ов. Отсутствие точной информации о
том, что произошло в ставке Гитлера, а затем страх перед
репрессиями парализовали работу многих военных штабов.

После того как в штаб-квартире Гитлера в Растенбурге (Восточная
Пруссия) разорвалась бомба, все участники заговора в штабах
групп армий получили телеграмму с сообщением, что Гитлер убит.
Опровержение этого известия по немецкому радио, естественно,
вызвало ажиотаж, обусловленный стремлением узнать подробности
случившегося. В телеграмме в штаб Фриснера заговорщики, сообщая
об убийстве Гитлера, давали указание немедленно отвести войска,
чтобы избежать всякого риска "повторения Сталинграда".
На Восточном фронте, как и на Западном, покушение на Гитлера
привело к сильной перетряске в командовании немецких войск.

Меньше других репрессии коснулись группы армий "Центр".
Причиной этому был Модель, который сменил Буша сразу же после
начала наступления русских. Буш не выдержал двойного натиска --
нажима русских армий и бесконечных укоров со стороны Гитлера.
Когда немецкие армии вторгались в Россию в 1941 году, Модель был
всего-навсего командиром дивизии. В 1944 году ему исполнилось 54
года, то есть он был примерно на десять лет моложе большинства
высших военных руководителей Германии. Своей головокружительной
карьерой Модель обязан все той же беспощадности, какую он
проявлял, будучи командиром дивизии.

Пользуясь необычной терпимостью к нему со стороны Гитлера,
Модель часто действовал по своему усмотрению, отводя войска
из-под ударов, и не раз игнорировал распоряжения, поступавшие от
высшего командования. Именно такая свобода инициативы, а не
какое-то мастерство при отводе войск, позволила Моделю спасти
оказавшиеся под угрозой уничтожения армии. В то же время
доброжелательное отношение Гитлера к принимаемым им решениям
стимулировало Моделя больше проявлять верноподданические
чувства. Он первым из военных руководителей выступил с
заявлением, в котором всячески поносил участников заговора и
заверил Гитлера в преданности германских сухопутных войск своему
фюреру. Развитие военных событий только утвердило то доверие,
которое Гитлер питал к Моделю.

В начале августа сопротивление немцев резко усилилось, и
вступление русских войск в Варшаву не состоялось до следующего
года. Ночью 1 августа в Варшаве началось восстание. Польские
силы Сопротивления сражались упорно, но в конце концов были
разобщены на три небольшие группы, которые так и не получили
никакой помощи от русских, находившихся на противоположном
берегу Вислы. Вполне естественно, что повстанцы считали, будто
русские преднамеренно воздержались от вмешательства. Трудно
установить, кто здесь прав. К тому времени наступление
советских войск остановилось и на других участках фронта. Этот
факт свидетельствует о том, что военные соображения в данном
случае были важнее политическихС. Штеменко. Генеральный штаб в годы
войны. Книга вторая. М., 1973, стр. 78--105). -- Прим.
ред.>.

В районе Варшавы немцы ввели в бой три сравнительно сильные
танковые дивизии СС, прибывшие на фронт только 29 июля: две из
них перебросили с юга России, одну -- из Италии. Нанеся
контрудар с севера, они вклинились в позиции русских и вынудили
их отойти. Попытку русских продвинуться с плацдармов на Висле
немцы отразили с помощью подкреплений, прибывших из Германии. К
концу первой недели августа продвижение русских было остановлено
везде, кроме района Карпат и Латвии, но и здесь темпы снизились.
Попытки продвинуться дальше предпринимали лишь небольшие
подвижные силы, и резервов Моделя оказалось достаточно, чтобы
остановить их, как только немецкие войска отошли в районы, где
местность благоприятствовала организации обороны. Пройдя за 5
недель 450 миль (самое быстрое продвижение, которого им
когда-либо удавалось добиться), русские, естественно, стали
испытывать трудности вследствие растянутости коммуникаций и были
вынуждены подчиниться законам стратегии. На Висле им пришлось
задержаться почти на шесть месяцев, пока они сумели подготовить
новый мощный удар.

Вторая неделя августа ознаменовалась упорными боями во многих
районах. Немцы отчаянно контратаковали, русские старались найти
возможности возобновить наступление, однако ни одной из сторон
не удалось добиться сколько-нибудь значительных результатов.
Фронт на Висле стабилизировался. На границе Восточной Пруссии
продвижение русских остановила танковая дивизия Мантейфеля,
только что прибывшая из Румынии.

Однако стабилизация обстановки на фронте от Карпат до Балтики не
принесла немцам облегчения. В это время возникла новая угроза --
началось наступление русских в Румынии.

20 августа войска 2-го Украинского фронта под командованием
Малиновского нанесла удар из Ясс по обоим берегам р. Серет в
направлении на Галац. Это создало угрозу флангам и тылу немецких
войск в южных районах Бессарабии. Войска 3-го Украинского фронта
под командованием Толбухина начали наступление в западном
направлении из районов в нижнем течении Днестра. Вначале они
встречали упорное сопротивление, но затем темпы наступления
стали быстро возрастать.

23 августа румынское радио передало сообщение о том, что Румыния
объявила войну Германии и перешла на сторону союзников. Маршал
Антонеску был арестован, а его преемник принял условия,
выдвинутые русскими, в том числе обязательство Румынии выступить
против Германии на стороне союзников.

Пользуясь всеобщей растерянностью, русские 27 августа прорвались
у Галаца и 30 августа овладели нефтеносным районом Плоешти. 31
августа они вступили в Бухарест. За двенадцать дней танки прошли
250 миль, а в следующие шесть дней, преодолев еще 200 миль, они
достигли югославско-румынской границы у Турну-Северина на Дунае.
Большая часть немецких войск на бессарабском выступе попала в
западню и с ходу была уничтожена. Вся 6-я армия в составе 20
дивизий оказалась разгромленной. По своим масштабам это
поражение было почти таким же, как под Сталинградом. Выход
Румынии из войны на стороне Германии послужил сигналом для
правительства Болгарии, которое начало искать пути для
заключения перемирия с Англией и США.

Красная Армия получила возможность использовать открытый фланг
противника. Проведение этого маневра было лишь вопросом
организации материального обеспечения войск, а не боевой
операцией, связанной с преодолением сопротивления врага. В
Румынии было взято в плен более 100 тыс. немцев. Возможностей
восполнить эти потери для Германии уже не существовало ввиду
катастрофического положения на Западе, где к концу сентября на
различных участках фронта было захвачено в плен более
полумиллиона немецких солдат и офицеров.

Все, что могли сделать немцы, чтобы замедлить продвижение
русских, -- это попытаться удерживать узлы коммуникаций, а будучи
вынужденными отходить, уничтожать эти узлы. Немцам явно не
хватало сил, чтобы вести боевые действия на таком огромном
пространстве, но, к счастью для них, коммуникаций в этом районе
также не хватало, а естественных препятствий было много. Немцы
выиграли время, чтобы отвести свои войска из Греции и Югославии.
Им, возможно, удалось бы на более длительный срок задержать
продвижение русских, если бы в первые недели, когда царила
растерянность после перехода Румынии на сторону союзников,
советские войска не нанесли стремительный удар из
северо-западных районов. Наступая в обход южной оконечности
горного массива, русские моторизованные части вступили на
территорию Румынии и 19 августа заняли Тимишоару, а 22 августа
-- Арад. Таким образом, русские перерезали дороги, идущие на
север из Белграда, и вышли к южным границам Венгрии всего в 100
милях от Будапешта. Чтобы развить успех этого вклинения, русским
предстояло накопить силы. Это потребовало времени, но дало
желаемый результат быстрее, чем мог бы обеспечить прямой удар
через горы в Трансильванию.

11 октября русские выбили противника из столицы Трансильвании
Клужа, в 130 милях восточнее Арада. К этому же времени
Малиновский, сосредоточив достаточные силы в районе вклинения,
форсировал р. Мур и вышел на Венгерскую равнину, оседлав дороги,
ведущие из Трансильвании. Когда левое крыло его войск овладело
Клужем, передовые части правого крыла находились уже в 170 милях
западнее этого города и почти в 60 милях от Будапешта.
Стратегический замысел русских принес свои плоды.

Неделю спустя войска 4-го Украинского фронта под командованием
Петрова прорвались через карпатские перевалы на участке между
Яблоницким перевалом и Лупкувом, где оборонялась венгерская 1-я
армия. После прорыва они повернули на запад в Словакию. В эти же
дни в результате совместного прорыва войск Толбухина с южного
участка клина через Дунай и партизан маршала Тито была
освобождена столица Югославии. Немецкий гарнизон отчаянно
сопротивлялся, но 20 октября Белград был очищен от противника.
Значительные силы немцев все еще оставались в Греции, повинуясь
приказу Гитлера не отходить без особого распоряжения. Только в
первую неделю ноября немецкие войска оставили Грецию, начав
отход через враждебную им территорию по резко пересеченной
местности.

Освобождение Белграда и выход русских на Венгерскую равнину
ознаменовали окончание первого этапа кампании.

Выйдя на рубеж р. Тиса на фронте 80 миль от Сольнока к Сегеду,
Малиновский 30 октября нанес удар на Будапешт. В его
распоряжении было 64 дивизии, включая румынские части. Войскам
предстояло преодолеть всего 50 миль. Тесня немецкие и венгерские
войска, передовые части войск Малиновского 4 ноября достигли
Будапешта, однако ухудшившаяся погода задержала их продвижение,
и противнику удалось организовать оборону.

Продвижение войск Петрова на запад в Словакию также было
задержано, и они не сумели прийти на помощь словацким
партизанам. Условия местности значительно ограничивали свободу
маневра русскихПрим. ред.>.

Встретив упорное сопротивление противника у Будапешта, русские
предприняли новый маневр. Из Югославии были переброшены войска
Толбухина. В последнюю неделю ноября они начали широкий охват
позиций противника с плацдарма, захваченного у впадения Дравы в
Дунай, в 130 милях южнее Будапешта. К 4 декабря русские вышли к
озеру Балатон. В то же время войска Малиновского перешли в
наступление севернее Будапешта и начали штурм города. Однако и
эта попытка овладеть венгерской столицей не удалась. К концу
года немцы все еще удерживали Будапешт. В последние дни декабря
город был окружен, но гарнизон продолжал сопротивляться почти до
середины февраля.
@BL =

На другом конце Восточного фронта, на Балтике, осенняя кампания
развивалась почти так же, как на юге: сначала немцы быстро
откатывались на запад, а потом остановили продвижение русских.
Поражения Германии этим летом заставили Финляндию последовать
примеру Румынии и Болгарии, и в начале сентября финны приняли
условия перемирия русских. По этим условиям, в частности,
финская армия должна была начать боевые действия против немецких
войск, которые к 15 сентября все еще находились на территории
Финляндии.

Выход Финляндии из войны на стороне Германии позволил русским
сосредоточить свои усилия против группы армий "Север",
командующим которой стал Шернер вместо Фриснера. Войска двух
фронтов -- Говорова и Масленникова -- вели фронтальное
наступление на позиции войск Шернера. Еременко охватывал фланг
немецкой группировки, а Баграмян угрожал ее тылам. Учитывая
сложившуюся обстановку, советское командование значительно
усилило войска Баграмяна и поставило им задачу выйти к побережью
Балтики севернее и южнее МемеляПрим.
ред.>. Два дня спустя Шернер оставил Ригу и отошел в
Курляндию на северо-западе Латвии. Здесь его войска сумели
организовать длительное сопротивление. Продолжал сопротивляться
и окруженный гарнизон Мемеля. Однако у русских оказалось
достаточно сил, чтобы справиться с этой группировкой врага.

Очистив от противника районы Прибалтики, русские начали активные
действия в Восточной Пруссии, перейдя в наступление в середине
октября. Оборона, однако, выдержала удар на узком фронте, где
пути подхода наступающих ограничивали многочисленные озера и
болота.

Осенняя кампания показала, что эластичная оборона при правильном
ее ведении могла бы позволить Германии выиграть время,
необходимое для создания нового оружия. Однако Гитлер настаивал
на жесткой обороне. Исходя из этого, он не только не разрешил
своим военачальникам своевременно отвести войска с арденнского
выступа, но и приказал усилить оборону Будапешта, тем самым
катастрофически подорвав свои возможности на ВостокеПрим. ред.>.

ГЛАВА 33. СТРАТЕГИЧЕСКОЕ АВИАЦИОННОЕ НАСТУПЛЕНИЕ ПРОТИВ ГЕРМАНИИ

Учитывая постоянство и последовательность, с какими в довоенные
годы провозглашалась идея стратегических бомбардировок, будущие
историки поразятся, обнаружив, что в 1939 году, когда началась
война, английские ВВС не обладали сколько-нибудь достаточными
силами для стратегических бомбардировок. Это объяснялось не
только финансовыми затруднениями и режимом экономии,
господствовавшим в 20-х -- начале 30-х годов, но и ошибочным
представлением командования ВВС относительно того, какого рода
силы и самолеты требуются для этой цели. После 1933 года начали
заменять устаревшие бипланы, однако еще очень много оставалось
легких бомбардировщиков, не пригодных для стратегических
бомбардировок, а большинство новых типов -- "уитли",
"хэмпдены", "веллингтоны" -- не отвечали
требованиям и даже нормам того времени. Из семнадцати
тяжелобомбардировочных эскадрилий, имевшихся в 1939 году, только
шесть, вооруженных "веллингтонами", были сколько-нибудь
эффективными. Кроме того, бомбардировочная авиация испытывала
недостаток в подготовленных экипажах (главным образом из-за
того, что долгое время все внимание уделялось легким двухместным
машинам), а также в навигационных и бомбардировочных приборах.

Тренчард, который в конце 1929 года оставил пост начальника
штаба ВВС, в течение следующего десятилетия продолжал оказывать
большое влияние на ВВС через своих приверженцев. Как и Тренчард,
они еще долгое время отдавали приоритет бомбардировщикам, даже
после того как стало известно, что ВВС Германии добились
большого превосходства. "План Л", составленный штабом
ВВС в начале 1938 года, предусматривал к весне 1940 года иметь
73 бомбардировочные и 38 истребительных эскадрилий (соотношение
примерно 2:1, а по числу самолетов фактически -- еще больше).
После мюнхенского кризиса в сентябре 1938 года штаб ВВС в
пересмотренном "плане М" увеличил число бомбардировочных
эскадрилий до 85, а истребительных эскадрилий -- до 50; тем
самым соотношение между этими родами авиации составило 5:3.

Тренчард выразил сожаление по поводу этого изменения, хотя оно
было совсем незначительным, и уже следующей весной доказывал в
палате лордов, что следует сохранить соотношение
бомбардировщиков и истребителей 2:1, как лучшее средство
сдерживания немецких ВВС. Однако это была явная химера,
поскольку немецкие бомбардировочные силы уже почти вдвое
превышали английские, а для увеличения численности
бомбардировочной авиации требовалось гораздо больше времени, чем
для истребительной.

К счастью, в штабе ВВС начали преобладать более реалистические
взгляды. Еще в 1937 году министр координации обороны Инскип
высказал свои сомнения, заявив, что лучше уничтожать немецкие
бомбардировочные силы над Англией, чем бомбить аэродромы и
авиационные заводы. В начале 1939 года вице-маршала авиации Пека
вызвали из Индии, где он в течение трех лет возглавлял штаб ВВС,
и назначили начальником оперативного управления. В двадцатых
годах, будучи еще молодым человеком, Пек возглавлял плановый
отдел штаба ВВС и сформулировал многие из тех доводов, которые
Тренчард в докладе кабинету приводил в пользу бомбардировочной
авиации. Подобно многим офицерам, Пек пересмотрел свои взгляды в
свете реальной обстановки и вскоре после начала войны убедил
начальника штаба ВВС Ньюуолла в необходимости увеличить
численность истребительной авиации. Аргументом в пользу его
доводов послужило то обстоятельство, что теперь улучшились
перспективы эффективной противовоздушной обороны благодаря
созданию радиолокационных станций дальнего обнаружения и
появлению новых скоростных истребителей типа "харрикейн"
и "спитфайер". В октябре был отдан приказ о формировании
еще 18 истребительных эскадрилий для обороны Англии. Это
решение, спешно проведенное в жизнь, сыграло важнейшую роль в
переломе, который был достигнут в битве за Англию год спустя, в
июле -- сентябре 1940 года. В противном случае противовоздушная
оборона Англии вряд ли смогла бы выдержать мощные и длительные
атаки немецкой авиации.

Под влиянием более реалистических взглядов кабинет и штаб ВВС
согласились, что в условиях 1939 года Англии разумнее не
начинать стратегических бомбардировок, если от них воздержатся и
немцы; во всяком случае, до тех пор пока английская
бомбардировочная авиация не будет значительно усилена и не будет
достигнуто лучшее соотношение с истребительной авиацией.

Несоответствие оценки обстановки и планов штаба ВВС резюмировано
в официальной истории:

"С 199918 года стратегия ВВС основывалась на том, что
следующую войну нельзя будет выиграть без стратегических
бомбардировок, но, когда началась война, бомбардировочное
авиационное командование было способно нанести противнику лишь
незначительный ущерб".

По вышеизложенным причинам английские ВВС во время польской
кампании и так называемой "странной войны"
ограничивались весьма скромными действиями: сбрасывали
пропагандистские листовки над Германией и совершали редкие
налеты на военно-морские объекты. Более того, французы, которые
еще больше боялись ответных бомбардировок немцев, возражали
против использования бомбардировочным командованием французских
баз, а сами, как и немцы, придавали бомбардировщикам только
тактическое значение, хотели использовать их во взаимодействии с
сухопутными войсками. Немцы в противоположность англичанам
считали, что варварские налеты первой мировой войны во всех
отношениях не оправдали себя, поэтому практически исключили идею
стратегических бомбардировок из своих плановПрим. ред.>.

Штаб ВВС Англии планировал воздушные налеты на промышленные
центры Германии в Руре, однако ему не разрешали их проводить.
Возможно, это было к лучшему, так как налеты совершались бы днем
тихоходными и беззащитными бомбардировщиками. Сам главный маршал
авиации Хьюитт, командовавший бомбардировочной авиацией ВВС с
1937 по 1940 год, считал, что такие операции принесут результаты
сомнительной ценности, а потери будут огромные. В декабре 1939
года "веллингтоны" бомбардировочного командования ВВС
при дневных налетах на военно-морские объекты, не достигнув
действенных результатов, понесли жестокие потери от немецких
истребителей, тогда как менее эффективные "уитли",
применявшиеся для сбрасывания листовок по ночам, с середины
ноября до середины марта никаких потерь не имели. Такой контраст
привел к тому, что действия самолетов бомбардировочного
командования после апреля 1940 года были ограничены ночным
временем. Все это -- результат заблуждения штаба ВВС,
полагавшего до войны, что дневные бомбардировки можно проводить
без больших потерь.

Другое заблуждение, состоявшее в том, что определенную цель
можно легко обнаружить и поразить, выявилось не сразу, и главным
образом потому, что до 1941 года фотографическая разведка
результатов бомбардировки не получила еще широкого
распространения; тогда чрезмерно доверяли данным визуального
наблюдения, которые, как выяснилось позже, были глубоко
ошибочными.

Бомбардировщики и пикирующие бомбардировщики немецких ВВС
сыграли главную роль как в сентябрьском вторжении в Польшу, так
и в апрельском вторжении в Норвегию и еще большую роль -- в
майском вторжении на Запад, где они взаимодействовали с
танковыми войсками. Однако командование английских ВВС
по-прежнему не желало взаимодействовать с сухопутными войсками и
продолжало отстаивать свою доктр