конце мая и начале июня там прошли сильные
дожди. Если бы вторжение началось раньше, то шансы на его успех были
бы невысокими, и, как заявил Гальдер, весьма сомнительно, что более
ранний срок вторжения был бы более приемлемым, и поэтому задержка,
связанная с кампанией на Балканах, не играет большой роли. Погода
в 1940 году весьма благоприятствовала вторжению на западе Европы,
а в 1941 году она серьезно осложнила вторжение на востоке.

Когда в апреле 1941 года после высадки в Салониках небольшого контингента
английских войск немцы вторглись в Грецию, греческая армия прикрывала
в основном горные перевалы со стороны Болгарии, где были сосредоточены
немецкие войска. Однако ожидаемое наступление по долине р. Струма
маскировало менее прямой маневр. Немецкие механизированные колонны
двинулись вверх по долине р. Струмица, протянувшейся параллельно границе.
Через горные перевалы они вышли в югославскую часть долины р. Вардар,
осуществив таким образом прорыв на стыке греческой и югославской армий.
Развивая успех, немцы нанесли быстрый удар вдоль р. Вардар на Салоники.
Этот маневр позволил им отсечь большую часть греческой армии во Фракии.

После нанесения этого удара немцы из района Салоник стали продвигаться
не прямо на юг, мимо горы Олимп, где заняли позиции английские войска,
а через проход у Монастира. Продвигаясь к западному побережью Греции,
немецкие войска отрезали греческие дивизии в Албании, обошли английские
войска с фланга и, создав угрозу удара по линии отхода оставшихся
союзных войск, вынудили их быстро прекратить всякое сопротивление
в Греции. Большая часть английских и других союзных войск была эвакуирована
на остров Крит.

Захват Крита путем высадил воздушного десанта был самой яркой воздушно-десантной
операцией во второй мировой войне. Операция прошла успешно из-за промаха
англичан и должна служить предостережением на будущее: никогда нельзя
забывать о возможности внезапных "ударов с ясного неба".

В 8.00 20 мая 1941 года на Крит было сброшено около 3 тыс. немецких
парашютистов. Остров обороняли английские, австралийские и новозеландские
войска численностью 28600 человек, а также две греческие дивизии примерно
такой же численности.

Союзники предвидели возможность нападения на Крит -- надежную информацию
об этом дали английские агенты к Греции. Однако угрозу выброски воздушного
десанта англичане не приняли всерьез. Черчилль писал, что генерал
Фрейберг, которого по предложению самого премьер-министра назначили
командующим английскими войсками на Крите, сообщил 5 мая: "Не
могу понять причин нервозности, нисколько не тревожусь относительно
воздушного десанта". Его больше беспокоило вторжение на Крит с моря,
хотя эта угроза в данном случае снималась присутствием английского
военно-морского флота.

Черчилль тоже проявлял беспокойство по поводу угрозы Криту. Он настаивал
на том, чтобы послать "по меньшей мере еще дюжину танков"
в добавление к шести-семи танкам, которые там находились. Серьезным просчетом англичан было также полное отсутствие
авиации для борьбы с немецкими пикирующими бомбардировщиками и для
перехвата самолетов с воздушным десантом. Очень мало было и зенитной
артиллерии.

К исходу первого дня численность немецких войск на острове более чем
удвоилась и непрерывно возрастала, поскольку выброска парашютистов
продолжалась. Десант высаживался с планеров и доставлялся на транспортных
самолетах. Транспортные самолеты стали приземляться на захваченном
аэродроме в Малеме, хотя он еще находился под обстрелом артиллерии
и минометов защитников острова. Общая численность немецких солдат,
переброшенных по воздуху, достигла примерно 22 тыс. человек. Немцы
несли большие потери убитыми и ранеными при авариях самолетов во время
приземления, однако превосходящий их численно противник не был так
хорошо обучен и все еще находился под впечатлением шока, полученного
при изгнании из Греции. У англичан также не хватало вооружения, отсутствовали
радиостанции для тактической связи. Тем не менее многие английские
и греческие солдаты сражались храбро, и их стойкое сопротивление имело
важные последствия, которые проявились позже.

В высших сферах Великобритании некоторое время продолжали царить оптимистические
настроения. В свете полученных сообщений на второй день Черчилль заявил
в палате общин о том, что "большая часть" немецких десантников
уничтожена. Штаб командования на Среднем Востоке продолжал еще два
дня сообщать, что остров "очищают" от немцев.

Однако на седьмой день, 26 мая, командующий английскими войсками на
Крите был вынужден признать: "Мне кажется, что войска под моим
командованием достигли предела выносливости... Наше положение здесь
безнадежно". Поскольку этот приговор исходил из уст такого стойкого
солдата, как Фрейберг, его не подвергли сомнению. В ночь на 28 мая
началась эвакуация войск, закончившаяся ночью 31 мая. Английский военно-морской
флот, стремясь эвакуировать с острова максимальное число войск, понес
тяжелые потери под ударами господствовавшей в воздухе авиации противника.
В целом было эвакуировало 16 500 человек, в том числе около 2 тыс.
греческих солдат. Остальные либо погибли, либо оказались в плену у
немцев. Потери флота составили свыше 2 тыс. человек. Были потоплены
три крейсера и шесть эсминцев, серьезные повреждения получили тринадцать
других кораблей, в том числе два линкора и единственный имевшийся
тогда в составе английского Средиземноморского флота авианосец.

Немцы потеряли около 4 тыс. человек убитыми и около 2 тыс. ранеными.
Таким образом, их потери составили меньше трети потерь англичан. Но
если учесть, что потери немцев приходились в основном на отборный
личный состав единственной тогда у них парашютной дивизии, то легко
понять, какое влияние оказали она на Гитлера, что обернулось впоследствии
выгодой для Англии.

Однако в тот момент поражение на Крите выглядело катастрофой. Этот
удар был столь болезнен для английского народа еще и потому, что последовал
сразу же за двумя другими катастрофами: в апреле в течение десяти
дней английские войска были выброшены Роммелем из Киренаики, а через
три недели после начала немецкого вторжения -- из Греции. Зимний
успех Уэйвелла по захвату Киренаики у итальянцев был лишь мимолетным
проблеском в мрачных тучах. Новая серия поражений и возобновление
весной немецкого воздушного "блица" над Англией рисовали более
мрачные перспективы, чем в 1940 году.

Гитлер после третьей победы в районе Средиземного моря не избрал ни
один из тех путей для продолжения действий, которые считала возможными
английская сторона, -- внезапный удар по Кипру, Сирии,
Суэцу или Мальте. Месяцем позже он начал вторжение в Россию и, таким
образом, упустил открывшуюся перед ним возможность изгнать англичан
из районов Средиземного моря и Среднего Востока. Отказ от использования
этой возможности объясняется главным образом тем, что внимание Гитлера
полностью поглотила авантюра в России, но, несомненно, на него также
повлияли итоги боев на Крите. Гитлера не столько обрадовал захват
острова, сколько огорчили потери. Эта победа резко отличалась от прошлых
его успехов, которые давались ему намного легче и в то же время были
гораздо более крупными.

Его новые танковые соединения столь же легко ломали сопротивление
в Югославии и Греции, как и на равнинах Польши и Франции. Они пронеслись
по этим странам, как смерч, и расшвыряли противостоящие армии, как
кегли.

Армия фельдмаршала Листа захватила в плен 90 тыс. югославов, 270 тыс.
греков и 13 тыс. англичан, потеряв, как стало известно позже, всего
5 тыс. человек убитыми и ранеными. А в то время английские газеты
сообщали, что немцы потеряли около четверти миллиона человек, и даже
в официальном английском заявлении говорилось, что потери немцев составляют,
"вероятно, 75 тыс. человек".

Оборотной стороной медали в победе Гитлера на Крите были не только
высокие потери, но и то обстоятельство, что они временно ослабили
единственный имевшийся тогда у него новый род войск, способный вести
наземные боевые действия после переброски через морские просторы без
риска перехвата английским военно-морским флотом, который, несмотря
на тяжелые потери, все еще господствовал на море. Образно говоря,
на Крите Гитлер "растянул связки на руке, которой наносил удар".

После войны командующий немецкими воздушно-десантными войсками генерал
Штудент вызвал всеобщее удивление, рассказав, что Гитлер весьма неохотно
согласился с планом нападения на Крит. "Он хотел прекратить балканскую
кампанию после выхода наших войск в южную часть Греции. Узнав об этом,
я полетел на прием к Герингу и предложил план захвата Крита силами
одних только воздушно-десантных войск. Геринг, которого всегда можно
было легко увлечь новой идеей, быстро оценил возможности этого замысла
и направил меня к Гитлеру. Я встретился с ним 21 апреля. Когда я впервые
изложил ему свой плац, Гитлер сказал: План хорош, но вряд ли
целесообразен. Однако в конце концов мне удалось убедить его.
В этой операции мы использовали нашу единственную парашютную дивизию,
наш единственный планерный полк и 5-ю горнопехотную дивизию, у которой
до этого не было опыта переброски по воздуху".

Авиационную поддержку обеспечивали пикирующие бомбардировщики и истребители
8-го воздушного корпуса Рихтгофена, которые сыграли решающую роль
при "взламывании ворот" в Бельгию и затем в 1940 году во Францию.

"По морю никакие войска не перевозились. Первоначально предусматривалось
по морю доставлять подкрепления, но в нашем распоряжении не оказалось
других транспортных средств, кроме некоторого количества мелких греческих
судов. Тогда было решено, что конвой из этих судов перевезет более
тяжелое вооружение для намеченной экспедиции -- зенитные и противотанковые
пушки, другую артиллерию и несколько танков, а также два батальона
5-й горнопехотной дивизии. ...Считалось, что английский флот все еще
находится в Александрии, в то время как в действительности он был
на пути к Криту. Конвой отправился к Криту, подвергся нападению английского
флота и был рассеян. Люфтваффе отомстили за эту неудачу, нанеся английскому
флоту немалые потери. Однако наши наземные операции на Крите сильно
затруднялись отсутствием тяжелого вооружения, на которое мы рассчитывали...

20 мая нам не удалось захватить ни одного аэродрома. Наибольший успех
был достигнут лишь на аэродроме в Малеме, где хорошо подготовленный
десантный полк сражался с отборными новозеландскими, войсками. Ночь
на 21 мая была критической для немецкого командования. Мне пришлось
принять важное решение -- использовать резерв парашютистов, находившихся
еще в моем распоряжении, для окончательного захвата аэродрома в Малеме.
Если бы противник предпринял этой ночью или утром 21 мая организованную
контратаку, ему, вероятно, удалось бы разгромить сильно потрепанные
и уставшие остатки десантного полка, особенно потому, что действия
десантников были скованы острой нехваткой боеприпасов.

Однако новозеландцы предпринимали лишь отдельные контратаки. Позже
я узнал, что английское командование ожидало высадки крупного морского
десанта на побережье между Малеме и Ханьей и потому держало там свои
войска. В решающий момент английское командование не рискнуло направить
эти войска к Малеме. 21 мая немецким резервам удалось захватить аэродром
и деревню Малеме. Вечером уже можно было доставить 1-й горно-пехотный
батальон на транспортных самолетах. Таким образом и была выиграна
Германией битва за Крит".

Однако эта победа досталась слишком дорогой ценой, и не только потому,
что английских войск на острове оказалось в три раза больше, чем предполагалось,
но и по другим причинам.

"Значительная часть потерь была следствием неудачной выброски
десанта. На Крите имелось очень мало пригодных для этой цели мест.
Ветры в основном дули из глубины острова в сторону моря. Опасаясь,
что десантники упадут в море, летчики стремились сбрасывать их в глубине
острова, в результате парашютисты приземлялись фактически на английских
позициях. Контейнеры с оружием часто падали далеко от приземлившихся
парашютистов, что создавало дополнительные трудности и приводило.
к излишним потерям. Большой урон нам вначале нанесли английские танки,
но, на наше счастье, их оказалось не больше двух дюжин. Пехота, большей
частью новозеландцы, оказывала упорное сопротивление, хотя и была
захвачена врасплох.

Фюрера очень расстроили тяжелые потери парашютных частей, и он пришел
к выводу, что фактор внезапности, связанный с их применением, уже
не эффективен. После этого он часто говорил мне: Время парашютных
войск прошло...

Убеждая Гитлера одобрить план захвата Крита, я предложил ему после
этого захватить с воздуха Кипр и затем последующим броском с Кипра
занять Суэцкий канал. Гитлер как будто не возражал против этой идеи,
но не хотел связывать себя определенными обязательствами, так как
его мысли были заняты предстоящим вторжением в Россию. После шока,
вызванного тяжелыми потерями на Крите, он отказался предпринять еще
одну попытку использовать воздушно-десантные войска. Я неоднократно
пытался разубедить его, но безуспешно".

Таким образом, потери англичан, австралийцев и новозеландцев на Крите
не остались без возмездия. Предложенный Штудентом план захвата Суэцкого
канала, возможно, нельзя было бы осуществить, пока танковые войска
Роммеля в Африке не получили серьезных подкреплений, а захват Мальты
был бы более легкой задачей. Гитлера уговорили было предпринять эту
операцию годом позже, но затем он раздумал и отменил этот план. Штудент
говорил: "Гитлер чувствовал, что, если в дело вступит английский
флот, все итальянские корабли удерут в свои порты и бросят немецкие
воздушно-десантные войска на произвол судьбы".

ГЛАВА 12. ГИТЛЕР РЕШАЕТ НАПАСТЬ НА РОССИЮ

Весь ход войны в корне изменился, когда Гитлер 22 июня 1941 года вторгся
в Россию на день раньше, чем в 1812 году это сделал Наполеон. Предпринятый
шаг оказался для Гитлера столь же роковым, как и для его предшественника,
хотя конец этой авантюры наступил не так быстро.

Наполеон был вынужден отступить из России еще до конца 1812 года,
и русские войска вошли в столицу его империи в апреле следующего года.
Гитлер был изгнан из России лишь через три года после вторжения, и
русские войска вошли в столицу рейха только в апреле четвертого календарного
года войны. Гитлер проник вглубь России в два раза дальше Наполеона,
хотя ему и не удалось повторить иллюзорного успеха Наполеона --
войти в Москву. Более глубокое проникновение Гитлера на территорию
России стало возможным вследствие применения более совершенных средств
передвижения, однако этого оказалось недостаточно для достижения поставленной
цели. Большие пространства сначала привели к крушению планов Гитлера,
а затем и к поражению.

История повторилась также и во второстепенных последствиях самоубийственного
шага агрессора. Гитлер позволил Англии выйти из положения, которое
казалось безнадежным в глазах большинства людей за пределами ее собственных
островных границ. Все понимали, сколь отчаянным было положение небольшого
острова. Значение Ла-Манша снизилось в связи с развитием воздушной
мощи. Индустриализация острова привела к тому, что он стал зависеть
от импорта. Угроза со стороны подводных лодок приобрела огромнейшее
значение. Отказываясь рассматривать любые предложения о мире, английское
правительство заставило страну принять курс, который в создавшихся
условиях должен был логически привести сначала к истощению ее сил,
а в конечном итоге к полному поражению, даже если бы Гитлер и не пытался
быстро завоевать остров путем вторжения. Этот бескомпромиссный курс
был равносилен медленному самоубийству.

Соединенные Штаты могли бы "подкачать воздух", чтобы дать
возможность Англии "удержаться на плаву", но это только продлило
бы агонию, но не позволило бы избежать печального конца. К тому же
продолжительность передышки сократилась из-за принятого Черчиллем
в середине лета решения осуществлять бомбардировки Германии с воздуха
всеми (тогда еще ничтожными) силами английской авиации. Эти налеты
были для Германии не более чем булавочными уколами, но все же отвлекали
внимание Гитлера от действий на Востоке.

В этих условиях английский народ серьезно не задумывался о трудности
своего положения. Англичане проявили инстинктивное упрямство и неосведомленность
в области стратегии. Пламенные речи Черчилля помогли преодолеть упадок
духа, вызванный событиями в Дюнкерке, и дали жителям острова необходимый
заряд бодрости. Однако более сильное впечатление на англичан произвели
не призывы Черчилля, а действия Гитлера. Завоевание Франции и приближение
немцев к берегам Англии мобилизовали их на борьбу гораздо эффективнее,
чем любое из предыдущих сообщений о тирании и агрессивности Гитлера.
Англичане прореагировали в характерной для них манере. Они были полны
решимости "не выпускать зубов из шкуры Гитлера", чего бы это
им ни стоило. Никогда еще их общенациональная характеристика "как
бульдога" не проявлялась так ярко во всей своей возвышенной глупости
и не была столь оправданной!

Покоритель Запада был вновь сбит с толку поведением народа, который
"не понимал того, что он потерпел поражение". Гитлер, как
свидетельствует "Майн кампф", понимал англичан лучше, чем
Наполеон Батлер. Большая стратегия. Т. 2. М., Издатинлит, 1958,
стр. 234). -- Прим. ред.>. И все же он рассчитывал
на здравый смысл англичан, по не понимал, почему они никак не могут
осознать безнадежность борьбы, которую вели, и признать, что его условия
мира являются чрезвычайно выгодными, если учесть обстоятельства, в
которых они предлагаются. В этом состоянии замешательства Гитлер колебался,
не зная, что делать дальше, а затем повернул в том же направлении,
что и Наполеон, -- в направлении завоевания России. Этот
шаг он считал предварительным на пути к окончательному урегулированию
отношений с АнглиейПрим, ред.>.

Гитлер постоянно думал об уничтожении Советской России. И его идея
была не просто соображением целесообразности в достижении честолюбивых
замыслов: антибольшевизм был его самым глубоким эмоциональным убеждениемПрим. ред.>.

Гитлер пришел к выводу, что не может позволить себе откладывать нападение
на Россию до тех пор, пока не закрепит победу на Западе. Его опасения,
честолюбивые замыслы и предубеждения, воздействуя друг на друга, дали
толчок новому повороту в его сознании. При таком образе мыслей его
подозрения легко усиливались. Поставленный в тупик тем, что англичане,
казалось, не осознавали безнадежности своего положения, Гитлер связывал
это с позицией России. В течение ряда месяцев он неоднократно повторял
Йодлю и другим, что Англия, вероятно, надеется на русское вмешательство,
так как в противном случае она бы капитулировала, и, должно быть,
уже существует какое-то секретное соглашение. По его мнению, поездка
Криппса в Москву и его беседы со Сталиным подтверждали это подозрение.
Германия должна быстро нанести удар, или ее задушат. Гитлер не мог
понять, что русские, подобно ему, опасались агрессии, агрессии с его
стороныПрим. ред.>.

План войны против России был уже набросан к началу сентября 1940 года,
когда генерал Паулюс (получивший позже известность как командующий
армией, окруженной русскими под Сталинградом) стал заместителем начальника
генерального штаба. Ему было поручено "изучить возможности этого
плана". План предусматривал первоначальный разгром русских армий
в западной части России, а затем вторжение на достаточную глубину
с целью оградить Германию от угрозы воздушного нападения с Востока.
Для этого немецкие войска должны были выйти на рубеж Архангельск,
Волга.

К началу ноября 1940 года была закончена детальная разработка плана,
и затем он был проверен на двух военных играх. Гитлер теперь в меньшей
степени опасался угрозы со стороны русских и в то же время укрепился
в своем намерении напасть на Россию. Подготовка и обдумывание грандиозных
стратегических планов всег