торые не могли
передвигаться вне дорог и даже по дорогам, если их поверхность превращалась
в грязь. Как только показывалось солнце, песчаные дороги быстро просыхали,
и тогда наступление возобновлялось. Однако совокупное влияние всех
этих задержек серьезно мешало осуществлению стратегического плана.

Внешне это не было заметно из-за относительно быстрого продвижения
танковой группы Гудериана по автостраде к Смоленску. 16 июля немцы
заняли Смоленск. Расстояние свыше 100 миль между Днепром и Десной
было покрыто за неделю. Однако продвижение танковой группы Гота на
северном фланге задерживали болотистая местность и начавшиеся проливные
дожди. Это, естественно, грозило срывом плана Гитлера по окружению
русских армий, так как давало последним больше времени для сосредоточения
сил в районе Смоленска. Когда между замыкавшими кольцо окружения немецкими
группировками оставался промежуток всего в 10 миль и немцы считали,
что в западню попало полмиллиона русских, наступающие войска встретили
такое сильное сопротивление на обоих флангах, что оно казалось просто
непреодолимым.

Большей части русских войск удалось вырваться из окружения, а половинчатый
успех немцев наводил на мысль, что путь на Москву, до которой оставалось
еще более 200 миль, был по-прежнему закрыт значительными силами, которые
непрерывно пополнялись за счет подкреплений, формируемых из недавно
мобилизованных контингентов. Немцы же не могли предпринять новое наступление
из-за трудностей, связанных с переброской подкреплений по плохим дорогам.

Это грозило новой задержкой, но отнюдь не такой длительной, какой
она оказалась на деле. Наступление на Москву возобновилось лишь в
октябре. Два лучших летних месяца были упущены из-за остановки армий
Бока на Десне. Причины этого следует искать в нерешительности Гитлера,
а также в действиях армий Рундштедта южнее Припятских болотПрим. ред.>.

На Южном фронте немцы первоначально не имели превосходства в силах.
Успех Рундштедта зависел от преимуществ, обусловленных внезапностью
нападения и высокими темпами наступления, а также от лучшей подготовки
командных кадров. Главные усилия Рундштедт сосредоточил на своем левом
фланге вдоль Буга. Этот план позволял максимально использовать его
ограниченные сады и все преимущества того, что исходный рубеж его
войск проходил по одной из сторон львовского выступа. Таким образом,
немцы планировали нанести удар с естественного клина, который оставалось
лишь вогнать глубже в оборону противника, чтобы создать угрозу коммуникациям
всех русских войск в районе Карпат.

После того как 6-я армия Рейхенау форсировала р. Буг, в прорыв, в
направлении на Броды и Луцк, были брошены танковые войска Клейста.

Но даже при таком стремительном начале наступления войска Рундштедта
оказались не в состоянии добиться столь же быстрого продвижения, как
армии Бока на левом фланге центрального участка фронта. Гудериан настаивал
на том, чтобы продолжать преследование отступающего противника и не
давать ему времени сосредоточить силы. Он был убежден, что сумеет
быстро достичь Москвы, если не будет упущено время, и что такой удар
парализует сопротивление России. Гот и Бок разделяли его взгляды,
но Гитлер вернулся к собственной первоначальной идее. По его приказу
танковые войска изымались из группы армий "Центр" и направлялись
на фланги. Танковая группа Гудериана должна была повернуть на юг,
чтобы помочь сломить сопротивление русских армий, действовавших против
Рундштедта на Украине, а танковой группе Гота предстояло повернуть
в северном направлении, чтобы помочь Леебу в наступлении на Ленинград.

Наступление на Москву возобновилось 30 сентября. Казалось, теперь
для немцев почти нет никаких препятствий на пути к Москве. Однако
бои под Вязьмой завершились лишь в конце октября. Немецкие армии были
измотаны, и, по мере того как ухудшалась погода, передвижение войск
становилось все более затруднительным. Кроме того, стало известно,
что на подступах к Москве появились свежие русские войска.

Большинство немецких генералов стояли за то, чтобы прервать наступление
и занять выгодные позиции на зиму. Они вспоминали печальный опыт Наполеона.
Многие из них начали перечитывать мрачный отчет Коленкура
Коленкур (1773--1827) -- французский дипломат, приверженец
Наполеона, автор мемуаров о разгроме армии Наполеона в России в 1812
году. -- Прим. ред.> о событиях 1812 года. Однако
в верхах продолжали господствовать другие взгляды. Правда, на этот
раз они не совпадали полностью с позицией Гитлера, которого угнетали
возрастающие трудности и перспектива вести войну в зимних условиях.
9 ноября он мрачно заметил: "Признание того факта, что ни одна
из сторон не способна уничтожить другую, приведет к компромиссному
миру". Бок настаивал на продолжении наступления. Браухич и Гальдер
соглашались с ним. На совещании высшего командования 12 ноября Гальдер
заявил: "Есть основания надеяться, что сопротивление русских в
ближайшее время будет сломлено".

Разумеется, Браухич, Гальдер и Бок не могли согласиться с требованием
приостановить наступление на Москву, поскольку раньше им стоило немалых
трудов убедить Гитлера в необходимости взять Москву, а не добиваться
успеха на юге. Наступление на Москву было возобновлено 15 ноября.
Однако после двух недель боев на местности, покрытой грязью и снегом,
наступление захлебнулось.

Даже Бок начал сомневаться в целесообразности попыток продолжать наступление,
хотя непосредственно перед этим он заявлял: "Исход будет зависеть
от последнего батальона". Браухич был болен и находился далеко
в тылу. Он по-прежнему настаивал да том, чтобы продолжать наступление
любой ценой, боясь, что неудачи немецких войск вызовут гнев Гитлера.

2 декабря была предпринята новая попытка наступления. Отдельные подразделения
немцев проникли в пригороды Москвы, однако в целом наступление было
остановлено в лесах, окружавших столицу.

Это послужило сигналом к началу крупного контрнаступления русских,
которое подготовил и возглавил Жуков. Русские отбросили измотанные
в боях немецкие войска и обошли их с флангов, что создало критическое
положение. Захватчики -- от генералов до солдат -- с ужасом
вспоминали об участи, постигшей Наполеона при отступлении из Москвы.
В этом критическом положении Гитлер запретил любое отступление, за
исключением местных отходов на самое кратчайшее расстояние. И, если
учесть ту обстановку, он был прав. Это решение обрекло его войска
на передовых позициях на ужасные страдания: у немцев не было ни одежды,
ни снаряжения для ведения зимней кампании в России. Но если бы они
начали общее отступление, оно могло бы перерасти в полный разгром
охваченных паникой войск.

Рундштедт занял Крым и Донбасс, но без танков Гудериана его наступление
к кавказским нефтепромыслам сорвалось. Войскам Рундштедта удалось
взять Ростов-на-Дону, но русские вскоре выбили их оттуда. Когда Рундштедт
выразил намерение отойти, чтобы занять выгодную оборонительную позицию
на р. Миус, Гитлер запретил ему это. Рундштедт ответил, что не может
выполнить приказ фюрера, и попросил освободить, его от командования
войсками. Гитлер дут же заменил его, но сразу же после этого фронт
был прорван, и Гитлер вынужден был согласиться с необходимостью отступить.
Это произошло в первую неделю декабря, одновременно с отпором, который
получили немцы под Москвой Муриев. Провал операции "Тайфун".
М., 1972.) -- Прим. ред.>.

На той же неделе Браухич обратился к Гитлеру с просьбой освободить
его от занимаемого поста по болезни. На следующей неделе то же сделал
Бок. Несколько позже, после того как Гитлер отверг его предложение
об отходе на северном участке фронта, у Ленинграда, ушел в отставку
Лееб. Таким образом, все четверо высших командующих были отстранены
от занимаемых должностей.

Гитлер не назначил преемника Браухичу, а воспользовался возможностью
и взял в свои руки непосредственное руководство сухопутными войсками.
К концу года он отделался и от Гудериана, главного исполнителя его
прошлых победоносных кампаний (Гудериан без разрешения Гитлера отвел
свои измотанные в боях войска).

Одним из главных факторов, приведших к провалу вторжения, была неправильная
оценка немцами тех резервов, которые Сталин мог подтянуть из глубины
России. В этом отношении немецкий генеральный штаб и его разведывательная
служба в такой же мере, как и Гитлер, были введены в заблуждение.
Эта роковая ошибка кратко зафиксирована в дневнике Гальдера в середине
августа 1941 года: "Мы недооценили силы России: мы рассчитывали,
что у нее 200 дивизий, но сейчас мы уже выявили 360 дивизий".

Это в значительной степени перечеркнуло успехи, достигнутые в начале
кампании. Немцам теперь пришлось иметь дело со свежими армиями, вступившими
в борьбу. Советская система массовой мобилизации успешно действовала
в районах, недосягаемых для немецких армий.

Следующей (после неправильной оценки ресурсов России) крупной ошибкой
было то, что Гитлер и немецкое высшее командование весь август потеряли
на споры, в каком направлении должно развиваться наступление. Это
было поразительное "затмение мозгов" высшего германского командования.

На более низком уровне, в частности у Гудериана, было более ясное
представление о том, что надо делать: наступать на Москву, оставив
на долю пехотных армий уничтожение дезорганизованных войск противника,
через боевые порядки которых прошли танки. Только так в 1940 году
Гудериан выиграл битву за Францию. Это было связано с большим риском,
но, по убеждению Гудериана, привело бы к захвату Москвы до того, как
русские армии второй линии смогли бы прикрыть ее.

Гитлер потерял шанс на победу и потому, что мобильность его армии
основывалась на использовании колесных, а не гусеничных машин. На
размытых грунтовых дорогах России колесный транспорт останавливался,
хотя танки и могли двигаться дальше. Если бы бронетанковые войска
были обеспечены гусеничными транспортными средствами, они смогли бы,
несмотря на распутицу, достичь жизненно важных центров России к осени.

ГЛАВА 14. РОММЕЛЬ В АФРИКЕ

В 1941 году ход войны в Африке претерпел ряд поразительных поворотов,
которые расстраивали планы то одной, то другой стороны, но не имели
решающего значения. Это была война стремительных маневров, напоминающая
движение качелей с резким взлетом и столь же стремительным скольжением
вниз. Год начался с того, что англичане выбили итальянцев из Киренаики.
Затем в борьбу вступили немецкие войска под командованием генерала
Роммеля, и буквально через пару месяцев англичане были выброшены из
Киренаики (у них остался лишь небольшой плацдарм, который они удерживали
в небольшом порту Тобрук). Два последовавших один за другим удара
Роммеля в направлении Тобрука были отбиты. Получили отпор и обе попытки
англичан деблокировать осажденный гарнизон Тобрука. После пятимесячной
паузы, во время которой стороны накапливали силы, англичане предприняли
более мощное наступление. Сражение с переменным успехом продолжалось
около месяца, пока окончательно измотанные остатки армии противника
не были вынуждены отступить снова к западной границе Киренаики. В
последнюю Неделю года Роммель нанес на границе ответный удар, который
послужил предзнаменованием еще одной драматической неудачи англичан
в ходе их наступления.

Первый удар Роммеля в конце марта 1941 года и последующее развитие
успеха вызвали тем большее потрясение, что англичане исключали возможность
столь раннего наступления противника. Получив предупреждение о том,
что немецкие войска начали прибывать в Триполи, Уэйвелл 2 марта направил
комитету начальников штабов в Лондоне оценку обстановки, где подчеркнул,
что немцам, прежде чем предпринять серьезное наступление, понадобится
накопить силы численностью до двух дивизий или более. Далее Уэйвелл
приходил к выводу, что имеющиеся у немцев трудности "делают маловероятной
возможность такого наступления до конца лета".

В противоположность этому в посланиях Черчилля высказывалось беспокойство
по поводу того, что немцы не станут ждать традиционного накопления
сил. Черчилль говорил о необходимости предпринять контрнаступление
и сверхоптимистично оценивал возможности находившихся в этом районе
английских войск. 26 марта английский премьер-министр телеграфировал
Уэйвеллу:

"Мы, естественно, встревожены быстрым продвижением немцев к Эль-Агейле.
Они привыкли продвигаться вперед всякий раз, когда не встречают сопротивления.
Я полагаю, что вы ждете, пока черепаха достаточно далеко высунет свою
голову, чтобы затем отрубить ее. Крайне важно дать им поскорее почувствовать,
чего мы ст[ac]оим по качеству" Churchill. The Second
World War. Vol. III, p. 178.>.

Однако качество было явно недостаточным и в технике, и в тактике.
Хотя обескровленная 2-я бронетанковая дивизия, занимающая передовой
район, имела три танковые части, по сравнению с двумя у Роммеля и
обладала количественно благоприятным соотношением по пушечным танкам,
значительную их часть составляли захваченные итальянские танки М-135,
которые использовались вместо крейсерских и находились в чрезвычайно
потрепанном состоянии. Шансы на успех таких случайно собранных бронетанковых
войск еще больше падали из-за указания Уэйвелла, что "в случае
нападения противника" они должны отходить, "ведя сдерживающие
действия". При первом же нажиме Роммеля 31 марта они оставили
позиции в дефиле восточнее Эль-Агейлы и открыли ему путь для выхода
на просторы пустыни, где он мог воспользоваться широким выбором различных
дорог для выполнения своих задач. Это вызвало замешательство у англичан,
поскольку они были не в состоянии осуществлять такое напряженное маневрирование.
В последующие дни Роммель не давал им передышки, и большая часть английских
танков вышла из строя не в боях, а из-за поломок или вследствие полного
израсходования горючего.

Не прошло и недели, как англичане отступили более чем на 200 миль
от позиции, которую занимали на западной границе Киренаики. Меньше
чем через две недели они отошли на 400 миль к восточной границе Киренаики
и западной границе Египта (за исключением сил, оставшихся в осажденном
Тобруке). Решение удерживать Тобрук и сохранить эту позицию "как
занозу в боку противника" оказало значительное влияние на ход
кампании в Африке в последующие двенадцать месяцев.

Быстрый развал обороны, естественно, способствовал тому, что офицеры
и солдаты английских войск переставали верить в свои силы и в то же
время преувеличивали возможности противника. Вдали от района боев
было, конечно, легче составить представление об ограниченных силах
противника и его стратегических трудностях. Черчилль, взвесив все
данные, 7 апреля телеграфировал из Лондона Уайвеллу:

"Вы должны удержать Тобрук с его оборонительными сооружениями,
возведенными итальянцами, до тех пор, пока (или если) противник не
подтянет значительные силы артиллерии. Трудно поверить, чтобы он сумел
это сделать в ближайшие несколько недель. Выставив заслон против Тобрука
и продвинувшись к Египту, он подвергся бы большому риску, поскольку
мы можем подвезти подкрепления морским путем и создать угрозу его
коммуникациям. Поэтому Тобрук, видимо, является таким пунктом, который
нужно удерживать до конца, не помышляя об отступлении. Буду рад узнать
о ваших намерениях" Churchill. The Second World
War. Vol. III, p. 178.>.

Уэйвелл и сам решил удерживать Тобрук, сколько будет возможно, но,
прилетев туда из Каира 8 апреля, сообщил, что обстановка значительно
осложнилась, и высказал сомнения в отношении перспектив обороны этой
позиции. Черчилль на совещании с начальниками штабов составил еще
более категоричное послание Уэйвеллу, в котором заявлял, что "немыслимо,
чтобы крепость Тобрук была оставлена". Послание Черчилля еще не
было отправлено, как от Уэйвелла пришло сообщение о том, что он принял
решение удерживать Тобрук, а также сформировать подвижный отряд на
границе, чтобы отвлечь противника, ослабив его давление на Тобрук,
и в то же время попытаться "воссоздать старый план обороны в районе
Морса-Матруха". Благодаря упорной обороне Тобрука дальнейшего
отступления не произошло. Осада была снята лишь через восемь месяцев.

Основную часть гарнизона Тобрука составляла австралийская 9-я дивизия
под командованием генерала Морехода, которая благополучно отошла из
района Бенгази. В дополнение к ней морем прибыли 18-я пехотная бригада
(из состава австралийской 7-й дивизии) и подразделения 1-го и 7-го
танковых полков, насчитывавшие около полусотни танков.

Роммель начал наступление 11 апреля, нанеся несколько прощупывающих
ударов. 14 апреля главные силы атаковали противника на среднем участке
южного фаса внешнего обвода обороны, в 9 милях от порта. Неплотная
оборона была прорвана, и передовой танковый батальон продвинулся на
2 мили в северном направлении. Затем он был остановлен огнем артиллерии
обороняющихся и оттеснен назад, потеряв 16 танков из 38, принимавших
участие в этой атаке. Небольшое число танков свидетельствовало о слабости
сил Роммеля. 16 апреля, итальянцы предприняли атаку, которая была
быстро отбита. В результате контратаки австралийского батальона около
100 итальянцев сдались в плен.

Итальянское верховное командование в Риме, обеспокоенное глубоким
продвижением Роммеля, обратилось к немецкому верховному командованию
с просьбой воздержаться от авантюристических действий и от намерения
вторгнуться в Египет. Гальдер был в не меньшей степени заинтересован
в сдерживании любых действий в Африке, которые могли бы потребовать
подкреплений за счет немецких войск, занятых на главном театре военных
действий и готовившихся в то время к нападению на Россию. К тому же
он испытывал инстинктивное отвращение к склонности Гитлера поддерживать
таких динамичных командиров, как Роммель, которые но хотели действовать
по шаблонам, разработанным в генеральном штабе. Заместитель Гальдера
генерал Паулюс вылетел в Африку, чтобы "помешать этому солдату
окончательно сойти с ума", как язвительно записал Гальдер в своем
дневнике. Изучив обстановку, Паулюс сделал некоторые замечания Роммелю
и санкционировал новый штурм Тобрука.

Штурм был предпринят 30 апреля, когда из Европы для подкрепления 5-й
легкой дивизии прибыли передовые подразделения 15-й танковой дивизии,
но не ее танковый полк. На этот раз удар был нацелен на юго-западный
угол оборонительной позиции и предпринят под покровом ночи. К рассвету
1 мая немецкая пехота прорвала оборону на участке шириной около полумили.
В прорыв были введены танки, которые устремились к Тобруку, находившемуся
в 10 милях. Однако, пройдя примерно с милю, они неожиданно наткнулись
на минное поле. Из 40 танков 17 были выведены из строя, пять взлетели
на воздух, остальные, после того как под огнем были починены траки,
благополучно отошли. Вторая волна танков и пехоты повернула в юго-восточном
направлении вдоль тыльной стороны внешнего обвода обороны, чтобы нанести
противнику удар во фланг. Англичанам удалось остановить противника
артиллерийским огнем с позиций за минным полем и контратакой 20 танков.
Успеху этой контратаки способствовало упорное сопротивление нескольких
австралийских постов. Что касается итальянских войск, то они медлили
в ходе атаки, но зато довольно быстро отошли, когда англичане перешли
в контратаку.

На следующий день у немцев осталось всего лишь 35 боеспособных танков
из первоначально имевшихся 70, и штурм был отложен. В ночь на 3 мая
Мореход предпринял контратаку силами резервной пехотной бригады, но
она тоже не удалась. Планы обеих сторон были расстроены. Юго-западный
угол внешнего обвода обороны остался в руках Роммеля, но было очевидно,
что у него не хватит сил взять Тобрук, и Паулюс, перед тем как покинуть
Африку, запретил любые попытки возобновления штурма. Так началась
осада, продолжавшаяся до конца года. Две попытки Уэйвелла оттеснить
Роммеля и деблокировать осажденный гарнизон окончились неудачей.

Первая из этих попыток предпринятая в середине мая, была пробной,
и это нашло отраже