аменили три дивизии неполного состава, личный
состав которых нуждался в отдыхе.

Ценным подкреплением явилась 90-я моторизованная дивизия,
которая в момент подписания Италией перемирия находилась на
Сардинии, а затем была переброшена на Корсику и оттуда по
воздуху и морем в Ливорно. На это ушло две недели, но зато
удалось успешно избежать ударов авиации и флота союзников,
которые, кстати, действовали недостаточно решительно и малыми
силами. В распоряжение Кессельринга дивизию передали лишь шесть
недель спустя, но он все же сумел своевременно перебросить ее на
юг для отражения наступления английской 8-й армии вдоль
восточного побережья Италии.

Решение Гитлера подчинить немецкие войска в Италии Кессельрингу,
ставшему командующим группой армий "C", почти совпало с
началом наступления войск Монтгомери против немецких позиций на
р. Сангро, прикрывавших Ортону и позиции на линии Густава.

Встретив упорное сопротивление при форсировании р. Биферно в
первую неделю октября, Монтгомери перебросил 5-й корпус на
прибрежный участок фронта, а 13-й корпус -- на участок холмистой
местности, где продвижению канадских частей препятствовали
немецкие арьергарды. После перегруппировки 5-й корпус
продвинулся к Триньо (20 миль за р. Биферно) и в ночь на 22
октября захватил небольшой плацдарм за р. Триньо. Ночью 27
октября этот плацдарм был расширен, однако в дальнейшем успех
развить не удалось из-за бездорожья и сильного огня противника.
Прорвать оборону наступающие войска сумели только в ночь на 3
ноября. Немцы отошли к Сангро, в 17 милях севернее.

Последовала еще одна длительная пауза, так как Монтгомери,
готовя наступление, подтягивал к району боев вновь прибывшую
новозеландскую дивизию. Таким образом, в распоряжении Монтгомери
для наступления на Сангро находилось пять дивизий и две танковые
бригады. Противостоявший 8-й армии немецкий 76-й танковый корпус
был усилен 65-й пехотной дивизией, которая сменила 16-ю танковую
дивизию, направлявшуюся в Россию. Помимо этой пехотной дивизии в
состав корпуса входили остатки 1-й парашютной дивизии и боевая
группа 26-й танковой дивизии, которую теперь по частям
перебрасывали к Адриатическому побережью по мере ослабления
давления на немецкие войска со стороны 5-й армии союзников.

Наступлением на Сангро Монтгомери намеревался прорвать немецкую
оборону, продвинуться к Пескаре, оседлать шоссейную дорогу от
этого города к Риму и создать угрозу тылу немецких войск,
сдерживавших продвижение 5-й армии. Александер все еще надеялся
на успешное выполнение его директивы от 21 сентября, в которой
были определены задачи союзных армий на четыре последовательных
этапа операций: первый этап -- закрепление на рубеже Салерно,
Бари; второй этап -- захват Неаполя и аэродромов в Фодже; третий
этап -- захват Рима и его аэродромов, а также важного узла дорог
Терни; четвертый этап -- захват порта Ливорно и узлов
коммуникаций Флоренция и Арецца, в 150 милях севернее Рима.
Необходимость быстрого захвата Рима была вновь подчеркнута в
директиве, которую Александер издал 8 ноября после получения
соответствующего указания от Эйзенхауэра.

Начало наступления Монтгомери планировалось на 20 ноября, однако
ухудшившаяся погода и разлив реки вынудили Монтгомери
ограничиться действиями небольших сил, которые после нескольких
дней боев овладели плацдармом шириной в шесть миль и глубиной
около мили. Пришлось затратить немало усилий, чтобы удержать
этот плацдарм до начала наступления главных сил. Этот произошло
в ночь на 28 ноября, то есть на неделю позже, чем планировалось.
И все же Монтгомери продолжал надеяться на успех. В своем
обращении к войскам 25 ноября он заявил: "Пришло время
отогнать противника за Рим... Состояние немецких войск позволяет
нам рассчитывать на успех. Мы нанесем им сокрушительный
удар". Примечательно, что это заявление Монтгомери сделал,
стоя с зонтом под проливным дождем.

Наступление началось после мощной авиационной и артиллерийской
подготовки при соотношении сил 5:1, 65-я дивизия противника не
имевшая опыта, слабо вооруженная и сформированная из граждан
различных стран, не выдержала натиска и к 30 ноября оставила
горный район за Сангро. Немцы организованно отошли на следующий
рубеж обороны и немало выиграли от того, что преследовавшие их
войска придерживались традиционного требования Монтгомери "о
необходимости закрепляться на каждом занятом рубеже".
Особенно хороший шанс развить успех англичане упустили 2 и 3
декабря у Орсоньи. В результате немцы успели подтянуть главные
силы 26-й танковой дивизии и 90-ю моторизованную дивизию,
переброшенную Кессельрингом с севера. Союзники все время
оказывались перед необходимостью форсировать "еще одну и еще
одну реку". Только 10 декабря 8-я армия переправилась через
р. Моро (восемь миль севернее Сангро) и лишь 28 декабря овладела
Ортоной (две мили севернее р. Моро). Дальнейшее продвижение
армии было задержано у Риццио, на полпути к Пескаре (на р.
Пескаре и шоссейной дороге к Риму). Такова была обстановка к
концу года, когда Монтгомери передал командование армией Лису и
возвратился в Англию, чтобы принять командование 21-й группой
армий, готовившейся к вторжению в Нормандию через Ла-Манш.

2 декабря Кларк возобновил наступление в районах западнее
Апенин. К этому времени в составе 5-й армии насчитывалось до
десяти дивизий, но двум из них (английской 7-й бронетанковой и
американской 82-й воздушно-десантной) предписывалось отправиться
в Англию для участия в предстоящем вторжении через Ла-Манш.
Численность войск Кессельринга тоже возросла. Теперь он имел
четыре дивизии в первом эшелоне и одну дивизию в резерве.

В ходе первого этапа нового наступления планировалось овладеть
высотами на шоссе  6 и дефиле Миньяно. Английский 10-й
корпус и недавно прибывший американский 2-й корпус под
командованием генерал-майора Кейса начали наступление при
поддержке 900 орудий, обрушивших в течение двух дней 4 тыс.
снарядов на немецкие позиции. 3 декабря англичане чуть было не
захватили вершину горы Монте-Камино, но в результате контратаки
противника вынуждены были обойти ее. Англичане овладели этой
вершиной 6 декабря и вышли к позициям противника на р.
Гарильяно. Тем временем американские войска овладели вершинами
Монте-ла-Дифенса и Монте-Маджоре, вблизи шоссейной дороги через
перевал.

На втором этапе операции, начавшимся 7 декабря, американские 2-й
и 6-й корпуса провели наступление на широком фронте в
направлении р. Рапидо, стремясь очистить от противника горный
район восточнее шоссе  6 путем двустороннего охвата. Однако
они встретили упорное сопротивление и в последующие несколько
недель продвинулись на небольшую глубину.

К исходу первой недели января это наступление было остановлено,
хотя наступающие войска так и не достигли р. Рапидо и позиций
противника на линии Густава. Потери 5-й армии в боях составили
почти 400 тыс. человек, значительно превысив потери противника.
Кроме того, только у американцев оказалось 50 тыс. больных в
результате двухмесячных боев зимой в горных условиях.

Результаты вторжения в Италию были весьма плачевными. За четыре
месяца союзные войска продвинулись только на 70 миль от Салерно
(в основном в первые несколько недель) и все еще находились в 80
милях от Рима. Сам Александер назвал боевые действия в Италии
"каторжным трудом". В описании этих действий с осени
1943 года все чаще употребляется слово "медлительность".

При изучении Итальянской компании, даже если сделать скидку на
трудности, обусловленные характером местности и погодой,
становится очевидным, что союзники не раз упускали благоприятные
возможности добиться более серьезных успехов. Дело в том, что
военноначальники союзных войск слишком увлекались
"закреплением на заданных рубежах", прежде чем сделать
следующий шаг вперед. Они проявляли излишнюю озабоченность о
накоплении достаточных сил и средств к началу наступления. Из-за
опасения, что не хватит имеющихся сил и средств, не раз активные
действия предпринимались с опозданием.

Комментируя ход боевых действий в Италии, Кессельринг писал:
"Планы союзников неизменно свидетельствовали, что союзное
командование стремилось гарантировать успех, хотя это нередко
вело к шаблонным решениям. Благодаря этому я всегда имел
возможность (несмотря на слабо организованную разведку)
предвидеть следующий стратегический или тактический шаг
противника и принять такие контрмеры, которые обеспечивались
имеющимися в моем распоряжении ресурсами".

Однако причиной всех бед союзников был выбор Салерно и южной
оконечности Италии для высадки своих войск. Этот выбор точно
совпал с предположениями противника. Кессельринг и начальник его
штаба Вестфаль отмечали, что союзники в стратегическом отношении
заплатили слишком большую цену за свое желание обеспечить
авиационное прикрытие высадки. Это была явно излишняя забота,
если учесть слабость немецкой авиации в Италии. Кессельринг и
Вестфаль признавали, что им только на руку была практика
союзного командования ограничивать масштабы операций в свете
возможностей обеспечить прикрытие действий войск с воздуха. Это
позволяло обороняющимся решать многочисленные проблемы.

Что касается плана действий, который следовало бы принять
союзникам, Вестфаль выразил следующее мнение: "Если бы силы,
использованные для высадки в Салерно, использовали в районе
Чивитавеккья (в 30 милях от Рима), результаты оказался бы
гораздо существеннее. В Риме находилось только две дивизии и для
обороны города нельзя было быстро перебросить какие-либо
резервы. Вместе с пятью итальянскими дивизиями,
дислоцировавшимися в Риме, силы морского и воздушного десанта
овладели бы итальянской столицей за трое суток. Нечего и
говорить, каким политическим потрясением явился бы для Германии
этот успех союзников. Последние могли бы одним ударом отсечь
пути снабжения пяти немецких дивизий, отступавших из Калабрии.
Вся Италия южнее линии Рим, Пескара оказалась бы в руках
союзников".

По мнению Вестфаля, ошибочным было также решение высадить 8-ю
армию Монтгомери на юго-западной оконечности Италии. Гораздо
большие возможности предоставила бы высадка на незащищенной
юго-восточной оконечности полуострова, на Адриатическом
побережье.

"Английскую 8-ю армию нужно было высадить в полном составе в
районе Таранто, где оборонялась только одна парашютная дивизия,
имевшая всего три артиллерийские батареи. Еще лучше было бы
провести высадку на участке Пескара, Анкона... В таком случае
нельзя было бы воспрепятствовать высадке силами войск,
находившихся в Риме, поскольку мы испытывали нехватку в
резервах. По этой же причине нельзя было перебросить
значительные силы и из Северной Италии (из долины р. По)".

Если бы высадка главных сил 5-й армии была произведена в
Таранто, а не у Салерно, то Кессельринг не смог бы быстро
перебросить свои силы с западного побережья на юго-восток.

Короче говоря, союзники не сумели воспользоваться своим
величайшем преимуществом -- наличием сил и средств для
проведения крупных морских десантных операций, и это упущение
сыграло роковую роль. Заявление Кессельринга и Вестфаля в целом
подтверждают справедливость вывода, сделанного Черчиллем в
телеграмме комитету начальников штабов Великобритании от 19
декабря:

"Застой боевых действий в Италии приобретает скандальный
характер... Пренебрежение возможностью высадки морского десанта
на Адриатическом побережье и отказ от нанесения подобного удара
на западном побережье привели к катастрофе.

Десантно-высадочные средства, которыми мы располагаем на
Средиземном море, в течение трех месяцев по прямому назначению
не использовались. Даже в ходе этой войны редко приходилось
встречаться с примерами столь полного расточительства ценных сил
и средств".

Черчилль тогда не видел, что главная причина заключалась в
порочности самой доктрины ведения войны, в которой господствовал
принцип, характерный для осторожного банкира: "Ни шагу
вперед без гарантии успеха".

ГЛАВА 28. ОТСТУПЛЕНИЕ НЕМЦЕВ В РОССИИ

В первую неделю января 1943 года наибольшая угроза создалась для
войск, занимавших позиции у предгорья Кавказа. Первый удар
русские нанесли по левому флангу у Моздока, а затем -- по
правому флангу у Нальчика и овладели обоими городами.
Одновременно с этим русские нанесли стремительный удар через
калмыцкие степи в тыл левого фланга немецких войск на стыке
группы армий "A" и группы армий "Дон". Овладев
Элистой, русские продвинулись мимо северной оконечности озера
Маныч к Армавиру, через который проходили коммуникации,
связывающие Клейста с Ростовом. Серьезную угрозу создал и
неожиданный удар русских из района Сталинграда непосредственно в
направлении на Ростов. Одна из ударных группировок русских
достигла района в 50 милях от Ростова.

Это тревожное сообщение Клейст получил в тот самый день, когда
поступил приказ Гитлера при любых обстоятельствах удерживать
занимаемые позиции. В этот момент 1-я танковая армия оборонялась
в 400 милях восточнее Ростова. На следующий день Клейст получил
приказ отвести войска с Кавказа. Эвакуировать войска и боевую
технику на такое значительное расстояние было трудно, и это
требовало много времени.

Чтобы освободить дороги к Ростову для 1-й танковой армии, 17-я
полевая армия получила приказ отходить на запад вдоль р. Кубань к
Таманскому полуострову, в случае необходимости ее можно было бы
перебросить в Крым через Керченский пролив. 17-й полевой армии
предстояло пройти небольшое расстояние.

Отступление 1-й танковой армии, наоборот, было связано со
множеством опасностей, как косвенных, так и прямых. Наибольшая
опасность грозила армии в период с 15 января по 1 февраля, когда
ее главные силы уже достигли Ростова. На дальнейшем пути
отступления, хотя уже не было недостатка в дорогах, русские
создали несколько опасных угроз, нанеся удары на глубину до 200
миль и более.

10 января, после того как немецкое командование отклонило
ультиматум о капитуляции, генерал Рокоссовский приступил к
ликвидации немецкой группировки, окруженной под Сталинградом. По
мере того как кольцо окружения под Сталинградом сжималось, все
больше сил высвобождалось для ударов в южном направлении.

К моменту завершения драмы под Сталинградом войска Клейста,
отведенные с выступа на Кавказе, занимали позиции по р. Кума
между Пятигорском и Буденновской. Через десять дней, нанеся удар
от Элисты в южном направлении, русские достигли района в 100
миль за р. Кума. К этому времени отступающие войска Клейста
приблизились к Армавиру и таким образом избежали наибольшей
опасности.

@Сх.18. =

Однако новая серьезная угроза немецким войскам возникла из-за
стремительного наступления русских вдоль обоих берегов Дона в
направлении на Ростов. На восточном берегу русские приближались
к р. Маныч и железнодорожному узлу Сальск. На западном берегу они
вышли к Донцу, неподалеку от места его впадения в Дон. Уставшие
войска Манштейна пытались прикрыть с фланга пути отхода войск
Клейста, но испытывали такое сильное давление со стороны
противника, что вот-вот были готовы прекратить сопротивление.

Через десять дней арьергарды Клейста подошли к Ростову. К
счастью для немцев, заснеженные равнины ограничили темпы
продвижения русских в сторону от железнодорожных узлов, в
результате русские не смогли подтянуть достаточные силы для
того, чтобы вовремя замкнуть кольцо окруженияПрим. ред.>.
Однако немцам стоило больших трудов не попасть в это кольцо.
Войска Манштейна так долго оставались не уязвимых позициях, что
оказались под угрозой окружения. Клейсту пришлось выделить
несколько дивизий, чтобы вырвать войска Манштейна из западни.

Как раз в этот момент, когда сталинградская группировка
капитулировала, немецкие войска с Кавказа переправились через
Дон в Ростов. 31 января сдалась большая часть сил сталинградской
группировки во главе с Паульсом, а 2 февраля сложили оружие
остальные немецкие войска под Сталинградом. За три недели
русского наступления было взято в плен 92 тыс. немецких солдат и
офицеров, а общие потери немецких войск составили примерно в три
раза большую цифру. Среди сдавшихся в плен было 24 генерала.
Хотя немецкие генералы на Восточном фронте получили ампулы с
ядом на случай, если их захватят русские в плен, немногие из них
тогда воспользовались этим средством. Когда же 20 июля 1944 года
провалился "заговор генералов" с целью убийства Гитлера,
генералы, боясь попасть в руки гестапо, чаще прибегали к
самоубийству. Однако Сталинград подействовал на умы немецких
генералов и офицеров так же, как смертельный яд. Сталинград
развенчал стратегию немецкого командования. И в моральном
отношении катастрофа, которую потерпела немецкая армия под
Сталинградом, имела такой эффект, от воздействия которого она
уже не оправиласьА. Самсонов. Сталинградская битва. М., 1963; Колл. авт.
Великая победа на Волге. Под редакцией Маршала Советского Союза
К. К. Рокоссовского. М., 1965; В. Морозов. Исторический
подвиг Сталинграда. М., 1974 и др. -- Прим. ред.>

В середине января левофланговые соединения генерала Ватутина
возобновили наступление из районов среднего течения Дона и
р. Донец за Ростовом. Обойдя Миллерово, они овладели этим очагом
сопротивления немцев и переправились через Донец у Каменска и
восточнее этого города.

На этой же неделе русские начали наступление еще на двух
направлениях. Одно из них проводилось далеко на севере, у
Ленинграда. В результате была прорвана блокада этого великого
города. Хотя и не удалось полностью уничтожить клин,
простиравшийся к Ладожскому озеру и пригородам Ленинграда, все
же русские сумели пробить брешь в позициях немцев на пути к
Шлиссельбургу вдоль берега озера. Таким образом, гарнизон
Ленинграда и его население могли вздохнуть свободнее.

Другой удар русских создал опасность для немецких войск на юге.
12 января войска генерала Голикова перешли в наступление у
Воронежа и прорвали фронт немецкой 2-й и венгерской 2-й
армийПрим. ред.>. За неделю они
продвинулись на 100 миль, то есть прошли половину расстояния от
Дона до Харькова. Правофланговые соединения генерала Ватутина
нанесли удар в восточном направлении вдоль коридора между Доном
и Донцом.

В последнюю неделю января наступательные действия русских
активизировались. В то время как внимание немцев было приковано
к продвижению русских войск к Харькову на юго-западе, русские
нанесли удар на широком фронте от Воронежа в западном
направлении, сорвали попытку немцев выровнять линию фронта на
этом участке и обратили противника в бегство. За три дня русские
прошли почти половину расстояния до Курска, то есть вышли к
рубежу, с которого немцы начали свое летнее наступление.

В первую неделю февраля русские нанесли удар своим правым
крылом, образовав глубокий клин между Курском и Орлом. Такой же
клин затем был образован между Курском и Белгородом. Обойдя
Курск с флангов, русские 7 февраля внезапным ударом овладели
городомПрим. ред.>. Два дня спустя с помощью такого же маневра
был занят Белгород. Таким образом, создалась угроза Харькову с
севера.

Тем временем наступление непосредственно на Харьков развивалось
в юго-западном направлении -- к Азовскому морю и путям отхода
немцев из Ростова.

5 февраля войска Ватутина овладели городом Изюм и захватили
плацдарм за р. Донец. Оседлав железную дорогу южнее Донца,
русские устремились в западном направлении и 11 февраля
овладели важным железнодорожным узлом Лозовая.

Успехи русских подорвали позиции немцев у Харькова. 16 февраля
войска Голикова овладели этим городом. Это был настоящий триумф.
Однако еще более серьезную угрозу немецким войскам создало
стремительное продвижение русских от Донца к Азовскому морю. За
четыре дня до падения Харькова подвижная группа русских достигла
Красноармейска на главном пути из Ростова к Днепропетровску. Этот
охватывающий маневр грозил отрезать пути отхода немецким армиям,
только что избежавшим западни на Кавказе.

Постоянное изменение направления и темпов действ