450 танков, которые Монтгомери сосредоточил для
проведения намеченной им операции. Роммель не намеревался
вступать в безнадежный бой с численно превосходящими силами
противника и отвел свои войска с позиции Буэрат, как только из
сообщений радиоразведки стало известно, что англичане 15 января
готовятся перейти в наступление.

В течение двух дней Роммель сдерживал наступление войск
Монтгомери, продвижение которых по умело заминированным
полям шло медленно. Только в боях с арьергардами они потеряли
около 50 танков. 17 января Роммель отвел свои моторизованные
силы на рубеж Тархуна, Хомс, приказав находившейся там
итальянской пехоте отойти в Триполи. Рубеж Тархуна, Хомс был
более удобен для обороны, чем позиция Буэрат. Однако
Монтгомери сосредоточил мощный танковый кулак на правом
фланге итало-немецких войск, и это убедило Роммеля в
невозможности удержать этот рубеж, поскольку противник мог
перерезать пути отхода. Он приказал отвести войска и взорвать
портовые сооружения в Триполи.

Рано утром 20 января Роммель получил телеграмму от Кавальеро,
который сообщал, что Муссолини крайне недоволен отходом войск
Роммеля и настоятельно требует удерживать занимаемые позиции
по крайней мере в течение трех недель. К исходу дня Кавальеро
лично прибыл в штаб Роммеля и подтвердил требование
Муссолини. Роммель осторожно заметил, что сроки удержания
позиций будут зависеть от действия противника, так как нет
резервов, необходимых для отражения его натиска. Свой доклад
Роммель закончил аналогичным аргументом, что и в беседе с
Бастико, когда тот в ноябре минувшего года требовал удержать
позиции у Мерса-Бреги: "Вы можете либо удерживать район
Триполи еще несколько дней и потерять армию, либо оставить
Триполи не несколько дней раньше и сохранить армию для Туниса.
Решайте, что делать". Кавальеро уклонился от определенного
решения, но косвенно признал правоту суждений Роммеля, заявив,
что армию, безусловно, необходимо сохранить, однако, столь же
важно как можно дольше удержать Триполи.

Роммель сразу же начал отвод итальянских немоторизованных
войск, а также большинства тыловых подразделений обслуживания.
В ночь на 23 января он отвел остальные войска с рубежа Тархуна,
Хомс к Тунисской границе (100 миль западнее Триполи), а затем на
позицию Марет (еще 80 миль западнее).

Продвижение английских войск за позицию Буэрат развивалось, по
признанию Монтгомери, весьма медленными темпами. Это
объяснялось не только минными полями и дорожными
заграждениями, но и исключительной осторожностью англичан в
борьбе с арьергардами противника. В своих мемуарах Монтгомери
подчеркивает, что наступление на прибрежном участке
"характеризовалось отсутствием инициативы и темпа". Эта же
мысль сквозит в дневниковой записи Монтгомери от 20 января:
"Вызвал с себе командира 51-й дивизии и дал ему королевскую
взбучку. Это сразу произвело эффект". Однако к этому времени
Роммель уже успел отойти на рубеж Тархуна, Хомс. Не натиск
англичан на прибрежном участке, а сосредоточение мощных
танковых сил противника на левом фланге вынудило Роммеля
оставить этот рубеж и отойти к тунисской границе. Когда английская
51-я подошла ночью к рубежу Тархуна, Хомс, выяснилось, что
противник исчез. Утром 23 января подразделения английских войск,
не встретив сопротивления противника, вступили в Триполи.

Этот город был целью нескольких наступательных операций
англичан с 1941 года. Преследуя войска Роммеля английским
войскам пришлось пройти 1400 миль. Триполи был занят ровно
через три месяца после начала наступления. Для Монтгомери и его
войск это было радостное событие, которое принесло самому
Монтгомери известное моральное удовлетворение. Он писал: "Я
впервые с тех пор, как принял командование 8-й армией, испытал
подлинную радость".

Шторм, разразившись в первую неделю января нанес серьезные
разрушения в порту Бенгази, и объем сократился с 3 тыс. т в день
до менее 1 тыс. т. пришлось полагать на использование порта
Тобрук, который находился примерно на 800 милях от Триполи. Это
значительно удлинило и без того растянутые коммуникации и линии
снабжения. Чтобы изыскать необходимые транспортные средства,
Монтгомери пришлось "спешить" свой 10-й корпус, хотя он очень
опасался, что придется замедлить темпы наступления, если не
удастся занять Триполи за десять дней до начала нового
наступления.

К счастью для Монтгомери, противнику не было известно о тех
трудностях, которые испытывал английский генерал. Роммель знал
лишь одно: противник имел в 14 раз больше танков, чем из было в
15-й танковой дивизии (итальянские танки Роммель не принимал в
расчет). Если бы 21-ю танковую дивизию не перебросили в район
дефиле Габес для отражения возможного удара американских войск
(этот удар отменили через два дня после того, как 21-я дивизия
заняла позиции у дефиле), то можно было бы рассчитывать на
удержание рубежа Тархуна, Хомс. В этом случае, как признал сам
Монтгомери, англичанам пришлось бы прекратить продвижение и
отойти к позиции Буэрат: ведь войска Монтгомери вступили в
Триполи всего за два дня до истечения десятидневного срока,
предусмотренного планом операции.

В Триполи Монтгомери остановился на несколько недель в связи с
необходимостью пополнить запасы и восстановить разрушенные
портовые сооружения. Порт принял первый транспорт только 3
февраля, а 9 февраля в Триполи прибыл конвой транспортов.
Преследование отходящего противника вели лишь
разведывательные подразделения, а головная дивизия войск
Монтгомери перешла тунисскую границу только 16 февраля.

Арьергарды Роммеля отошли на позицию Марет, построенную
французами для отражения вторжения в Тунис итальянских войск из
Триполитании. Эти укрепления состояли из устаревших блиндажей,
и Роммель предпочел использовать траншеи, заново отрытые в
промежутках между блиндажами. После инспекционной поездки на
позицию Марет Роммель пришел к убеждению, что целесообразнее
было бы организовать оборону подступов к Тунису у Вади-Акарита,
в 15 милях западнее Габеса, поскольку тогда правый фланг позиции
опирался бы на район непроходимых для танков солончаковых
болот у Чот-эль-Жерида. Его предложение, однако. Не устраивало
находившихся вдали от событий диктаторов, которые все еще жили
радужными надеждами и продолжали строить воздушные замки.
Мнение Роммеля из не интересовало.

Муссолини, разгневанный потерей Триполи, отозвал Бастико и
сместил Кавальеро, которого заменил генерал Амброзио. 26 января
Роммель получил телеграмму, в которой его извещали, что в связи
с ухудшением здоровья он будет освобожден от командования
войсками, как только они закрепятся на позиции Марет. Армия,
которой командовал Роммель, переименовывалась в итальянскую
1-ю армию, а ее командующим назначался генерал Мессе. За
Роммелем оставили право определить день передачи
командования и отъезда их Африки. Роммель не преминул
воспользоваться этим правом. Он был больным человеком и
напряжение последних трех месяцев только ухудшило состояние
его здоровья. Однако, в феврале он сумел показать, что у него есть
еще порох в пороховницах.

Не смутившись приближением американских войск к путям отхода
его сил через южные районы Туниса, Роммель воспользовался
предоставившейся возможностью нанести удар по американцам,
прежде чем Монтгомери совершит новый бросок. Хотя возможности
позиции Марет были ограничены, она обеспечивала отражение
танковых атак и могла задержать продвижение войск Монтгомери. В
то время силы Роммеля возросли. Отступая на запад, он
приблизился к портам снабжения и выиграл гораздо больше, чем
потерял за время отступления. Численность его войск в настоящий
момент была примерно такой же, как и к началу битвы за Эль-Аламейн осенью минувшего года. Когда Роммель прибыл в Тунис,
его армия насчитывала 30 тыс. немцев  Прим. автора
 > и около 48 тыс. итальянцев. Привда, сюда входил и личный
состав 21-й танковой дивизии, которая была переброшена в район
Габес, Сфакс, и личный состав танковой дивизии "Центавр", которая
перебрасывалась для прикрытия дефиле Эль-Геттар у позиций
американских войск в Гафсе. По вооружению, однако, положение
было не столь блестящим. Немецкие части имели 1/3 штатной
численности танков, 1/4 штатной численности противотанковых
пушек и 1/6 штатной численности артиллерии. Более того, из 130
танков лишь меньше половины считались пригодными к бою. И все
же положение в целом было сравнительно лучше, чем могло бы
стать после того, как англичане восстановили бы порт Триполи и
завершили бы сосредоточение превосходящих сил на тунисской
границе. Роммель горел желанием воспользоваться временным
перерывом в наступательных действиях Монтгомери.

Роммель, взяв за основу так называемую "теорию внутренних
линий", разработал план двойного удара. Он намеревался
воспользоваться стратегически выгодным положением своих войск
между двумя группировками противника и нанести удар по одной из
них, пока другая лишена возможности помочь первой. Если бы ему
удалось разгромить американские войска, он развязал бы себе руки
для действий против Монтгомери, которые сейчас оказались
ослабленными из-за растянутости их линий снабжения.

Это был блестящий план, но его успех зависел прежде всего от
использования тех войск, которыми Роммель не распоряжался. С
позиции Марет он мог снять не больше половины дивизии, чтобы
создать боевую группировку под командованием полковника фон
Либенштейна. 21-я танковая дивизия, переброшенная в Тунис
раньше, находилась как раз в районе планируемого удара, но она
подчинялась Арниму и входила в состав войск его армии. Таким
образом, определять цели главного удара и состав используемых
для этого войск мог Арним, а Роммелю отводилась второстепенная
роль помощника в этой операции.

Объектом контрудара, намеченного Роммелем, был американский
2-й армейский корпус, в состав которого входила одна французская
дивизия. Корпус занимал оборону в полосе шириной 90 миль, но
фактически действовал на трех дорогах, идущих через горы к морю.
Передовые подразделения корпуса находились у перевалов вблизи
Гафсы, Фаида и Фондука. По соседству с корпусом американцев
действовал французский 19 корпус генерала Кельца. Горные
перевалы были настолько узкими, что американцы и французы
чувствовали себя здесь в безопасности. Внимание американо-французского командования было сосредоточено лишь на
отражении отдельных атак итало-немецких войск на участке
севернее Фондука.

В конце января 21-я танковая дивизия неожиданно нанесла удар в
районе перевала Фаид и, прежде чем подоспели американцы,
разгромила слабо вооруженный французский гарнизон. Таким
образом были созданы предпосылки для более крупных
наступательных действий. Этот удар заставил союзное
командование задуматься о возможность дальнейшего
развертывания наступательных действий противника, однако оно
ошиблось в определении района наступления. Союзное
командование полагало, что удар на перевале Фаид -- отвлекающий
маневр, а наступление противника развернется в районе Фондука.
Как отметил в своих мемуарах генерал Брэди, "это предположение
едва не оказалось фатальным". Вероятность нанесения
противником удара в районе Фондука признавали многие офицеры
штаба Эйзенхауэра и штаба английской 1-й армии, которой
командовал генерал Андерсон, исполнявший обязанности
командующего союзными войсками в Тунисе до прибытия генерала
Александера. В ходе конференции в Касабланке генерал
Александер был назначен командующим 18-й группой армии,
которую предполагалось сформировать из войск 1-й и 8-й армии
после выхода 8-й армии на территорию Туниса. Для прикрытия
вероятного направления удара противника Андерсону было
приказано вывести в резерв в районе Фондука боевое
командование "В", наполовину укомплектованное американскими
танками. Этот просчет облегчил задачу противника.

К началу февраля силы стран оси в Тунисе возросли до 100 тыс.
человек (74 тыс. немцев и 26 тыс. итальянцев). Таким образом
положение значительно улучшилось по сравнению с декабрем 1942
года. Из общей численности личного состава около 30 %
приходилось на долю административного персонала. Общая
численность танков составляла 280 машин, в том числе 110 танков
в 10 танковой дивизии, 91 -- в 21-й танковой дивизии (т.е. примерно
половина штатной численности) и около дюжины "тигров" -- в
специальном подразделении. В боевой группе Либенштейна имелся
танковый батальон (26 танков), который должен был усилить
итальянскую дивизию "Центавр", находившуюся в районе Гафсы и
имевшую 23 танка. По общей численности танков немецко-итальянские войска значительно уступали союзным войскам и, даже
использовав все свои танки, не смогли бы добиться численного
превосходства на намеченном участке наступления в южной части
Туниса. Американская 1-я бронетанковая дивизия, находившаяся в
этом районе, имела примерно 300 танков (в том числе 90 танков
"стюарт") и 36 самоходных противотанковых орудий. По огневой
мощи она значительно превосходила немецкую танковую дивизию,
хотя и не была полностью укомплектована по штатам  Прим. авт. >.

Но, к сожалению для Роммеля, только часть сил 10-й танковой
дивизии (батальон средних танков и рота "тигров" в составе четырех
машин) была выделена для поддержки 21-й танковой дивизии, да и
то на начальный период операции, поскольку Арним планировал
использовать 10-ю танковую дивизию для нанесения удара на
другом участке фронта.

Наступление началось 14 февраля силами 21-й танковой дивизии и
подразделений 10-й танковой дивизии из района Фаида.
Наступающими войсками командовал заместитель Арнима генерал
Циглер. В то время как две небольшие боевые группы из
подразделений 10-й танковой дивизии начали охватывающий
маневр против боевого командования "А" 1-й бронетанковой
дивизии, две боевые группы 21-й танковой дивизии (основу каждой
боевой группы составлял танковый батальон) совершили за ночь
широкий охватывающий маневр, вышли в тыл американцам и
окружили их. Только отдельным американским подразделениям
удалось вырваться из окружения у Сиди-Бу-Зида. Потери в танках и
другой технике оказались огромными. Поле боя было усеяно
горящими американскими танками. В этом бою американцы
потеряли 40 машин. На следующее утро в контратаку было брошено
боевое командование "С", однако оно попало в окружение.
Спаслись лишь четыре машины. Таким образом, были
последовательно уничтожены два батальона средних танков.
Немцы умело использовали частное превосходство в силах, но к
счастью для союзников, проявили медлительность в развитии
достигнутого успеха.

14 февраля Роммель приказал Циглеру в течение ночи развить
успех первого удара. "Американцы не имеют боевого опыта, и мы
должны с самого начала показать им, что сопротивление
бессмысленно", -- писал Роммель. Однако Циглер счел
необходимым подождать. Только 17 февраля Циглер продвинулся к
Сбейтле, когда американцы ужу организовали оборону. Немы
встретили более упорное сопротивление, особенно когда в этот
район было переброшено боевое командование "В" во главе с
бригадным генералом Робинеттом. Это боевое командование
сдерживало натиск немцев до вечера и прикрыло отход
дезорганизованных остатков двух других боевых командований.
Отход боевых командований был частью общего отхода южного
крыла союзных войск к горным хребтам Западного Дорсала.
Вступление немцев в Сбейтлу было задержано, но союзники
потеряли более 100 танков, и почти 3 тыс. человек попало в плен.

Тем временем боевая группа Роммеля, наносившая удар по флангу
союзных войск у Гафсы, 15 февраля заняла этот важный узел дорог.
К 17 февраля, не снижая темпов наступления, эта боевая группа
продвинулась на 50 миль в северо-западном направлении через
Фернану и захватила американские аэродромы в Телепте. Таким
образом, глубина прорыва оказалось почти такой же, как в полосе
действий 21-й танковой дивизии. Но поскольку участок прорыва
боевой группы находился в 35 милях западнее участка прорыва 21-й танковой дивизии, то боевая группа создала большую опасность
для коммуникаций американских войск. Генерал Александер,
прибывший в этот район 17 февраля и принявший командование
обеими армиями 19 февраля, в своем сообщении писал, что "в ходе
беспорядочного отступления американские, французские и
английские подразделения так перемешались, что не могло быть и
речи о каком-либо плане обороны или четком управлении
войсками." Узнав, что союзники уничтожают свои склады в Тебессе,
которая находилась в 50 милях от линии фронта, за следующей
горной грядой, Роммель заключил, что в рядах союзников царит
растерянность.

Наступил кульминационный момент, хотя союзное командование
потом считало, что он произошел три дня спустя. Роммель,
стремясь воспользоваться растерянностью и паникой в рядах
союзных войск, предложил нанести мощный удар через Тебессу
всеми имеющимися подвижными силами. Он считал, что такой удар
в направлении главной линии снабжения союзных войск "заставит
англичан и американцев отвести свои основные силы в Алжир".
Между прочим, об этом тогда поговаривали многие командиры
соединений союзных войск. Однако, Арним, уже отозвавший с
фронта 10-ю танковую дивизию, не выразил желания участвовать в
осуществлении плана Роммеля. Тогда Роммель направил свой план
в штаб итальянского верховного командования, рассчитывая, что
его предложение придется по вкусу Муссолини, жаждавшему побед,
чтобы "упрочить свои политические позиции в стране".

Только в полночь 18 февраля из Рима была получена телеграмма,
где одобрялось продолжение наступления. Руководить операцией
поручалось Роммелю, в распоряжение которого передавались обе
танковые дивизии. Однако, в приказе говорилось, что удар следует
нанести в северном направлении на Талу и Ле-Кеф, а не в северо-западном направлении через Тебессу. По мнению Роммеля, такое
изменение направления удара было "невероятной близорукостью",
поскольку "противник получал возможность ввести в бой против
наступающих войск сильные резервы".

Итак, наступление противника началось там, где его ожидал
Александер, приказавший Андерсону "сосредоточить танковые
подразделения для обороны Талы". Это было сделано, исходя из
ошибочного предположения, будто Роммель предпочтет
"тактический" успех, а не будет добиваться косвенной
стратегической цели. Это ошибочное предположение вследствие
просчета итальянского верховного командования на деле
обернулось для союзников удачей. Однако, союзники могли бы
оказаться в тяжелом положении, если бы Роммелю разрешили
нанести удар там, где он предполагал это сделать: большая часть
резервов английских и американских войск была переброшена к
Тале и Сбибе, а Тебессу прикрывали лишь остатки первой
бронетанковой дивизии.

Важнейшей составной частью английских резервов была 6-я
бронетанковая дивизия. Ее 26-я танковая бригада разместилась в
Тале. Бригаду поддерживали пехотные артиллерийские
подразделения только что прибывшей сюда американской 9-й
пехотной дивизии, 1-й мотопехотной бригаде, входившей в состав 6-й бронетанковой дивизии, была поставлена задача прикрывать
перевал Сбиба севернее Сбейтлы, действуя совместно тремя
усиленными полками из состава американских 1-й и 34-й пехотных
дивизий.

Роммель начал наступление утром 19 февраля, через несколько
часов после получения телеграммы из Рима. Однако шансы на
успех значительно уменьшились из=за потери времени и решения
Арнима отозвать 10-ю танковую дивизию. Теперь этой дивизии
пришлось возвращаться в распоряжение Роммеля, но она так и не
смогла принять участия в первой фазе начатого наступления.
Учитывая сложившуюся обстановку, Роммель приказал боевой
группе из состава своего Африканского корпуса наступать на Ле-Кеф через Талу, а 21-й танковой дивизии продвигаться к Ле-Кефу в
обход через перевал Сбиба. Успех на одном из этих направлений,
по мнению Роммеля, должен был обеспечить успех и на другом.

Путь к тале проходил через перевал Кассерин (между Сбейтлой и
Фернаной). Здесь оборонялись американские части и
подразделения под командов