е. Газеты запестрели триумфальными
сообщениями о том, что Роммель попал в западню, а в английском штабе
воцарилась уверенность, что теперь с Роммелем можно расправиться не
спеша и что ему не избежать капитуляции.

Однако к ночи на 13 июня картина резко изменилась. 14 июня Ритчи оставил
позиции у Эль-Газаля и начал быстро отходить к границе: гарнизон в
Тобруке оказался изолированным. 21 июня Роммель взял эту крепость,
захватив 35 тыс. пленных и громадные запасы снабжения. Это была самая
крупная катастрофа англичан в ходе войны, если не считать падения
Сингапура. На следующий день остатки 8-й армии оставили свои позиции
на границе у Соллума и, преследуемые по пятам Роммелем, начали поспешный
отход на восток через пустыню.

Чем же был вызван столь драматический поворот событий? Столь сложный
ход сражения -- явление необычное, а в данном случае никому еще
не удалось полностью объяснить развитие событий. "Загадка котла"
по-прежнему неприступна для тех, кто брался решить ее с английской
стороны, а возникшие в связи с этим мифы только запутывают дело.

Помимо мифа о том, что Роммель обладал превосходством в танках, бытует
миф и о том, что судьба сражения решалась в роковой день -- 13
июня, когда англичане потеряли основную массу танков. В действительности
же это была лишь кульминация серии катастрофических дней. Ключ к "загадке
котла" следует искать в документах Роммеля. Вечером 27 мая он
записал: "Несмотря на опасную ситуацию и трудные проблемы, я с
надеждой слежу за развитием боя, потому что Ритчи бросил свои танки
в бой мелкими группами и тем самым дал нам возможность в каждом случае
использовать ровно столько наших собственных танков, сколько необходимо...
Они ни в коем случае не должны были поддаваться обману и разделять
свои силы...".

Затем Роммель записал, что он занял оборонительную позицию, казавшуюся
опасно открытой, "исходя из определенного предположения, что англичане
не рискнут использовать какую-либо значительную часть своих бронетанковых
соединений против итальянцев на рубеже Эль-Газаль (в условиях, когда
крупные танковые силы немцев могли угрожать тылу англичан)... Таким
образом, я предвидел, что механизированные бригады англичан будут
по-прежнему пытаться пробить нашу хорошо организованную оборону, растрачивая
свои силы".

Расчет Роммеля полностью оправдался. Англичане действительно предприняли
серию разрозненных атак против его позиций, и эти атаки дорого им
обошлись. Такие прямые штурмы оказались худшей формой осторожности.
Отбивая их, Роммель захватил изолированный "очаг" у Сиди-Муфты,
удерживаемый 150-й пехотной бригадой, и проделал проход через минное
поле для подвоза снабжения.

Через четыре дня, 5 июня, Ритчи предпринял новое наступление более
крупными силами. И на этот раз он вводил в бой силы по частям. Противник
же, воспользовавшись длительным интервалом, смог организовать и укрепить
оборону. Сложный план наступления страдал целым рядом недостатков.
Серию разрозненных и слишком прямых штурмов противник отбивал по очереди.
К вечеру 6 июня число танков, имевшихся в распоряжении англичан, вследствие
боевых потерь и технических неполадок сократилось примерно до 170
из 400. Кроме того, Роммель, воспользовавшись замешательством наступавших
войск, вечером первого же дня нанес контрудар, в результате которого
одна из бригад индийской 5-й дивизии была рассеяна, а другая окружена
и на следующий день разгромлена вместе со всей дивизионной артиллерией.
Роммель взял в плен четыре артиллерийских полка и 4 тыс. человек.

Английские танковые бригады не имели передышек в ходе этой операции.
Их действия по поддержке пехоты плохо координировались, причем недостатки
в управлении войсками усугубились тем, что командир 7-й бронетанковой
дивизии Мессерви оказался отрезанным от своих войск как раз в тот
момент, когда немецкие танки разгромили штаб индийской 5-й дивизии.
Это был второй случай в ходе данного сражения, когда он терял управление
войсками.

Тем временем Роммель отсекал важную часть позиции 8-й армии. Вечером
1 июня, непосредственно после захвата "очага" у Сиди-Муфты,
он отдал приказ немецкой боевой группе и дивизии "Триест"
захватить еще более изолированный "очаг" у Бир-Хашейма на
южном фланге, который удерживала 1-я бригада Свободной Франции. Однако
обороняющиеся оказали такое упорное сопротивление, что Роммель вынужден
был принять на себя командование наступающими частями. В своем дневнике
он записал: "Нигде в Африке мне не давали столь упорного боя".
Лишь на десятые сутки Роммелю удалось прорвать оборону. Большинство
французов ускользнули под покровом темноты.

Теперь у Роммеля были развязаны руки для нанесения нового, более глубокого
удара. К этому времени общая численность танков в английских бронетанковых
бригадах была доведена, благодаря свежим подкреплениям, до 330 и в
два раза превышала число танков, оставшихся в Африканском корпусе,
однако боевой дух англичан был серьезно подорван, а немцы уже предвкушали
победу.

11 июня Роммель нанес удар в восточном направлении и на следующий
день зажал две из трех английских танковых бригад между своими танковыми
дивизиями. Англичанам пришлось вести бой в степном пространстве под
угрозой быть уничтоженными перекрестным огнем. Они могли бы попытаться
вырваться из ловушки, если бы Мессерви не был вновь, в третий раз
за три недели, отрезан от своих войск наступающими немецкими войсками,
когда он ехал на доклад к командующему армией. Ко второй половине
дня 12 июня две танковые бригады попали в западню. Лишь немногим удалось
вырваться. Третья бригада, шедшая им на выручку, понесла тяжелые потери,
так как немцы к этому времени заняли выгодные позиции.

13 июня Роммель повернул на север, вытеснил англичан из очага обороны
"Найтсбридж" и продолжил преследование английских танковых
сил. К походу дня у англичан осталось около 100 танков. Таким образом,
Роммель добился превосходства в танках и, господствуя на поле боя,
мог теперь, в отличие от англичан, эвакуировать и отремонтировать
многие из своих поврежденных танков.

Над двумя дивизиями, удерживавшими рубеж Эль-Газаль, нависла угроза
окружения, поскольку 14 июня Роммель отдал приказ Африканскому корпусу
двинуться на север через Акрому и перерезать прибрежную дорогу. Однако
продвижение немцев задержало минное поле. Они смогли преодолеть его
лишь к концу дня. К этому времени танкисты настолько устали, что физически
были не в состоянии выполнить приказ Роммеля перерезать дорогу. Этим
воспользовалась южноафриканская 1-я дивизия, автоколонны которой всю
ночь отходили по этой дороге. Часть их арьергарда все же оказалась
отрезанной, когда на следующее утро немецкие танковые части возобновили
бросок к морю. Английской 50-й дивизии, занимавшей оборону на рубеже
Эль-Газаль, удалось избежать разгрома лишь потому, что она прорвалась
на запад через фронт итальянских войск и двинулась на юг, в обход
противника, а потом повернула на восток, к границе. Южноафриканская
1-я дивизия, которой удалось проскользнуть по прибрежной дороге, также
отходила к границе, находившейся в 70 милях за Тобруком.

Отход на столь большое расстояние противоречил замыслу Окинлека, и
он отдал Ритчи приказ, в соответствии с которым 8-я армия должна была
собрать силы и занять оборону западнее Тобрука. Ритчи, однако, не
доложил своему главнокомандующему, что дивизии, удерживавшие рубеж
Эль-Газаль, уже отступили к границе, а когда Окинлек узнал об этом,
остановить их было слишком поздно. Английские войска оказались "между
двух стульев".

Дело в том, что 14 июня, когда английские войска откатывались назад,
Черчилль прислал категорическую телеграмму: "Полагаю, что в любом
случае не может быть и речи об оставлении Тобрука". Он повторил
это требование в телеграммах от 15 и 16 июня. Это "указание на
расстоянии", пришедшее из Лондона, привело к еще одной грубой
ошибке. Было принято поспешное решение оставить часть 8-й армии в
Тобруке, в то время как остальные ее силы отходили к границе. Это
позволило Роммелю разгромить изолированные войска в Тобруке раньше,
чем была должным образом организована оборона.

Когда немецкие танковые силы вышли к морю, Роммель вновь повернул
их на восток. Они обошли Тобрук, захватывая или блокируя очаги обороны,
созданные в тылу 8-й армии, и двинулись к аэродромам у Гамбута, восточнее
Тобрука. В ходе этого марш-маневра они отбросили остатки английских
танковых бригад, которые отошли к границе. Роммель не стал их преследовать.
Захватив аэродромы у Гамбута, он вновь повернул на запад и удивительно
быстро начал наступление на Тобрук. Усиленный. гарнизон Тобрука состоял
из южноафриканской 2-й дивизии (в которую входила индийская 11-я бригада)
под командованием генерала Клоппера, гвардейской бригады и 32-й армейской
танковой бригады, насчитывавшей 70 танков. Полагая, что танки Роммеля
ушли на восток, они не ожидали удара и не были готовы отразить его.

В 5.20 20 июня артиллерия и пикирующие бомбардировщики обрушили мощный
удар по одному из участков в юго-восточной части оборонительного периметра.
Вслед за этим на штурм пошла пехота. К 8.30 в прорыв начали втягиваться
немецкие танки. Роммель лично руководил развитием успеха. Во второй
половине дня немецкие танки преодолели сопротивление обороняющихся
и ворвались в Тобрук. Утром начальник гарнизона генерал Клоппер пришел
к выводу, что дальнейшее сопротивление бесполезно, а отступление невозможно,
и принял роковое решение о капитуляции. Только отдельным мелким группам
удалось прорваться. В плен попало 35 тыс. англичан.

Эта катастрофа вызвала стремительный отход уцелевших сил Ритчи в Египет.
Войска Роммеля начали их преследовать. Осуществить это преследование
Роммелю во многом помогли громадные запасы снабжения, захваченные
им в Тобруке. По-свидетельству начальника штаба Африканского корпуса
Байерлейна, в тот период 80% транспорта Роммеля составляли трофейные
английские машины. Захваченные у англичан материальные средства позволяли
обеспечивать войска транспортом, горючим и продовольствием. И все
же полностью восстановить боеспособность своих войск Роммелю не удалось.
Когда Африканский корпус вышел 23 июня на границу, в нем оставалось
всего лишь 44 танка, способных вести боевые действия, а у итальянцев
-- 14. Тем не менее Роммель решил и на этот раз сделать все возможное
для развития успеха.

На следующий день после падения Тобрука туда прилетел из Сицилии фельдмаршал
Кессельринг. Он хотел отговорить Роммеля от дальнейшего наступления
в Африке и потребовать возвращения своих авиационных частей для нападения
на Мальту, как было условлено раньше. Итальянское верховное командование
в Африке также возражало против продолжения наступления, и 22 июня
БастикоПрим. ред.> в сущности, отдал
Роммелю приказ остановиться, но тот ответил, что "не примет эту
рекомендацию", и в шутливом тоне пригласил своего официального
начальника пообедать с ним в Каире. После такой внушительной победы
Роммель решил позволить себе некоторые вольности, тем более что из
ставки Гитлера поступило сообщение о присвоении ему звания фельдмаршала.
Роммель обратился непосредственно к Гитлеру и Муссолини с просьбой
разрешить дальнейшее наступление.

Гитлер и его военные советники к тому времени уже начали сильно сомневаться
в успехе намеченного нападения на Мальту, считая, что итальянский
флот, будучи вынужденным действовать против английского флота, не
сможет оказать должной поддержки и выброшенный на Мальту немецкий
парашютный десант останется без снабжения и подкреплений. Еще за месяц
до этого, 21 мая, Гитлер решил, что, если Роммелю удастся захватить
Тобрук, нападение на Мальту -- операцию "Геркулес" --
придется отменить. Муссолини также почувствовал облегчение, когда
появилась возможность избежать трудностей, связанных с операцией "Геркулес",
и охотно ухватился за перспективу, сулившую большую славу. Утром 24
июня Роммель получил телеграмму: "Дуче одобряет намерение немецкой
танковой армии преследовать противника на территории Египта".
Через несколько дней Муссолини прилетел в Дерну, готовый к триумфальному
въезду в Каир. На другом самолете доставили белого копя. Даже Кессельринг, --
как следует из итальянских документов, по-видимому, согласился, что
вступление в Египет предпочтительнее захвата Мальты.

Поспешный отход англичан с границы, начавшийся еще до того, как Роммель
вышел к ней, послужил одновременно и обоснованием и оправданием смелости
замыслов немецкого командующего. Это была яркая демонстрация важности
морального духа. Подтверждалась еще раз справедливость часто цитируемого
изречения Наполеона о том, что "на войне моральный и материальный
факторы относятся как три к одному". Дело в том, что когда Ритчи
решил уйти с границы ("чтобы выиграть время за счет расстояния",
как он телеграфировал Окинлеку), в его распоряжении находились три
почти нетронутые, пехотные дивизии, а четвертая свежая дивизия была
на подходе, и у него насчитывалось в три раза больше боеспособных
танков, чем в Африканском корпусе.

Однако шок, вызванный сообщениями о событиях в Тобруке, заставил Ритчи
отказаться от каких-либо попыток удержаться на границе. Свое решение
он принял в ночь на 20 июня, за 6 часов до того, как Клоппер решил
капитулировать.

Ритчи намеревался занять оборону у Мерса-Матруха и дать здесь решительный
бой, используя отведенные с границы дивизии, усиленные новозеландской
2-й дивизией, которая только что начала прибывать из Сирии. Вечером
25 июня Окинлек принял от Ритчи непосредственное командование 8-й
армией. Изучив обстановку вместе со своим начальником штаба Дорманом-Смитом,
Окинлек отменил приказ о занятии оборонительных позиций в районе Мерса-Матруха
и принял решение вести более маневренный бой в районе Эль-Аламейна.
Это была нелегкая задача: предстояло преодолеть большие трудности
по переброске войск и запасов снабжения. Принимая это решение, Окинлек
проявил большое хладнокровие и выдержку. И хотя дальнейший отход нельзя
было оправдать соотношением сил, это был, вероятно, разумный шаг,
если учесть слабость позиции у Мерса-Матруха, которую легко было обойти,
и сравнить моральное состояние англичан и их противника. Отведенные
с границы войска потеряли уверенность в себе, и в них царил беспорядок.
Один из новозеландских военачальников и военный историк генерал-майор
Говард Киппенбергер, лично наблюдавший, как эти войска прибывали в
район Мерса-Матруха, писал, что они были "настолько перемешаны
и дезорганизованы", что он "не видел ни одной должным образом
укомплектованной боевой части, будь то пехотная, танковая или артиллерийская
часть" Роммель не
дал им времени на переформирование, и быстрота организованного им
преследования свела на нет надежды Ритчи "выиграть время за счет
расстояния".

Получив "добро" из Рима в ночь на 24 июня, Роммель перешел
границу и двинулся через пустыню. К вечеру 24 июня он покрыл более
150 километров и вышел на прибрежную дорогу значительно восточнее
Сиди-Баррани, буквально по пятам преследуя англичан. Правда, ему удалось
разгромить лишь небольшую часть их арьергарда. К вечеру следующего
дня немецкие войска вышли к позициям в Мерса-Матрухе и южнее его.

Поскольку Мерса-Матрух можно было легко обойти, подвижные силы 13-го
корпуса (под командованием Готта) при поддержке новозеландской дивизии
были выдвинуты в пустыню южнее, а Мерса-Матрух удерживался 10-м корпусом
(под командованием Холмса), имевшим в своем составе две пехотные дивизии.
Между двумя корпусами находился промежуток примерно в 10 миль, прикрытый
минными полями.

Для тщательной подготовки наступления не было времени. Не располагая
крупными силами, Роммель надеялся на высокие темпы и внезапность действий.
К тому времени у англичан насчитывалось уже 160 танков (примерно половина
из них была типа "грант"), Роммель же располагал всего 60
немецкими танками (четверть из них были легкие танки Т. II) и горсткой
итальянских танков. Общая численность пехотинцев в его трех немецких
дивизиях составляла всего 2500 человек, а в шести итальянских --
около 6 тыс. человек. Начинать наступление с такими незначительными
силами было явной дерзостью, но этой дерзости способствовали моральный
эффект и быстрота действий.

Три сильно поредевшие немецкие дивизии начали наступление во второй
половине дня 26 июня. Две из них вышли в район перед промежутком в
позициях английских корпусов, 90-й легкой дивизии повезло в том отношении,
что она вышла к самой узкой части минного поля. К полуночи она уже
была в 12 милях за ним (вновь на прибрежную дорогу она вышла вечером
следующего дня и таким образом блокировала прямой путь отхода из Мерса-Матруха).
21-й танковой дивизии немцев потребовалось больше времени, чтобы преодолеть
двойной минный пояс на своем пути. К рассвету она оставила позади
больше 20 миль, а затем развернулась, зашла в тыл новозеландской дивизии
у Минкар-Кайма и рассеяла часть ее транспортных средств, 15-я танковая
дивизия, действовавшая южнее, встретила сопротивление английских танковых
частей, которые не давали ей продвинуться в течение всего дня. В это
время 21-я танковая дивизия нанесла быстрый и глубокий удар, создав
угрозу путям отхода англичан. В результате во второй половине дня
Готт отдал приказ об отступлении, которое вскоре превратилось в неорганизованное
бегство. Новозеландская дивизия оказалась в окружении, однако с наступлением
темноты ей удалось вырваться из кольца. Находившийся в Мерса-Матрухе
10-й корпус получил сообщение об отступлении 13-го корпуса лишь на
рассвете следующего дня, через 9 часов после того, как его путь отхода
был блокирован. И все же почти двум третям войск, блокированных у
Мерса-Матруха, удалось уйти последующей ночью: мелкими группами они
прорывались в южном направлении. Тем не менее в плен попало 6 тыс.
человек, что превышало численность всей ударной группировки Роммеля.
Кроме того, при отступлении были брошены значительные запасы снабжения
и много военной техники, чем Роммель не замедлил воспользоваться.

Тем временем передовые танковые отряды Роммеля продвигались настолько
быстро, что лишили англичан всякой надежды занять временную оборону
у Фуки. Быстро выйдя на прибрежную дорогу в этом районе вечером 28
июня, немцы настигли и разгромили остатки индийской бригады, которая
рассеялась при первой же атаке, а на следующее утро перехватили несколько
колонн войск, бежавших из Мерса-Матруха. 90-я легкая дивизия, очищавшая
от противника район Мерса-Матруха, днем 28 июня возобновила продвижение
на восток вдоль прибрежной дороги. К полуночи она прошла 90 миль и
догнала передовые танковые отряды. На следующее утро, 80 июня, Роммель
восторженно писал своей жене: "До Александрии всего 100 миль!"
К вечеру он был уже лишь в 60 милях от своей цели. Казалось, он вот-вот
овладеет ключом к Египту.

ГЛАВА 20. ПЕРЕЛОМ В АФРИКЕ

30 июня немцы, совершив сравнительно короткий переход, вплотную подошли
к линии обороны Эль-Аламейна и стали ждать подхода итальянцев. Вот
эта короткая пауза для сосредоточения сил и оказалась пагубной для
Роммеля. В то утро остатки английских танковых бригад все еще находились
в пустыне южнее прибрежной дороги, не зная, что их обогнали танки
Роммеля. Узость полосы наступления преследующих сил немцев спасла
английские танки от окружения и разгрома, и они успели укрыться за
линией обороны Эль-Аламейна.

Видимо, кратковременную остановку Роммеля можно объяснить ошибочными
донесениями разведки относительно силы этой оборонительной позиции.
В действительности она состояла из четырех опорных пунктов и растянулась
на 35 миль между побережьем и крутым спуском в большую впадину Каттара,
которая из-за соленых болот и сыпучих песков ограничивала возможности
обходного маневра. Самый большой и самый укрепленный опорный пункт
находился на побережье у Эль-Аламейна. Его занимала южноафриканская
1-я дивизия. Дальше на юг располагался вновь созданный аналогичный
опорный пункт в Дейр-эль-Шейне, занятый инд