перейти границу в З
часа 30 минут 22 июня 1941 года.

Немцам было известно, что англичане пытаются предупредить русских.
Действительно, 24 апреля немецкий военно-морской атташе в Москве сообщал:
"Английский посол предсказывает, что война начнется 22 июня".
Однако это не заставило Гитлера изменить намеченную дату вторжения.
Возможно, он рассчитывал, что русские не примут во внимание ни одно
сообщение, исходящее от англичан, или же полагал, что действительная
дата вторжения не имеет значения.

Трудно сказать, насколько Гитлер был уверен в том, что русские не
готовы к его удару, поскольку он скрывал свои мысли даже от приближенных.
Еще 7 июня германский посол в Москве сообщал: "Наблюдения показывают,
что Сталин и Молотов, которые одни отвечают за русскую внешнюю политику,
делают все возможное, чтобы избежать конфликта с Германией". В
то же время Гитлер часто повторял, что нацистские представители в
Москве -- самые плохо информированные дипломаты в мире. Своих генералов
он пичкал сообщениями, будто русские готовятся к нападению, которое
необходимо срочно упредить. После перехода границы немецкие генералы
убедились, как далеки были русские от агрессивных намерений, и поняли,
что фюрер их обманул.

ГЛАВА 13. ВТОРЖЕНИЕ В РОССИЮ

Успех кампании в России в меньшей степени зависел от стратегии и тактики,
чем от таких факторов, как расстояние, материально-техническое обеспечение
и мобильность войск. Бесспорно, некоторые оперативные решения оказали
существенное влияние на ход кампании, но они не имели столь большого
значения, как недостаток в средствах обеспечения мобильности в сочетании
с громадными расстояниями. В соотношении с этими основными факторами
следует учитывать влияние стратегии и тактики. Роль фактора расстояний
легко оценить, взглянув на карту России, а вот влияние фактора механизации
требует более подробного разбора. Предварительный его анализ очень
важен для понимания хода событий.

Во всех предыдущих вторжениях Гитлера успех зависел от механизированных
войск, хотя они и представляли собой лишь небольшую часть его вооруженных
сил. 19 танковых дивизий едва составляли одну десятую общего числа
дивизий, которыми располагали Германия и ее сателлиты. Из всей огромной
массы остальных дивизий только 14 были механизированными и могли не
отставать от танковых группировок, наносивших удар.

В целом немецкая армия в 1941 году имела 21 танковую дивизию по сравнению
с 10 в 1940 году. Однако это удвоение численности ее бронетанковых
войск на поверку оказывалось чисто иллюзорным, так как было достигнуто
главным образом за счет уменьшения количества танков в дивизиях. В
кампании на Западе ядро каждой дивизии составляла танковая бригада
из двух полков по 160 боевых танков каждый. Перед нападением на Россию
Гитлер приказал из каждой танковой дивизии изъять по одному танковому
полку и на базе каждого такого полка сформировать новую танковую дивизию.

Кое-кто из квалифицированных экспертов-танкистов пытался возражать
против подобного решения, поскольку действительным результатом этой
меры было бы умножение числа штабов и вспомогательных войск в так
называемых бронетанковых войсках. Численность бронетанковых войск
фактически оставалась без изменений, а сила удара, который могла наносить
каждая дивизия, намного ослабевала. Из 17 тыс. человек в составе дивизии
только около 2600 были бы в этом случае танкистами.

Но Гитлер был упрям. Видя перед собой огромные пространства России,
он хотел чувствовать, что у него больше дивизий, способных наносить
удары в глубину, и рассчитывал на то, что техническое превосходство
над русскими войсками послужит достаточной компенсацией за разжижение
его бронетанковых войск. Он подчеркивал также то обстоятельство, что
благодаря увеличению выпуска более современных типов танков Т-III
и T-IV две трети танков в каждой дивизии будут составлять средние
танки с более мощными пушками и увеличенной вдвое толщиной брони,
в то время как в западной кампании две трети танков составляли легкие.
Таким образом, по мнению Гитлера, сила удара дивизии возросла, хотя
число танков в ней и уменьшилось в два раза. Если учесть обстоятельства
того времени, это был в известной мере убедительный довод.

Однако сокращение числа танков в дивизиях усугубило главный недостаток
"германской танковой дивизии" -- то, что в основном ее
части и подразделения, по сути дела, были пехотными и не могли передвигаться
по пересеченной местности. Величайшее преимущество, которое дал танк
при проведении боевых действий, заключалось в его способности передвигаться
вне дорог. Танк не нуждался в ровной и твердой поверхности дороги.
В то время как колесные мотосредства лишь ускоряли темп продвижения,
танк революционизировал само понятие мобильности. Прокладывая себе
путь самостоятельно, он мог отказаться от необходимости следовать
определенным маршрутом по заранее проложенной дороге.

В реорганизованной танковой дивизии образца 1941 года имелось в целом
около 300 гусеничных машин, в то время как колесных машин, рассчитанных
большей частью на движение по дорогам, было почти 3 тыс. Сверхобилие
таких машин не имело значения в западной кампании, когда крах плохо
спланированной обороны приводил к далеко идущим последствиям и нападающий
для развития успеха мог воспользоваться сетью хорошо вымощенных дорог.
Однако на Востоке, где подходящих дорог было очень мало, это обстоятельство
стало в конечном итоге решающим тормозом. Немцам пришлось расплачиваться
за то, что на практике они оказались на двадцать лет позади теории,
которую сами же считали ключом к успеху.

Своих первоначальных успехов немцы добились только вследствие того,
что их противник уступал им в технической оснащенности. Хотя русские
и обладали значительным количественным превосходством в танках, общее
число средств моторизации у них было настолько ограниченным, что их
бронетанковые войска не имели даже полного комплекта механических
транспортных средств. Это создало очень серьезные препятствия при
отражении немецких танковых ударов.

Рано утром в воскресенье 22 нюня 1941 года тремя огромными параллельными
потоками на фронте от Балтийского моря до Карпатских гор немцы хлынули
через границу.

На левом фланге группа армий "Север" под командованием Лееба
перешла границу Восточной Пруссии и вторглась в Литву. На левом фланге
центральной части фронта, восточнее Варшавы, группа армий "Центр"
под командованием Бока начала мощное наступление по обе стороны выступа,
который образовывал здесь фронт русских войск. На правом фланге центра
оказалась стокилометровая полоса затишья, где немецкий поток разделялся
западным краем Припятских болот. Справа группа армий "Юг"
под командованием Рундштедта ринулась вперед в направлении северной
стороны Азовского выступа, образованного русским фронтом в Галиции
вблизи Карпат.

Разрыв между правым флангом Бока и левым флангом Рундштедта был намеренно
оставлен для того, чтобы иметь возможность сосредоточить силы на решающих
направлениях в наиболее благоприятных условиях местности. Это обеспечивало
высокую скорость продвижения немцев на первом этапе. Но поскольку
район Припятских болот остался в стороне от основных направлений продвижения
немецких войск, русские получили возможность использовать этот район
для скрытного сосредоточения своих резервов; позже они нанесли из
этого района ряд фланговых контрударов в южном направлении, что затормозило
продвижение Рундштедта к Киеву. Это имело бы меньшее значение, если
бы в ходе наступления войск Бока севернее Припятских болот была выполнена
поставленная перед ними задача окружить русские армии у Минска.

Основной удар немцы наносили на левом фланге центрального участка
фронта. Здесь Боку была отведена ведущая роль. Такая же роль предназначалась
ему первоначально и во время наступления на западе Европы, но там
в последний момент эту задачу передали группе армий Рундштедта. Для
осуществления своей решающей миссии на Востоке Боку предоставили б[ac]ольшую
часть бронетанковых войск (две танковые группы под командованием Гудериана
и Гота, в то время как другие группы армий имели только по одной танковой
группе). Под командованием Бока находились также 4-я и 9-я армии,
каждая из которых имела в своем составе три пехотных корпуса.

Каждая танковая группа (позже переименованные в танковые армии) состояла
из четырех-пяти танковых и трех механизированных дивизий. Все немецкие
руководители были едины во мнении, что успех наступления будет зависеть
от действий этих танковых групп, однако по вопросу, как наилучшим
образом использовать их, возникли разногласия. Эта борьба мнений имела
далеко идущие последствия. Некоторые представители высшего командования
предлагали уничтожить русские армии в решающем сражении, завершив
его классическим окружением. Такое сражение планировалось дать как
можно скорее после перехода через границу. Сторонники этого плана
придерживались ортодоксальной стратегии, которая была сформулирована
еще Клаузевицем, упрочена Мольтке и развита Шлиффеном. Опасаясь риска,
связанного с продвижением в вглубь России до того, как будут разгромлены
главные силы русской армии, эта группа генералов считала, что для
успешного осуществления замысла танковые группы, взаимодействуя с
пехотными корпусами, должны охватить, подобно клещам, оба фланга противника
и соединиться в его тылу для завершения окружения.

Специалисты по танковым войскам во главе с Гудерианом придерживались
иного мнения. Они настаивали, чтобы танковые группы продвигались как
можно глубже и как можно быстрее, следуя образцу, который оказался
столь решающим для кампании во Франции. Гудериан доказывал, что его
группа и группа Гота должны, не теряя времени, развивать прорыв в
направлении на Москву и, прежде чем начать охват флангов противника,
выйти по крайней мере к Днепру. Чем скорее они достигнут этого рубежа,
тем больше вероятности, что сопротивление русских будет сломлено,
как было сломлено сопротивление французов, и тем больше будет шансов
на то, что Днепр станет такой же наковальней, какой оказался в 1940
году Ла-Манш. По мнению Гудериана, задачу по окружению русских войск,
зажатых между двумя танковыми клиньями, следовало поручить пехотным
корпусам при поддержке относительно небольших отрядов, выделенных
из танковых групп для нанесения фланговых ударов, в то время как сами
танковые группы будут быстро продвигаться вперед.

Эта "борьба мнений" по решению Гитлера закончилась в пользу
сторонников ортодоксальной стратегии. Несмотря на всю свою самонадеянность,
Гитлер не был самоуверен настолько, чтобы поставить на карту все свои
успехи. На этот раз его компромисс с консерватизмом имел более отрицательные
последствия, чем в 1940 году. Хотя самим танковым специалистам и отводилась
более важная роль, чем в 1940 году, но им не предоставлялась возможность
выполнить эту роль наилучшим, с их точки зрения, образом. На решение
Гитлера повлияли не только его сомнения относительно их методов ведения
войны, но и его необузданное воображение: он был захвачен видением
того, как будут окружены в одном гигантском кольце главные силы Красной
Армии.

Это видение стало неуловимым блуждающим огоньком, увлекающим Гитлера
все глубже и глубже в просторы России. Первые две попытки окружить
русских не удались. Третья попытка увлекла его за Днепр. При четвертой
попытке зимняя погода помешала использовать разрыв в линии фронта.
Каждое из проведенных сражений требовало времени для осуществления
охватывающих маневров, а в погоне за тактическим замыслом была упущена
из виду стратегическая цель.

Вопрос о том, имел бы метод Гудериана больший успех, остается открытым.
Однако даже в то время его поддерживали некоторые из самых способных
представителей германского генерального штаба, хотя они и не считали
танки решающим средством ведения войны. Позже, опираясь на опыт, эти
генералы с еще большей определенностью высказывались в пользу метода
Гудериана. Признавая трудности, связанные с переброской подкреплений
и организацией снабжения при таком глубоком прорыве, они считали,
что их можно преодолеть, если использовать авиацию, отказаться от
ввозимых запасов предметов снабжения танковых войск, продвигать вперед
боевые части и сосредоточить внимание на их техническом обслуживании.
Моторизованные колонны подразделений обслуживания должны были постепенно
догонять ушедшие вперед боевые части. Однако эта идея движения налегке
слишком противоречила установившимся правилам ведения боевых действий
в Европе, чтобы получить на этом этапе войны всеобщее признание.

"Борьба мнений" решилась в пользу ортодоксальной стратегии.
Был задуман план огромного окружения с целью поймать в ловушку и уничтожить
главные силы русских до того, как наступающие немецкие войска выйдут
к Днепру. Чтобы иметь больше шансов на успех, план предусматривал
провести в полосе действий группы армий Бока неглубокий маневр на
окружение противника силами пехотных корпусов 4-й и 9-й армий и более
широкий маневр танковыми группами, которые должны были продвинуться
дальше, чем пехотные корпуса, а затем начать охватывающий маневр.

Такой "телескопический маневр" в известной мере, хотя и недостаточно
полно, отвечал взглядам Гудериана, Бока и Гота.

Ось наступления проходила вдоль автострады, идущей на Минск и далее
на Москву, через участок 4-й армии под командованием Клюге, которой
была придана танковая группа Гудериана. Выходу на эту магистраль препятствовала
крепость Брест за р. Буг. Таким образом, в первую очередь предстояло
захватить плацдарм на противоположном берегу реки и овладеть крепостью,
чтобы, используя автостраду, обеспечить в дальнейшем высокий темп
наступления.

При рассмотрении этой проблемы встал вопрос, должны ли танковые дивизии
ждать, пока пехотные дивизии прорвут оборону противника, или же, осуществляя
этот прорыв, они должны взаимодействовать с пехотными дивизиями. Чтобы
сэкономить время, был избран второй путь. Когда пехотные дивизии штурмовали
крепость, на их флангах действовало по две танковые дивизии. После
форсирования р. Буг танковые дивизии обошли Брест и соединились за
ним на автостраде. Для ускорения продвижения все войска, участвовавшие
в прорыве, были временно переданы в оперативное подчинение Гудериану.
Когда же прорыв был осуществлен, танковая группа устремилась вперед
самостоятельно, подобно снаряду, выпущенному из орудия.

Большая ширина фронта, тактика обходных маневров, а также внезапность
нападения способствовали тому, что армиям Бока удалось глубоко проникнуть
на территорию противника во многих местах. На второй день танковые
войска, наступавшие на правом фланге, достигли Кобрина, в 40 милях
за Брестом, а войска, действовавшие на левом фланге, заняли крепость
и железнодорожный узел Гродно. Выступ, занятый русскими войсками в
северной Польше (белостокский выступ), заметно изменил свою конфигурацию,
и выход из него сузился. Положение русских войск в этом районе в последующие
дни стало критическим, так как наступающие группировки немецких войск
создали угрозу замкнуть кольцо окружения у Барановичей.

Однако чрезвычайно упорное сопротивление русских войск тормозило продвижение
наступавших. Обычно немцы достигали успеха за счет маневра, но не
могли победить противника в самой схватке. Окруженные войска если
иногда и вынуждены были сдаться в плен, то это, как правило, происходило
лишь после длительного сопротивления. Обороняющиеся проявляли редкое
упорство и пренебрежение к своему безнадежному в стратегическом отношении
положению, и это серьезно тормозило выполнение планов наступающих.
Это обстоятельство приобретало еще большее значение в стране с редкой
сетью коммуникаций.

Впервые с упорством русских немцы столкнулись при осаде Бреста. Здесь
гарнизон старой крепости держался неделю, несмотря на массированный
огонь артиллерии и бомбардировку с воздуха, и, прежде чем его сопротивление
было сломлено, нанес тяжелые потери атакующим войскамПрим. ред.>. Это был первый, но
многообещающий урок, который ясно давал понять, что ожидает немцев
в будущем. Упорное сопротивление, которое они часто встречали при
захвате шоссейных дорог, задерживало их обходные маневры. Противник
постоянно блокировал дороги, необходимые для продвижения транспорта
с предметами снабжения.

Особенности страны, в которую немцы вторглись, лишь усиливали предчувствие
крушения их планов. Один из немецких генералов так описал свои впечатления
от России: "Пространства казались бесконечными, и линия горизонта
вырисовывалась неясно. Нас угнетала монотонность ландшафта, бесконечность
пространств, занятых лесами, болотами, равнинами. Хороших дорог было
мало, а дождь быстро превращал песок или глину в трясину. Русское
гражданское население стойко переносило трудности, а русские солдаты
были еще более стойкими".

Первая попытка окружить русские войска достигла кульминации в районе
Слонима, примерно в 100 милях от первоначальной линии фронта. Внутреннее
кольцо окружения почти сомкнулось вокруг обеих русских армий, сосредоточенных
в белостокском выступе. Однако немцы не успели вовремя завершить окружение.
Преобладание немоторизованных войск в 4-й и 9-й немецких армиях не
позволило немецкому командованию осуществить свой замысел.

Главные силы бронетанковых войск, действовавших на флангах, продвинулись
более чем на 100 миль в вглубь территории противника, пересекли русскую
границу 1939 года и за Минском повернули навстречу друг другу. Минск
был взят немцами 30 июня. В эту ночь одна из головных колонн Гудериана,
наступавших на широком фронте, вышла к исторической р. Березина в
районе Бобруйска, в 90 милях юго-восточнее Минска и менее чем в 40
милях от р. Днепр. Однако попытка замкнуть кольцо окружения не удалась.
Крушение надежд на большое окружение посеяло у Гитлера сомнение в
быстрой и решительной победе.

Проливные дожди в начале июля лишили захватчиков мобильности и усилили
эффект упорного сопротивления, которое оказывали многочисленные группы
русских войск внутри захваченного немцами района.

Характер местности все больше тормозил развитие боевых действий на
этой критической стадии. К юго-востоку от Минска лежали огромные пространства
болот и лесов. Березина не имела четко очерченных берегов, а представляла
собой ряд притоков, извивающихся среди торфяных болот. Немцы обнаружили,
что только на двух дорогах -- магистральной, через Оршу, и на дороге
в сторону Могилева -- остались мосты, позволяющие провозить тяжелые
грузы. На других дорогах были лишь ненадежные деревянные мосты. И
хотя немцы продвигались быстро, русские успевали взрывать мосты, имевшие
наиболее важное значение. Начали попадаться и минные поля. Это вызывало
еще большую задержку, потому что наступление велось по дорогам. Березина
стала на пути наступающих войск Гитлера почти столь же эффективной
преградой, как и при отступлении армий Наполеона. Все эти факторы
помешали осуществить задуманное окружение русских войск в районе западнее
р. Днепр.

В результате срыва планов крупного окружения немецкое командование
было вынуждено отдать приказ о наступлении за Днепр, хотя раньше оно
надеялось избежать этого. Немцы углубились в Россию более чем на 300
миль и теперь предприняли новый охватывающий маневр, стремясь окружить
русские войска на рубеже Днепра за Смоленском. Однако первые два дня
июля были потеряны на попытки замкнуть кольцо окружения в районе Минска
и на подтягивание пехотных корпусов 4-й и 9-й армий.

Сильные дожди также снижали мобильность вторгшихся войск до полной
приостановки наступления. Наблюдателю с воздуха представилось бы странное
зрелище: застывшая колонна танков, растянувшаяся больше чем на 100
миль.

Танки могли бы продолжать наступление, но они, как и другие гусеничные
машины, составляли лишь небольшую часть каждой так называемой танковой
дивизии. Предметы снабжения и многочисленные пехотные подразделения
перевозились на больших и тяжелых колесных машинах, ко