цына явствует,  что  власти
Венецианской  республики   вынуждены  были  принять  соответствующие  указы,
ограждающие права своих православных подданных...
     Кстати,   Екатерина   (по   сути,  за  все  время  своего  царствования
осуществлявшая  намеченное  Петром), укрепившись  на престоле... преспокойно
провела   секуляризацию  монастырских  и  церковных  земель.  В   масштабах,
неизмеримо  превосходивших  намерения  Петра! Ростовский  митрополит Арсений
Мациевич,  энергично  протестовавший  против  этой  идеи  и  в  царствование
Елизаветы, и  при  Петре  (и  не  подвергшийся  за это никаким  репрессиям),
направил в синод очередной протест, в простоте душевной полагая, что тронуть
его не посмеют, коли уж не тронули предшественники Екатерины.
     Митрополит  жестоко  заблуждался   --  Екатерина  немедленно  приказала
арестовать одного из самых выдающихся церковных  иерархов и  незамедлительно
судить за "оскорбление величества". Когда бывший  канцлер Бестужев попытался
заступиться за Арсения, Екатерина  ответила  холодным письмом,  где  были  и
такие примечательные строки:
     "Стоит  вспомнить,  что  прежде,  без  всяких  церемоний  и  соблюдения
приличий,  в  делах,  без сомнения, гораздо  менее  важных, духовным  особам
сносили  головы.  Не  представляю,  как  мне сохранить мир  в  государстве и
порядок  в народе (не  говоря  уж  о защите и сохранении  данной  мне  Богом
власти),   если  виновный  не  будет  покаран"  [242].  Ангелица-кротости  и
всемилостивая матерь Отечества...
     Все же казнить  строптивого митрополита Екатерина  не решилась -- очень
уж был  популярен  в  стране.  Однако  Арсения лишили сана, назвали "смердом
Андрейкою"  и  сослали  в  отдаленный монастырь  посреди  карельских  лесов,
фактически  в  заключение.  (Ради вящей  справедливости нужно уточнить,  что
"проштемпелевал"  решение  императрицы  суд  из семи  церковных иерархов  --
митрополиты  Новгородский   и   Московский,  архиепископы  Петербургский   и
Крутицкий,   епископы  Псковский   и   Тверской,  архимандрит  Новоспасского
монастыря.)
     По  непонятной мне логике  мышления, Петр,  тем не  менее,  до  сих пор
выставляется  врагом  православия,  питавшим  на  его  счет  самые  коварные
замыслы. Зато о здравии Екатерины молились во всех церквах...

        186 ДНЕЙ

     Ровно столько  Петр просидел на престоле -- всего полгода. И сделано за
эти полгода было столько, что, продержись Петр на троне еще пару лет, Россия
могла  окончательно свернуть с ублюдочного  пути "кнута и  топора", пути, на
который ее загнали Иван Грозный и Петр 1.
     Даже  открытые  недоброжелатели  Петра  III  --  вроде  А.  Болотова  и
австрийского посланника  Мерси-Аржанто  отмечали привлекательные стороны его
характера  --  жажду  деятельности,  неутомимость, доброту  и  доверчивость.
Только французский  посол  Бретейль  отчего-то именовал Петра  "деспотом"  и
"северным тираном", но характеристику Бретейля "туп, как табурет"  В. Пикуль
не выдумал сам, а взял из свидетельств современников...
     Деспот и тиран ни за что не ликвидировал бы страшную Тайную канцелярию.
Деспот и  тиран никогда не стал  бы ходить  по  столице без охраны. Деспот и
тиран пытал бы, ссылал и казнил, но ничего подобного Петр не делал.
     Его указ  об  амнистии раскольникам,  которым позволялось  вернуться  в
Россию  и   свободно  исповедовать  свою   веру,  был  как  раз  разрывом  с
деспотической практикой  Петра 1.  Кроме того, разрешалось возвращаться "без
всякой боязни и страха" бежавшим за рубеж "великороссийским и малороссийским
разного звания  людям, также купцам, помещичьим крестьянам, дворовым людям и
воинским  дезертирам". Подобных  амнистий  не бывало ни при предшественниках
Петра, ни при его венценосных преемниках... Любопытно, что многие  положения
петровского  указа о  веротерпимости во  многом  совпадали  с соображениями,
изложенными   М.В.  Ломоносовым  в  трактате  "О  сохранении  и  размножении
российского   народа".   Именно   Ломоносов   подробно   рассмотрел   ущерб,
происходивший от бегства старообрядцев за границу, и предлагал отказаться от
насильственных методов  в  борьбе  с  ними.  (Кстати,  взгляды  Петра III  и
Ломоносова на полную  бесцельность Семилетней войны  опять-таки совпадают --
заметки Ломоносова ноября 1761 г. и письмо Петра Елизавете от 17 января 1760
г. чуть ли не дословно повторяют друг друга.)
     Именно Петр III отменил зловещее "слово и  дело". Именно  при Петре III
впервые в русском законодательстве убийство  крепостных было квалифицировано
как "тиранское мучение". И принимались соответствующие меры: у помещицы Е.Н.
Гольштейн-Бек  отобрали  в казну имение за  "недостойное поведение" и плохое
управление  хозяйством,  способное  повлечь  за  собой  разорение  крестьян.
Помещицу Зотову, пытавшую своих дворовых, постригли в монахини,  а имущество
конфисковали для  выплаты  компенсации  пострадавшим.  Воронежского поручика
Нестерова  за "доведение до  смерти  дворового человека"  навечно  сослали в
Нерчинск. (Кстати, определенное количество монастырских крестьян Петр  успел
перевести в  государственные -- а этой  категории  землепашцев жилось  не  в
пример легче.)  Мартовский именной  указ запрещал  отныне наказывать  нижних
чинов батогами и "кошками" (девятихвостыми плетками).
     Многие   реформы   Петра   откровенно    направляли    Россию    вместо
крепостнического пути  развития  на  буржуазный.  Петр  решительно  выступил
против  проекта  Р.И. Воронцова, закреплявшего монополию на  землевладение и
занятия  промышленностью  исключительно  за дворянством.  Планы  Петра  были
другими:  "Рассматривает  все  сословия  в  государстве  и  имеет  намерение
поручить составить проект, как поднять мещанское сословие  в городах России,
чтобы  оно  было   поставлено   на  немецкую   ногу,  и  как   поощрить   их
промышленность".
     За одно это намерение Петр  заслуживал  памятника.  Первая и главнейшая
причина  отсталости   России  --  как   раз  отсутствие  сильного  "третьего
сословия",  подобного  западноевропейскому (кстати,  полнейшее пренебрежение
поляков  к "третьему  сословий"  сыграло  не  последнюю  роль в  крахе  Жечи
Посполитой). Одновременно Петр  издал несколько указов о коммерции, которыми
запрещал ввозить  из-за  границы  сахар,  сырье для  ситценабивных фабрик  и
другие виды продукции, производство которой  вполне  может быть  налажено  в
России (легко  догадаться,  что эти указы  могли  привести  лишь к  развитию
отечественной промышленности, и никак иначе). Кроме того, Петр ввел поистине
революционное новшество  -- запретил владельцам фабрик  и  заводов  покупать
себе  крестьян  в рабочие и повелел "довольствоваться  вольными  наемными по
паспортам  за  договорную   плату".   Правда,  закрепить  за   монастырскими
крестьянами земли, которые они фактически обрабатывали, Петр уже не успел, а
Екатерина  именно  это его  намерение  осуществлять  не  стала,  предпочитая
раздавать крестьян в крепостные своим любовникам...
     Сохранилось много свидетельств  того, что Петр питал устойчивый интерес
к  нуждам университетов и  прекрасно  понимал  пользу народного просвещения.
Особенно ярко это проявилось,  когда Петр, будучи еще  наследником престола,
был  назначен  главнокомандующим сухопутного шляхетского кадетского корпуса.
Это заведение для обучения дворянской  молодежи  было основано  в 1731 г. по
инициативе видного русского государственного и военного деятеля фельдмаршала
Миниха.  Там учились  видные  писатели  Сумароков и Херасков, основоположник
русского  профессионального  театра  Федор Волков.  Есть  масса  документов,
доказывающих,  что  постоянная забота  Петра  о  корпусе  не  походила ни на
каприз, ни на прихоть. Так же обстояло и с Кильским университетом.
     Наконец,  нужно обязательно  вспомнить  об  указе  Петра  "О  вольности
дворянской". Вопреки устоявшемуся мнению, этот указ вовсе не означал некоего
"права  на  всеобщее   безделье"   дворянства.   Наоборот,  он  всего   лишь
ликвидировал тяжелое наследство "дракона московского", когда люди, вопреки и
состоянию  здоровья,  и  личному   желанию,  и  способностям,  обязаны  были
прямотаки  каторжным образом служить  четверть  века.  Петр III  заявил, что
отныне не видит необходимости в "принуждении к службе".
     Указ  подробно регламентировал все стороны жизни дворян -- как  раз для
того,  чтобы вольности  не  превратились  в беспредел.  Выходить в  отставку
разрешалось  только в  мирное  время, это правило  утрачивало  силу  вовремя
военных действий,  а  также  за  три  месяца  до  их начала. Было  разрешено
поступать  на  службу  за  рубежом  -- но  только  в  "союзные"  державы,  с
обязательством  по  первому требованию вернуться в  Россию. Родители всякого
дворянского недоросля  по  достижении  им  12  лет  обязаны  были  письменно
отчитаться, чему их сын обучен,  желает ли учиться дальше, и если да, то где
(сравните   с  воспоминаниями  Головина  об  обычаях   Петра  I).  Вовсе  уж
новаторским  было установление  некоего "прожиточного минимума"  --  те, кто
имел  менее тысячи  крепостных,  должны  были  определять детей  в Кадетский
корпус.  Тех,  кто  вздумал  бы  оставить  детей  "без  обучения  пристойных
благородному  дворянству  наук", Петр III прямо пугал "тяжким нашим гневом".
Тех,  кто  станет  уклоняться  от надлежащего обучения  детей,  предлагалось
рассматривать  "как  нерадивых  о  добре  общем"  и  презирать  "всем  нашим
верноподданным  и  истинным  сынам  Отечества".  Им  запрещалось  не  только
появляться при дворе, но и бывать в публичных собраниях и торжествах".
     Конечно,   многие  дворяне,   получив  вдруг   возможность  невозбранно
вернуться в  свои поместья, использовали нежданную свободу исключительно для
того, чтобы трескать водочку и таскать в  баню крепостных  девок.  Но немало
было  и других --  тех,  кто занимался в  своих  имениях науками, собиранием
библиотек, просвещением.  Достаточно  вспомнить  Болотова,  именно благодаря
указу Петра ставшего крупным ученым.
     Неудивительно, что Сенат намеревался "от имени благодарного дворянства"
воздвигнуть золотую  статую  императору. Известен ответ Петра: "Сенат  может
дать золоту лучшее назначение, а  я  своим царствованием надеюсь воздвигнуть
более долговечный памятник в сердцах моих подданных".
     С легкой руки вышеупоминавшейся троицы распространилось (и впоследствии
без малейших  поправок перешло в советскую историографию) мнение,  будто все
эти  указы дурачку-Петру "подсовывали" мудрые приближенные, а  он подмахивал
не  глядя.   Однако  уцелело   достаточно  документов,  чтобы  неопровержимо
доказать:  практически  все  реформы  Петра  были  его  личной  инициативой,
приходившей в голову не  "вдруг",  а  после долгого  изучения  тех или  иных
вопросов, напряженной  интеллектуальной  деятельности.  Не  зря после смерти
Петра  эти "мудрые"  приближенные  как-то  враз  растеряли "мудрость",  зато
Екатерина  многие  годы  проводила  в  жизнь  почти  все  намеченное  Петром
(разумеется, приписывая себе авторство).
     Ее почитатели (и прошлые, и современные) почти доходят до смешного. Уже
цитированные Заичкин и Почкаев*, надо отдать им должное, в своем  толстенном
труде старательно  перечисляют реформы и нововведения  Петра, однако  делают
ошеломляющее   заключение:   "Указы   не   принесли   Петру   III   желаемой
популярности".
     * Вообще, Заичкин с Почкаевым интересные  ребята. В  одном  месте своей
книги они в полном соответствии с исторической правдой  пишут, что до 14 лет
Петр воспитывался в лютеранстве, но всего несколькими страницами далее вдруг
называют Петра католиком. Почему уж тогда не магометанином?!
     Не принесли?! Лучшее свидетельство популярности  Петра в простом народе
-- прямо-таки фантастическое  количество самозванных  Петров Федоровичей, на
порядок  превосходящее число двойников каких бы  то ни было иных венценосных
особ. Мало  того,  даже за пределами  Российской империи использование имени
Петра   приводило  к  любопытнейшим  результатам...  Один  из  предводителей
восстания чешских крестьян в Австрийской империи (1775 г.) выдал  себя за...
"русского  принца". Знаменитый Степан Малый,  балканский самозванец, выдавая
себя за Петра III, стал правителем Черногории (а впоследствии дошло до того,
что появился... Лжестепан Малый!).
     Если это не популярность, что же такое популярность вообще?

        ЯНЫЧАРЫ

     У цитировавшейся выше фразы Карамзина есть продолжение: "...Строгий суд
истории, без сомнения, его упрекнет во  многих  ошибках, но та,  которая его
погубила, звалась -- слабость".
     Не столько "слабость",  сколько  --  "благородство".  Петр III проиграл
Екатерине исключительно из-за самых привлекательных сторон  своего характера
-- благородства, доброты, гуманности.  Простодушно  полагая,  что коли уж он
законный государь, опасаться ему нечего, Петр  попросту забыл, что находится
в  России, где способен выжить и удержаться на  троне только  самодержец, не
боящийся проливать кровь...
     Зато  Екатерина, даром что чистокровная немка, это прекрасно помнила. И
сподвижников  себе  подобрала  соответствующих.  По  сути,   совершенный  ею
переворот  мало чем отличается  от поведения современной вульгарной бабенки,
вздумавшей  оттяпать при  разводе  мужнину жилплощадь, --  разница только  в
масштабах...
     Признаться,  я испытываю к этой стерве нечто вроде  суеверного уважения
--  именно  из-за  масштабов  стервозности.  Захватить  власть  в  одной  из
величайших европейских империй и изменить судьбу державы на сотни лет вперед
исключительно для того, чтобы отделаться от ненавистного мужа, -- это все же
впечатляет...
     И  жажда   власти,  конечно.  В  своих   записках  Екатерина  предельно
откровенна: "Не могу сказать, чтобы он мне нравился или не нравился, я умела
только повиноваться. Дело матери было выдать меня замуж.  Но,  по правде,  я
думаю, что русская  корона больше мне нравилась, нежели его особа... никогда
мы  не  говорили  между собою на  языке любви:  не  мне  было  начинать этот
разговор".
     Именно  эти и подобные строки  укрепляют в  убеждении, что Павел не был
сыном Петра. Свидетельство  Дашковой "Петр III  был совершенно  равнодушен к
великому  князю Павлу  и никогда его  не видал" подкрепляется сообщениями из
других  источников. А  потому можно смело  говорить, что  Петр был последним
Романовым на русском троне.
     Почему же  немка  без  капельки русской крови смогла  свергнуть родного
внука Петра I?
     Ответ прост и заключается в одном-единственном слове.
     Гвардия.
     У Екатерины была поддержка большинства гвардии, а у Петра ее не было. И
неудивительно.  Петр  относился  к  гвардии  именно   так,  как  она   этого
заслуживала, зато Екатерина сыграла на самых низменных  струнках души тупого
и никчемного сброда, именовавшегося "русской гвардией".
     Возможно,  кому-то  такая  оценка  покажется  излишне  резкой.  Что  ж,
рассмотрим тему подробнее...
     Начать следует с того, что после смерти Петра I русская гвардия никогда
(вплоть до 1914 г.!) не участвовала  в военных действиях. Вообще не воевала.
Даже Дашкова скороговоркой упомянула: "Гвардейские полки играли значительную
роль при дворе,  так как  составляли  КАК БЫ  ЧАСТЬ ДВОРЦОВОГО ШТАТА. Они не
ходили  на  войну;  князь Трубецкой (генерал-фельдмаршал русской  армии!  --
А.Б.) не исполнял своих обязанностей командира".
     Более  подробно  развивает  тему  Андрей   Болотов:  "К   числу  многих
беспорядков,   господствовавших  в  гвардии,  принадлежало  и  то,  что  все
гвардейские полки набиты были множеством  офицеров; но из них  и половина не
находилась  при полках, а  жили они  отчасти в Москве  и в других губернских
городах и вместо несения службы только пытали, вертопрашили, мотали,  играли
в карты и утопали в роскоши; и  за все сие ежегодно производились, и с такою
поспешностью, в высшие чины, что меньше нежели  через 10 лет из  прапорщиков
дослуживались до бригадирских* чинов и по самому тому никогда и ни в которое
время  не  было у нас так  много бригадиров... нужно  было  только попасть в
гвардейские офицеры, как уже всякий  и  начинает,  так  сказать,  лететь, и,
получая с каждый годом новый чин,  в немногие годы, нередко, лежачи на боку,
дослуживался  до  капитанов;  а  тогда  тотчас  выходил  либо  в   армейские
полковники* и получал полк с доходом, в несколько  десятков тысяч состоящим,
либо отставлялся бригадиром" [73].
     *  Бригадир --  воинский чин, средний меж полковником и  генералом. При
переводе  в  армию  гвардейские  офицеры не  просто  получали  автоматически
следующий чин -- "прыгали" через чин: подпоручик -- в капитаны, капитан -- в
полковники.
     Это описание относится к последним годам царствования  Екатерины, но во
времена  Петра  III все  обстояло  точно  так же (разве  что  не  было  чина
бригадира).   Новорожденных  (а  иногда  еще  и  пребывающих  в  материнской
утробе**)  тут  же, пользуясь связями, записывали  рядовыми или сержантами в
гвардию, и, достигнув совершеннолетия, недоросль, благодаря  мнимой "выслуге
лет", становился офицером, хотя в жизни не бывал в "своем" полку...
     **  Что, легко догадаться,  влекло некоторую конфузим -- в случае, если
еще  до   рождения  записанный  в  гвардейцы  младенец  появлялся   на  свет
девочкой...
     Многозначительная  деталь: в штатном обозе гвардейского  полка простому
сержанту для его пожитков совершенно официально, согласно уставу, отводилось
шестнадцать повозок. Для сравнения: армейский полковник имел право только на
пять... [110]
     Никакого  обучения военному делу  практически  не  существовало  --  не
только для "заочных"  гвардейцев, но  и для тех, кто находился в строю. Лишь
кое-как  обучали держать строй и не путать правую ногу с левой да об®ясняли,
где  следует дернуть у  ружья, чтобы оно выпалило... Главной  и единственной
обязанностью  гвардейцев было стоять в карауле во  дворце.  Сплошь  и  рядом
"господа гвардия"  отправлялись исполнять  эту  почетную  обязанность,  едва
держась  на  ногах (и  тридцать  лет спустя Павел I  будет снимать  с постов
вдрызг пьяных гвардейцев -- на улицах Петербурга, средь бела дня...).
     Стоит ли удивляться, что  Петр (всегда заботившийся об армии  и  флоте,
что  подтверждается  многочисленными документами)  к  гвардии  относился без
малейшего уважения, еще будучи наследником, называл гвардейцев "янычарами" и
говорил: "Они только блокируют резиденцию,  неспособны ни к какому труду, ни
к военным занятиям и всегда опасны для правительства".
     В этом отзыве нет ни малейших преувеличений. Если  называть вещи своими
именами,   картина   рисуется   самая  неприглядная:  многотысячное  скопище
бездельников  десятилетиями жрет,  пьет и  роскошествует за  государственный
счет,  не  принося стране  ни малейшей пользы...  Петр с первых  дней своего
царствования попытался указать "янычарам" их настоящее  место. Для начала он
упразднил лейбкампанию  -- гвардейскую роту, чьей единственной заслугой было
участие  в возведении на  престол  Елизаветы. Затем  издал вполне  здравое и
толковое  распоряжение,  согласно  которому  все   до  единого,  числившиеся
гвардейскими  офицерами,  должны были  соизволить  нацепить  соответствующие
мундиры  (многие  -- впервые  в  жизни) и  исполнять  отныне  свои служебные
обязанности.
     Легко понять, что гвардию этот указ  привел в злобный ужас -- кое-кто и
представления  не  имел, где расположены  "его" казармы, а в чем заключаются
азы службы, решительно не представлял... Однако император был непреклонен --
и на плацу появились ошарашенные господа  "офицеры", маршировавшие  еще хуже
рекрутов Петра I, которым привязывали к ногам пучки сена и соломы.
     Даже  спустя полтора столетия  одно из самых  здравых решений Петра III
лихо  именовали  "тупым  самодурством"...  Дашкова  оставила  примечательные
строки: