ия итальянский историк Маринелла
Бонвина-Мадзанти  обнаружила в архивах города Модены письмо  неаполитанского
посланника в Барселоне Аннибале  ди  Дженнаро, отправленное 9 марта  1493 г.
брату, занимавшему такой же пост  в Милане. Среди других  испанских новостей
Дженнаро сообщает (именно среди): "Несколько  дней назад возвратился Колумб,
который отправился  в августе прошлого года с  четырьмя кораблями в плавание
по великому океану".
     Начинаются  странности! Во-первых, четыре  корабля --  в  то  время как
традиция  упорно  приписывает  Колумбу три.  К  тому же  флагманский корабль
Колумба "СантаМария" погиб  у американских берегов, так  что осталось только
два...
     Во-вторых, официальнейшей, утвержденной, канонической датой возвращения
Колумба из трансатлантического рейса всегда считалось пятнадцатое марта 1493
г.! Мало того, 9 марта -- это день, когда Аннибале узнал о прибытии кораблей
Колумба в  Палое. А  от Палоса до  Барселоны -- целых  девятьсот  километров
(если считать по прямой). Реки, горы,  разбойники в лесах, ужасные тогдашние
дороги... Один итальянский путешественник в 1419 году хвастался, что проехал
семьсот миль "всего" за шестнадцать дней. Хотя ехал по гораздо более удобным
дорогам равнинной Германии и Италии, а не горной Испании.
     Вывод? Если учитывать письмо Дженнаро, выходит, что Колумб  возвратился
в Палое  гораздо раньше официальной даты, где-то в двадцатых числах февраля.
Недели через две весть об этом и достигла Барселоны...
     Отчего  же возникла  такая  путаница с датами?  Умышленно или случайно?
Обратите внимание: Дженнаро отчего-то  вовсе не  упоминает  о грандиознейшем
событии,  открытии   новых  земель  за  океаном.  Можно  представить,  чтобы
информация об этом до него не  дошла? Маловероятно. Неужели  те, кто  принес
известия о возвращении Колумба, не уточнили, что же именно он свершил?
     А может, все известия  как раз в  том только  и заключались, что Колумб
вернуло я? А об "открытии. Америки"  заговорили через пару недель? И  Колумб
попросту  плавал в океане, но из-за бунта экипажа или нехватки воды вынужден
был вернуться, не достигнувши "Индии"?
     Мотивы  испанской  короны,  решившейся  на  фальсификацию,   лежат   на
поверхности. Меж Испанией и Португалией шло прямо-таки бешеное соперничество
за новые земли -- при том, что на запад, как мы видим,  плавали и англичане,
и скандинавы...
     Формируем версию.  Хотя плавание Колумба окончилось неудачей,  в чью-то
умную голову  при испанском дворе пришло гениальное решение:  считать победу
поражением,  а открытие  --  состоявшимся. О существовании за  океаном новых
земель  знают  слишком многие, известие  о  том,  что  Колумбу,  наконец-то,
удалось  их  достичь, особенного удивления не вызовет,  зато  проверить  это
утверждение  крайне  трудно.  Испания получает  возможность кричать  на весь
тогдашний  "цивилизованный  мир":  земли открыл  наш капитан, отныне они  --
наши,  наши, наши!  Всякий,  кто  покусится, вызовет войну!  За  свои  новые
территории мы  будем стоять до последнего, они наши, они  открыты нами, руки
прочь!
     Примерно так  и действовало испанское правительство  после пятнадцатого
марта 1493 г. В следующем году оно добивается от римского папы подтверждения
исключительных прав  испанской короны  на  все, что  испанские капитаны  уже
открыли и еще откроют в  западном полушарии, другими словами, испанцы  берут
"эксклюзив" на  Америку. Папа проводит по  глобусу (уже существовавшему в то
время)   разграничительную   линию.  Недобрые  соседипортугальцы   вынуждены
довольствоваться Индией. (Кстати, тем, кто любит упоминать об "отсталости" и
"невежестве"  церковников,  следует  напомнить, что  Тордесильясский договор
1494 г. фактически узаконивает представления о шарообразности Земли).
     И только  год-другой спустя начинаются  настоящие  плавания  в  Америку
Колумба и молодого  идальго Алонсо де  Охеды -- прекрасно документированные,
закончившиеся доставкой  в Испанию вполне реального золота и вполне реальных
индейцев,  о чем остались "акты приемки"... Никто так  и не заподозрил,  что
первое  путешествие  Колумба было фикцией. В  самом деле, проверить в сжатые
сроки было  попросту  невозможно. Тогда же как-то очень уж  кстати пропадает
без вести португальский капитан Гашпар Кортириал со своим кораблем, столь же
загадочно исчезает его брат -- реальные соперники испанцев...
     Быть может,  этим и об®ясняется  столь  странная,  не  имеющая аналогий
"неблагодарность" испанской королевской четы  -- Колумбу, собственно говоря,
платить было не за  что.  А впоследствии,  когда  он,  вульгарно  выражаясь,
пытается  что-то  "поиметь",  его  сажают  в  тюрьму  --  и выпускают, когда
убеждаются, что урок пошел впрок и капитан не будет ни болтать, ни требовать
незаработанного...
     Я вовсе не утверждаю, что  именно так было. Но так  могло быть. Слишком
много загадок, противоречий и прямых странностей.
     Кстати, об Америке. Точнее, о ее названии, якобы данном в честь Америго
Веспуччи. Веспуччи, конечно,  был выдающимся  ученым своего времени. В честь
иных капитанов,  конечно, и  называли иногда часть  новооткрытых  земель  --
существовала одно  время на  картах Земля Жуана  Ваша (Кортириала),  а некий
залив до сих пор  именуется Гудзоновым. Но -- целый необозримый континент? В
честь человека, который совершил только одно плавание  (в составе экспедиции
Охеды 1499 г.) в уже открытые земли?
     Существует  более  изящная гипотеза. Вторую экспедицию  Джона Кабота  к
заокеанским  землям  финансировали бристольские негоцианты, и самый  крупный
вклад внес  купец  и  таможенный  старшина по  имени Ричард и по  фамилии...
Америк! Мог Каоот  назвать открытые им земли в честь спонсора)? Почему бы  и
нет?  Тем  более, что автор "Хроники всего света", краковский историк Мартин
Бельский, в 1554  г. писал: "Ам®ерикус (Веспуччи) прозван именем от великого
острова Америка". Не континент  назвали в честь Веспуччи, а Веспуччи в честь
описанных им земель.
     Неизвестно, как  все  происходило  в  те  далекие  столетия. Но  фактом
остается одно:  Христофор  Колумб --  одна из  загадочнейших  фигур  мировой
истории...


        КРЕЩЕНИЕ РУСИ: СПЛЕТЕНИЕ ЗАГАДОК


        ЗМЕЯ И ЛЕТОПИСЬ

     В  детстве,  с  почтением  раскрывая  исторические  книги,  я  искренне
полагал, что работа ученого-историка выглядит примерно следующим образом.  В
тихом архиве,  где говорят  шепотом из уважения  к  следам минувших веков  и
ходят  в  мягких  тапочках,  стоят полки,  помеченные  ярлычками:  "XI век",
"XII"...  и так  далее. На каждой полке лежат документы, написанные именно в
том самом времени,  которым  датированы. Задача  же  ученого  -- трудолюбиво
овладев   древнеславянским,  прочитать  сии  раритеты,   переложить  их   на
современное наречие и явить миру.
     Впрочем,  кое-кто,  пребывая  в  зрелых  годах,  и  сейчас  именно  так
полагает. Проверено на опыте. Люди склонны полагать, не вдаваясь в тонкости,
что  основой для крайне  безапелляционных  суждений историков,  для указания
точных  дат  и  навешивания   тех   или   иных  эпитетов   послужило   нечто
достовернейшее.
     Меж  тем в жизни  -- и в  науке истории  -- обстоит как  раз  наоборот.
Летописи, привычно относимые, скажем, к XII веку, на самом  деле оказываются
либо позднейшими копиями, либо, что еще печальнее, плодами компиляции,  а то
и самостоятельного творчества какого-нибудь  книжника, полагающего, что ему,
высокомудрому, известно о тех или иных событиях прошлого гораздо больше, чем
непосредственным  участникам  этих  событий,  оставившим воспоминания. И  не
подумайте,  что  я преувеличиваю.  В следующих  главах мы еще  столкнемся  с
многочисленными случаями, когда  историк двадцатого столетия  не допускающим
возражений тоном заявляет: "Летописец ошибается..." Вот так -- ни больше, ни
меньше. Из двадцатого века виднее.
     Летописцы,  конечно, были живыми людьми, а потому могли  ошибаться, что
частенько и делали. Однако это еще не дает  ни  малейшего повода современным
историкам впадать в другую крайность --  об®являть святой  истиной лишь одну
версию  из  множества,  лишь одну  старинную  хронику,  отвергая  остальные,
которые  иногда крайне многочисленны, но, вот незадача,  напрочь опровергают
чью-нибудь  концепцию.  С  концепцией,  конечно, расставаться трудно  --  ее
пестуешь, холишь и лелеешь, к ней привыкаешь. И все же...
     Простой  пример. Князь  Олег,  тот самый, которому  посвящена  "Песнь о
Вещем   Олеге",  умер,   как   принято   считать,   при  весьма   загадочных
обстоятельствах: "...гробовая змея, шипя, между тем, выползала..."
     Упоминания о  том,  что князь умер от укуса змеи,  в летописях имеются.
Однако мне, как детективу-любителю (сталкивавшемуся  к тому же со змеями при
работе в тайге), представляется крайне сомнительным, что вышеозначенная змея
смогла прокусить сапог из грубой кожи. Не  по плечу такой подвиг стандартной
русской гадюке, в буквальном  смысле  -- не  по зубам. Быть может,  наиболее
близка к  истине, как  ни  возмутит это  эстетов  от академической  истории,
версия,  выдвинутая  авторами  журнала "Сатирикон", написавшими до революции
пародийную  "Русскую  историю":  когда  князь   Олег  потребовал  у  волхвов
финансового  отчета  о  суммах, выделенных им  на содержание любимого  коня,
волхвы вместе  с князем  отправились на холм, а оттуда возвратились уже  без
него, туманно поясняя что-то насчет "гробовой змеи"...
     Это, конечно, шутка.  Вернемся  к вещам серьезным -- русским летописям,
повествующим о дате смерти князя Олега и месте его последнего упокоения. Так
вот,  Лаврентьевская летопись  сообщает,  что  произошло это  в  912  г.,  а
похоронен  князь  во  граде  Киеве  на  горе   Щековице.  Чему  противоречит
Новгородская летопись,  уверяющая, что преставился князь Олег... в 922  г. в
городе Ладоге, где и похоронен.
     Вот   так.   Обе  летописи,  несомненно,  подлинные,  что  окончательно
запутывает  дело:  практически  невозможно установить,  какой из  документов
отражает  реальную  дату  и  место  княжеского  погребения.  Отсюда  следует
многозначительный  вывод:  нет  никаких  оснований   в   подобной   ситуации
безоговорочно отвергать  один  документ  и  столь  же  безоговорочно  верить
второму. Очень прошу читателя хорошенько  запомнить этот тезис: в дальнейшем
им не раз придется руководствоваться...

        КАК БЫЛА КРЕЩЕНА РУСЬ?

     Вопросительный знак  здесь появился  отнюдь  не случайно.  Классическая
версия  этого  эпохальнейшего  события известна давно: княгиня Ольга приняла
крещение по обряду византийской церкви в  Константинополе,  где византийский
император, плененный  ее красою,  поначалу предложил киевской княгине  стать
его  супругой, но  хитрая Ольга  заявила:  поскольку-де  император  стал  ее
крестным  отцом, жениться на  крестной  дочери  ему, императору,  невместно.
Император устыдился и отступился. Ольга вернулась в Киев.  Сын  ее Святослав
не проявил никакого желания последовать примеру матери и  остался язычником,
как и его сын, знаменитый  Владимир. Лишь впоследствии,  когда уже не было в
живых  ни Ольги,  ни Святослава,  ни  Владимирова брата христианина Ярополка
(которого убили как раз люди Владимира),  Владимир вызвал в  Киев мусульман,
иудеев,  римских  христиан,  византийских  христиан  и,  выслушав  аргументы
каждого в защиту своей веры, остановился на византийском православии...
     Эта каноническая версия  основывается на  одном-единственном источнике:
так  называемой  "Повести  временных лет", и  самой жуткой  ересью  в ученых
кругах  считается,  ежели   кто  дерзнет   в  подлинности  данной  "Повести"
усомниться -- либо усомниться в ее датировке (принято считать, что "Повесть"
закончена мудрым летописцем Нестором в 1106 г.).
     Лепо же нам будет, братие, начать подробный разбор сего...
     Начнем с  Нестерова труда. Первым в России изучением "Повести временных
лет"  занялся  ученый  немец Август  Людвиг  Шлецер,  (1735-1800), историк и
филолог, пребывавший на русской службе в 1761-1767 гг.  и выбранный почетным
иностранным членом Петербургской  Академии  наук. Но интерес для нас  должны
представлять  не  собственно  Шлецеровы  изыскания,  а то,  что  он  пишет о
деятельности  русского  историка и государственного  деятеля  В.Н.  Татищева
(1686-1750):
     "В 1720 г. Татищев был командирован в  Сибирь...  Тут он нашел у одного
раскольника очень древний список Нестора. Как же он удивился, когда  увидел,
что  он  совершенно, отличен от  прежнего! Он  думал, как  и я сначала,  что
существует  только один Нестор и одна  летопись. Татищев мало-помалу  собрал
десяток  списков,  по   ним  и  сообщенным  ему  другим  вариантам  составил
одиннадцатый..."
     Любопытно, не правда ли? Оказывается, двести  лет назад еще существовал
десяток  разнившихся  меж  собой "летописей Нестора" --  да  вдобавок  некие
"другие   варианты"...  Сегодня   от   всего  этого   многообразия   остался
один-единственный  канонический  текст -- тот самый,  о котором  нам  ведено
думать, что он написан в 1106 г. и является единственно правильным...
     Что  еще любопытнее, Татищеву  так и не удалось опубликовать результаты
своих  трудов.   В  Петербурге  по  поводу  напечатания  возникли  "странные
возражения" (определение Шлецера).  Татищеву прямо  заявили,  что  его могут
заподозрить в политическом  вольнодумстве и ереси.  Он попытался издать свой
труд  в  Англии,  но  и  эта  попытка успехом  не увенчалась.  Более того --
рукописи Татищева  впоследствии исчезли. А приписываемая Татищеву "История",
как  указывалось  еще в  начале  XIX  века академиком Бутковым, представляла
собой не  татищевский  подлинник, а  весьма вольное переложение, практически
переписанное  небезызвестным  Герардом  Миллером, немцем на  русской службе:
"История" Татищева  издана  не с  подлинника, который  потерян,  а с  весьма
неисправного,  худого  списка... При печатании сего  списка исключены  в нем
суждения автора, признанные вольными, и сделаны многие выпуски".
     Можно  еще  добавить, что  сам Татищев  совершенно не доверял  "Повести
временных лет", о  чем  написал  прямо: "О князях русских старобытных Нестор
монах не добре сводом бе".
     Что  позволило  Татищеву сделать  столь  безапелляционное заявление?  В
точности  неизвестно.   "Другие  варианты"  Нестора  исчезли,   как   бумаги
Казанского и Астраханского архивов, в которых работал Татищев...
     Однако не стоит опускать рук -- не все,  но многое удастся восстановить
косвенным образом.
     Поездка Ольги в Константинополь действительно имела  место. Сомневаться
в этом  не  приходится по однойединственной, но чрезвычайно  веской причине:
существует официальное описание приема Ольги при дворе, "De Ceremoniis Aulae
Bizantinae",  -- и труд этот принадлежит авторитетнейшему свидетелю,  самому
византийскому императору Константину VII Багрянородному. В самом деле, в 957
г. император со всем почетом принимал киевскую  княгиню. Вот только стать ее
крестным  отцом никак не мог -- поскольку пишет черным по белому, что  Ольга
уже была христианкой! И в свите княгини находился ее духовник!
     Кстати, была весьма прозаичная причина, по  которой Константин никак не
мог  предлагать  Ольге  руку  и  сердце -- к ее приезду  он  уже  пребывал в
законном браке...
     Поистине,  начинаешь верить Татищеву, что старец Нестор был  "не  добре
сведем"!
     Не верить императору  Константину  нет никаких оснований. В  те времена
языческая  Русь доставляла  Византии  немало  хлопот  и  беспокойства своими
частыми набегами,  после которых  гордые ромеи  выплачивали славянам немалую
дань. Можно не  сомневаться: принятие Ольгой крещения в  Константинополе, от
византийцев,    было   бы   по    любым   критериям   столь   ошеломительным
дипломатическополитическим успехом  Византии, что о нем следовало  не просто
упоминать -- громогласно сообщить всему остальному миру.
     Однакож  не   сообщили.  Честно   написали,  что   Ольга  приехала  уже
крещеной...
     Кто же ее крестил? И  когда? Наконец, почему мы  решили, что Ольга была
крещена  по византийскому обряду? Быть может, наоборот,  по "латинскому", то
есть римскому?
     Я уже вижу, как сжимаются кулаки и слышу, как скрежещут зубы ревнителей
православного  варианта.  Однако,  вопреки  устоявшемуся мнению,  не склонен
полагаться  на него  только  потому,  что оно  устоявшееся. В конце  концов,
столетиями верили устоявшемуся мнению, что Земля вращается вокруг Солнца...
     Оказывается, давно уже существует предположение,  что  Ольга и  в самом
деле  приняла крещение в Киеве, в 955 г. Оказывается, в Киеве к тому времени
уже  стояла церковь святого  Ильи  (чья  принадлежность  константинопольской
патриархии до сих пор не доказана). Оказывается, согласно западноевропейским
хроникам, в 959 г. послы Ольги  прибыли  к  германскому  императору  Оттону,
ПРОСЯ  О НАПРАВЛЕНИИ НА  РУСЬ ЕПИСКОПА И СВЯЩЕННИКОВ! Просьбу приняли,  и  в
следующем, 960  г.  некий монах Сент-Альбанского монастыря был рукоположен в
епископы Руси, но в Киев не смог прибыть, поскольку заболел и умер.
     В  том же  году в  епископы  Руси был рукоположен  монах  монастыря Св.
Максимина  в Трире Адальберт -- и добрался до Киева. Правда, уже  через  год
ему пришлось покинуть русские пределы.
     Почему? Сторонники  "несторовщины" не  в силах опровергнуть  сам приход
Адальберта на Русь  (ибо об этом пишут  не только  западноевропейские, но  и
русские хроники), однако об®явили его от®езд "неприятием русскими папежского
гостя". То  есть --  еще  одним аргументом в  пользу  "византийской"  версии
Ольгиного крещения.
     Меж тем от®езд  Адальберта  из Киева  можно истолковать  и  по-другому.
Возможно,  дело было не  в  том, что Адальберт  пришел от папы, совсем не  в
том... В  конце концов, в  те  времена  единая христианская  церковь еще  не
раскололась на  православную  и католическую, а  потому  мы с полным  правом
можем заключить, что яростные выпады несторовской "Повести" в адрес папистов
как  раз и  об®ясняются тем,  что  "Повесть временных лет"  написана веке  в
шестнадцатом, когда противостояние и  впрямь  стало непримиримым. А в  храме
святой Софии, построенном в Киеве  в  XII в., мозаичное изображение римского
папы  Климента преспокойно  соседствовало  с образами  Григория  Богослова и
Иоанна Златоуста...
     Адальберт мог  покинуть Киев по причинам, как  выразились бы мы сейчас,
организационного  характера.  Историк М.Д. Приселков  полагал, что Адальберт
был направлен в Киев с ограниченными полномочиями -- русская  церковь должна
была   быть   организована  как  простая  епархия,  то  есть   подчинявшаяся
непосредственно германскому духовенству. Ольга  же вполне могла потребовать,
чтобы  киевская  церковь   стала   автономной   единицей  под   руководством
автономного  епископа  или  митрополита.  Во   всяком  случае,  именно   эти
требования в свое время выдвигали  принявшие христианство от Рима  владетели
Польши и  Чехии  -- и после  долгой, сложной борьбы добились  своего.  Ольга
просто-напросто  могла  последовать  их  примеру.  Но  --  не  договорились.
Адальберту пришлось уехать в спешке. Впоследствии его от®езд истолковали как
"неприятие" Киевом "римского варианта".
     А было ли таковое неприятие? Позвольте усомниться...

        О КОНСТАНТИНЕ И МЕФОДИИ

     Распространение христианства на  Руси неразрывно связано с именами двух
братьев-просветителей -- Кирилла и Мефодия. Именно  они  составили кириллицу
--  новую азбуку,  пришедшую  на  смену  старым славянским  письменам, и эта
азбука  из Моравии  и  Чехии  попала  на  Русь.  Разумеется,  давно  принято
именовать братьев "православными византийского обряда"...
     Однако все было несколько  иначе. Во-первых, по логике азбуку следовало
бы именовать  не  кириллицей, а константиницей  --  потому что брат  Мефодия
именовался к