дины...
     За умиленными  пассажами  в защиту  и одобрение декабристов  мы  как-то
совершенно   забыли  рассмотреть  простой  и  конкретный   вопрос   --  что,
собственно, готовили означенные господа стране в случае своей победы?
     Намеченное   ими  освобождение  крестьян  без  земли,   способное  лишь
навредить, -- еще цветочки...
     В "Обзоре  общественного мнения", составленном в 1829 г. офицерами  III
отделения  (давно  пора  отбросить  ублюдочную большевистскую  оценку  этого
учреждения, сохранившуюся по сию пору), содержится любопытный абзац.
     "Молодежь, то есть дворянчики от 17 до 32 лет, составляет в массе самую
гангренозную  часть  империи.  Среди  этих  сумасбродов  мы  видим  зародыши
якобинства, революционный и реформаторский дух, выливающийся в  разные формы
и   чаще   всего  прикрывающийся  маской  русского  патриотизма.  Тенденции,
незаметно  внедряемые  старшинами в  них, иногда  даже собственными  отцами,
превращают этих молодых  людей  в настоящих  карбонариев.  Все это несчастне
происходит от  дурного  воспитания. Экзальтированная  молодежь,  не  имеющая
никакого представления ни о  положении в  России,  ни об общем ее состоянии,
мечтает о возможности русской  конституции, уничтожении рангов, достичь коих
у них не хватает терпения, и о свободе, которой  они совершенно не понимают,
но которую полагают в отсутствии подчинения".
     Время показало, что автор  этих  строк  был совершенно  прав. Во второй
половине XIX столетия народовольцы, как раз главным  образом и состоявшие из
"дворянчиков"  и  "экзальтированной  молодежи",  заразили  общество  вирусом
революции, убили  Александра  II практически за считанные дни до введения им
конституции да вдобавок проторили дорожку большевикам...
     Вернемся к декабристам. Чтобы понять, что же на самом деле представляли
собой  эти суб®екты, необязательно вспоминать о  полусумасшедших неудачниках
вроде Якушкина. Достаточно заглянуть в первоисточники -- в "Русскую правду",
сочиненную Павлом Пестелем в качестве руководства на ближайшее будущее.
     Как же  Пестель  представлял себе  полицейскую систему  новой свободной
России?
     Новую  полицию  Пестель  предлагал  именовать...  "Высшим  благочинием"
(прямо-таки оруэлловское  Министерство Любви).  "Высшее благочиние  охраняет
правительство,  государя  и государственные сословия от опасностей,  могущих
угрожать образу  правления, настоящему порядку вещей  и самому существованию
гражданского общества или государства, и по важности сей цели именуется  оно
высшим..."
     По  Пестелю, деятельность "Высшего благочиния"  с  самого начала должна
сохраняться  в строжайшей тайне,  оно "требует непроницаемой тьмы  и  потому
должно  быть  поручено  единственно  государственному  главе  сего  приказа,
который может  оное устраивать  посредством канцелярии,  особенно  для  сего
предмета при нем находящейся". Даже имена чиновников "не должны  быть никому
известны,  кроме  государя и  главы благочиния". До подобной  секретности не
дотянули ни ЧК, ни гестапо...
     "Высшее  благочиние" должно развернуть  самую широкую сеть доносчиков и
тайных  агентов:  "Для  исполнения   всех  сих  обязанностей  имеет   высшее
благочиние  непременную  надобность  в  многоразличных  сведениях,  из  коих
некоторые  могут  быть  доставляемы обыкновенным  благочинием  (т.е. обычной
полицией --  А.Б.) и посторонними отраслями правления, между тем  как другие
могут  быть  получаемы  единственно  посредством  тайных   розысков.  Тайные
розыски, или шпионство, суть посему не  только позволительное и законное, но
даже  надежнейшее  и,  можно  сказать,  единственное средство,  коим  высшее
благочиние поставляется в возможность достигнуть предназначенной ему цели".
     Естественно,  чины  "внутренней стражи" должны  получать  самое высокое
жалованье: "Содержание жандармов и жалование  их офицеров должно  быть втрое
против  полевых войск,  ибо сия служба столь же опасна,  гораздо  труднее, а
между тем вовсе не благодарна".
     Наконец,  численность "ревнителей  благочиния" предполагается огромная:
"Для составления внутренней стражи, думаю  я,  50  000  жандармов  будут для
всего государства достаточны".
     Для  сравнения: тогдашний Корпус внутренней стражи, в который входили и
жандармские части, к 1825 г. насчитывал всего около пяти тысяч человек...
     Так что я  предлагаю читателю  самому решить: куда могли  завести такие
планы и чем  кончилось бы их вдумчивое претворение в жизнь... Кстати, к 1842
г.  штаты  многократно  руганного  и   предаваемого  анафеме  III  отделения
составляли... 40 человек.
     Кстати,  офицеры III отделения отчего-то всерьез полагали, что основным
мотивом,  подвигнувшим декабристов на  мятеж,  было  желание освободиться от
своего кредитора, то есть --  императорской  фамилии. Шеф  жандармов Дубельт
так и пишет: "Самые  тщательные  наблюдения за всеми либералами, за тем, что
они говорят  и  пишут, привели  надзор  к  убеждению, что  одной  из главных
побудительных причин, породивших отвратительные планы "людей 14-го декабря",
было ложное утверждение, что занимавшее деньги дворянство является должником
не  государства,  а  императорской  фамилии. Дьявольское  рассуждение,  что,
отделавшись   от  кредитора,  отделываются  от  долгов,   заполняло  главных
заговорщиков, и мысль эта их пережила..."
     В самом деле, к 1825 г. большая часть дворянских имений была заложена в
Государственном банке. Маркиз де Кюстин, посетивший Россию в 1839 г., писал,
что император является "не только первым дворянином своего государства, но и
первым кредитором своего дворянства" [105].
     Так  что эта  версия имеет  все  права  на  существование  -- аналоги в
мировой истории встречались. Доклад Дубельта, уточняю, был строго секретным,
не  предназначенным для широкого  распространения. Известно, что на допросах
господа декабристы порой прямо-таки выворачивались до донышка. Начальник III
отделения  Бенкендорф и шеф жандармов Дубельт  -- люди чести (пора, наконец,
отказаться от  их совдеповских оценок!), боевые офицеры, герои 1812-го года.
Если признать,  что  они не  кривили  душой, а  фиксировали то,  что  знали,
картина  получается  и  вовсе  прелюбопытная.  По  крайней  мере,  начинаешь
понимать,  почему вдруг  бросились  бунтовать  не  просто  знатные  люди  --
помещики, владевшие  многими тысячами душ  и обширнейшими имениями. Чего  не
сделаешь,  чтобы освободиться от кредитора,  которому  нет  охоты возвращать
долг...
     Кстати, проверить эту версию "не  просто, а очень  просто". Нужно всего
лишь вдумчиво покопаться  в архивах.  И если обнаружится, что имения  "людей
14-го   декабря"  были  заложены  в  казну,  все  подозрения  превратятся  в
уверенность...
     Пушкин,  еще  в  1822 г.,  будучи  совсем  молодыми  прекрасно  понимал
опасности  "дворянских"  революций,  понимал,  что   "ограничение  дворянами
самодержавия" выродилось бы в нечто страшное: "Владельцы душ, сильные своими
правами,  всеми  силами  затруднили  б  или  даже вовсе  уничтожили  способы
освобождения людей  крепостного  состояния,  ограничили  б  число  дворян  и
заградили  б для  прочих сословий путь  к  достижению  должностей и почестей
государственных".
     Правда, он писал это, имея в виду попытку дворянства  ограничить в 1730
г. права императрицы Анны, но разница невелика...


        И ДРЯХЛЫЙ ОКТЯБРЬ ПОЗАДИ


        ВВЕДЕНИЕ, ОНО ЖЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ

     Лиц,  политически озабоченных, автор почтительнейше просит эту главу не
читать.  Поскольку в гордыне  своей тщится не "реабилитировать" кого-то  или
"ниспровергнуть",   а   провести    беспристрастное,    насколько   удастся,
историческое  расследование.  "Насколько  удастся"  -- потому что автор тоже
живой человек и не свободен от симпатии с антипатиями.
     Сразу  оговорюсь:  влезать в  дискуссию по  поводу выноса либо невыноса
Ленина из  Мавзолея не  собираюсь.  По причине  брезгливого  пренебрежения к
таковой. Ну совершенно нам больше нечего делать, кроме как  ломать  копья на
сей счет! Ну заняться нам больше нечем! Ну нет у нас других забот! Как будто
хоть от одной малюсенькой  проблемы избавимся, закопав  Ильича согласно  его
пресловутому  завещанию,  которого  ни  одна живая душа  в  глаза не видела,
кстати...
     Итак...  Все дискуссии и споры вокруг  Октября, если  подойти  к  ним с
позиции строгого анализа, вертятся вокруг четырех главных вопросов,  которые
не столь уж трудно вычленить:
     1. Как там обстояло с иностранными деньгами на революцию?
     2. Кто из соратников Ильича работал на Охранное отделение?
     3. Какую роль в крахе Российской империи играли евреи и масоны?
     4. Была ли альтернатива большевикам?
     В таком порядке и станем рассматривать...

        МАНИ, МАНИ, МАНИ...

     Особо впечатлительным и буйным защитникам дела и  тела Ленина,  похоже,
придется  признать:  были  иностранные  денежки,   были...  Главным  образом
германские. Чересчур уж неопровержимы улики.
     Вот  только  лично  я  сформулирую  свои  впечатления  от  исторической
неопровержимости  этого  факта  кратко: ну и  что? Как выражается мой грубый
знакомый: "Ну и х. ли?"
     В  самом  деле,  ну и  что?  Вы  мне  лучше продемонстрируйте  хотя  бы
одного-единственного  революционного вождя за последние сто лет, который  не
брал бы денег  у какой-нибудь  иностранной державы. Разве что молодой Фидель
Кастро, его экспедиция  на шхуне  "Гранма"  --  как  раз из тех  безнадежных
предприятий, что бывают затеяны исключительно от лютого  безденежья (однако,
как ни странно, порой удаются).
     Брали все. У кого только удавалось. Взяли бы у самого черта, окажись он
поблизости,  ибо  мораль   революционеров  все  времен  и  народов  насквозь
утилитарна: нравственно то,  что  идет на пользу  революции, всего  и дел...
Безнравственно, легко понять, то, что революции мешает заполыхать успешно.
     Этот  нехитрый тезис почему-то всегда  и везде в  истории сопровождался
столь  же  нехитрым правилом,  ставшим прямо-таки нерушимым законом природы:
тот, кто  давал деньги, в девяти случаях из десяти не  только не  получал от
этого никакой выгоды, но вдобавок приобретал нешуточные хлопоты...
     Ирландские революционеры в начале века существовали,  если  откровенно,
на полном пансионе Германии (не из симпатий  к кайзеру, а оттого, что деньги
удобнее всего  вымогать  у  того, кто  является  конкурентом и  врагом силы,
против которой  ты  борешься...). Немцы вбухали кучу денег и оружия в господ
вроде де Валера. Чем же все это кончилось?
     Ирландские революционеры  (те, кого англичане не повесили) создали-таки
независимое  государство, а кое-кто и занял  в нем неплохие посты. Никто  не
поминает недобрым словом славных отцов-основателей за их шашни с  тевтонами,
наоборот, ставят им памятники. Что до немцев... Немцы от своих ухлопанных на
ирландцев  немалых денежек не получили выгоды ни на  копейку --  ни в первую
мировую, ни  во  вторую  мировую,  ни  вообще.  Спрашивается,  кто  же  кого
использовал?
     Аналогичная картина -- в  Польше. Пилсудский создавал  свои легионы при
немаленькой немецкой помощи (злословят, брал даже  деньги у японцев). Однако
ни  малейшей выгоды  немцы  от такого вложения капитала не  получили. Вместо
силовых  акций  на  территории  Российской  империи  Пилсудский  предпочитал
тратить полученные  деньги  на создание своих структур. Потом,  когда настал
подходящий момент, эти хорошо вооруженные "структуры" в одночасье окружили и
разоружили  немецкие  части на  польской  территории  и велели  скорым шагом
убираться  нах  фатерланд.  Пилсудский  получил  осуществление своей  мечты,
независимое польское государство,  а немцы, как  и  в случае с Ирландией, --
шиш с маслом.
     Немцы передали генералу Франке  уйму военной  техники, денег, амуниции,
помогали войсками. Чем все  кончилось? Тем, что Франке  преспокойно укреплял
государство,  отделавшись от  нывших что-то насчет боевого братства тевтонов
посылкой на Восточный фронт одной-единственной дивизии. Снова наши туповатые
колбасники  оказались  в   полном   проигрыше.   Невозможно   отделаться  от
впечатления, что их использовал в качестве дойной коровы всяк, кому не лень.
Именно так впоследствии  африканские царьки, приколов к набедренным повязкам
значки  с  портретом  Ленина  и  выучившись произносить  без  запинки  слово
"социализм", выжимали немалые денежки из дорогого Леонида Ильича...
     По большому счету, Ленин поступил с немцами гениальнейше. Кинул их так,
как  не кидали  "сумрачный  тевтонский  гений" ни ирландцы,  ни  поляки,  ни
испанцы, ни индийцы с  их Субха Чандра Босом. Все длиннющие составы с мясом,
салом и яйцами, сколько их ни ушло в Германию с оккупированных по Брестскому
миру территорий, стали мимолетнейшей выгодой -- скорее уж, призраком  выгоды
-- перед тем,  что произошло в  самой Германии: революция, устроенная не без
чуткого ленинского влияния, крах монархии, проигрыш в первой мировой. Только
не надо говорить, что Ленину просто  повезло.  Слишком хорошо спланированным
получилось  везение,  прямо-таки  по  Анчарову:  парашютисты  обрушились  на
вражеские позиции и устроили там хорошо налаженный хаос.
     Безусловно, именно такой поворот событий Ленин и предвидел -- а вот те,
кто  отсчитывал ему  полновесные  золотые  рейхсмарки, и  в  ночном  кошмаре
предвидеть  не могли подобных последствий...  Следовательно, тратить хотя бы
минимальное  время  на обличение  козней  немецкого  генерального  штаба  --
занятие неблагодарное и абсолютно ненужное. Пустая трата сил.
     Вопрос следует ставить гораздо шире, глубже, копать в другом совершенно
месте.  Как  бы ни  претило  это  "национальной  гордости  великороссов".  И
сформулируем мы этот вопрос  так: можно ли, даже затратив приличные деньги в
золотом исчислении, сокрушить здоровую страну?
     Весь опыт человечества отвечает -- ни за что на свете!  Нигде и никогда
подобные замыслы  не  удавались  в  отношении  стран  и режимов,  обладавших
достаточной   дозой  здоровья  и  сопротивляемости.  Внешнее   революционное
воздействие кончается успехом лишь в том  случае,  когда противостоящий  ему
режим уже исчерпал внутренние ресурсы,  не пользуется поддержкой большинства
населения, безнадежно прогнил...
     А потому пресловутые "немецкие денежки" -- проблема из третьестепенных,
и  их  наличие ничего не решало, ничего не  меняло, никоим образом  не могло
перевесить  чашу  весов  на  сторону  большевиков.  Такова  суровая  истина,
нравится это кому-то или нет...

        "...ИМЕНА АГЕНТОВ НЕ ДОВЕРЕНЫ БУМАГЕ"

     В  какой  бы  стране  ни  происходило   дело,  едва  речь   заходит   о
взаимоотношениях   подпольщиков   и   тайной   полиции,   ситуацию   следует
охарактеризовать словами  Бабеля: "Никто не знает,  где кончается Беня и где
начинается  полиция".  Всегда и  везде подполье было профильтровано агентами
полиции  настолько, что  это дало Г.К.  Честертону возможность для написания
великолепного романа "Человек, который был Четвергом", где в один прекрасный
день выясняется, что вся верхушка некоего условного тайного общества состоит
из полицейских чинов...
     В России  это  правило работало  столь же блестяще.  Настолько,  что  в
некоторых  случаях  просто  невозможно  распутать  сложнейшие  переплетения,
связывающие разномастных революционеров и органы политического сыска. До сих
пор  нельзя внести полную ясность в историю с убийством Столыпина -- то есть
выяснить, насколько стремление  левых устранить  премьера совпадало  с точно
таким же желанием людей из высших придворных кругов отделаться от "выскочки"
и " Бонапарта"... До сих пор почти невозможно установить потаенные пружины и
побуждения чинов охранного отделения в случае с Азефом, который с их прямого
попустительства  организовал множество терактов, -- то ли  его руками кто-то
из  сановников  втихую убирал  врагов  и конкурентов,  то ли  считалось, что
высокое положение  агента искупает весь причиненный им империи вред,  то  ли
все вместе...
     Первое, полное впечатление, играло гораздо большую роль, нежели второе.
Достаточно  вспомнить  историю  жандармского  подполковника Судейкина  и его
"подопечного",   провокатора   Дегаева.   Подполковник   задумал   прямотаки
фантастическую  провокацию в масштабах империи. Посредством своего агента  в
среде  революционеров  Дегаева  полностью  контролировать  всю  деятельность
революционеров, по мере  надобности "снимая урожай", а  кроме того... руками
революционеров  убирать своих  конкурентов  из  высших  сановников. Планы  у
Судейкина были грандиознейшие...
     "Он  думал   поручить  Дегаеву  под  своей   рукой  сформировать  отряд
террористов, совершенно законспирированный от тайной полиции; сам  же  хотел
затем  к чему-нибудь придраться  и выйти в отставку...  устроить фактическое
покушение  на свою жизнь, причем должен был получить рану и выйти в отставку
по болезни.  Немедленно по  удалении  Судейкина  Дегаев  должен  был  начать
решительные  действия:  убить графа  Толстого  (министра  внутренних дел  --
А.Б.),  великого  князя Владимира и  совершить  еще несколько  более  мелких
террористических  актов...  ужас должен  был  охватить  царя,  необходимость
Судейкина должна  была  стать очевидной,  и  к нему  обязательно должны были
обратиться, как к единственному  спасителю. И тут Судейкин мог запросить что
душе угодно..."
     Практически  те же  мечты, как  установлено историками,  питал  и  В.К.
Плеве,  в то  время  --  директор  департамента полиции. Известно, что  граф
Толстой панически боялся быть убитым -- и угрозу видел как раз в Плеве...
     Наполеоновские  планы Судейкина закончились крахом -- его самого как-то
очень  уж кстати  убили  революционеры  во  главе с  жаждавшим  реабилитации
Дегаевым.   Вполне  возможно,  высшие   сановники  империи  были  не  такими
простаками, какими их считал Судейкин, и вовремя приняли свои контрмеры -- в
конце концов, не  один  Судейкин занимался политическим  сыском и располагал
агентурой в кругах революционеров...
     Плеве,  правда, достиг  своей цели -- пусть и  без убийства шефа. Занял
кресло  министра   внутренних  дел  двадцать  лет  спустя  после  истории  с
Судейкиным --  но опять-таки погиб  от  руки террористов,  направлявшихся...
Азефом.  Разобраться,  где кончалась  полиция и  начинались революционеры, в
таких условиях прямо-таки невозможно.*
     *  По  свидетельству   генерала   Спиридовича,  Азеф   сплошь  и  рядом
"засвечивал"  перед революционерами других секретных сотрудников, внедряемых
в  их  ряды,  --  из  соображений  конкуренции,  чтобы  подольше  оставаться
незаменимым... От чего, понятно, был один только вред [181].
     По сохранившимся  документам Охранного отделения (при том, что огромная
их часть погибла) историки  выводят заключение:  в конспиративных  кружках и
партиях всех политических направлений  "секретных сотрудников" насчитывалось
от 50 до 75 процентов от всех участников...
     А потому  не редкостью  были  прямо-таки анекдотические  ситуации вроде
той, когда охранка получила два донесения от разных лиц  о встрече в 1914 г.
видного  ленинца "товарища  Георгия"  и  не  менее  видного социал-демократа
"примиренческого" направления  "товарища Маракушева".  Оба  провели  долгий,
серьезный  разговор  о  возможной  в  будущем совместной  работе,  о  созыве
общепартийной  конференции  и др.  Подробнейшее изложение  их  беседы  очень
быстро попало в охранку, как я уже говорил, в двух разных донесениях... [86]
     Юмор здесь  в  том, что секретными сотрудниками охранки были и "товарищ
Георгий", и "товарищ Маракушев". Разумеется, каждый из  них  не подозревал о
службе собеседника  на ниве  доносительства  --  и оба накатали подробнейшие
отчеты...
     Не менее курьезный случай связан и со Всероссийской конференцией партии
социал-демократов,  созванной  по инициативе  Ленина  в  1912  г.