я знал, эти парни стреляли не в
спины собственным солдатам, а в лоб всякой  нечисти вроде  "лесных братьев",
бандеровцев и власовцев. Задумался. Полез в первоисточники.
     Были,  конечно,  и  заградительные отряды  (к слову, впервые  в русской
истории изобретенные Петром I для Полтавской битвы).  Однако основная  масса
дивизии НКВД  не  охраняла концлагеря, а шла  на немецкие  танки бок о бок с
армейской пехотой. В сорок первом  под Москвой немцев останавливали и войска
НКВД  -- однако впоследствии они как-то выпали из военной истории, их подвиг
забылся, а  ветераны  стыдились  даже упоминать, где  служили. Виной  всему,
конечно,  порнографическое шоу  под названием "XX с®езд КПСС" (к  подробному
рассмотрению коего я обращусь в одной из последующих глав).
     Вернемся  к   комиссарам.  Свидетельствует   писатель   Иван   Стаднюк,
повоевавший  даже  малость  поболее Астафьева -- с первого  дня  войны.  "Из
училища нас  выпустили в конце  мая 1941 года  полторы  тысячи  человек (три
батальона   политработников).   А   после  войны   по  картотеке   партучета
Политуправления сухопутных войск я выяснил, что из них  уцелело  всего  лишь
около двух десятков..." [183).
     А   ведь  училище,   которое   закончил   Стаднюк,   было   отнюдь   не
единственным...  Двадцать уцелевших  из полутора тысяч --  как  вам  процент
потерь? Не похоже на "блиндажи в глубоком тылу"...
     Можно быть антикоммунистом, коли это модно и безопасно. Когда это модно
и  безопасно. Вот  только не  надо гадить на  солдатские могилы. Это святое.
Даже душегуб Малюта Скуратов, заклейменный всеми мыслимыми эпитетами еще при
жизни, заслуживает  свечки, поставленной  в церкви  за его  душу, потому что
погиб  честной  солдатской  смертью, командуя  русскими войсками  при  осаде
литовской крепости Пайда в Ливонской войне.
     Солдатские могилы...  С чьей-то  легкой  руки внедрился и не собирается
умирать один из самых живучих мифов, сопровождающих вторую мировую войну, --
миф  о  том,  что  в сентябре  1939  года  Польша под  натиском  гитлеровцев
хрупнула, как  гнилой орех. Что никакой войны, там, собственно, и не было --
если не считать дурацких атак на немецкие танки в конном строю.
     Однако факты  -- вещь упрямая.  Не было никаких "конных атак на танки".
Давным-давно  доказано, что это  геббельсовская кинофальшивка, исполненная к
тому же крайне примитивно, -- на  мнимых уланах собранные с бору  по сосенке
мундиры, вовсе не имевшие отношения к кавалерии...
     1 сентября 1939 г. возле  деревни  Кроянты 18-й уланский  полк польской
кавалерии под командованием полковника  Машгелажа пошел в атаку не на танки,
а  на 20-ю дивизию немецкой мотопехоты, чье продвижение остановил и какое-то
время  успешно сдерживал. Другие кавалерийские атаки проходили опять-таки не
против танков, вдобавок по всем правилам войны -- при поддержке бронетехники
и артиллерии. Кроме того,  следует помнить: слова "атака польской кавалерии"
еще не обязательно означают несущуюся  в чистом поле  кавалерийскую  лаву. В
составе    знаменитой   Десятой    кавалерийской    бригады    кроме   10-го
конно-стрелкового и  24-го уланского полков  были еще  подразделения танков,
бронеавтомобилей, противотанковая и зенитная артиллерия,  саперные батальоны
и даже эскадрилья штурмовиков огневой поддержки, однако  при описании боевых
действий сплошь и рядом  упоминалась просто "десятая кавалерийская бригада",
что само по себе могло порождать недоразумения...
     Вернемся  к определению польских  конных атак как "дурацких". Точнее, к
описанию другой кавалерийской атаки на пушки  и пулеметы. Речь идет об одной
из операций Кубанской казачьей дивизии.
     "Лето  1916  года.  Бои  на  Стоходе.  От  командира  пехотной  бригады
телефонный звонок  к начальнику  казачьей  дивизии: "Не поможете  ли  своими
казаками поднять наши цепи? Наша атака захлебнулась".
     Кубанцы -- две сотни, и с ними пулеметы на  вьюках.  Серые черкески, за
спинами алые башлыки, черные бараньи шапки с красными тумаками, алые бешметы
и  погоны  -- ничего "защитного". Развернулись  широкою  лавою,  целый  полк
прикрыли. Впереди на нарядном  сером коне командир сотни, еще дальше впереди
на гнедом коне командир дивизиона. Как на смотру -- чисто равнение. Легко по
луговой мокрой траве спорою рысью идут горские  кони, не колышутся  в седлах
казаки.  Им навстречу немецкие батареи  открыли ураганный огонь,  застрочили
кровавую  строчку  пулеметы, котлом  кипит  огонь  винтовок  -- чистый ад  с
Любашевского берега. По  брюхо в воде бредут кони  через главное русло, стих
огонь  немцев,  в  их  рядах замешательство,  слишком  непонятно-дерзновенна
казачья атака.
     Наша  пехота встала  и  с громовым "ура" бросилась за казаками  в воду.
Стоходненский плацдарм был занят" [2].
     Любопытно, отчего же конная атака на  пушки и пулеметы  в  1916 году по
праву  именуется  отважной, а подобная ей (вполне возможно,  и  в самом деле
имевшая  где-то  место  в  сентябре 1939-го) об®является  смешной, нелепой и
дурацкой?  С этакой  точки зрения глупцом предстает и солдат, бросающийся  с
гранатой на танк, -- поскольку силы представляются очень уж неравными...
     Солдат, защищающий свою землю, не может быть ни смешным, ни нелепым.
     Еще  о "гнилом орехе".  У нас как-то  не принято  было прежде упоминать
маршала Юзефа Пилсудского без приставки  "фашистский диктатор". Меж тем этот
яркий и неординарный политик если и был диктатором,  то в первую очередь  --
национальным. После переворота 1926-го  года (к  тому времени в парламенте и
вокруг увлеченно баловались политикой аж  двести партий,  а президент страны
был   убит   правым   экстремистом)  Пилсудский  среди  прочего  наладил   и
производство современного  вооружения. Польские  танки  7-ТР как  минимум не
уступали  немецким,  а  военная  авиация  была представлена самолетами  всех
видов,  собственной  разработки  и  постройки: двухмоторные  бомбардировщики
ЛВС-6 "Зубр" и ПЗЛ-37Б "Лось",  штурмовики ПЗЛ-23А "Карась" и  ПЗЛ-46 "Сом",
истребитель   ПЗЛ-Р-50    "Ястреб".   Другое   дело,   что   техники   порой
катастрофически не хватало...
     И  все  же... Достаточно полистать  любую  популярную  книжку о  второй
мировой  войне, сверить даты и сроки, чтобы  убедиться:  Польша продержалась
дольше любой европейской страны, подвергшейся гитлеровскому  вторжению, -- и
это  при  том,  что  на некоторых  участках  немцы  имели  пятнадцатикратное
превосходство в бронетехнике.  К Варшаве немцы  вышли 15-го  сентября, через
две  недели  боев.  Иными   словами,   чтобы  преодолеть  двести   пятьдесят
километров,  отделявших  польскую столицу  от  германской  границы, вермахту
потребовалось две недели (и  еще примерно столько же длились последние бои).
Вы,  случайно,  не  помните, на  каких рубежах находились германские  войска
числа восьмого  июля 1941-го?  При том, что Красная Армия была,  скажем так,
немножко побольше польской?
     Между  прочим,  сражение  на  реке Бзуре,  где  поляки  нанесли  мощный
контрудар, было во  всех деталях  описано немецкой "Фелькишер беобахтер"  --
причем геббельсовские  журналисты,  отнюдь  не  склонные  расточать  похвалы
славянским недочеловекам, все же сквозь зубы признали за поляками и воинское
мастерство, и героизм.
     Можно  еще упомянуть и  о  героической  обороне  Вестерплятте  -- когда
горсточка солдат  и курсантов неделю держалась против  немецких десантников,
поддержанных с моря орудиями главного калибра крейсера "ШлезвигГольштейн". О
героическом  рейде  подводной  лодки   "Орел",  прорвавшейся  из  Балтики  в
Великобританию.  О дивизионе майора  Генрика Добжаньского, который  до весны
1940  года  партизанил в  лесах  в  качестве кавалерийской  части --  и лишь
впоследствии  расстался  с  лошадьми, уходя  из  облавы.  Рассказать можно о
многом, но это потребовало бы отдельной книги...
     Чтобы  понять,   откуда   взялась   сказочка   о   "гнилом   орехе"   и
дебилах-конниках, несущихся с шашками наголо на танки, следует вспомнить  об
одном  немаловажном  факторе:  17-го  сентября 1939-го на территорию  Польши
вторглась  и  Красная  Армия -- по  подсчетам  историков,  30  пехотных,  20
кавалерийских  дивизий и  12  моторизованных  бригад. Против  этой армады на
восточных  границах стояли  лишь  пограничные  части  и  несколько  маршевых
батальонов  с  легким  стрелковым вооружением. Через  пару  недель состоялся
советско-германский военный  парад,  а весной 1940-го гестапо  и НКВД начали
совместные операции против польского подполья в Кракове...
     Сказка  о  "гнилом  орехе" была  выгодна всем.  Немцам  --  как  лишнее
доказательство   неполноценности   славян.   Советские  военные   наконец-то
рассчитались   за   позорно   битого   в   двадцатом  "великого  полководца"
Тухачевского. (Кстати,  я  не могу отделаться от  впечатления, что  разбитый
Пилсудским  Тухачевский  тихонько   повредился  в  уме  на   почве   Польши.
Сохранилась  подробная   стенограмма  совещания  высшего  командования  РККА
1935-го  года,  где Тухачевский, словно  шаманское заклинание,  повторяет  с
пеной у рта: "Все  зло от Польши,  если  кто-то  на нас  и нападет, то  это,
несомненно, будет Польша..."*)
     *  Эти материалы вполне  доступны.  Рекомендуется  для чтения тем,  кто
продолжает считать Тухачевского великим стратегом...  вполне ясно, но НИЧЕГО
ИЗ ТОГО, ЧТО ПРОИЗОШЛО,  не может  повлиять  на  отношение Великобритании  к
России и войне"
     И,  наконец, каким  бы  диким это ни показалось  иным нашим  либералам,
легенда о  "гнилом орехе" оказалась полезна той самой "западной демократии",
в которой деятели разлива Новодворской все еще видят некий рай...
     Увы, все  так  и  обстояло.  Проинформировав своих  союзников Англию  и
Францию  о вооруженном вторжении Советов,  польский  министр иностранных дел
Бек  заявил, что ожидает  от них "занятия решительной  позиции  в  отношении
советского  правительства"  [226]. Вам интересно  знать,  как  отреагировали
страны, имевшие с Польшей договор о совместной обороне?
     Франция  промолчала вообще. Британское  правительство в сообщении от 18
сентября  заявило,  что,  вообщето,  нападение  на  Польшу  "не  может  быть
оправдано выдвигаемыми Москвой  аргументами", однако поторопилось  уточнить:
"...полное значение этих событий нам еще не известно.
     Ларчик  открывался  просто.  Черчилль,   в   то   время   первый   лорд
Адмиралтейства   (военно-морской   министр)   и  Галифакс*   были   одержимы
одной-единственной  конкретной задачей:  направить  советские войска  против
Германии, дабы  агонизирующая  Британия выстояла. В свете такой  задачи  все
призывы польского руководства и напоминания о гарантиях были  для британских
джентльменов чемто сродни зудению назойливого комара...
     * Эдвард Галифакс (1881-1959) -- министр иностранных дел.
     Закончить рассказ о сентябре 1939-го года хочется одной  тайной, до сих
пор  остающейся   неразгаданной.  Согласно  воспоминаниям  польских  старших
офицеров,   во  время   боев  с  советскими  войсками   захваченные  в  плен
красноармейцы  (командир и несколько десятков  солдат)  выразили  желание...
совместно  с  поляками  воевать против  немцев. На  счету был каждый штык, и
поляки решили рискнуть. Пленные получили свободу и оружие, влились в  состав
одной из  частей,  пытавшихся прорваться  из окружения, и, согласно  тем  же
воспоминаниям, "показали себя храбрыми солдатами и хорошими товарищами".
     Дальнейшая судьба наших земляков, вступивших в войну с Гитлером  за два
года до его нападения на СССР, покрыта мраком  неизвестности.  Согласно тому
же польскому  источнику,  в  конце сентября красноармейцы вместе  с поляками
оказались  в немецком плену. После чего их следы теряются. Быть может, имело
бы смысл покопаться в архивах НКВД -- но кто же нас туда пустит...
     Еще о "демократическом Западе,  рае  земном". В сочетании с  "еврейским
вопросом". Особо нервных просят не беспокоиться -- речь идет не о России. По
моему  глубочайшему  убеждению, так называемый "еврейский вопрос  в  России"
прекратил свое существование одновременно с уходом в небытие невежественного
и горластого племени, именовавшегося "советской интеллигенцией". Равно как и
с возникновением нормальных (ну, почти что нормальных) рыночных отношений.
     История  вопроса  проста,  как  мычание.  Все  баталии  и  сшибки,  вся
вялотекущая  борьба  "патриотов" с "сионистами" были вызваны  примитивнейшим
фактором: теснотой жизненного пространства (поскольку "борцы"  из обоих в то
время   британский   лагерей  практически  все  наперечет   принадлежали   к
интеллигенции, жизненное пространство сужалось еще более).  Лучший язык  для
общения -- говяжий...
     А его-то как  раз и не было. Вернее, имелся, но в мизерных количествах.
Меж тем любой, кто  хоть  однажды  давился в  очереди  за дефицитом,  знает:
пробиваться к прилавку тесной сплоченной группой  не  в пример легче.  Вот и
формировались   ударные   отряды  "борцов  с  жидомасонством"  и  "борцов  с
черносотенством". Слишком  многих записных борцов с той и с другой стороны я
знал лично, чтобы ошибаться в суждениях...
     Потом об®явили капитализм.  Капитализм был хиленький, сюрреалистический
и нелепый,  но кое-какие возможности появились, они есть до сих пор. Те, кто
мог  заработать, ушли на заработки (я имею в  виду активистов обоих, конечно
же, лагерей). Те, кто заработать не мог ни при каких властях и укладах, либо
эмигрировали (и на  американском вэлфере, и  в израильском кибуце прожить, в
принципе, можно, даже  не особенно напрягаясь) либо стали  политиками. Окопы
заросли  бурьяном  и   осыпались.  Правда,  до  сих  пор,  ходят  слухи,  по
обветшавшим ходам  сообщения и полузатопленным блиндажам шатаются печальными
призраками  особо  стойкие  мушкетеры  и гвардейцы кардинала... Болтают, что
редакция журнала "Наш современник"  отправила  поисковую группу  в Курск для
отыскания жидомасонских корней Руцкого. Болтают,  будто детский писатель Кир
Булычев отправил  послание в  Кремль, где  требовал, чтобы  в целях борьбы с
антисемитизмом  французский беллетрист  Андре  Жид  отныне  писался  повсюду
"Андре Еврей". Но, как выражались братья Стругацкие, мало ли что болтают про
страну варваров...
     Речь пойдет не  о нашем  многострадальном отечестве, а об Америке -- по
мнению убогоньких,  светоче демократии. О ее позиции во времена Холокоста --
массового уничтожения  нацистами евреев.  К  превеликому  нашему  удивлению,
можно обнаружить нечто, категорически опровергающее  детски наивные суждения
наших либералов...
     Слово израильскому  журналисту Авигдору Эскину:  "... в годы Катастрофы
великая Америка  отказывалась  принять еврейских  беженцев.  Государственный
департамент США оказался глух к просьбам принять в разгар войны восемь тысяч
еврейских сирот из Европы. Помнится  и решение американского правительства в
1939  году отправить обратно в Германию  корабль с еврейскими  беженцами  на
борту.  Президент  Рузвельт  сказал  тогда,  что  квота  на  иммиграцию  уже
исчерпана".*
     * Здесь и далее  цитируется  по:  Авигдор  Эскин. "Гуд  бай, Америка!",
журнал "Возвращение", NN 6-7, 1992, Иерусалим, Израиль..
     Речь  идет  о  корабле "Сент-Луис", на борту  которого  было  девятьсот
еврейских  беженцев.  После  того  как их отказались принять и  США, и Куба,
двести человек удалось пристроить в Англии, а остальных высадили во Франции,
Бельгии  и Голландии. С приходом немцев большинство из них погибло в газовых
камерах.
     К  вопросу о  "безоговорочной поддержке  Соединенными Штатами Израиля".
Продолжаю цитировать Эскина:
     "Когда  арабы  грозили  в  1948  году  повторить  эксперимент  Гитлера,
американцы наложили  эмбарго  на поставку  оружия в  тогдашнюю Палестину. Не
стоит забывать  и открыто враждебную позицию США по отношению к нам во время
Синайской кампании 1956 года".
     Добавлю от  себя: оружие в 1948 году в Палестину поставила Чехословакия
(разумеется, после разрешения из Москвы),  а позиция США в отношении Израиля
в  1956  г.  была  настолько  жесткой,  что в Средиземном море  крейсировали
американские военные корабли с атомным оружием на борту...
     "...с конца шестидесятых годов в  Вашингтоне поняли, что  Израиль может
служить незаменимым  препятствием  советской  экспансии на Ближнем  Востоке.
Именно тогда началась массированная помощь США. Только тогда подняла Америка
свой  голос  за  право советских  евреев на  репатриацию.  Это  произошло не
благодаря  моральным принципам власть имущих в  Вашингтоне. Наше сближение с
Америкой нельзя также приписать доказавшему недавно свою  немощь  еврейскому
лобби.  Политические  интересы  склонили  Никсона,  Форда  и  их  преемников
протянуть Израилю руку  помощи. А  поскольку политическая фортуна изменчива,
то настало время отторжения и расставания".
     К вопросу об американской помощи Израилю:
     "...утрата  американской помощи ошибочно кажется  катастрофической  для
Израиля. Не стоит только забывать, что она, эта помощь, никогда не превышала
десяти  процентов  нашего  государственного   бюджета,  и  что  уже  сегодня
американцы оказывают  арабскому  миру большую помощь,  чем нам...  Вместе  с
ежегодными тремя миллиардами долларов американцы принесли  нам свою массовую
культуру с ее безвкусием и развратом. Американский образ  жизни, проникший в
дома  многих  израильтян,  был  проводником  материализма  и  бездуховности.
Экономическая  помощь  была  всегда  сладкой  пилюлей,  но  только  помогала
правительству  Израиля  откладывать  подлинное   решение   проблем,  началом
которого  должно стать  расформирование  социалистических  государственных и
профсоюзных структур".
     Не  правда   ли,  все  вышеприведенное   полностью   противоречит  иным
устоявшимся штампам? Причем  мне почему-то кажется, что  материалы, подобные
статье Эскина,  будут  вызывать обиженный визг как раз тех, кто именует себя
"демократами". Бывали, знаете ли, прецеденты...
     Уверен,  многие и  представления не имеют, что  в  годы второй  мировой
войны,  вплоть  до  изгнания  вермахта  из  Франции,  в Пиренеях  действовал
устроенный по  личному указанию Франке так  называемый "красный  коридор" --
переход, по которому в  Испанию уходили из оккупированной  нацистами  Европы
евреи.
     Мелькнувшее  выше  слово  "социализм" позволяет ненавязчиво  перекинуть
мостик к  очередному историческому  примеру, связанному  с  Лениным. Многие,
наверное,  еще  помнят,  сколько  шума в  свое  время  было  поднято  вокруг
"завещания Ленина", скрытого злодеем Сталиным от  партии и народа.  Был даже
толстеный  роман  (забыл  название,  что-то  насчет  Арбата),  где  на  этом
построена вся нехитрая интрига.
     Недавно мне удалось откопать любопытнейший материал, по моему глубокому
убеждению,  способный раз и навсегда покончить с возней  вокруг "завещания".
Прошу  прощения за  обильное цитирование, но я  обязан  придать своей  книге
наукообразность. Да и читателю, смею думать, будет интересно. Итак...
     "В нескольких  местах  книжки Истмен  говорит о том, что ЦК  "скрыл" от
партии  ряд исключительно важных документов, написанных Лениным  в последний
период  его  жизни  (дело  касается  писем  по  национальному  вопросу,  так
называемого "завещания" и т.д.),  это нельзя назвать  иначе, как клеветой на
ЦК нашей партии. Из  слов Истмена  можно  сделать тот вывод, будто  Владимир
Ильич  предназначал  эти  письма,  имевшие   характер  внутриорганизационных
советов, для печати. На самом деле это совершенно неверно. Владимир Ильич со
времени своей болезни не раз обращался к руководящим учреждениям партии и ее
с®езду с  предложениями, письмами  и пр.  Все эти письма и предложения, само
собою разумеется, всегда  доставлялись по назначению, доводились до сведения
делегатов  XII  и  XIII  с®ездов  партии  и  всегда,  разумеется,  оказывали
надлежащее влияние на решения парти