между двумя претендентами, шла с переменным
успехом. Сталину они нужны были оба и именно как соперники. Ведь соперничали
они не со Сталиным, а между собою из-зг того же Сталина - кто и как наиболее
последовательно  способен  понять  и  осуществлять волю диктатора.  Но в тот
момент,  когда  казалось,  что  Сталин  уже  окончательно  выбрал   Жданова,
наступила непредвиденная развязка:  Жданов умер. Правда, Сталин впоследствии
думал,  что эта развязка была предвиденная и подготовленная ("Дело врачей").
Но после смерти Жданова сам же Сталин если  не  организует, то санкционирует
ликвидацию ждановцев ("Ленинградское дело").
     Почему же Сталин пошел на это? Ответ, который дал Хрущев на XX  съезде,
гласит:  "Повышение Вознесенского ,и  Кузнецова  встревожило  Берия. Как  мы
сейчас доказали, именно Берия "предложил" Сталину, что он, Берия, со  своими
сообщниками сфабрикует материалы... Сталин  лично наблюдал за "Ленинградским
делом"...  Когда  Сталин  получил  от  Берия  и  Абакумова материалы, он, не
пересмотрев  эти  клеветнические материалы, приказал  прекратить  дальнейшее
расследование "дела" Вознесенского и Кузнецова. Это решило их судьбу"410.

     409Там же.
     410Н. С. Хрущев. "Доклад на закрытом заседании XX съезда
     КПСС", стр. 41-42.


     После июньского пленума ЦК Хрущев  дает уже  другой ответ.  В одной  из
своих речей в Ленинграде он заявляет: "Маленков, который был одним  из самых
главных организаторов  (курсив  мой.- А. А.) так называемого "Ленинградского
дела",  просто боялся ехать к вам  сюда"  ("Правда",  No 188, 7.7.1957).  Но
через некоторое время после  этого выступления  Хрущев беседует  с  одним из
лидеров  английской  рабочей   партии  Э.  Бивеном  и  сообщает   последнему
обстоятельства, при  которых был уничтожен Вознесенский. Вот рассказ Хрущева
в  изложении  Бивена:  "В конце  войны члены  Политбюро предприняли изучение
советской  экономики  для  целей  будущего  планирования.  Результаты  этого
изучения убедили их в том, что во многих областях следует  допустить частную
инициативу.  Они  выработали  свой  план  и  послали   Вознесенского,  главу
экономического планирования, объяснить его Сталину. Вернувшись, Вознесенский
рассказал, что Сталин набросился на него и назвал его предателем социализма.
Это рассердило членов Политбюро, так  как Вознесенский  сделал лишь то,  что
ему было поручено.  На следующий день члены  Политбюро явились  к Сталину  и
сказали ему, что это был их коллективный  план,  а не Вознесенского, что он,
Сталин, был  несправедлив по отношению  к Вознесенскому и должен попросить у
него  извинения.  "Я  не  могу,-  сказал   Сталин,-  он  расстрелян  сегодня
утром"411.
     Подводя итоги преступлениям  Сталина, Хрущев  говорил на XX съезде, что
никто  другой, а Берия толкал Сталина на эти преступления и что  в то  время
Берия невозможно  было разоблачить, так  как он умел пользоваться доверием и
слабостями  Сталина.  Хрущев  утверждал:  "Возникает вопрос,  почему  Берия,
который  ликвидировал десятки тысяч партийных и советских работников, не был
разоблачен при жизни Сталина?  Он не был разоблачен раньше  потому,  что  он
очень ловко использовал слабости Сталина:  разжигая его подозрительность, он
во всем помогал  Сталину и действовал при его поддержке"412 (курсив мой.- А.
А.)
     Возвращаясь  к  этому  же  вопросу  - к  вопросу  о  главном  виновнике
сталинских преступлений - после  июньского  пленума ЦК, Хрущев говорит, хотя
почти в тех же словах, но о другом лице. Хрущев утверждает: "Занимая

     411"НОД", 10.1.1958.
     412Н. С Хрущев. "Доклад на закрытом заседании XX съезда
     КПСС", стр. 48.

     высокое  положение в  партии и государстве, тов. Маленков  не только не
сдерживал И. В. Сталина, но  очень ловко пользовался слабостями и привычками
Сталина в последние годы его жизни. Во многих случаях он толкал его на такие
действия,  которые заслуживают строгого осуждения"4'3 (курсив мой.- А.  А.).
Которое из этих утверждений правильно? Вероятно, правильны оба,  ибо одно не
исключает другого. Но причины, почему эти два, а не другие члены  Политбюро,
пользовались  такой властью при Сталине, указаны  явно неправильно. Конечно,
их  личные качества имели свое значение. Однако еще  большее значение  имело
то, чего они достигли  этими  своими  качествами  и  для Сталина и  для всех
других   членов  Политбюро:   один  создал  и  держал  в  руках  партаппарат
(Маленков), другой  усовершенствовал  и  держал  в руках полицейский аппарат
(Берия). Не как хитроумные комбинаторы  и рафинированные интриганы держались
они  у "слабого  Сталина" (по этой части  "перехитрить" учителя было  вообще
невозможно), а сам Сталин  держался на гармоничном взаимодействии этих  двух
аппаратов  и  их  водителей.  Если  при  этом  уничтожались  "десятки  тысяч
партийных  и советских работников",  не  говоря уже о миллионах беспартийных
граждан,  то это тоже делалось  в  интересах системы, а не одного Берия  или
Маленкова. Но из утверждения Хрущева, что "Маленков не  только не сдерживал,
но и толкал Сталина" на преступления, вытекает другой важный вывод: Маленков
стал той ведущей силой во всей системе, с которой приходилось считаться даже
Сталину! Это было замечено раньше всех Б. И. Николаевским.
     Объективные  факты,  которым  раньше  не  придавали  особенно  большого
значения, теперь, в свете утверждения Хрущева, приобретают  новое значение и
подтверждают его же вывод.  Факты  эти следующие: 1)  после смерти Жданова и
ликвидации ждановцев Маленков делается  вторым  после Сталина  секретарем ЦК
(1949 г.);  2)  вскоре  после этого  он  делается и  заместителем Сталина по
правительству (1950 г.); 3) на XIX  съезде КПСС "политический отчет" ЦК КПСС
делает  не Сталин, а Маленков; 4)  на  первом пленуме  ЦК  после XIX  съезда
создается вместо узкого Политбюро  расширенный Президиум ЦК в 25 человек, из
которых 15 человек - прямые ученики Маленкова (рань-

     413  Н.  С.  X р у  щ е  в. "За тесную  связь  литературы..."  и  т. д.
"Коммунист", 1957, No 12, стр. 20.


     ше Хрущев  приписал создание этого Президиума злому  умыслу Сталина, но
приписать  теперь  то  же  самое Маленкову он  не  может,  так как  все  эти
"маленковцы"  ныне  перешли  к Хрущеву)  5) на  том же  пленуме  Сталин  был
освобожден от поста  генерального секретаря  ЦК,  оставшись  лишь  одним  из
секретарей, и  Маленков фактически сделался первым секретарем ЦК  (см. выше:
"Подготовка новой чистки и загадка смерти Сталина").
     Если совершенно бесспорным надо считать, что Маленков сделался  ведущим
после  Сталина  членом  Политбюро,  то  столь  же  категорически  невозможно
утверждать,  что Маленков был намечен в "наследники" самим Сталиным. Правда,
этого  прямо  не  утверждает  и  Хрущев, но он  хочет  создать  именно такое
впечатление. Объективные факты говорят опять-таки за  то, что Маленков после
смерти  Сталина очутился во  главе  партии и  государства  не по  "завещанию
Сталина"  (если   таковое  он  вообще   успел   составить),   а   совершенно
автоматически,  как первый секретарь ЦК.  Верно, что Президиум ЦК XIX съезда
был  разогнан и создан новый узкий Президиум в составе тех же старых  членов
Политбюро  с  незначительными  изменениями,   но  соотношение   сил   внутри
Президиума, место каждого члена Президиума в общей пирамиде власти  остались
почти те  же, что и до смерти  Сталина. В самом деле, сопоставим эти данные,
чтобы убедиться в сказанном. Известно, что  до смерти  Сталина не признавали
никакого  алфавита  в  репрезентации  членов  Политбюро, если хотели указать
место, которое  занимает тот или  иной член Политбюро в пирамиде власти. Вот
перед нами два документа: номер газеты "Правда" от  21 декабря 1949  года, в
котором  напечатаны  "юбилейные  статьи"  всех  членов Политбюро  в  связи с
семидесятилетием Сталина, и номер  той же  "Правды" от 7 марта  1953 года, в
котором опубликован список членов нового Президиума ЦК.
     В том  и другом  случае имена напечатаны не в  алфавитном порядке, а  в
порядке "культа личности", то есть в порядке важности каждого имени.
     Список "Правды" 21 декабря 1949 года:
     Маленков
     Молотов
     Берия
     Ворошилов
     Микоян
     Каганович
     7.Булганин
     8.Андреев
     9.Хрущев
     10. Косыгин
     Список "Правды" 7 марта 1953 Года:
     Маленков
     Берия
     Молотов
     Ворошилов
     Хрущев
     Каганович
     Булганин
     Микоян
     Первухин
     10.Сабуров
     Это  сопоставление  показывает,  что  после  смерти  Сталина  в  старом
Политбюро произошла весьма  незначительная  передвижка сил. Маленков остался
на  своем месте, Берия и  Молотов "обменялись" местами, Хрущев, который  при
Сталине  занимал предпоследнее,  девятое место (надо сказать,  место  весьма
опасное  с  точки зрения  "законов чистки"), передвинулся  на  пятое  место,
вытеснив оттуда Микояна на восьмое место. Андреев  и Косыгин  были исключены
еще  на  первом пленуме ЦК  XIX  съезда.  Ворошилов,  Каганович  и  Булганин
остались на своих местах. Мы вправе спросить у Хрущева, почему же Маленков и
Берия оказались  на тех же местах пирамиды власти уже  после смерти Сталина?
Чьими "слабостями" они пользовались теперь?  Очевидно,  они  пользовались на
этот раз уже  "слабостями" всех остальных членов  Политбюро, у которых  были
лишь известные  имена, но не было аппарата власти. Положение  было настолько
тягостное для  этих последних, что они  и  не осмеливались ставить  жизненно
важный для них вопрос: вопрос о "коллективном руководстве" В  этом отношении
характерно  и другое обстоятельство - новое руководство не позаботилось и  о
том, чтобы иметь нечетное число членов (при Сталине  Политбюро всегда  имело
нечетное число членов)  для того  случая, когда спорные вопросы в Президиуме
ЦК приходится решать большинством голосов.
     На том этапе  и в этом не было  необходимости. Вся  власть находилась в
руках аппарата партии (Маленков) и полиции (Берия). Причем первым из "первых
заместителей" Маленкова  по правительству был назначен тот же Берия. Но этот
этап  продолжался  лишь  ровно одну  неделю.  14  марта 1953  года  Маленков
"попросил" освободить его от должности  первого секретаря  ЦК КПСС и впервые
заговорил   о  "коллективном  руководстве".  Это  и  было  началом  конца  и
Маленкова, и Берия. Хрущев стал исполняющим обязанности  первого секретаря и
подготовил  ликвидацию Берия,  чтобы легче ликвидировать и самого Маленкова.
Хрущеву и другим удалось,  вероятно, убедить Маленкова,  что Берия  метит на
его место и  хочет "поставить МВД над партией и  правительством".  Маленков,
который так оплошно  упустил из своих рук собственный аппарат партии, теперь
столь  же  оплошно пожертвовал и  полицейским аппаратом -  он  согласился  с
ликвидацией  Берия и  его  группы. Он  же  докладывал  это дело на  июльском
пленуме ЦК 1953 года. Через месяц сентябрьский пленум ЦК 1953  года утвердил
Хрущева  первым  секретарем ЦК. Потом пересмотрели  и  протокол  "дворцового
этикета". Публичный  протокол членов Президиума ЦК начали вести в алфавитном
порядке. Почти одновременно Маленков объявил и свой "план о крутом  подъеме"
легкой и пищевой промышленности (августовская сессия  Верховного Совета СССР
1953 г.). План вызвал в стране большие надежды и даже подъем энтузиазма. Уже
в 1954 году  сказываются первые результаты маленковского плана.  В магазинах
появляются товары, бросаемые сюда  иногда и из резервных фондов государства.
Некоторые  товары  и  продукты  народного  потребления  закупаются  даже  за
границей на валюту, чего  никогда не  допускал Сталин. Маленков, которого до
сих  пор  считали  бездушным  временщиком  Сталина,   становится  популярным
человеком  в народе.  Хотя  "план Маленкова",  собственно, был планом  всего
Президиума  ЦК, принятым по свежим следам смерти Сталина и ликвидации Берия,
но  именно  потому,  что народ  стал связывать его с именем Маленкова, члены
Президиума насторожились. В январе 1955 года они поручили главному редактору
"Правды"   Шепилову   раскритиковать   этот   план   как   "антиленинский  и
антисталинский"  (тогда Хрущев  еще  нуждался в  авторитете Сталина). Статья
Шепилова носила знакомое со сталинских времен грозное название: "Генеральная
линия партии и вульгаризаторы  марксизма"414. Главный тезис Шепилова гласил:
"Ленин и Сталин тысячу раз подчеркивали, что преимущественное
     развитие  тяжелой  индустрии -  основа основ"  советской хозячйственной
политики. В  статье имя Маленкова,  . конечно, не  называлось, но  "политика
крутого подъема  легкой промышленности" подвергалась  уничтожающей  критике.
Почему же статья появилась именно 24 января? Потому, что 25 января 1955 года
открывался пленум ЦК, на котором  решалась судьба "плана Маленкова" и самого
Маленкова  как Председателя  Совета Министров.  Она  явно была  адресована к
членам пленума как директива, в которой  эти члены предупреждались, как себя
вести  во время обсуждения  вопроса о Маленкове.  Пленум открылся 25  января
докладом  Хрущева о  животноводстве и продолжался  до  31 января.  В вводной
части своего доклада Хрущев повторил основные мысли статьи  Шепилова почти в
тех  же самых  словах  и  охарактеризовал  "политику  легкой  индустрии" как
"капитулянтскую"  политику Бухарина  и Рыкова . Теперь уже  стало  ясно, что
статья  Шепилова  -  не  "литературное  упражнение"  главного  редактора,  а
установка  первого секретаря ЦК. Но не одного первого секретаря. Она целиком
отвечала  программе  основоположников  этой  "генеральной линии"  вместе  со
Сталиным: программе Молотова и Кагановича.
     Обойденные при  распределении первых мест  в государстве  после  смерти
Сталина именно из-за Маленкова и Берия, они увидели в актах против Маленкова
желанные шансы взять  в свои собственные руки бразды правления. Так сложился
временный  блок  между  группой Молотова и группой Хрущева против Маленкова.
Это и  предрешило дальнейшую карьеру Маленкова на посту главы правительства.
На том же пленуме он был снят, хотя объявили об этом только  через неделю на
сессии Верховного Совета  СССР. В поданном на  имя сессии Верховного  Совета
заявлении Маленков подчеркнул, что считает преимущественное развитие тяжелой
промышленности основой  советской хозяйственной  политики, добавив,  что  он
заодно несет  ответственность  и  за развал  сельского  хозяйства  за  время
пребывания  на  должности  секретаря  ЦК.  Недостатки своего  руководства  и
желание   отдать  свой   пост   другому   лицу   Маленков   объяснил   своей
"малоопытностью" в "государственных" делах.  Так писал  человек, который был
беспрерывно почти  20 лет начальником всех кадров  СССР (1934-1953 гг.) и 14
лет секретарем ЦК КПСС (1939-1953 гг.).


     14 "Правда", 24.1.1955.
     415 "Правда", 3.2.1955.

     Хотя  Молотов и  Каганович помогли  Хрущеву убрать Маленкова, но  своих
личных целей они  не достигли:  пост  Председателя  Совета  Министров Хрущев
предложил своему другу по Московской области  - Булганину, вероятно,  не без
помощи того  же Маленкова, чтобы он не достался  Молотову. Предлагая  сессии
Верховного  Совета  от  имени  ЦК партии  кандидатуру  Булганина,  Хрущев не
пожалел ярких слов по адресу Булганина: "Достойный ученик великого  Ленина и
один из ближайших соратников И. В. Сталина - т. Булганин является выдающимся
партийным и государственным деятелем",- заявил Хрущев416.
     В остальном в  руководстве  изменений не  произошло.  Молотов остался в
заместителях своего  бывшего  заместителя Булганина.  Но  дело  обстояло еще
хуже. Молотов и не догадывался, что, помогая убирать сначала Берия,  а потом
и Маленкова,  он роет  сам себе  могилу. Для  любого претендента  в  "вожди"
партии  после  Сталина   Молотов  был   исключительно  опасным  и  неудобным
человеком. На протяжении почти тридцати лет его имя ставилось в партии рядом
с  именем  Сталина.  Девять  лет  он  был секретарем ЦК  (1921  -1930  гг.),
одиннадцать лет - председателем правительства (1930-1941 гг.), на протяжении
всей войны  -  заместителем  председателя Государственного комитета  обороны
СССР,  он  же  был  и единственным человеком в ЦК,  сохранившимся из "старой
гвардии" Ленина. Причем будучи старым большевиком,  он никогда  не  был ни в
"оппозициях", ни  в "уклонах". И  после  Сталина считался  вторым теоретиком
партии.  При нормальном  стечении  обстоятельств  он  был  бы  признанным  и
законным преемником Сталина.
     Убрать такого  человека было трудной  задачей  даже для  Сталина,  хотя
Сталин и добивался этого, как Хрущев рассказывал на XX съезде. Но то, что не
удавалось или не успел  сделать Сталин, удалось Хрущеву. Первую атаку против
Молотова Хрущев  открыл  на  июльском пленуме  ЦК КПСС  1955  года. На  этом
пленуме обсуждались  вопросы внешней политики  СССР,  которая  возглавлялась
Молотовым.  В  какой  плоскости  тогда  обсуждалась эта  политика,  не  было
сообщено в печати. Но после июньского пленума ЦК 1957 года  мы узнали из его
резолюции,  что  Молотова били в первую очередь за антититовскую политику. В
названной резолюции говорится:
     "Неправильная  позиция  тов.  Молотова  по  югославскому  вопросу  была
единогласно осуждена пленумом ЦК КПСС в июле 1955 г."417.
     На этом же пленуме Хрущев  добился расширения Президиума ЦК, введя туда
Кириченко  и Суслова. Одновременно  были введены в  Секретариат ЦК  Аристов,
Беляев  и  Шепилов  (Шепилов  изменил не  только своему старому  покровителю
Маленкову, но  и  новому -  Молотову, став по югославскому вопросу  на точку
зрения Хрущева, за что его Хрущев отблагодарил, назначив секретарем ЦК).
     Вторая атака на Молотова была развернута в "Правде" (главным редактором
которой  оставался   Шепилов)   из-за  безобидного  замечания  Молотова   на
февральской сессии Верховного Совета  1955  года о том, что в СССР построены
только "основы социализма". Замечание это было сделано вскользь и  к делу не
относилось. Поскольку  Молотов говорил  в широком смысле слова об "основах",
то и  с  точки  партийной  ортодоксии  там  не  было ошибки. При  нормальных
условиях на  это никто не обратил бы даже внимания.  Но  дело в том, что для
Молотова  условия  складывались  явно  ненормальные.  Хрущев был в усиленных
поисках старых  и  новых "грехопадений" Молотова. Молотову  было  предложено
публично  признаться в  своей  ошибке. Дисциплинированный  бюрократ  Молотов
поддался давлению. В письме в  редакцию "Коммуниста" он заявил: "считаю свою
формулировку по вопросу  о  построении  социалистического  общества в  СССР,
данную на сессии Верховного Совета СССР 8 февраля 1955 г., из которой  можно
сделать вывод, что в  СССР построены лишь основы социалистического общества,
теоретически ошибочной и политически вредной"418.
     Тем  самым было доказано  в глазах фанатиков партии, что Молотов отныне
не  является  теоретиком   партии.  В  такой  партии,  как  КПСС,  это  была
немаловажная победа Хрущева. Он ее  зафиксировал и в резолюции XX  съезда по
отчету  ЦК,  еще раз осудив  ошибку Молотова. Однако все эти атаки были лишь
иголочными уколами  по  сравнению  с  тем,  что ожидало  Молотова,  а заодно
Кагановича  и  Маленкова,  на XX  съезде партии.  Целиком  овладев аппаратом
партии (новый секретариат ЦК), полиции (новые шефы по КГБ  - Серов, по МВД -
Дудоров), армии (новое руководство - Жуков, Соколовский, Москален-


     416"Известия", 9.2.1955.
     417"Вопросы истории КПСС", 1957, No 1, стр. 6.
     418"Коммунист", 1955, No 14, стр. 127-128.


     ко,  Бирюзов,  Малиновский,  Баграмян и  др.),  заручившись  поддержкой
членов  Президиума  ЦК  Микояна,  Булганина,  Суслова  и  Кириченко,  Хрущев
выступил  со  своим  знаменитым  докладом  против  Сталина.  Удар  "дальнего
прицела" вовсе  не  был  направлен лишь в гроб Сталина - он был одновременно
направлен  и против  будущей "антипартийной" группы  Молотова, Кагановича  и
Маленкова