сталинцы  ничего не  достигли. Как раз из  этих
"заметок" Ленина на  книгу Бухарина, написанную в 1920 году, то  есть за год
до нэпа, партия узнала, как высоко Ленин ценил Бухарина как теоретика. Среди
многочисленных  ленинских  "правильно", "хорошо",  "отлично", на полях книги
Бухарина значилось  и несколько критических замечаний Ленина. Так,  там, где
Бухарин писал:  "Финансовый капитал  уничтожил  анархию производства  внутри
крупнокапиталистических стран", Ленин,  подчеркнув слово  "уничтожил", пишет
сбоку  "не  уничтожил".   Этот  взгляд   на  организованность   современного
"финансового капитализма"  у  Бухарина  установился еще  до  революции,  его
Бухарин  защищал  против  Ленина на  VIII  съезде партии  (1919 г.)  в самом
докладе о программе партии,  от него он не  отказывался  и при  Сталине.  Но
теперь  Сталин  теоретические  воззрения  возводил  в  степень  криминальных
преступлений  и  поэтому мертвого Ленина  заставлял  бороться против  живого
Бухарина. Но здесь Ленин оказывал Сталину медвежью услугу. Странным казалось
только то, что выпуская Ленина на сцену, Сталин не выключил, при всей прочей
фальсификации,   общего  заключения  Ленина  о   книге:   Ленин   поздравлял
Комакадемию  с  "блестящим  трудом  одного  из  ее  членов"  (см.  названный
"Ленинский сборник", т. XI). Сказывалась, видно, старая "проклятая болезнь -
беспечность и  гнилой объективизм" (Сталин), от которой сам Сталин вылечился
окончательно  только  после  ежовщины,  когда  он  приступил   к  подготовке
фальсифицированных изданий не только  ленинских, но даже и своих собственных
старых сочинений (таково четвертое издание сочинений Ленина и первое издание
сочинений  Сталина,  не  говоря уже о  скандальном  "Кратком  курсе  истории
ВКП(б)".


     XXIII. СЛУЧАЙНОСТИ И ЗАКОНОМЕРНОСТИ В КАРЬЕРЕ СТАЛИНА

     Заметили  ли биографы  Сталина целую цепь "случайных событий",  которые
каждый  раз выводили его из прямо-таки  рокового положения  и служили  новой
вехой на  путях  его стремительной  карьеры?  Положение  отчаянное,  ужасный
дамоклов  меч вот-вот  готов  сорваться прямо на голову  Сталина,  абсолютно
некуда  деваться и  не  от кого  ожидать  руки  помощи. "На  этот  раз,  ты,
проклятый, отсюда не  уйдешь!" - пророчат ему враги, а он  не только выходит
из-под  меча,  но  с  львиной  силой,  с  волчьей  хваткой  и с  дьявольским
коварством направляет тот же меч на голову врагов, злорадствующих зрителей и
даже  собственных спасителей. Теперь он на переднем плане в позе благодетеля
для   уцелевших,  в  образе   мстителя  против  будущих  врагов.   Он  умеет
эксплуатировать и "дары  судьбы".  Случайность объявляет  закономерностью, а
закономерность  сводит  к случайности.  Его  интеллектуальная  примитивность
недоучившегося  семинариста  получает   ореол  всепобеждающего   величия   и
всевидящего гения. Если до очередной "случайности" "он был знаменит только у
своих знакомых", как сказал бы Генрих Гейне, то после нее сама слава толкает
его  на  более  широкую  сцену.  Сейчас  он снова на трибуне  перед  толпой,
которая,  частью  с  восхищением,   частью  с  недоумением  смотрит  на  его
малоимпозантную  по внешности, но  необыкновенно живучую фигуру триумфатора.
Он,  знающий, как никто,  цену  толпе и самому себе, величаво позирует перед
толпой  и надменно выступает перед врагами. Толпа ему аплодирует за величие,
а  враги втихомолку  вспоминают  слова  Перикла: "Дело в том, что кичливость
бывает и у труса, если невежеству помогает счастливый случай!".
     Но  сколько  же должно быть этих "случаев",  чтобы  они  определили  не
только  непостижимое  восхождение  одного  человека,  но  и  гибель   целого
поколения?
     Первая  русская революция. Крайние  и тогда бросают в буйствующую толпу
заразительный  лозунг  -  "грабь  награбленное"!  Большевики создают  отряды
партизан, террористов и  вооруженных  "экспроприаторов" (слово  "грабитель",
режущее  ухо  даже  самого  грабителя, Ленин  заменяет  почти  академическим
иностранным словом "экспроприатор" или сокращенно - "экс").
     Рядовой   Джугашвили   "случайно"  возглавляет   грузинских  "эксов"  и
руководит  грабежом  тифлисского  казначейства.  Сотни  тысяч  рублей  через
будущего министра  иностранных дел - Литвинова  - переводятся за  границу  в
кассу  Ленина. Полиция тщетно ищет грабителей,  арестовывает тысячи людей, в
том  числе  и  помощника  Сталина  по  грабежу,  тифлисского  армянина  Камо
(Тер-Петросяна)  . Камо арестован за  границей,  в  Берлине,  по  требованию
русского  правительства,  как  грабитель  казначейства.  Улики  против  Камо
абсолютные и бесспорные. Он должен  быть допрошен и  выдан  русской полиции,
чтобы  наказать  как  его  самого,   так  и  его  руководителем.  Для  таких
преступников  царизм  знает  в революционное время  только  одно  наказание:
суточный военно-полевой суд,  а  на  второе  утро - виселица.  В  берлинском
полицай-президиуме идут интенсивные допросы, Ленин награбленные деньги столь
же  интенсивно превращает в пламенные революционные прокламации и  бросает в
гущу  бунтующей  России. Джугашвили  с  видом святого  простака и  невинного
младенца  ходит  днем  по  Тифлису,  коротает   ночи  в  духанах,  а  деньги
выпрашивает... у агентов тайной полиции. Но страх временами охватывает душу:
а  что,  если Камо вдруг расскажет немцам тайну  преступления  в надежде  на
недосягаемость  русской полиции и в погоне  за славой русского революционера
или, что  еще  хуже,  педанты законов и законности - немцы - отдадут Камо  в
руки законного судьи -  русского правительства? Тогда уж не миновать веревки
на шею. Но опасения Джугашвили напрасны. Камо объявляется сумасшедшим. Немцы
приходят   к  заключению,  что  Камо,  вне  сомнения,   преступник,  но  его
сумасшествие тоже несомненно. Под ужасом содеянного  преступления он лишился
рассудка.  Показания умалишенного не могут иметь юридической  силы, да и сам
он  теперь  безответственен  перед  законом.  Редкая  сенсация  для  мировой
криминальной литературы. "Грабитель тифлисского банка сошел  с ума",- кричат
газетные  шапки,  и  только  тогда  Джугашвили  вздыхает облегченно.  Но  не
надолго.  В  один  из  черных  дней сумасшедшего  сажают в одиночную  камеру
тифлисской уголовной  тюрьмы. Сейчас уже  и Джугашвили уверен: "Все кончено,
погиб Камо, погиб и я!" Культурным немцам не угнаться за нашими жандармскими
профессорами.  Эти выбьют  из  Камо  или дух  или полное признание со  всеми
деталями. Новые  допросы, новые "психоанализы" и  под конец новые  пытки. Но
напрасно! "Если когда-нибудь  на этой земле люди  сходили  с ума,  то Камо -
король  сумасшедших",-  решает  полицейский следователь и  направляет его  в
сумасшедший  дом, в палату тихопомешанных Наполеонов. Джугашвили  "случайно"
ускользает от веревки76.
     Он ссылается по другому преступлению  в Сибирь.  Но он бежит. Его опять
ссылают подальше,  но  он опять бежит.  Так, уже в общей сложности пять  или
шесть  раз  Джугашвили  ссылают все  дальше  и  дальше,  и  каждый  раз  ему
"случайно"  удается побег,  и он появляется  то  в Баку, то в  Тифлисе, то в
Петербурге. Но наконец его  загоняют в далекий край (Туруханская ссылка) под
"строгий  надзор".  Побег оттуда считался почти безнадежным делом. Однако  и
тут  "счастливая случайность"  снова помогла  неугомонному "беженцу". Еще не
успел Джугашвили разработать маршрут своего нового побега, как его призывают
в армию, но тем временем революция мощной волной прибила его  к берегам Невы
в апартаменты  Смольного  дворца  в качестве  члена ЦК  партии большевиков и
депутата всесильных Советов  рабочих и  солдат, но уже  не  как  безвестного
Джугашвили, а как будущего Сталина.
     Октябрь.  Ленин  у  власти.  Все  еще  малоизвестный,  Сталин  получает
маловажный пост народного комиссара по делам малых национальностей России. У
этого   министерства   нет  почти   никаких   функций.  И  на  малые  народы
распространяется власть  "классических министерств". Сталину делать  нечего.
Он  просто "номинальный министр", да и пост выдуман Лениным  специально  для
него, чтобы  отблагодарить за прошлое, но и до настоящего дела не допускать.
Слишком  примитивен, груб, все еще "экс". Пусть пока что  присматривается  к
другим,  как надо управлять  "награбленным".  Сталин исполнителен, терпелив,
лоялен, по-собачьи  "предан  Ильичу",  до приторности  вежлив по отношению к
сильным,  бесчеловечно жесток к "врагам революции".  Такому надо дать власть
побольше. Сталин - нарком  Рабоче-крестьянской инспекции, блюститель законов
революции. Враг врагов  и бич нового советского бюрократизма. Вернейшее  око
Ильича.
     Гражданская  война.  Троцкий  -  полководец  Красной  Армии,  Сталин  -
уполномоченный  по  хлебу.  Столицы  голодают. Сталин  с Волги  снабжает  их
хлебом, забранным  у  крестьян  штыками  солдат продовольственных отрядов  и
частей Особого назначения.  Сталин снабжает Ленина хлебом  и  в  компенсацию
требует, чтобы Ленин снабдил

     76  Трагической  была судьба  самого  Камо. Уже после  победы советской
власти, когда Сталин находился в Кремле и катался на  шикарных бьюиках, Камо
ехал  на дрянном  велосипеде  по Тифлису  и попал под машину.  Его  задавили
насмерть.

     его  мандатом, дающим ему  власть над Южным фронтом  Троцкого77.  Ленин
колеблется,  Сталин задерживает хлеб ("без  мандата ему не дают хлеба!"). Но
без хлеба Ленин погиб. Революция удалась из-за лозунга: "Даешь хлеба, хлеба,
хлеба!".  Пролетариат "победил"  и  теперь говорит просто  и  естественно  -
"давай  мой  хлеб". А  хлеб там, где Сталин.  Нечего  делать: Ленин посылает
Сталину   мандат.  Сталин   посылает   хлеб  Ленину  с  приложением   своего
"гениального" "плана разгрома  Деникина". Заодно тут же, пользуясь ленинским
мандатом, организовывает военную  оппозицию  (Ворошилов, Буденный,  Егоров и
др.)  против  Троцкого. Троцкий  требует убрать  лидера "партизан"  Сталина.
Сталина убирают. Плохо, но он покорно  подчиняется.  Рано. Надо ждать своего
счастья. Не просто  ждать, а ковать его.  Как  ковать? Теми же методами, как
потом   другие   ковали   его  у  самого   Сталина:   лестью,  преданностью,
исполнительностью,   послушностью,  но  и  подлостью.   Сталин  скромно,  но
демонстративно  заявляет: "голосуйте  за Ильича  -  не  ошибетесь!"  (то  же
твердили  потом  по  адресу  Сталина  его "соратники").  Так  было  во время
Брестского кризиса, так было во  время  профсоюзной дискуссии с Троцким, так
было   во   время   "рабочей   оппозиции"  и   оппозиции   "демократического
централизма". Так было всегда после первого  ленинского удара. Да, Сталин не
просто лоялен, но он глубоко предан.
     1920  год.  Ленину  исполняется   50  лет.  Сталин  требует  публичного
празднования  даты  рождения "великого вождя мировой революции". Ленин хочет
показать,  что  ему  чужды  внешний блеск, шум  и торжественные  фанфары. Он
старается   избежать  этого,  но  Сталин  неумолим.  В  "Правде"  появляются
юбилейные статьи Троцкого, Бухарина,  Зиновьева, Сталина и других. В статьях
дается  в  биографических  датах  Ленина анализ истории  русской  революции.
Статьи  блестящие,  торжественные,  высокостильные.  Самая слабая из  них  -
статья Сталина. Слабая  литературно.  Но только  в этой статье разгадан весь
Ленин: "Ленин-вождь, Ленин-организатор, Ленин-идеолог".  Весь  Ленин вылит в
сжатых, льстивых, до упрощенства простых литературных формулах. Ленин - враг
фразы  и рисовки,  впервые увидел  себя  в  зеркале.  Нет,  Сталин не просто
исполнителен, но он  и  талантливый интерпретатор  большевизма! Но Ленин все
еще не сдается. Однако враги Троцкого - Зиновьев и Каменев -

     77 И. Сталин. Сочинения, т. 7.

     выдвигают  Сталина  на  пост генерального  секретаря ЦК,  чтобы  руками
Сталина  выгнать  оттуда  троцкистов.  Ленин  все еще колеблется, он против.
Собственно, только он и знает Сталина. Знает даже, куда  стремится Сталин, а
Зиновьев и Каменев считают его просто удобным оружием против Троцкого. Ленин
болен уже давно, временами возвращается в  Кремль, но почти потерял контроль
над партией.
     XI съезд  партии  (1922 г.) -  зиновьевцы проводят Сталина "генеральным
секретарем"  ЦК. Троцкий  считает  даже  ниже своего  достоинства  придавать
какое-либо  значение  этому  "техническому"  факту.  Ленин  сдается,  Сталин
переселяется в ЦК и тут же приступает к войне против Троцкого. Новые кадры в
ЦК.  Зиновьевцы  и сталинцы  на  паритетных началах.  Глубокая конспирация и
глухая  борьба. Дело принимает серьезный оборот. Сталин, Зиновьев и  Каменев
конспирируют  даже  против Ленина. Больной Ленин, находясь в Горках, требует
отчета от Сталина.  Сталин отчета не  дает.  Возмущенные поведением  Сталина
троцкисты бомбардируют Ленина письмами, но Ленин бессилен. Сталин уже громит
своих врагов в Грузии - членов ЦК и руководителей грузинского правительства,
многие из которых являются личными друзьями Ленина и Троцкого. Ленин требует
отчета, но Сталин его не дает. Тогда Ленин посылает с ультиматумом свою жену
-  Крупскую,  но  Сталин  бесцеремонно  выставляет ее  из кабинета,  да  еще
обзывает   нецензурными   словами.  Умирающий  и   бессильный  Ленин   пишет
"Политическое завещание" - убрать  Сталина  со  всех  постов в  партии  -  и
вдобавок, после "разговора Сталина по телефону  с Крупской", краткую записку
в ЦК, что он порывает всякие отношения со Сталиным. Теперь судьба Сталина на
волоске  -  авторитет  Ленина в  партии  и  ЦК  непререкаемый.  Первый  день
возвращения  Ленина к  работе - последний  день  сталинской  карьеры. Но тут
опять помогла "случайность" - Ленин умирает, и Сталин остается.
     Еще  один, правда,  не  последний, но самый  свежий  пример. 1941  год.
Война.  Триумфальный марш  немцев в глубь России. Судьба Сталина и режима на
волоске.  Она, собственно, предрешена: один  на  один  с Гитлером  Сталин бы
погиб.  Трагическая  "случайность": Рузвельт  и  Черчилль спасают  удачливую
голову Сталина - на свое же несчастье.
     Если в будущем какой-либо суеверный биограф Сталина  возьмется за перо,
то  таких "счастливых случайностей" он  установит  уйму.  Но я не суеверен и
думаю,  что   в  этом  хаосе   "случайностей"  -  величайшая  закономерность
криминальной  карьеры   Сталина.  До  конца   Сталина   могут  понять   лишь
криминалисты и психологи, но никак не историки и социологи.
     Но я не  могу  не указать  здесь и еще на  одну  "случайность", которая
имеет прямое отношение к моему дальнейшему изложению.
     Один счастливый случай в борьбе  Сталина против правых представился еще
до того,  как он окончательно разделался с врагами в ЦК. Это было 21 декабря
1929 года. Сталину в этот день исполнилось 50 лет. Но отмечать даты рождения
или  даже  юбилеи  вождей  не  принято   в  партии.  Ленинский   юбилей  был
единственным  исключением, но  то  был все-таки Ленин.  Молотов, Каганович и
Ворошилов  решили в полном согласии с амбицией Сталина "легализовать" нового
вождя партии. До  сих пор все члены  Политбюро назывались "вождями партии" и
перечислялись всегда в алфавитном порядке. Если  же речь шла о  каком-нибудь
отдельном  члене  Политбюро,   то  писали  просто:  "один   из   вождей  или
руководителей партии". Теперь впервые был нарушен  и  алфавит и вместе с тем
ликвидирован  "институт  вождей"   -  Сталин  объявляется  публично  "первым
учеником Ленина" и  единственным  "вождем  партии". "Правда" была  заполнена
статьями,  приветствиями, письмами, телеграммами о  "вожде"  (прилагательные
вроде "мудрый",  "великий",  "гениальный" пришли  позднее,  по мере развития
аппетита).  Почин "Правды"  подхватили  другие  газеты,  за ними -  журналы,
провинциальные  газеты, радио, кино,  клубы, вся пропагандная машина партии.
Уже  во всей прессе завелся стандарт - каждая статья начиналась  ссылкой  на
"вождя" и  кончалась верноподданнейшим  поклоном по его же адресу.  Юдины  и
Мехлисы,  Вышинские  и  Варги  талантливо  оспаривали  друг у  друга  пальму
первенства по восхвалению Сталина. Но всех этих "академиков" превзошел потом
неграмотный акын  Казахстана Джамбул, который  в  той же "Правде"  кратко  и
образно определил, кто такой Сталин: "Сталин - глубже океана, выше Гималаев,
ярче солнца. Он  - учитель Вселенной!". Вот все  это бешеное соревнование во
лжи, фальши и виртуознейшей лести  началось  официально  с  тех дней. Сталин
ответил  на  все  это  притворное  раболепство  краткими,  но  производящими
впечатление строками: "Я готов отдать и впредь за дело партии все свои  силы
и способности и, если потребуется, и всю свою кровь, каплю за каплей".
     Враги Сталина  острили  тогда -  "к чему  такая скромность - "капля  за
каплей" - отдал бы всю кровь сразу!"
     Вот в зените этой пропагандной шумихи - 27 декабря 1929 года78 - Сталин
единолично  и без  решения  ЦК  произнес  смертный приговор многомиллионному
российскому  крестьянству  -  так  называемому  "кулачеству".   В  речи   на
конференции  "аграрников-марксистов"  в этот  день Сталин  заявил: мы делаем
новый поворот в  нашей политике  и приступаем  к "ликвидации кулачества, как
класса, на основе сплошной коллективизации". Таких кулаков в стране было, по
официальной статистике, 5 миллионов человек и кандидатов в них - "зажиточных
и  подкулачников"  - не  менее  13 миллионов.  Началась  подлинная  война на
истребление крестьянства.  Только тогда,  когда я  увидел своими  глазами  в
Центральной  России и на  Кавказе, как  проводилась  эта  "коллективизация и
ликвидация",  я  понял  Дедодуба:  "в  деревне идет  настоящая  война,  хуже
гражданской и германской!" Я не стану рисовать здесь ни ужасов этой "войны",
ни  ее  последствий  в стране. Об  этом хорошо и  много  рассказано  другими
свидетелями.  Здесь я хочу  только сказать о том,  как реагировали на "новый
поворот" люди правой оппозиции.
     Я  упомянул,  что  выступление  Сталина  последовало  неожиданно  и без
решения ЦК. В решении по сельскому хозяйству,  которое принял пленум  ЦК  за
месяц до выступления Сталина ("ноябрьский пленум"), ни слова не сказано ни о
"новом  повороте  в  политике  партии", ни  о  ликвидации  "кулачества,  как
класса". Там  говорится,  правда,  что  "колхозное  движение  ставит  задачу
сплошной коллективизации  перед отдельными областями",  но абсолютно нет  ни
единого слова о "ликвидации кулачества, как класса", а там, где речь идет об
этой  части  крестьянства,  сказано лишь следующее:  "развивать  решительное
наступление на кулака, всячески преграждая и  пресекая попытки проникновения
кулаков в колхозы"79.
     Но пропагандная  ругань по  адресу  "кулаков"  не  сходила  со  страниц
советских газет,  начиная уже с VIII  съезда  партии (1919  г.).  Сталин  же
заявил  теперь  о  "ликвидации",  то  есть  конфискации имущества  и земли у
пятимиллионного крестьянства (для начала) и выселении его в сибирские тундры
без крова, одежды и пищи, причем поголовно - от грудных детей и  до глубоких
стариков. Да-

     78 И. Сталин. Сочинения, т. 12, стр. 141-172.
     79 "ВКП(б) в резолюциях...", стр. 594-603.

     же  в  мрачные эпохи  рабства  и работорговли  щадили детей, матерей  и
стариков. Сталин не щадил никого. Такая  расправа  с крестьянством считалась
настолько невероятной,  что  первое время мы думали,  что  Сталин сказал это
ради красного словца или просто  сболтнул лишнее по неосторожности. Когда же
выяснилось,  что Сталин  вовсе не занимался  упражнением  в  красноречии,  в
верхах партии,  не  говоря  уже  об оппозиционных  кругах,  началось  весьма
серьезное   брожение.  Рыков  и  Томский   подали   протест   в   ЦК  против
"самовольного" выступления Сталина  и прямого нарушения  решения  последнего
пленума  о  политике  в деревне. Раскаявшиеся было Угланов,  Котов и  другие
поспешили присоединиться к протесту. От  местных секретарей партии  и членов
ЦК  и  ЦКК  начали  поступать недоумевающие телеграммы и запросы.  На  время
созд