й жизни". 4 февраля Эйхе был расстрелян".
     б)  Дело членов  и  кандидатов  Политбюро  Косиора.  Рудзутака, Чубаря,
Постышева и члена Оргбюро Косарева.
     Хрущев говорит158:
     "Рудзутак,  кандидат  Политбюро,  член  партии с  1905  года,  человек,
который провел 10  лет  на  царской  каторге, категорически отказался  перед
судом от вынужденного от него признания. В протоколе сессии Военной коллегии
Верховного суда есть следующее заявление Рудзутака: "Единственная просьба, с
которой он обращается к суду,  это сообщить ЦК ВКП (б),  что в НКВД есть еще
не ликвидированный  Центр, ловко  фабрикующий дела  и заставляющий  невинных
людей сознаваться в преступлениях,  которых они не  совершали; у  обвиняемых
нет возможности доказать,  что они не участвовали в преступлениях, о которых
говорится в таких признаниях, вымученных от различных лиц. Методы  следствия
таковы, что они вынуждают людей лгать и клеветать на невинных, не замешанных
ни в чем людей... Он просит суд  разрешить ему сообщить об этом ЦК ВКП (б) в
письменной форме. Он  заверяет  суд, что он  лично  никогда не имел  никаких
враждебных намерений по отношению к политике нашей партии, потому что всегда
был согласен  с партийной  линией..." В  течение двадцати минут был  вынесен
приговор и Рудзутак был расстрелян... Так же были сфабрикованы "дела" против
видных  партийных и  государственных деятелей:  Косиора, Чубаря,  Постышева,
Косарева и других...
     НКВД стал применять преступный метод  заготовления  списков  лиц,  дела
которых попадали  под  юрисдикцию  коллегий  военных  трибуналов.  При  этом
приговоры заготавливались заранее (курсив мой.- А. А.). Ежов  обычно посылал
эти списки лично  Сталину, который утверждал  предложенную меру наказания. В
1937-1938 гг. Сталину было направлено 383 таких списка с именами

     157 Та м же, стр. 25.
     158 Там же, стр. 25-28.

     тыс}.ч  партийных,  советских, комсомольских,  военных  и хозяйственных
работников. Он  утверждал эти списки",  в) Дело военных. Хрущев  говорит159:
"Очень прискорбные  последствия,  особенно  в  начале  войны,  были  вызваны
ликвидацией  Сталиным  многих лиц из числа командного состава...  В эти годы
репрессиям  были  подвергнуты  определенные  слои военных  кадров,  начиная,
буквально, с  командиров рот  и батальонов  и  кончая  руководителями высших
воинских соединений... Мы  имели  превосходные военные  кадры,  которые были
безусловно  преданы  партии  и  родине. Достаточно сказать, что те  из  них,
которым  удалось выжить, несмотря на суровые пытки, которым они подвергались
в тюрьмах,  с первых  же дней войны  проявили  себя настоящими патриотами  и
героически  сражались во славу  родины. Я  имею в виду  таких товарищей, как
Рокоссовский...  Горбатов,  Мерецков  (делегат  настоящего  съезда),  Подлас
(замечательный командир, погибший на фронте) и многие, многие другие. Однако
много подобных командиров погибло в лагерях и тюрьмах..."
     В ноябре 1938 года Ежов был снят с должности в НКВД и назначен наркомом
(министром) водного транспорта. Последний раз  его видели на открытии  XVIII
съезда партии в  марте 1939  года. Прямо с этого съезда он бесследно исчез -
расстреляли ли его по суду или по "списку", неизвестно.  Хрущев об этом тоже
ничего не  сообщил.  Он взял  его  даже  некоторым  образом под защиту, явно
стараясь, по своему излюбленному методу, всю вину свалить на одного Сталина.
Хрущев говорит160:
     "Мы совершенно  правы, обвиняя  Ежова в  низких методах  1937  года. Но
нужно дать  ответ  на вопрос: мог ли Ежов... сам  решать такие  вопросы, как
судьба таких выдающихся партийцев? Нет, было бы наивно считать, что это было
дело  одного Ежова.  Совершенно ясно, что эти вопросы решал Сталин и что без
его приказаний и его одобрения Ежов этого сделать не мог".
     Укажем в связи с этим еще на два характерных штриха: ни одного раза  во
всем докладе Хрущев не прибегает к  персональным  выпадам  по адресу  Ежова,
тогда как  Сталина и Берия  он  щедро награждает  всякими "титулами";  Ежова
Хрущев выставляет как человека, который

     159 Т а м же, стр. 35.
     160 Т а м же, стр. 28.

     был  лишь простым орудием Сталина,  но когда Хрущев переходит к разбору
преступлений Берия, то сам  Сталин  выставляется как орудие террористической
практики Л. Берия.
     Итак,  Сталин снимает Ежова  в ноябре  1938 года,  причем снимает  сам,
лично, так как "такие вопросы  решал сам Сталин", без Политбюро, которое, по
словам Хрущева, существовало лишь  по названию. В чем же причины опалы столь
заслуженного палача?
     В  свете анализа  тех данных,  которые приводит  Хрущев,  можно  прийти
только  к одному выводу: Ежов сносно провел процесс Пятакова-Радека,  далеко
не удачно  -  процесс Бухарина-Рыкова, но совершенно провалился на  попытках
создать "параллельный бухаринский центр" из членов  и кандидатов Политбюро и
ЦК и "параллельный военный  центр" из маршалов и генералов Блюхера, Егорова,
Гамарника, Рокоссовского, Мерецкова, Горбатова и  других. Как бы Ежов ни бил
на  допросах,  как  бы  он  ни  ломал  ребра,  как  бы  он  ни  изощрялся  в
фальсификациях,  но   после   бухаринского   процесса  люди   не  только  не
признавались  даже  на  закрытых судах в  своих  мнимых  преступлениях,  но,
наоборот,  прямо  из  камер  НКВД  Ежова  писали разоблачительные  письма  о
практике  Сталина- Ежова  самому Сталину и тому  же  номинальному Политбюро.
Короче говоря, Ежов не справился со своей  задачей,  он должен был  уйти, но
уйти он мог только в могилу, так как слишком много знал.


     IX. Л. БЕРИЯ

     Деятельность  Берия в 1939-1940  годах подтверждает этот вывод.  Берия,
отказавшись от предыдущей практики групповых  процессов, начал расстреливать
членов  ЦК  и верховного  руководства  армии  через закрытые  индивидуальные
процессы,  независимо  от того, отказывались подсудимые от своих вынужденных
показаний или нет. Более того, он их расстреливал и в  том случае, когда сам
же  чекистский  суд   вынужден   бывал  выносить  тем  или  иным  обвиняемым
оправдательный  приговор.  Хрущев  привел  в  своем  докладе  один  документ
потрясающей  силы  как  в  отношении  политической  трагедии  большевистских
фанатиков   в   большевистской  тюрьме,  так  и  беспредельной  аморальности
сталинцев из Политбюро. Старый большевик Кедров  писал своему личному другу,
тогда
     секретарю ЦК партии по Комиссии партийного  контроля и  члену Политбюро
А. А. Андрееву (Андреев сейчас член  ЦК и член  Президиума Верховного Совета
СССР)161:
     "Я обращаюсь к  Вам  за  помощью из мрачной камеры Лефортовской тюрьмы.
Пусть этот  крик  отчаяния достигнет Вашего  слуха;  не  оставайтесь глухи к
этому зову;  возьмите меня под свою  защиту;  прошу Вас, помогите прекратить
кошмар этих допросов  и  покажите,  что все это было ошибкой. Я страдаю безо
всякой  вины.  Пожалуйста,  поверьте  мне.  Время  докажет  истину.  Я  - не
агент-провокатор  царской охранки;  я - не шпион; я -  не член антисоветской
организации, как меня обвиняют на основании доносов. Я не виновен и в других
преступлениях перед партией и правительством. Я - старый незапятнанный ничем
большевик.  Почти  сорок  лет  я честно  боролся  в рядах партии  за благо и
процветание   страны...   Сегодня   мне,   шестидесятидвухлетнему   старику,
следователи грозят еще  более  суровыми, жестокими и унизительными  методами
физического воздействия... Они пытаются оправдать свои действия, рисуя  меня
закоренелым  и ожесточенным  врагом, и  требуют все  новых,  более  жестоких
пыток. Но пусть партия знает, что я не виновен и что нет такой силы, которая
могла бы  превратить верного  сына  партии  в ее  врага, до  его  последнего
дыхания. У меня нет выхода. Я не могу отвратить от себя грозящие мне новые и
еще  более сильные удары. Но все имеет свои  пределы.  Мои мучения дошли  до
предела. Мое здоровье сломлено, мои силы и энергия тают, конец приближается.
Умереть в  советской тюрьме,  заклейменным как низкий изменник  Родины - что
может  быть  более чудовищным  для честного человека. Как  страшно все  это!
Беспредельная  боль  и горечь  переполняют  мое сердце.  Нет! Нет! Этого  не
будет!  Этого  не  может   быть!-  восклицаю  я.  Ни  партия,  ни  советское
правительство, ни народный комиссар  Л. П. Берия не допустят этой жестокой и
непоправимой  несправедливости... Я  глубоко верю,  что истина и  правосудие
восторжествуют. Я верю. Я верю".
     Хрущев поясняет: "Военная  коллегия нашла, что старый большевик товарищ
Кедров был невиновен... Но он был расстрелян по приказу Берия"162. С другими
старыми большевиками поступали еще проще: например, Голубев

     161 Там же, стр. 47-48.
     162 Там же, стр. 48.

     и Батурин "были расстреляны без суда, а приговор был вынесен  уже после
их казни"163.
     Таким образом, Сталин добивался и добился через Берия того, чего  он не
смог добиться при  Ежове -  продолжая  физические  пытки, но уже не особенно
церемонясь с судебными формальностями, Сталин  и Берия расстреляли остальных
членов ЦК. Когда в начале  1939  года местные партийные  организации  начали
недоумевать по  поводу продолжающихся  и  после Ежова пыток  в  НКВД, Сталин
отправил  20  января   1939  года,  по  свидетельству  Хрущева,  шифрованную
телеграмму  секретарям  обкомов  и  крайкомов,  ЦК  коммунистических  партий
республик, народным комиссарам внутренних дел  и начальникам органов НКВД. В
этой телеграмме говорилось164:  "ЦК  ВКП(б) поясняет, что применение методов
физического воздействия в практике НКВД,  начиная с 1937 г.,  было разрешено
ЦК ВКП(б) (фактически они применялись  и  раньше, например,  в 1936  г.-  А.
А.)...  ЦК  ВКП(б)  считает, что методы  физического воздействия должны, как
исключение,  и  впредь  применяться по отношению  к известным  и отъявленным
врагам народа и рассматриваться в этом  случае, как допустимые и  правильные
методы".
     Хрущев  утверждал,  что  Берия  не  только  был   "агентом  иностранной
разведки", но что  Сталин, будучи  предупрежден  и  имея факты  в руках,  не
принял  никаких мер против Берия, так как "Сталин верил в  Берия и этого для
него было достаточно"165. Такие факты были доложены пленуму ЦК в 1937  году,
когда Берия еще  был только секретарем  ЦК Грузии. Докладывал об этих фактах
человек, в руках которого  был архив Азербайджанской  независимой республики
1918-1920  годов,  которая возглавлялась партией  "мусаватистов". Имя  этого
человека  - Каминский. Он был членом большевистской партии с 1913  года, был
первым  секретарем ЦК  коммунистической партии  Азербайджана и председателем
Бакинского  Совета  в   1920   году   сразу  же   после   свержения   власти
"мусаватистов". В  1930 году Каминский  был  секретарем  московского  обкома
партии,  а  в  1937  году  -  наркомом  (министром)  здравоохранения СССР. В
компетентности бывшего первого правителя советского Азербайджана

     163 Т а м же, стр. 47.
     164 Т а м же, стр. 30.
     165 Т а м же, стр. 45.

     Каминского не было  сомнения.  Там же, в Баку, учился и работал Берия в
бытность  турок,  потом  англичан  при власти  мусаватистов. Связи  Берия  с
лидерами  "Мусавата"  были известны, насчет турок и  англичан  ходили разные
слухи, пока Берия  не  стал  заместителем председателя советской  разведки в
Баку  (председателем  был Багиров, расстрелянный  после  Берия).  Как только
карьера  Берия пошла в гору, слухи прекратились, так как за такие  разговоры
теперь арестовывали, если бы даже они и были справедливы. Но вот:
      "Уже в 1937 году, на одном из пленумов  ЦК,  бывший  народный комиссар
здравоохранения  Каминский  сказал,  что  Берия  работал  на  мусаватистскую
разведку.  Однако  едва  пленум  ЦК  успел  окончиться,  как  Каминский  был
арестован и расстрелян"166.
     Надо только добавить: из всех секретарей ЦК компартий союзных республик
во  время  ежовщины  не  были  расстреляны, а  сделали  карьеру  только  три
секретаря: Берия - из Грузии, Багиров - из Азербайджана, Хрущев - с Украины.
Была ли такая  карьера, по крайней мере  первых двух, случайной? Может быть,
на самом деле прав Исаак Дон  Левин, этот проницательный знаток большевизма,
когда  он в  своей интересной книге "Великий  секрет  Сталина"  утверждает и
доказывает весьма солидными документами, что сам Сталин  был агентом царской
охранки,  а   так  как  агентами  у   мусаватистов   были,   по  утверждению
"коллективного  руководства" (а раньше и Каминского), Берия и Багиров, то не
покрывали  ли агенты взаимные  преступления перед  своей партией?  Ведь  вся
дореволюционная деятельность  Сталина протекала  главным образом  в  Баку  и
Тифлисе, в центрах, которые Сталин еще при Ленине, а потом и  до конца своей
жизни   доверял  только  своим  личным  ставленникам?  Сталин   не   доверял
Орджоникидзе, но во всем доверял Берия. Хрущев сообщает167:
     "Берия также жестоко  расправился  с  семьей  товарища  Орджоникидзе...
Орджоникидзе  всегда  был противником  Берия и  говорил об  этом Сталину. Но
вместо  того,  чтобы  разобраться в этом  вопросе  и принять соответствующие
меры,   Сталин  допустил  ликвидацию  брата   Орджоникидзе  и  довел  самого
Орджоникидзе до такого состояния, что он был вынужден застрелиться".

     166 Т а м же, стр. 45.
     167 Там же, стр. 44.

     Хрущев  почему-то  не договаривает правды  до  конца:  Орджоникидзе был
единственным из  старых членов  Политбюро,  который поставил перед  Сталиным
ультиматум  о  прекращении  ежовской  инквизиции  (Берия тогда  был  все еще
грузинским "царьком"). В ответ на это Сталин послал на его квартиру чекистов
с запасным револьвером  для Орджоникидзе: если Орджоникидзе не хочет умереть
в подвале  НКВД, то он  должен умереть  на  своей  квартире.  В  присутствии
чекистов  он  попрощался  со  своей женой  Зинаидой  и  застрелился.  Доктор
Плетнев,   который   в    то   время   ожидал   в   приемной   Орджоникидзе,
засвидетельствовал  смерть от  разрыва сердца.  Через  три  дня  на  Красной
площади были похороны. На мавзолее Ленина,  "печально" свесив головы, стояли
друзья-убийцы Сталин, Молотов, Каганович, Ворошилов, Хрущев, Микоян, Ежов, а
срочно вызванный  из  Грузии  Берия проливал  крокодиловы  слезы  по  поводу
"преждевременной смерти великого революционера, друга  и соратника Сталина -
Серго Орджоникидзе".  Я присутствовал  на этом митинге,  вблизи  мавзолея, в
снежный  февральский день 1937 года. Я наблюдал за Сталиным  - какая великая
скорбь, какое тяжкое горе,  какая  режущая боль были обозначены на его лице!
Да,  великим  артистом был  товарищ Сталин!  Не говорит  Хрущев  правды  и о
масштабе террора  при Берия. Верно, что Берия в отношении членов ЦК, крупных
партработников  и высших военных  чинов довел дело  Ежова  до конца. Тут  он
действительно не  знал  пощады.  Но  пытки,  кроме  как для  этих "известных
врагов", применялись еще  только  к  бывшим "ежовцам"  -  чекистам ежовского
набора.
     Более  того,  начались массовые  освобождения  многих  из  арестованных
ежовцами. На местах прекратили приведение  в исполнение смертных приговоров,
и  дела таких лиц  начали  пересматривать  в срочном  порядке.  Даже  многих
осужденных возвращали из концлагерей на пересмотр и доследование дела. Таким
образом,  к началу  1939  года аресты и  пытки в  основном  прекратились. Я,
конечно, не думаю, что Берия был  "добрее"  Ежова или в  Сталине  проснулась
совесть, но конец должен был все-таки когда-нибудь наступить.
     Сталин, арестовав Ежова и назначив Берия, сумел, как обычно, заработать
на своих же преступлениях новый капитал: ужасы террора были приписаны  лично
Ежову, "весна либерализма"- верному ученику Сталина - Л. П. Берия.
     Однако во  время войны и после ее  окончания  Берия,  под  руководством
Сталина,  показал такой  высокий  класс инквизиции,  до которого не поднялся
даже Ежов: начались массовые  депортации целых народов в Сибирь и Казахстан:
поголовно  выселены  были чеченцы,  ингуши,  карачаевцы, балкарцы,  калмыки,
крымские   татары,  приволжские  немцы,  частично  депортированы  балтийские
народы... Хрущев с поддельным возмущением говорил по этому поводу168:
     "...чудовищны  акты, инициатором которых был Сталин... Мы имеем  в виду
массовую  высылку  из  родных мест целых  народов,  вместе с  коммунистами и
комсомольцами, без каких-либо  исключений: эта высылка не  была продиктована
никакими  военными соображениями. Так, уже  в конце  1943  года... проведено
решение  относительно  высылки всех карачаевцев...  В тот же период, в конце
декабря  1943  года,  такая  же  судьба  постигла  все  население  Калмыцкой
автономной республики. В марте 1944  года были полностью высланы чеченский и
ингушский   народы,   а   Чечено-Ингушская    автономная   республика   была
ликвидирована. В апреле 1944 г. с территории Кабардино-Балкарской автономной
республики были высланы в отдаленные места все балкарцы..."
     Доложив все это, Хрущев иронически закончил169:
     "Украинцы избегли этой участи только потому, что их было  слишком много
и не было места, куда их сослать. Иначе он их тоже сослал бы".

      X. ПРОЦЕСС БУХАРИНА

     Процессы  тридцатых годов  проводились при  закрытых дверях.  Советские
граждане знали об этих процессах только то, что пропускала советская цензура
печати. В несравненно лучшем положении находилась иностранная пресса. Хотя и
для   нее  существовало   строгое   ограничение,   но   все-таки   несколько
корреспондентов  иностранных  агентств  и по  одному человеку  из  посольств
получали разрешение присутствовать на процессах и информировать  свою прессу
о  происходящем.  Конечно,  обвиняемые   во  всем  признавались.   Иной  раз
наговаривали на себя больше того, чего требовал от них даже Вышинский. Если

     168 Там же, стр. 40.
     169 Там же.

     раньше  только  за границей  писали, что  все эти процессы основаны  на
фальсификации, лжи, политическом терроре и физических пытках и что лишь этим
можно объяснить фантастические  "саморазоблачения" подсудимых,  то  теперь и
сталинцы признали,  что  все это  было именно так Первое признание и  первое
разоблачение  "таинственных"  методов  советского следствия по  политическим
делам сделало само советское правительство в апреле 1953 года.  Оно публично
заявило тогда, что дело группы  кремлевских врачей было  сфабриковано  путем
применения  "незаконных  методов",  то  есть путем  пыток  и избиений и  что
"признания" вины самими арестованными  в своих мнимых преступлениях,  о  чем
было сообщено при жизни Сталина в печати (13 января 1953 г.), есть результат
всей  этой "следственной  техники"  аппарата НКВД  во  главе с  заместителем
министра  Рюминым. То же было объявлено потом  и в отношении так называемого
"Ленинградского дела" (суд над бывшим министром госбезопасности Абакумовым).
     Но все это было  только началом. Лишь после разоблачения Сталина на  XX
съезде Кремль вынужден был признать перед  всем  миром, что все политические
процессы Сталина как в СССР, так и в странах-сателлитах были сфабрикованы по
тем же методам, что и дело "группы врачей". Правда, в то время как в странах
"народной демократии"  произошла открытая реабилитация жертв чисток Сталина,
жертвы  московских  процессов еще  официально не реабилитированы.  Пока  что
Кремль реабилитирует только  тех  "врагов  народа" (Бубнов, Косиор,  Блюхер,
Егоров,  Гамарник и  др.),  которые не прошли через официальные процессы или
были осуждены через закрытый суд (группа маршала Тухачевского).
     Есть указание,  что Хрущев  заявил в своей знаменитой речи, что  он был
против суда над Бухариным (март 1938  г.).  Надо  сказать,  что  если  такое
заявление  действительно  было  сделано,  то  для   него  имелись  серьезные
основания. Конечно, не  в том смысле, что Хрущев был против такого суда, а в
другом - процесс Бухарина был самым неудачным  из всех процессов Сталина. Он
совершенно не удался даже "