. Хотя  письмо Сталина было  формально
направлено против историков, но его основные принципы были применимы ко всей
идеологической  жизни страны.  С тех пор  и  началась полная и  всесторонняя
сталинизация   всех  общественных  наук   в  СССР.   Все  области   духовной
деятельности  советских  людей: наука, литература, живопись,  театр, музыка,
кино,  цирк  -  подверглись  пересмотру  с точки  зрения  требований "письма
Сталина". Эта "аракчеевщина" приняла впоследствии настолько уродливые  (даже
с  точки зрения  интересов режима)  формы, что  из парткабинетов  (партийные
библиотеки)  были  изъяты  не  только  всякие  подозрительные  книги,  но  и
"стенографические отчеты" съездов партии и даже старые статьи, речи, брошюры
самого Сталина, Кагановича, Молотова  и других членов Политбюро, по указанию
авторов. Сообщая об этом местным органам партии, ЦК давал и разъяснение: эти
работы  вождей  партии  отражают  вчерашний  день.  Они  должны  быть  вновь
отредактированы  и  комментированы  самими авторами, чтобы  устранить в  них
"видимые  противоречия"  с текущей политикой  и практикой  партии.  Разгадка
здесь была простая -  в этих речах  вождей и стенографических отчетах  ЦК (в
свое время опубликованных) молодые коммунисты легко могли видеть маневренную
демагогию, завуалированные подкопы и  рассчитанное двурушничество  Сталина и
сталинцев в идейной борьбе за власть.
     В  одних  из этих  документов  Сталин,  Молотов, Каганович,  Ворошилов,
Микоян, Шверник, Андреев с пеной  у рта защищали Зиновьева и Каменева против
Троцкого, в других  с  той же  решительностью и с тем же  усердием  защищали
Бухарина,  Рыкова  и  Томского  против  Зиновьева  и   Каменева,  в  третьих
категорически  отвергали  "культ   вождей"  и   объявляли  высшим  принципом
ленинизма в  организацонном вопросе - "коллективное руководство" всего ЦК, а
не отдельных вождей. Сам Сталин громогласно заявлял  в дискуссии с Троцким и
Зиновьевым, что это просто смешно думать,  что после  смерти Ленина у партии
может  быть  только один  вождь.  "Такого вождя у нас  нет и не может  быть.
Вождем у нас будет только "коллективное руководство".
     Так, например, в речи на XIV съезде партии, выступая против Зиновьева и
Каменева, Сталин повторно (а потому  и подозрительно) заявил, что  он против
репрессий  в  отношении  вождей  партии,  какими считались  тогда все  члены
Политбюро, в том числе и Зиновьев, Каменев, Троцкий, Бухарин и т. д.94.
     "Мы  против  политики  отсечения  (то есть репрессий.- А.  А.).  Это не
значит, что  вождям будет позволено безнаказанно  ломаться и садиться партии
на голову. Нет уж, извините. Поклонов в  отношении вождей  не будет...  Если
кто-либо  из нас  будет  зарываться,  нас  будут призывать к  порядку,-  это
необходимо, это нужно. Руководить партией вне коллегии нельзя. Глупо мечтать
об   этом   после   Ильича,   глупо   об   этом  говорить...   коллегиальное
руководство...- вот что нам нужно теперь".
     Сталин  запрещал  другим  вождям  партии  и   "мечтать"  о  единоличном
руководстве, во  всеуслышание  заявляя, что после смерти Ленина даже "глупо"
об  этом  говорить,  но  сам, не  мечтая  и  не  разглагольствуя,  упорно  и
последовательно  шел  к этой  цели.  Понятно, почему были изъяты  эти старые
работы Сталина и его сторонников. Только после второй мировой войны Сталин и
нынешнее  "коллективное  руководство"  решились  на  их  переиздание в  виде
"сочинений Сталина".
     Сталин был уже признанным диктатором. Теперь все

     94 И. Сталин. Сочинения, т. 7, стр. 390-391.

     видели, что  "глупо" было  бы  и мечтать о  "коллективном руководстве",
пока есть непогрешимый "гений, учитель и отец".
     Все-таки  и в  этом  случае Сталин  и сталинцы  остались  верными себе:
"сочинения     Сталина"    появились    в    новом    издании     наполовину
фальсифицированными,  наполовину  переделанными. Наиболее "устарелые" работы
(статьи и речи с хвалой Троцкого, как  "организатора Октября", статьи и речи
в  защиту Зиновьева, Каменева, Бухарина  и им  подобные)  Сталин  вообще  не
включил в свои сочинения95. Вернемся к работе пресс-бюро ЦК.
     Через  некоторое  время  пресс-бюро было  превращено  в самостоятельный
отдел  печати ЦК  (тогда  во главе  его  был  поставлен  бывший  заместитель
Ингулова - Б. Таль), но функции его  остались те же. Только права и круг обя
занностей были значительно  расширены.  По своему  назначению  отдел  печати
выполнял три самостоятельных функции, это был:
     1) орган руководящих указаний для всей партийной
     и советской печати,
     2) орган контроля над печатью,
     3) исследовательская лаборатория выработки новых
     форм, методов и приемов текущей печатной пропаганды.
     Вся эта работа проходила по секторам:
     1) партийной печати,
     2) советской печати,
     3) ведомственной печати,
     4) военной печати,
     5) молодежной печати,
     6) национальной печати,
     7) профсоюзной печати,
     8) печати "братских компартий",
     9) иностранной печати,
     10) издательский сектор.
     На правах самостоятельного сектора в отдел печати входил ТАСС.
     Каждый сектор имел помимо своих  постоянных штатных сотрудников большой
штат  нештатных специалистов  из  руководящих  работников разных центральных
учреждений и  организаций - институтов, Коммунистической академии, Института
красной профессуры,  редакций  центральных  органов печати, Государственного
издательства,

     95  П. Берлин. "Сталин  под  автоцензурой" ("Социалистический вестник",
1951,No 11 (648).

     военного  ведомства,  Национального Совета ЦИК СССР,  ЦК  ВЛКСМ, ВЦСПС,
Наркоминдела (отдел печати Министерства иностранных дел), Коминтерна и т. д.
     До того  как  ЦК выработает "линию поведения" по тому или иному вопросу
или  развернет  какую-нибудь новую  пропагандную  кампанию,  соответствующий
сектор проводил одно или несколько  совещаний этих  специалистов с детальным
обсуждением предстоящих  задач  и целей новой кампании.  На  этих совещаниях
обсуждалось не "что делать" (что  делать - это дело ЦК), а "как делать". Как
сделать так, чтобы от предстоящей кампании (методы перманентных "кампаний" -
ведь это  неизменный стиль большевистской пропаганды  и до сих пор) получить
наиболее  эффективные  психологические и  практические результаты.  Тут было
широкое поле инициативы  и  для каждого из участников совещаний, и для самих
сотрудников отдела печати.
     Национальным   партийным  организациям   также   предоставлялась  такая
инициатива  применительно к  национально-бытовым условиям данного народа.  И
надо сказать, что местные национальные  организации иной раз "переплевывали"
столицу  в "творческой инициативе" на пропагандных кампаниях. Так,  Агитпроп
Среднеазиатского  бюро ЦК  ВКП(б) предложил  награждать отстающие республики
Средней  Азии "крокодилами"  (конечно,  бутафорскими).  Затея  эта  не  была
осуществлена  из-за  вмешательства   ЦК.  В  Среднюю  Азию  была  отправлена
телеграмма,   чтобы   немедленно   были   убраны   "крокодилы"   из   самого
Среднеазиатского бюро  ЦК.  Но  на чем сорвались малоподвижные  туркестанцы,
вполне  преуспели бойкие  кавказцы. На отстающих нефтяных промыслах Грозного
(Чечено-Ингушская   АССР)  созывались  многолюдные  рабочие  собрания  и  им
торжественно вручали буйвола  с "почетной  грамотой": "вы  лентяи,  а я  ваш
король!"
     Для  отстающих  колхозов  установили   "переходящего  осла".   На  осла
нацепляли плакат с надписью: "вы ослы - я осел: мы родные братья!"
     Знаменитый  тогда  на  весь   СССР  бывший  друг  Сталина  и  секретарь
Кабардино-Балкарского обкома партии (и член Центральной ревизионной комиссии
ЦК партии)  Беталь  Калмыков поступил  еще  оригинальнее: он  созвал  "съезд
лодырей"  республики  с   повесткой  дня:  "мы  живем  на  шее  трудящихся".
Республиканская  печать дала пышное пропагандное оформление затеи Калмыкова,
а сам Калмыков победно протелеграфировал от "имени съезда лодырей" в
     ЦК, чтобы был созван такой же "всесоюзный съезд лодырей" в Москве.
     После  таких и  им  подобных  трюков  на  местах право  инициативы было
сохранено только за Агитпропом и отделом печати ЦК.
     В системе отдела печати иностранный сектор тоже имел троякие функции:
     1) цензурные,
     2) информационные и
     3) "исследовательские"-
     Цензурные функции сводились к строжайшему соблюдению "монополии внешней
торговли"  идеями  -  газетами,  журналами,  книгами.  Ни одно  произведение
(политическое,  художественное   или  научно-техническое)   не  могло   быть
экспортировано  из  СССР  за границу без ведома сектора, так же  как ни одно
произведение  (газеты, журналы,  книги)  не  могло быть  импортировано из-за
границы в СССР без ведома того же сектора. Это  была не главная задача, хотя
она и соблюдалась строго. Главная  же задача "монополии идей" заключалась  в
том, чтобы в  собственных советских изданиях - книгах, журналах  и газетах,-
согласно "письму Сталина", не допускать "зловредной контрабанды идей" извне.
Сектор иностранной печати  следил за  тем, чтобы  систематически  "освежать"
инструкции Главлиту (главной  цензуре)  касательно  переводной литературы  и
того, какие  и  в  каких границах могут быть использованы  советской печатью
иностранные источники. Такие  же строгие инструкции  были  выработаны  и для
ТАСС:  какие  и в  каких границах могут  быть  использованы в текущей прессе
сообщения иностранных  агентов  и собственных корреспондентов из-за границы.
Эти инструкции "освежались" в зависимости от изменения внешней политики СССР
в отношении того или другого государства, партии и даже лица.
     Информационные   или,   вернее,   дезинформационные   функции   сектора
иностранной  печати сводились  к  одной  из  замаскированных  форм советской
пропагандной  диверсии  -  нащупывание противника  для вербовки  "симпатии",
рекогносцировки  в  лагерь  для  разложения  врага,   дезинформации  мировой
общественности  в  отношении Советского Союза. Такую  работу проводили  чаще
всего   через  иностранных  "прогрессивных  журналистов"   в  Москве,  через
нейтральную  прессу  за  границей  и  нередко  через  некоторых   не  всегда
разборчивых   иностранных    политических    деятелей    или    литературных
знаменитостей.
     С  той же  точки зрения сектор  печати подходил и к изданию иностранных
писателей. Стоило  какому-нибудь  вчерашнему "реакционному писателю" сделать
пару  публичных  заявлений  в  пользу  Кремля, чтобы в Москве его сейчас  же
занесли в  "список  прогрессивных писателей".  Тем временем  Государственное
издательство  получало  задание  отдела  печати  ЦК немедленно  перевести на
русский  язык  произведения этого писателя. Его  начинали  рекламировать как
друга   "русского  народа".  Известное  число  иностранных   писателей  было
"поймано" таким образом. Незачем называть здесь их имена. Достаточно сказать
о "непойманном" - А. Жиде.
     "Исследовательские"  функции сектора печати не  имели  ничего общего  с
литературной  задачей.  Это  были чисто  разведывательные  функции для целей
военного, хозяйственного и политического  шпионажа. При Институте  Маркса  -
Энгельса  - Ленина и  при Институте мировой политики  и  мирового  хозяйства
работали (с большими штатами научных работников) несколько исследовательских
групп  по разработке  и классификации мировой печати. Тут можно было  видеть
газеты  и журналы всех  стран  и  на всех  языках.  Эти  группы  были заняты
изучением не только  столичных, но и  провинциальных газет  и журналов почти
всех стран мира. Они  представляли один  раз в месяц  в сектор печати научно
разработанные данные из этой  прессы по названным выше  трем отделам. Сектор
печати объявлял такие анализы "секретными" и рассылал их в виде "бюллетеней"
соответствующим ведомствам.
     Сектор  национальной печати имел те же задачи, что и весь отдел  печати
для общей пропаганды. Задачи сектора  не  распространялись на Украину  и  на
Белоруссию  (эти  республики  обслуживали  соответствующие  производственные
секторы общего  отдела). Национальный сектор  обслуживал только неславянские
народы: Крым,  Кавказ,  Татарию,  Среднюю  Азию  и  Казахстан  во внутренней
пропаганде   и  восточноазиатские  страны   -  во   внешней  (Китай,  Индия,
Афганистан, Иран,  Турция,  арабский Восток  и др.).  Во главе сектора стоял
член  национальной  комиссии ЦК и один  из будущих председателей ЦИК  СССР -
Рахимбаев.  Близкое  участие  в   работе  сектора  принимали  видные   тогда
специалисты   по   национальному   вопросу  Бройдо,  Диманштейн,   Рыскулов,
Габидуллин, Павлович, Климович, Аршаруни,  Тулепов, Таболов, Сванидзе  (брат
первой  жены Сталина) и  др. Нештатными,  но постоянными консультантами  для
пропагандных акций сектора на зарубежном Востоке
     привлекались  представители соответствующих  компартий  из  Коминтерна,
дипломаты из  Наркоминдела  и специалисты  двух  восточных  университетов  в
Москве - КУТВ им. Сталина и Коммунистического университета им. Сун Ятсена (в
последнем учились китайцы, корейцы,  малайцы,  индийцы,  филиппинцы, негры и
другие представители азиатских народов). Особенно сложны были задачи сектора
в области зарубежной  пропаганды.  Общая линия коммунистической пропаганды и
ее  более  или  менее  варьирующиеся,  но  в  основном  однотипные стандарты
пропагандных приемов на  Западе мало подходили для условий азиатских  стран.
Приходилось считаться с фактами, которые играли самодовлеющую роль  в Азии и
на Востоке вообще. Наличие феодальных и дофеодальных порядков в этих странах
рядом  с  существованием  отдельных  высокоразвитых  индустриальных  оазисов
(Китай,  Индия),  исключительная сила и влияние местных религий,  всем своим
духом  противодействующих коммунистической  инфильтрации, существование  там
сильных  националистических  движений,   по  своей  идеологии  и  социальной
направленности отрицающих догмы коммунизма,- таковы  были  факты, с которыми
приходилось считаться. В этих странах коммунистическая пропаганда имела дело
не с "пролетариатом", желающим "социализировать" богатство капиталистов, а с
крестьянством,   добивающимся   того,   чтобы   самому   стать   деревенским
"капиталистом". Однако  общим для  всех  этих  стран  было  их  национальное
состояние - их зависимое или полузависимое колониальное положение.
     Но как  раз  идеологом независимости  выступала там  националистическая
интеллигенция   вместе  с  духовенством.  Она   и  была  главным  и  опасным
конкурентом  для  "национального  коммунизма". Учитывая  все  эти факты,  ЦК
строил пропаганду на Востоке по строго  разработанному методу дифференциации
стран  и  народов.  Основные  ее  теоретические  принципы  открыто  изложены
Сталиным еще  в 1925  году в  его  речи  перед  студентами Коммунистического
университета трудящихся Востока (КУТВ) им. Сталина. Эти принципы таковы96:
     "Мы имеем теперь,- говорил в этой  речи Сталин,- по  крайней  мере, три
категории  колониальных и зависимых стран. Во-первых, страны, вроде Марокко,
не  имеющие или  почти не имеющие своего  пролетариата... Во-вторых, страны,
вроде Китая или Египта, в промышленном отношении

     96 И.Сталин.Сочинения, т.7,стр.146-151

     мало  развитые  и   имеющие  сравнительно   малочисленный  пролетариат.
В-третьих,  страны, вроде Индии, капиталистически более или менее развитые и
имеющие более или менее многочисленный национальный пролетариат...
     Для стран, вроде Марокко... задача коммунистических элементов состоит в
том, чтобы  принять все меры к созданию  единого национального фронта против
империализма... В странах, вроде  Египта или  Китая...  от политики  единого
национального  фронта  коммунисты должны  перейти к  политике революционного
блока  рабочих и мелкой буржуазии.  Блок этот может  принять в таких странах
форму единой партии,  партии рабоче-крестьянской  (как, например,  тогдашний
Гоминдан, куда входили  и коммунисты.- А. А.)... Такая  двухсоставная партия
нужна и  целесообразна,  если она не связывает компартию по рукам и ногам...
если  она  облегчает  дело  фактического  (курсив мой.-  А. А.)  руководства
революционным движением со стороны компартии...
     Несколько иначе обстоит дело в странах, вроде Индии. Основное и новое в
условиях  существования таких колоний, как  Индия,  состоит не только в том,
что  национальная  буржуазия раскололась на  революционную и соглашательскую
партии, но  прежде  всего в  том,  что  соглашательская часть этой буржуазии
(речь,  конечно,  идет  о  Конгрессной  партии  Ганди  и  Неру,  а  также  о
мусульманской Лиге  теперешнего Пакистана.- А. А.) успела уже сговориться  в
основном с империализмом. Боясь революции больше, чем империализма, заботясь
об интересах своего  кошелька  больше,  чем об  интересах своей  собственной
родины, эта часть буржуазии, наиболее богатая  и влиятельная,  обеими ногами
становится в лагерь непримиримых врагов революции...  Нельзя добиться победы
революции, не  разбив  этого  блока...  Самостоятельность компартии  в таких
странах  должна  быть основным лозунгом передовых  элементов  коммунизма..."
После изложения этих принципов Сталин, обращаясь к студентам, так  определил
основную  задачу университета: "В университете народов Востока имеется около
10 различных групп слушателей, пришедших к  нам из  колониальных и зависимых
стран... Задача Университета народов  Востока состоит в том, чтобы  выковать
из   них  настоящих  революционеров,  вооруженных  теорией  ленинизма...   и
способных выполнить  очередные  задачи освободительного  движения колоний  и
зависимых стран не за страх, а за совесть".
      В выполнении этой задачи Сталин требовал тактической
     эластичности.  Он   предупреждал   против  того  уклона   в   азиатском
коммунизме, который состоял 97
     "...в переоценке революционных возможностей освободительного движения и
в  недооценке дела союза рабочего класса  с  революционной буржуазией против
империализма. Этим  уклоном страдают,  кажется,  коммунисты на Яве, ошибочно
выставившие недавно лозунг Советской власти для своей страны".
     Особняком  в зарубежной  пропаганде  ЦК стояла  Япония.  Тут  проповедь
чистого коммунизма считалась само собой разумеющейся задачей. Правда, в ряде
вопросов государственные интересы СССР и Японии на колониальном Востоке были
идентичны  (изгнать   западные  державы  с  Востока  и  Тихого  океана),  но
социальные интересы  были  прямо противоположны.  Когда хорошо осведомленный
японский корреспондент газеты "Ници-Ници" однажды задал Сталину  вопрос, как
найти  выход  из  такого  противоречивого   положения,  Сталин  ответил  без
соблюдения какого-либо дипломатического этикета: "Изменить государственный и
социальный строй Японии"98...
     В  соответствии  с  этими  установками  Сталина  и  строилась  печатная
пропаганда для Востока. В  самой Москве  для азиатских  стран переводились и
издавались только официальные документы Коминтерна и произведения "классиков
марксизма". Не думаю, чтобы в Москве печатались и экспортировались документы
и  произведения зарубежных  восточных компартий.  Тут  начеку был .Литвинов.
Народный комиссариат по иностранным делам всегда поднимал скандал в ЦК, если
кто-либо  из  представителей  заграничных  компартий старался  завести  свою
типографскую базу в Москве, хотя бы даже под фальшивой маркой: "напечатано в
Берлине"  или  "в  Калькутте". Столь же категорически  Наркоминдел  возражал
против снабжения заграничных агентов  ЦК и Коминтерна подложными документами
экспортно-импортных  предприятий  Комиссариата внешней торговли. Так как  на
практике  к  снабжению  этих   агентов   фальшивыми  документами   советских
хозяйственных  органов  прибегали  постоянно,  то  Коминтерн  и  Наркоминдел
находились в ведомственной непрерывной "холодной войне" между собой. Позднее
этот  вопрос стал  (после ряда разоблачений  за границей)  , по настойчивому