к заключению, что Сталин действовал не только с
ведома,  но  и с  полного  согласия  тогдашних членов Политбюро  - Молотова,
Кагановича, Ворошилова, Микояна, Жданова, Андреева, Калинина, короче говоря,
всех  тех,  кто  уцелел от  ежовщины. Хрущев это  знает и  поэтому не  прочь
отмежеваться  от этого Политбюро,  хотя и делает  это косвенно.  Рассказывая
делегатам  съезда,  каким  страшным  пыткам   подвергались   в  НКВД  старые
большевики и как эти большевики брали обратно свои вынужденные "признания" в
письмах на имя Сталина, Хрущев как бы мимоходом напоминает:
     "В то же  время  Сталин,  как нам было сообщено членами  Политбюро того
времени (курсив мой.- А.  А.), не показывал им заявлений  многих  обвиняемых
партийных активистов..."
     Конечно, Хрущев  не был  членом  Политбюро, но  чтобы Хрущев, Маленков,
Булганин, Берия и другие вошли в его состав, Сталину - Молотову - Кагановичу
пришлось убрать  из Политбюро и ликвидировать из 16 членов  и кандидатов его
состава  9 человек,  в том числе Кирова,  Орджоникидзе,  Куйбышева и  самого
Ежова. Из этих девяти в живых был оставлен лишь Петровский.
     Что же касается  заявлений членов  Политбюро "того времени", что Сталин
скрывал от них "письма" старых большевиков, то для Сталина едва  ли было это
необходимо. Ведь  из 21 члена  Совнаркома  (Совет  министров), председателем
которого  был Молотов, на  воле  осталось  лишь  три  наркома  -  Каганович,
Ворошилов,  Микоян. Все остальные наркомы, в том числе  и прямые заместители
Молотова  -  Рудзутак,  Межлаук,  Антипов,  Чубарь  - сидели  в  НКВД.  Надо
полагать, что эти  люди писали не только секретарю партии, но и председателю
своего  правительства. Точно  так же,  надо полагать, хозяйственники  писали
Кагановичу  и  Микояну,  партработники  -  Андрееву,  Маленкову  и  Хрущеву,
командиры армии - Ворошилову и Буденному.
     Спрашивается,  от  кого  же  тогда  скрывали полученные  ими письма эти
соратники Сталина? Обо всем этом Хрущев "не осведомлен".
     Рисуя  Сталина  как  террориста и деспота,  Хрущев ни разу  не приводит
примеров  того,   как  Сталин   и  его   партия   уничтожали  планомерно   и
систематически миллионы беспартийных  крестьян, рабочих  и интеллигенции.  И
это  естественно. Если уничтожение верхнего слоя партии было делом Сталина и
Политбюро, то уничтожение народа было делом всей сталинский партии.  Сталина
можно обвинить в утверждении персональных списков из высшего актива партии и
государства,  подлежащих  физическому  уничтожению ("в  1937-38 году Сталину
было направлено  383  таких  списка с  именами  тысяч  партийных, советских,
военных,  комсомольских  и   хозяйственных  работников.   Он  утверждал  эти
списки".-Хрущев), но кто же утверждал списки миллионов, которые прошли через
"чрезвычайные  тройки"  в  областях и  республиках? Сами же  эти  "тройки" в
составе  трех  членов  бюро  местных  комитетов  партии -  первого секретаря
партийного комитета, прокурора и самого начальника местного управления НКВД.
     Хрущев  не установил  статистики этих чудовищных  злодеяний  сталинской
партии и составлять государственную комиссию (по аналогии с партийной) по их
расследованию не собирается. В связи с 40-летием НКВД его шеф генерал  Серов
писал:  "Нужно сказать, что  в период 1937-  1938  годов пробравшиеся в НКВД
провокаторы, а  также бессовестные карьеристы... а также порожденные культом
личности  крупные  ошибки  нанесли  нам   серьезный   урон   необоснованными
репрессиями по отношению  к советским и партийным кадрам, а в ряде случаев и
к рядовым советским гражданам"275 (курсив мой.-  А. А.).  "А в ряде случаев"
пострадали и рядовые советские граждане! Надо обладать неисчерпаемым запасом
лицемерия, чтобы писать эти слова даже в газете "Правда".
     Вопрос о количестве  уничтоженных рядовых  членов партии  Хрущев обошел
тоже полным молчанием.  Между тем и это количество было весьма внушительным:
1 220 942 коммуниста было исключено (стало быть,  и арестовано) за 1934-1939
годы,  по  моим  данным,  или  1165000  коммунистов  за  1935-1938  годы,-по
Другим276.
     Почему  же  Хрущев  не  доложил  об  этом  съезду и почему  даже  после
разоблачения Сталина  скрывается партийная  статистика по  стажу ее  членов?
Ответ ясен -тут уже действовали сами сталинцы: в центре - Маленков,

     275 "Правда", 21.12.1957.
     276Z.K.Brzezinski.The         Permanent          Purge         .Цитирую
по"Ost-Probleme",1956,No23S.798.

     Каганович  и Андреев  (секретари  ЦК  и  члены  комиссий  Политбюро  по
госбезопасности),  а  Хрущев и Суслов -  на своих участках (Москва, Украина,
Ростов).
     г) Три характеристики
     К  имевшимся  до  сих пор  -  из  коммунистических  источников  -  двум
авторитетным    характеристикам   морально-политического   облика    Сталина
прибавилась  теперь третья,  не менее  авторитетная.  Из  двух  первых  одна
исходила  от  учителя  Сталина -  Ленина,  другая -  от  бывшего  коллеги  и
соперника Сталина - Троцкого.  Третья и  последняя характеристика исходит от
прямого и долголетнего ученика  Сталина (а  через него и  от всех бывших его
"учеников и соратников") - от Хрущева.
     Несмотря на разное  положение авторов этих характеристик по отношению к
Сталину,  они все  сходятся в одном: Сталин  жесток, неразборчив,  аморален.
Ленин характеризует Сталина в "завещании" как человека грубого, нелояльного,
способного злоупотреблять  властью, капризного,  а  в  письме  "К  вопросу о
национальностях,  или об автономизации", имея в виду Сталина  и осмеивая его
обвинение  грузинских ленинцев  в  "социал-национализме",  Ленин  возвращает
Сталину  его обвинение "с лихвой"277: "он сам является настоящим и  истинным
не только "социал-националом", но и грубым великорусским держимордой". Чтобы
рассеять  всякое  недоразумение и показать,  как грузин  может  быть "грубым
великорусским держимордой", Ленин поясняет в другой части того же письма:278
"...известно,  что   обрусевшие  инородцы   всегда   пересаливают  по  части
истинно-русского настроения".
     Характеристика  Л. Троцкого говорит о том  же. Конечно, Троцкого  могли
обвинять и  обвиняли в  "субъективизме", как обиженного  Сталиным  человека.
Однако "субъективизм"  Троцкого намного  беспристрастнее, чем  "объективизм"
Хрущева,  обязанного  своим  нынешним  положением  лично  Сталину.   Троцкий
пишет279:
     "При  огромной  и  завистливой амбициозности  он  (Сталин)  не  мог  не
чувствовать   на   каждом   шагу    своей   интеллектуальной   и   моральной
второсортности...  он   отталкивал  меня  теми  чертами,  которые  составили
впоследствии его силу

     277"Коммунист", No 9, стр. 15.
     278Т а м же, стр. 23.
     279Л. Т р о ц к и и. "Моя жизнь", 1930, ч. П, стр. 213-214, 217-218.

     на  волне  упадка:   узостью   интересов,  эмпиризмом,  психологической
грубостью и особым цинизмом провинциала... По-настоящему Ленин узнал Сталина
только после Октября. Он  ценил  его качества твердости и практического ума,
состоящего на три четверти из хитрости. В  то  же время Ленин на каждом шагу
наталкивался на  невежство Сталина,  крайнюю узость политического кругозора,
на исключительную моральную грубость и неразборчивость. На пост генерального
секретаря Сталин был выбран против воли Ленина, который мирился с этим, пока
сам возглавлял партию".
     Однако  по  сравнению   с  той   обширной  и   практическими  примерами
иллюстрированной характеристикой, которую Хрущев дал  Сталину как политику и
человеку,  характеристики Ленина и Троцкого - лишь  бледные  психологические
эскизы.  И  это  понятно:  Ленин  видел  Сталина  в  эмбрионе, Троцкий  -  в
отрочестве,  а  Хрущев -  "во всем  величии". Хрущев начал  рисовать портрет
Сталина, воздав должное пророчеству Ленина:
     "В дополнение к великим  заслугам В.  И. Ленина,- говорит  он,-  ...его
необычайный ум выразился также и в том, что он вовремя заметил в Сталине ряд
отрицатель-ных  качеств,  которые   позднее  привели  к   весьма   печальным
последствиям... отрицательные  черты  Сталина, которые при жизни Ленина были
только в  зачаточном  состоянии...  все  время  неуклонно  развивались  и  в
последние годы его -жизни приобрели абсолютно нетерпимый характер".
     В  характеристике  Сталина, даваемой  Хрущевым, впервые нарисован более
или менее точный морально-психологический облик Сталина как государственного
деятеля и человека. Мы говорим "более или менее", потому что важнейшая часть
такого  облика  - Сталин  в быту, Сталин  в семье, "частный  Сталин" - вовсе
отсутствует  у  Хрущева.  Отсутствует  у Хрущева и  другая,  на наш  взгляд,
органическая   и   ведущая   черта  сталинского   характера   -   абсолютный
морально-этический  нигилизм  в  политике.  Вероломство  и  подлость  родили
Сталина,  вероломство  и  подлость сопутствовали его карьере, вероломство  и
подлость вызвали  его гибель. Об этих  качествах Сталина Хрущев рассказывает
как  об  "ошибках",  которые заставили учеников  пересмотреть  миф о величии
Сталина  только тогда, когда эти ученики сами оказались  в опасности  (когда
едешь к Сталину "как друг...- не знаешь, куда  попадешь после этого -  домой
или же в тюрьму",- Хрущев, со слов Булганина).
     Вот  это последнее обстоятельство заставляет  относиться критически и к
портрету Сталина, нарисованному Хрущевым. Хрущев  сознательно умалчивает  об
этих качествах Сталина, когда речь идет  о становлении сталинской диктатуры,
но, вероятно, сгущает  их, когда говорит  о "последних годах жизни Сталина".
Конечно,  мы  всегда были и  остаемся  самого  высокого мнения  об уголовных
способностях  Сталина.  Никакие  гиперболы Хрущева  тут  нас  не  удивят. Но
обвинение Сталина в том, что он сам создал себе "культ" гениального  (а это,
по  мнению  Хрущева,  главнейшая из ошибок Сталина),  не может  быть принято
всерьез даже  сталинскими врагами. Внешняя скромность  Сталина  всегда  была
поразительна. Он "делал рекламу", но не себе, не своей собственной личности,
а Ленину,  партии, ЦК и даже политическим ничтожествам из Политбюро, которые
на  гребне  исторической волны оказались  лишь  по личной  милости  Сталина.
Человек, который куда с большим  основанием, чем  Людовик XIV,  мог  сказать
"государство - это я", в своих программных выступлениях не знал, не допускал
не только  малейшей "лирики", но даже местоимения "я". "Мы, советские люди",
"наша  партия",  "наш  ЦК",  "наш великий  учитель  Ленин",-  эти  выражения
советского жаргона  введены в русский  язык  не  Хрущевым,  а  Сталиным. Да,
Сталин  создавал "культ партии"  и "культ Ленина", а сталинцы  создали культ
самого  Сталина - безвкусно,  настойчиво,  всюду  и везде, соревнуясь  между
собой  в  восхвалениях  Сталина,  а  потом,  исчерпав  все  доступные земные
прилагательные,  существительные,  метафоры  и   эпитеты,  члены   Политбюро
переходили к категориям космическим280.
     Словом, создали даже не просто "культ Сталина", а "культ бога Сталина".
Хрущев признает все это вредным, но адреса "вредителей" не дает:
     "...для  марксизма-ленинизма является  непозволительным  и чуждым особо
выделять  какое-либо   отдельное  лицо,   превращая  его  в   сверхчеловека,
наделенного сверхъестественными качествами, приближающими  его к божеству...
Вера  в  возможность существования такой личности,  и,  в особенности, такая
вера по отношению к Сталину, культивировалась среди нас  (курсив мой.- А. А.
) в течение многих лет".
     Кто же культивировал? Сам Сталин и... кинорежиссеры,- таков общий вывод
Хрущева, в высшей степени несостоятельный и нелогичный.
     280Ворошилов. "Правда", 1.12.1949.

     Постановление   ЦК   КПСС   от   30   июня   1956   года   меланхолично
констатирует28':  "Восхваления  по  адресу  Сталина вскружили  ему  голову"!
Значит,  в конечном счете, источник сталинских злодеяний не в самом Сталине,
а в сталинском  окружении, то есть в сталинской  системе. Тольятти был прав,
когда  он  указал своим  соратникам па  сталинизму из Кремля, что виноват не
только Сталин, но и  его  ученики, которые внушали  Сталину, что он "гений",
"сверхчеловек",  "божество".  "Почему  вы  не  умерили  хотя  бы  пыл  ваших
восхвалений?" - упрекает их  Тольятти. "Сам  Сталин этого требовал",- гласит
ответ  Хрущева.  Этот ответ может быть  опровергнут  документально, если эти
документы имеют какую-нибудь цену в глазах "коллективного руководства".
     Документ No I282: Письмо Ксенофонтову.
     "Ваше письмо и набросок  статьи читал...  Мои  замечания: 1)  Я  против
того,  чтобы Вы  называли  себя  "учеником Ленина и  Сталина".  У  меня  нет
учеников. Называйте себя учеником Ленина, Вы имеете на это право... Но у Вас
нет  оснований  называть  себя  учеником  ученика Ленина. Это  неверно,  это
лишне".
     Документ No 2283:
     "Я никогда не считал себя и не считаю  безгрешным. Я никогда не скрывал
не только своих ошибок, но и мимолетных колебаний".
     Документ No З284:
     "16  февраля   1938  г.  (в  Детиздат).  Я  решительно  против  издания
"Рассказов  о   детстве   Сталина".  Книжка   изобилует  массой  фактических
неверностей,  искажений, преувеличений,  незаслуженных  восхвалений.  Автора
ввели в заблуждение охотники до сказок, брехуны (может быть, "добросовестные
брехуны"),  подхалимы.  Жаль  автора,  но  факт остается фактом.  Но это  не
главное.  Главное  состоит в  том, что  книжка  имеет  тенденцию вкоренить в
сознание  советских  детей   (и  людей   вообще)   культ  личности   вождей,
непогрешимых героев. Это опасно, вредно. Теория  "героев"  и "толпы" есть не
большевистская, а эсеровская теория. Герои  делают народ,  превращают его из
толпы в народ - говорят эсеры. Народ делает героев - отвечают

     281"Правда", 2.7.1956.
     282И. Сталин. Сочинения, 1948, т. 9, стр. 152-154.
     283И. С т а л и н. Сочинения, 1949, т. 10, стр. 61.
     284"Вопросы истории", 1953, No 11, стр. 21, доклад секретаря
     ЦК КПСС Поспелова, 19 октября 1953 г.

     эсерам большевики. Книжка льет воду на мельницу эсеров,  будет  вредить
нашему общему большевистскому делу. Советую сжечь книжку. И. Сталин".
     Было  бы,  конечно,  рискованно настаивать  на  том,  что Сталин в этих
случаях был абсолютно искренен. Но нынешний секретарь ЦК КПСС и лейб-биограф
Сталина  Поспелов  ("Краткая  биография  Сталина") еще в октябре  1953  года
уверял партию в  безусловной  искренности  Сталина285.  Теперь Поспелов, как
секретарь ЦК  по пропаганде,  уверяет  нас вместе с  Хрущевым в  безусловной
неискренности  Сталина,  причем все это происходит после  смерти последнего.
Спрашивается, какой Поспелов клевещет на Сталина: Поспелов - автор доклада в
Академии наук в октябре 1953 года или Поспелов - автор постановления 30 июня
1956 года?  На этот наивный вопрос нельзя ждать серьезного ответа. Но  важно
следующее:  если  бы  даже Сталин был  неискренен, отвергая свой собственный
культ, то члены Политбюро  имели основание, даже прямое  указание от  самого
Сталина "сбавить тон" и соблюсти меру. Но этого не случилось, и не случилось
по  весьма  прозаическим  причинам: во-первых,  превознесение  Сталина  было
непременным условием карьеры,  во-вторых, оно же гарантировало и  сохранение
жизни (до поры до времени).
     Изумительными  по  своему нравственному  цинизму  надо считать действия
Сталина с его "Краткой биографией", о которых Хрущев доложил  съезду.  Желая
окончательно  похоронить  вчерашнего бога перед его вернейшими фанатическими
поклонниками, Хрущев продемонстрировал моральную низкопробность диктатора на
примерах  низости, которые  больше  всего  и  вернее всего  могут  возмутить
чувство представителей так называемой "коммунистической этики".
     "Скромность украшает  большевика"  - этот  афоризм Сталина  знал каждый
коммунист.   А   тут  Хрущев  вдруг  привел   съезд   в   изумление:  Сталин
собственноручно  писал  о себе:  "Сталин -  гений!"  Это действительно  было
ошибкой Сталина, которой  Хрущев  воспользовался.  Сталин, не обеспечив себе
путей отступления, единственный раз изменяет собственному закону:  оставляет
письменное свидетельство о  своей мании величия.  И  оно  теперь пригодилось
неблагодарным  ученикам. Что  Хрущев  взял  при этом  верный психологический
прицел,   зафиксировал   и   протоколист   ЦК:    только   в   двух   местах
стенографического отчета доклада

     285Там же, стр. 21.

     Хрущева отмечены  "волнение и возмущение в зале"; там, где  речь ищет о
расстреле старых большевиков и о "саморекламе" Сталина.
     Наиболее скандальными  документами "самокульта"  Сталина Хрущев считает
"Краткий  курс  истории  ВКП(б)"  и "Краткую  биографию"  Сталина.  Примеры,
приводимые Хрущевым в связи с этим, говорят, однако, о большем, чем просто о
самовосхвалении диктатора. Они говорят не  только о  том,  каким  аморальным
человеком был сам Сталин,  но одновременно и о том, какого низкого мнения он
был и о  морали  своих  "соратников". Догола может  раздеться человек  .лишь
среди представителей  своего  пола.  Сталин и  Хрущев  выли  представителями
одного  "морального  пола", но  теперь  Хрущев, стараясь прикрыться довольно
прозрачным фиговым листком, выставляет нам напоказ своего бывшего владыку во
всей его отвратительной политико-моральной наготе. Незачем  ссылаться на все
примеры, остановимся лишь на некоторых.
     "Культ личности,-  говорит  Хрущев,-  принял такие  чудовищные  размеры
главным  образом  потому, что  сам  Сталин,  применял все  возможные методы,
поддерживал прославление сво ей собственной личности...  Одним  из  наиболее
характерных  примеров  самопрославления  Сталина и  отсутствия у него самого
элементарного чувства скромности может  служить его "Краткая  биография...".
Эта  книга представляет собою  выражение самой  отвратительной  лести... Нет
нужды приводить здесь примеры того отвратительного идолопоклонства, которыми
полна эта книга.  Достаточно указать,  что все эти выражения были одобрены и
отредактированы  самим Сталиным, а  некоторые  даже  дописаны его  рукой  на
корректуре книги... Желал ли он умерить пыл тех льстецов, которые составляли
его  "Краткую биографию"? Нет! Он отмечал те самые места,  в которых, по его
мнению,  восхваление  его заслуг было недостаточным"  (весь курсив  в цитате
мой.- А. А.).
     Кто же  были  эти "льстецы"?  На титульном листе  книги (И.  В. Сталин.
Краткая биография. Москва, 1951  г.) вторами  названы М.  Б. Митин и  П.  Н.
Поспелов.  Кто  же  они  такие? Митинг  - член  ЦК и член  его  комиссии  по
иностранным делам, Поспелов - секретарь ЦК КПСС, избранный на  эту должность
уже после  смерти  Сталина. Вот  кто, оказывается, "льстецы",  авторы "книги
самой  отвратительной  лести".  Выходит,  что  даже и  эти авторы,  основной
профессией которых на протяжении всех этих тридцати лет было "отвратительное
идолопоклонство", не справились со своей задачей, и поэтому Сталину пришлось
превратить "биографию" в "автобиографию". Что же писал  Сталин сам  о  себе?
Хрущев приводит оригинал поправок, внесенных рукой Сталина:
     "...Руководителем  этого ядра (речь идет  о нынешних учениках Сталина.-
А.  А.)  и  ведущей силой  партии  и государства  был т.  Сталин.  Мастерски
выполняя задачи  вождя  партии и  государства и имея  полную поддержку всего
советского народа, Сталин, однако, не  допускал в своей  деятельности и тени
самомнения, зазнайства, самолюбования".
     Хрущев:
     "Где и когда бывало, чтобы вождь так сам себя хвалил?" Сталин:
     "Сталин достойный  продолжатель дела Ленина, или, как говорят  у нас  в
партии: Сталин - это Ленин сегодня". Хрущев:
     "Вы видите, как хорошо  это сказано, но  не народом, а самим Сталиным".
Сталин:
     "Товарищ Сталин развил  дальше передовую советскую военную  науку... На
разных этапах войны  сталинский гений находил правильные решения,  полностью
учитывающие   особенности   обстановки...   Сталинское   военное   искусство
проявилось   как   в   об