вовать
на Политбюро  и  проверять все документы, которые так или иначе идут на  его
рассмотрение... Я думаю также, что помимо той политической выгоды, что члены
ЦК и члены ЦКК при

     130 Т а м ж е, стр. 770, 772.
     131 Ленин.  "Как нам реорганизовать Рабкрин" и "Лучше меньше,да лучше".
Сочинения, 4-е изд., т. 33, стр. 440-460.
     132 Т а м же, стр. 443.

     такой реформе будут во много раз лучше  осведомлены, лучше подготовлены
к заседаниям  Политбюро (все бумаги, относящиеся к  этим заседаниям,  должны
быть  получены всеми  членами  ЦК и  ЦКК не позже как за  сутки до заседания
Политбюро...) ... к числу выигрышей придется также отнести и то, что в нашем
ЦК уменьшится  влияние чисто  личных и случайных обстоятельств (курсив мой.-
А. А.) и тем самым понизится опасность раскола".
     Хотя  соответствующее решение  было  принято XII съездом и закреплено в
уставе  партии, но ЦКК  с самого  начала сделалась  лишь  одним из "рычагов"
самого  Сталина в борьбе с  оппозициями,  так как  во главе ее Сталин ставил
лишь  своих личных друзей и  "соратников" (во главе  ЦКК  стояли  -  один за
другим - Куйбышев, Орджоникидзе,  Андреев) . И  все-таки ЦКК, как юридически
независимый высший суд партии, оставалась потенциально опасным конкурентом и
создавала  некое  "двоевластие"  в партии. Поэтому при  "перестройке рычагов
пролетарской диктатуры"  этот рычаг  вообще  оказался  лишним.  Его Сталин и
ликвидировал. Вновь  созданная  Комиссия партийного контроля, которая  тогда
все  еще формально  избиралась  съездом,  была  превращена  теперь просто  в
исполнительный орган ЦК. Была ликвидирована и Рабоче-крестьянская  инспекция
(Рабкрин),  вместо   которой  создана  Комиссия  советского   контроля   при
Совнаркоме. Таким образом, законодатель партии стал одновременно и ее судьей
в   лице  одного  человека.  Это,  пожалуй,  было  не  "злоупотребление",  а
завершение логического процесса.
     В том же  духе подвергли пересмотру  устав партии. Последний устав 1926
года явно  "устарел". В нем все  еще  были  крупные  следы  "внутрипартийной
демократии"  и  старой  теории  "коллективного  руководства",  которая  была
провозглашена  самим  же  Сталиным после  смерти  Ленина.  Надо было  и  его
привести  в  соответствие  с   условиями  "реконструктивного  периода",  как
выражались теперь.
     В старом  уставе говорилось в пункте  83133:  "Внутри партии обсуждение
всех спорных вопросов  партийной  жизни  вполне  свободно до тех  пор,  пока
решение не принято".
     Этот  пункт был исключен из нового устава. По существу ликвидирован был
и пункт 14, в котором говорилось134 :

     133 "ВКП(б) в резолюциях...", 1933, ч. II, стр. 221.
     134 Там же, стр. 212.

     "Все партийные организации автономны в решении местных вопросов".
     В новый устав вносилось дополнение к этому в следую. щей редакции135:
     "...поскольку эти решения не противоречат решениям партии".
     Старый устав требовал  ежегодного созыва  всесоюзного съезда партии, на
котором обсуждаются все вопросы внешней  и внутренней политики,  принимаются
по ним решения и  происходят выборы ЦК и ЦКК, а  новый устав предусматривает
созыв съезда один раз в три года.
     В новый устав вносятся  и другие  пункты, которые бьют в одну точку:  в
унификацию и единовластие. Съезд отказывается от своей важной, а для Сталина
и решающей, компетенции  - принимать самому решения о чистке  партии. Отныне
Секретариат и Политбюро будут чистить партию.
     В соответствующем решении съезда говорится136:
     "9.   Периодическими  решениями   ЦК   ВКП(б)   проводятся  чистки  для
систематического очищения партии от:
     классово-чуждых и враждебных элементов;
     двурушников,   обманывающих   партию   и   скрывающих   от   нее   свои
действительные взгляды...;
     открытых и скрытых нарушителей железной дисциплины...;
     перерожденцев, срастающихся с буржуазными элементами;
     карьеристов, шкурников...; морально -разложившихся...;
     пассивных, не выполняющих обязанностей членов партии..."
     Под одну  из таких  категорий  можно  подвести любого  коммуниста  - от
высшего бюрократа и до рядового члена партии - если бы была  необходимость в
его ликвидации.
     В  устав  был  введен  впервые и другой  важный  для ЦК  пункт.  В  нем
говорится :
     "60. Члены партии, отказывающиеся правдиво отвечать на вопросы Комиссии
партийного контроля, подлежат немедленному исключению из партии".

     135 "КПСС в резолюциях...",1953,ч.II,стр.779
     136 Там же, стр. 777. 137 Там же, стр. 787.

     Выборность   секретарей  партийных  организаций,  которая,   начиная  с
середины двадцатых годов, была простой формальностью, превращается  теперь и
юридически в назначенство сверху, но  ЦК  партии  до сих пор  назначал  лишь
секретарей   обкомов,  крайкомов  и  ЦК  национальных  компартий.  Секретари
райкомов   назначались   соответствующими   обкомами.   В   соответствии   с
постановлением  ноябрьского пленума ЦК ВКП(б) 1934 года, назначать и смещать
и    этих   секретарей   имеет    право    только    ЦК,   то    есть    его
организационно-инструкторский  отдел. В  названном постановлении сказано138:
"Обязать  обкомы, крайкомы и ЦК нацком-партий  представить... на утверждение
ЦК ВКП(б) всех секретарей районных комитетов партии..."
     Такова была обстановка  в партии, когда 1 декабря 1934  года  коммунист
Леонид  Николаев  убил  коммуниста  Сергея  Кирова в  коридоре  Смольного  в
Ленинграде.


     VII. ВЕЛИКАЯ ЧИСТКА

     На эту тему написаны десятки, если не сотни  книг.  Во всех этих книгах
неизменно ставился  один  и  тот  же  вопрос:  почему Сталин  пошел на столь
чудовищный  террор  не  только против народа,  но даже и  против собственной
партии, когда ни в народе, ни в партии уже не было даже намека на какую-либо
организованную оппозицию против  режима?  "Революция пожирает своих  детей",
"великий  эксперимент  требует  великих жертв",- отвечали  одни.  "Сталин  -
сумасброд, деспот  и садист",-  отвечали другие.  Теперь дан и третий  ответ
Хрущевым в его "закрытом докладе" на XX съезде КПСС13(Г:
     "Сталин смотрел на все  это с  точки зрения интересов  рабочего класса,
интересов трудящегося народа, интересов  победы социализма  и коммунизма. Мы
не можем  сказать, что его  поступки были поступками  безумного деспота.  Он
считал, что так нужно поступать  в интересах партии, тру-  дящихся  масс, во
имя защиты революционных завоеваний. В этом-то и заключается трагедия!"
     Первые ответы ищут закономерности в исторических аналогиях или в личных
качествах человека. Последний ответ  ищет алиби  для соучастников сталинских
злодеяний, хотя и правильно подчеркивает, что Сталин далеко не был "безумным
деспотом". Однако Сталин не был и политичес-

     138 Там же.
     139 Н. С. Хрущев. "Доклад на закрытом заседании XX съезда
     КПСС", стр. 59.

     ким актером, который повторял на русской  сцене давно заученные роли из
старых трагедий - деспотов,  тиранов  или даже термидорианцев - лишь бы  все
шло  "согласно истории". Да,  он апеллировал и к истории, но чтобы  брать из
нее  то, чего не было,  но должно было быть для успеха  дела. Апеллировал не
столько к успехам  исторических  фигур своего  характера  (если вообще  были
таковые), сколько к урокам их конечных  падений, чтобы избежать самому  этой
судьбы. По этой части, конечно, мы не  найдем  никаких прямых указаний ни  в
"Сочинениях" Сталина,  ни  в "разоблачениях" Хрущева. То  было некое  устное
"руководство,  как  захватить,  удержать и  расширить личную  власть",  куда
Сталин не разрешил бы заглянуть не только нам, но и своим близким ученикам.
     Но  странное  дело: одну  из  страниц этого  неписанного  "руководства"
Сталин все-таки огласил  как раз людям,  которые  находились  вне политики -
советским художникам. Я придаю этой одной странице больше значения, чем всем
книгам и речам Сталина, чем всем  книгам и речам  о  Сталине, если  мы хотим
понять  внутренние мотивы  и найти психологический  ключ к  террористической
практике  Сталина в  тридцатых годах. Речь идет о беседе  Сталина 24 февраля
1947   года  с  народным  артистом  СССР  Н.   К.  Черкасовым  и   известным
кинорежиссером  С.  М.  Эйзенштейном.  Беседа  эта изложена  в  книге  Н. К.
Черкасова "Записки актера".
     Прежде всего  - о  подлинности  самой  беседы. Критикуя  Сталина за "не
марксистский" характер  его взглядов по излагаемому вопросу,  один из видных
старых советских историков профессор С. М. Дубровский констатирует1411:
     "Книга "Записки актера" Н. К. Черкасова была подготовлена к изданию при
жизни И. В. Сталина. Никаких возражений ни со стороны последнего  (!), ни со
стороны лиц, присутствовавших на указанной беседе, не последовало. Очевидно,
изложение беседы считалось правильным".
     К чему же сводилось содержание беседы?
     Н. К. Черкасов свидетельствует141:
     "Говоря  о  государственной  деятельности  Ивана  Грозного,  т.  Сталин
заметил, что  Иван IV  (Грозный)  был  великим и  мудрым правителем, который
ограждал страну от проникновения иностранного влияния и стремился объединить

     140 "Вопросы истории", 1956, No 8, стр. 128.
     141 Н. К. Черкасов. Записки актера. Москва, 1953, стр. 380-382.

     Россию. В частности, говоря о  прогрессивной деятельности Грозного,  т.
И. В. Сталин подчеркнул, что Иван IV впервые в России ввел монополию внешней
торговли, добавив,  что после него  это сделал только  Ленин.  И.  В. Сталин
также  отметил  прогрессивную  роль  опричнины,   сказав,  что  руководитель
опричнины Малюта Скуратов был крупным русским военачальником...
     Коснувшись ошибок Ивана Грозного, И. В. Сталин отметил, что одни из его
ошибок состояли в том, что он не сумел ликвидировать пять оставшихся крупных
феодальных семейств,  не довел до  конца  борьбу с феодалами, если бы он это
сделал, то  на  Руси  не было бы Смутного времени,  и затем Сталин  с юмором
добавил:  "тут  Ивану  помешал  Бог":  Грозный  ликвидирует  одно  семейство
феодалов, один  боярский род, а потом целый год кается  и замаливает "грех",
тогда как ему нужно  было действовать еще решительнее" (весь курсив в цитате
мой.- А. А.).
     Таким  образом, ошибки "прогрессивного  Грозного"  и  его  политической
полиции  -  "опричнины" -  Сталин  видел  в  недостаточной  жестокости,  как
результат  недостаточной  решительности. Если бы  не  эта  "мягкость"  Ивана
Грозного,  то  в  начале  XVII  века  в России не  было бы  польско-шведской
интервенции  и "крестьянской революции"! Никакие философские  мудрствования,
никакие  исторические экскурсы, никакая  субъективная "трагедия" Сталина,  а
вот эти  откровенные  его слова о "грехах" нерешительного Ивана  Грозного  и
объясняют нам, на мой взгляд,  всю психологию и практику Сталина  на путях к
его личной диктатуре.
     "Великая чистка" и была  завершающим этапом  по физическому уничтожению
не только бывших, но  и возможных в будущем партийных "феодалов и бояр". Тут
уже Сталин, конечно, не повторил "ошибок Грозного". Будущим тиранам придется
учиться  не на  "ошибках" Сталина, а  на  его  успехах,  но  едва ли удастся
кому-нибудь и когда-нибудь превзойти эти успехи...
     Сама "Великая  чистка" прошла через три этапа, соответственно тому, кто
был помощником Сталина по НКВД:
     Чистка Ягоды - 1934-1936 годов.
     Чистка Ежова- 1936-1938 годов.
     Чистка Берия - 1938-1939 годов.
     В организации "Великой чистки" роль наркома внутренних дел СССР Генриха
Ягоды ничуть не уступает роли его преемника  Николая Ежова, а в определенном
смысле даже превосходит ее. Ежов только продолжал, продолжал
     грубо   и   топорно,   ту  акцию,   которую   весьма   тонко,   глубоко
законспирированно и столь же вероломно подготовил и начал Ягода по поручению
Сталина. На процессе так называемого "правотроцкистского блока" в марте 1938
года Ягода признавался, что он подготовил и провел убийство члена Политбюро,
секретаря  ЦК и Ленинградского  обкома партии Сергея Кирова, отравил  членов
правительства  Валериана  Куйбышева,  Вячеслава  Менжинского  (бывшего  шефа
самого  Ягоды), писателя Максима Горького и  его сына Максима Пешкова. В  то
время к признаниям  Ягоды отнеслись  с таким же  недоверием, как  и ко  всем
другим   показаниям   московских   процессов.   Недоверие   это  объяснялось
общеизвестными   причинами:   во-первых,   никто  не  верил,  чтобы   старые
революционеры  - Троцкий, Зиновьев,  Каменев, Бухарин,  Рыков  и  другие под
конец своей жизни  превратились  в  обыкновенных  уголовных  убийц,  наемных
шпионов  и  профессиональных  отравителей;  во-вторых,  все  обвинения  были
основаны на личных  показаниях подсудимых, достаточно  фантастических, чтобы
не  верить  в  их  правдоподобность; в-третьих, никаких  объективных улик  и
доказательств представлено на суде не было, если доказательством  не считать
того, что прокурор Вышинский называл на суде "объективной логикой".
     Однако  сейчас, в свете доклада  Хрущева  на XX съезде, мы  приходим  к
выводу,  правильность  которого  поколебать  уже  невозможно: Ягода  говорил
абсолютную правду по поводу убийства Кирова  и отравления других, но говорил
неправду по поводу организаторов самих убийств.  Организаторы убийств сидели
не  на  скамье  подсудимых,  а  в  Политбюро  ЦК  партии -  Сталин, Молотов,
Каганович    и   Ворошилов.   На   скамье   подсудимых   сидел   лишь   один
организатор-исполнитель - бывший шеф НКВД Г. Ягода.
     Уже Л.  Троцкий  обратил внимание на это  (в  книге "Сталин").  Еще  до
разоблачений  Сталина  Александр Орлов, бывший  генерал  НКВД,  привел нам в
книге "Тайные  преступления Сталина"  веские доказательства  того, что Киров
был убит по заданию  Сталина. То  и другое  косвенно подтвердил  Н. Хрущев в
названном докладе. Вот слова Хрущева142:
     "Необходимо заявить, что обстоятельства убийства Кирова до сегодняшнего
дня  содержат  в  себе  много непонятного и  таинственного и  требуют самого
тщательного

     142  Н. С. Хрущев. "Доклад на закрытом заседании XX съезда КПСС",  стр.
19.

     расследования. Есть причины подозревать, что убийце Кирова  - Николаеву
-  помогал кто-то из людей,  в обязанности которых  входила  охрана личности
Кирова.  За полтора  месяца  до  убийства Николаев был  арестован  из-за его
подозрительного  поведения, но  был выпущен и даже  не  обыскан.  Необычайно
подозрительно и  то обстоятельство, что когда чекиста,  входившего в  состав
личной  охраны Кирова, везли на допрос  2 декабря 1934 года, то  он погиб во
время автомобильной "катастрофы", во время которой не пострадал  ни  один из
других  пассажиров  машины.  После убийства  Кирова  руководящим  работникам
ленинградского  НКВД были вынесены очень легкие приговоры, но в 1937 году их
расстреляли. Можно  предполагать, что  они  были расстреляны для того, чтобы
скрыть следы истинных  организаторов убийства  Кирова (курсив мой.- А.  А.).
(Движение в зале)".
     Хрущев,  конечно,  говорил  только  об  одном   "истинном  организаторе
убийства Кирова" - о Сталине,- прямо не называя его имени и не сообщив всего
того,  что он лично знает по  этому  поводу.  Будет ли, однако,  произведено
расследование этого  дела,  как  предлагал Хрущев?  После  того, что тот  же
Хрущев   заявил  в  новогодней  речи  1  января  1957  года  в   присутствии
дипломатического   корпуса   в   Москве   о   великих   заслугах   "стойкого
марксиста-ленинца" Сталина, в  этом можно сомневаться, по крайней  мере,  до
тех  пор, пока соучастники Сталина  -  Молотов, Каганович, Ворошилов - сидят
все еще в Президиуме ЦК КПСС.  Но уже сказанного  Хрущевым, в руках которого
находится личный  архив Сталина  и все еще  уцелевшие  свидетели  сталинских
преступлений, вполне  достаточно, чтобы  восстановить, наконец, историческую
правду:  Сталин убил Кирова руками шефа центрального  НКВД Г.  Ягоды и шефов
ленинградского НКВД  Медведя  и Запорожца, а эти  последние  Сталиным  "были
расстреляны, чтобы скрыть следы" собственного преступления. Почему же Сталин
избрал  своими  первыми  жертвами  для   начала   "Великой  чистки"  Кирова,
Куйбышева, Менжинского, Горького? Если мы вспомним положение, вес каждого из
них в партии и стране, если учтем их  личные качества и их взаимоотношения с
будущими  жертвами  Сталина,  то  станет  ясным,  что выбор  Сталина  не был
случайным, произвольным. В данном  случае оста новимся лишь на одном Кирове.
Трагедия  Кирова  заключалась  в  его невероятной  популярности  в партии, в
исключительном личном мужестве, в доходящей до упрямства самостоятельности в
работе. Широко были известны.
     случаи, когда Киров просто  игнорировал  распоряжения ЦК и  Совнаркома,
если ему казалось, что они идут вразрез с интересами его работы в Ленинграде
(вопросы рабочего снабжения, карательной политики НКВД против  интеллигенции
и т. д.), что создавало ему популярность и в народной массе. Причем Киров до
конца  жизни  поддерживал  старую традицию  революционеров  посещать большие
рабочие и крестьянские  собрания и выступать  на них, традицию,  от  которой
Сталин  давно  отказался (Хрущев заявил, что последний раз Сталин  был среди
народа только  в  1928  году), а примеру  Сталина следовали все другие члены
Политбюро,  кроме  Кирова...  У  Кирова были и  другие личные  преимущества,
которые в  те годы играли важную  роль  в карьере коммуниста:  в  отличие от
полуинтеллигента, воспитанника духовной семинарии и сына мелкого грузинского
ремесленника-сапожника ("мелкого буржуа"!) Сталина-Джугашвили, русский Киров
был  сыном  потомственного  пролетария,  сам  пролетарий, вступил  в  партию
большевиков в восемнадцатилетнем  возрасте,  в  1904 году  (Сталин вступил в
девятнадцатилетнем  возрасте  в  грузинскую  националистическую  организацию
"Месаме-даси", из этой организации впоследствии вышли грузинские меньшевики,
с  которыми  Сталин  поддерживал  связи  до  1917  года).  В  годы  войны  и
Февральской революции Сталин примыкал к  правому крылу большевиков и открыто
выступал вместе с Каменевым против "Апрельских тезисов" Ленина, о чем теперь
пишут  и сами большевики, а  Киров с 1904 года ни  разу не  отходил от линии
Ленина.   Как    теоретик   Сталин   был   дилетантом,   как   публицист   -
посредственностью,  а  как  оратор  -   наводил  скуку.  После  Троцкого   и
Луначарского у большевиков не было такого талантливого оратора и публициста,
как Киров. Несмотря на свое исключительно высокое положение - второй человек
в  Москве и первый в Ленинграде - Киров не успел превратиться  в  то, во что
превратились  давным-давно   его  коллеги   по  Политбюро:  в   недосягаемых
бюрократов на вершине партийной олигархии. Именно - в коридоре Смольного его
убили,  вероятно, выражаясь  словами Хрущева,  "чтобы скрыть следы  истинных
организаторов убийства", а его легко могли убить на любом  рабочем собрании.
Было  у  Кирова  и  другое  преимущество в  глазах идейных  коммунистов: так
называемую  "диктатуру  пролетариата"  Киров  понимал  в  буквальном смысле,
несмотря на его почти десятилетнюю сталинскую школу.
     Сталин  всегда  считал  все  преимущества своих  коллег своими  личными
недостатками. Даже та "мания величия"
     Сталина, о которой нам  рассказывал  Хрущев, кроме всего прочего,  тоже
выросла из того  же  источника -  из  чувства  собственной  неполноценности,
которое так  ярко сказалось  в отношениях Сталина  к Троцкому,  Зиновьеву  и
Бухарину. Об  этих качествах Кирова  как человека и  коммуниста Сталин  счел
нужным написать в некрологе, посвященном его же жертве143:
     "Товарищ   Киров,-   писал   ЦК   партии,-  представлял  собою  образец
большевика,  не  знавшего  страха  и  трудностей...  Его  прямота,  железная
стойкость,   его  изумительные  качества  вдохновенного  трибуна   революции
сочетались в нем с  той  сердечностью и  мягкостью в  личных, товарищеских и
дружеских  отношениях, с  той  лучистой