ать Эндрюса, а извлечь из него всю возможную информацию. Да  и
держать его подольше здесь, в этой комнате, тоже было  бы  неплохо:  кто
знает, нашла ли уже Рипли то, что искала, в грудах выброшенного на свал-
ку хлама или нет?
   - В семь часов утра с нами связались по каналу высшего уровня  комму-
никации. Понимаешь, высшего, во всех  аспектах:  срочности,  значения  и
секретности! Да мы за все существование колонии не получали такого вызо-
ва!
   Врач не отвечал. В мозгу его происходила  лихорадочная  работа:  семь
часов утра - это до вскрытия или после? Нет, много раньше: в  морге  они
были уже около девяти. Вот почему эта парочка  прибегала  туда  уже  "на
взводе"...
   - Им нужна эта женщина, это стерва! Требуют, чтобы  мы  присматривали
за ней, нянчились с ней, оберегали от всех возможных опасностей!  -  Ди-
ректор будто выплевывал эти слова - с гневом и отвращением. Он уже  было
успокоился, но теперь снова начинал входить в раж.
   Клеменс все еще продолжал молчать, обдумывая услышанное.
   - Зачем? - спросил он наконец.
   - Не знаю, да и плевать мне на это! Это меня не интересует. Меня  вот
что интересует: какого черта ты выпустил ее из лазарета?!
   Клеменс вздернул брови в несколько показном удивлении:
   - Я полагал, что этот вопрос уже выяснен. Хорошо, если вы  хотите,  я
повторю. В морге она была со  мной,  а  необходимость  ее  прихода  туда
объясняется...
   - Ты думаешь, что можешь водить меня за нос? - Эндрюс злобно  ощерил-
ся.- Я не про морг тебе говорю, господин доктор! Она минимум еще  дважды
выходила! Один раз - в столовую, а второй - уж не знаю,  куда,  но  было
это сразу же после гибели Мэрфи!
   Все это директор выпалил без передышки. Сделав новый вдох, он загово-
рил уже тоном ниже:
   - Только не надо делать мне удивленные невинные глаза. Учти,  я  знаю
все, что творится в этой тюрьме. Все! А если я  и  не  всегда  показываю
свое знание - то это уж другой вопрос... Господи, этот  несчастный  слу-
чай! Наши идиоты и так заведены, а тут еще эта сука среди них разгулива-
ет... Вот еще горе на мою голову!
   Да, он знает все. Клеменс и раньше понимал, что  директор  не  так-то
прост, что носимая им личина властного и недалекого хама -  лишь  маска,
соответствующая должности. Хотя надо признать: эта маска пришлась Эндрю-
су настолько к лицу, что едва ли она уж вовсе не совпадает с его подлин-
ной сущностью.
   - Ну что ж, не буду спорить - она выходила. Хотя оба раза  это  дела-
лось без моего ведома и даже вопреки моим указаниям. Но  не  силой  ведь
мне ее удерживать! И не запирать же ее на замок, верно? В  конце-концов,
это ваша забота. Я не тюремщик, я - врач.
   Упираясь костяшками пальцев в стол, директор приподнялся, нависая над
Клеменсом. Теперь они едва не соприкасались лицами.
   - Мы оба прекрасно знаем, кто ты такой на самом деле,проговорил  Энд-
рюс негромко, но очень выразительно.
   Такого оборота врач не ждал. Он отшатнулся, бледнея.
   - Я думаю, мне лучше уйти... Мне этот разговор становится  неприятен,
и я имею полное право его не поддерживать.
   - Ну иди, иди, господин доктор,- насмешливо буркнул  директор.-  А  я
пока расскажу твою подлинную историю твоей новой подружке. Просто так, в
целях ее образования.
   Клеменс, так и не встав окончательно с сиденья, замер в  полусогнутой
позе.
   - Сядь! - приказал Эндрюс.
   Врач снова опустился на стул. Эндрюс пододвинул ему стакан с кофейным
напитком. Жест примирения? Или, наоборот, попытка окончательно закрепить
свою власть?
   Нет, скорее, это все-таки действительно примирение.  Директор  и  сам
чувствует, что перегнул палку, но открыто признаться в этом -  выше  его
сил.
   Клеменс огляделся вокруг - и будто впервые увидел директорский  каби-
нет.
   "Кабинетом" это помещение можно было назвать лишь с натяжкой: тесная,
полупроходная комната, совмещавшая функции рабочего места и спальни; все
пространство загромождено стеллажами с  документацией.  Директор  Эндрюс
был одет в такую же тюремную робу с меховой оторочкой, что и его  замес-
титель (да и сам Клеменс), сквозь расстегнутый ворот виднелась застиран-
ная нательная рубашка. И - тот же эрзац-кофе в стакане мутного стекла.
   Да, они все здесь в равной степени заложники обстоятельств. От дирек-
тора до последнего из заключенных.
   - Итак,- Эндрюс придвинулся к врачу вплотную, и его маленькие колючие
глазки вдруг стали внимательными, - есть ли  что-нибудь,  что  я  должен
знать, но не знаю?
   17
   Свалка была огромна, она потрясала своими размерами даже больше,  чем
морг или столовая. Не зал, а целая пещера, вырубленная в скальной  поро-
де. В сущности, даже пятитысячная колония не нуждалась в такой свалке. И
действительно, помещение сперва замышлялось как еще один цех (тогда  как
раз подумывали о расширении производства). Но грянуло сокращение тюрьмы,
и новый цех стал не нужен: едва хватало сил справляться с тем,  что  уже
было. И теперь все это обширное пространство было завалено грудами  вся-
кого хлама; неровные, идущие грядами с одного края свалки на другой, они
напоминали волны. Местами из этих груд, словно  купальщики,  зашедшие  в
море по плечи, высились железные скелеты-остовы станков, которые  так  и
не собрались демонтировать.
   Рипли ожидала чего-то вроде этого, так что она не пала духом.  Конеч-
но, обшарить все эти кучи (иные из них вдвое-втрое превышали  человечес-
кий рост) было невозможно, однако этого и  не  требовалось.  Разумеется,
тот "хлам", о котором говорил Клеменс, должен находиться  где-то  совсем
рядом со входом, ведь не потащили же его вглубь  свалки.  Вдобавок  надо
искать там, где слежавшаяся, запыленная поверхность "волны" будет  нару-
шена свежим мусором.
   И все же она едва не прошла мимо андроида. Он был засыпан весь, цели-
ком. Только рука, оцепеневшая в последнем движении, торчала вверх сквозь
мусор.
   Рипли пришлось  приложить  некоторое  усилие,  чтобы  заставить  себя
взяться за эту руку. Странно - ей куда проще было коснуться тела  погиб-
шей девочки. Но там, по крайней мере, все было ясно: мертвое есть  мерт-
вое. А здесь... Мертвое, которое  еще  можно  заставить  говорить,  дви-
гаться, но живым оно при этом не станет. Впрочем, сейчас не до абстракт-
ных рассуждений.
   Зажмурившись, она крепко сжала запястье Бишопа  и  рванула  изо  всех
сил.
   Робот смотрел на нее остановившимся левым глазом. Веки  правого  были
смежены; но слева век вообще не осталось, и фотоэлемент зрачка  оранжево
поблескивал.
   Без особого труда Рипли взвалила Бишопа себе на плечо. То, что от не-
го осталось, имело менее половины человеческого веса. Однако  уже  через
десяток-другой шагов эта ноша согнула спину Рипли ощутимым грузом  -  не
столько из-за тяжести, как из-за неудобства.
   Она упрямо брела, на каждом шагу по колено увязая в мусоре, как в зы-
бучем песке. Лежащий на спине андроид придавливал ее к земле. Рипли мог-
ла смотреть только вниз и перед собой - поэтому  она  не  сразу  поняла,
когда в поле ее зрения попали чьи-то ноги. Ноги человека, стоящего у нее
на дороге.
   Рипли уже было сделала шаг в обход возникшего препятствия, но тут еще
кто-то выдвинулся сбоку, преграждая ее движение. И только тогда она под-
няла глаза.
   Путь ей заступили четверо. Они стояли цепью поперек коридора, явно не
собираясь уступать дорогу и молча уставившись на Рипли. В  слабом  свете
был различим лихорадочный блеск в глазах ближайшего из них,  пальцы  его
судорожно сжимались и разжимались...
   Все было совершенно ясно, но Рипли, как  сомнамбула,  развернулась  к
ним спиной и, по-прежнему держа на плече андроида, все тем же неторопли-
вым шагом направилась к другому выходу,  словно  будучи  уверенной,  что
никто не бросится за ней вслед.
   Уловка сработала: пораженная ее  отступлением,  четверка  замерла  на
месте и потеряла несколько драгоценных секунд. Рипли была уже возле  за-
пасного выхода.
   Но тут ей вновь пришлось  остановиться.  Молодой,  холеный  красавец,
стоявший в дверном проеме, потянулся было сдвинуть со лба на глаза  чер-
ные очки-"консервы", но не стал этого делать, понимая, что уже все равно
будет узнан. Тогда он, слегка усмехнувшись, кошачьим  шагом  двинулся  к
Рипли. В движениях его сквозила упругая, хищная гибкость - мощный,  без-
жалостный зверь, опытный в деле насилия...
   Не шевелясь, даже не положив Бишопа, Рипли следила, как он приближал-
ся. И когда заключенный, уверенный в  своей  способности  одолеть  любую
женщину, будь она хоть трижды лейтенант космофлота, не оберегаясь протя-
нул руки, чтобы схватить ее, - она, всем телом качнувшись к нему,  резко
выбросила вперед колено, метя ему в пах.
   Удар пришелся чуть выше, чем следовало, однако все же  швырнул  напа-
давшего на пол, в груду мусора. Сбоку метнулись  тени  (значит,  в  этом
проходе ее тоже ждали не в одиночку), за спиной раздался многоногий  то-
пот - это бросились те четверо. Но положение все же не было таким безна-
дежным, как мгновением раньше.
   - Держи, держи суку! Уйдет!
   Да, Рипли успела бы уйти, но для этого ей пришлось бы бросить андрои-
да. Однако, если ей не  удастся  использовать  аудиосистему  Бишопа,  ее
жизнь вообще потеряет смысл, да и продлится она недолго. Впрочем, как  и
жизни подстерегавших ее негодяев. Но они об этом не знали...
   В нее вцепились сразу несколько человек - повалили, мешая друг другу,
поволокли на выступающую над уровнем свалки плоскую плиту. Толпясь и ма-
теря друг друга хрипнущими от похоти голосами, они уже рвали с нее одеж-
ду...
   Рипли отбивалась так, что им при всех их усилиях не удавалось стащить
с нее комбинезон. Тогда тот самый красавчик, которого она сбила  с  ног,
выхватил нож и двумя точными ударами рассек застежки.
   Кто-то из напавших включил на  полную  громкость  портативный  плейер
(даже об этом подумали!) - и музыка заглушила крики и возню.
   - Ну, кто первый? Ты, Грегор?
   Грегором, очевидно, звали молодого красавца.  Нехорошо  усмехнувшись,
он выдвинулся вперед.
   - А-а, стерва, ты покусилась на мое главное сокровище!  -  проговорил
он нараспев.- Ну, так ты об этом пожалеешь. Очень сильно пожалеешь!
   И он, как забрало шлема, опустил очки на глаза - чтобы даже его това-
рищи не видели, каким безумным блеском полыхают его зрачки.
   Рипли рванулась с неведомой для нее самой силой - и  почти  освободи-
лась от державших ее рук. Но все-таки - лишь почти.
   Она слышала, как красавчик, наваливаясь на нее, загодя издал  пронзи-
тельный вопль восторга. Однако этот вопль  внезапно  оборвался  коротким
взвизгом: громадный черный кулак, врезавшись  в  скулу  Грегора,  свалил
его, как кеглю.
   Над группой борющихся, сцепившихся тел стоял Дилон. Он шагнул  вперед
- и еще кто-то опрокинулся от  его  кулака.  Следующего,  кто  попытался
встать на его пути, Дилон отшвырнул пинком, как собачонку. А потом в его
руках появился обрезок трубы - тут уж врассыпную отскочили все, спасаясь
от со свистом рубящего воздух металла. Булькнув, оборвалась  музыка:  по
плейеру пришелся случайный удар.
   - Ты в порядке? - уголком рта шепнул Дилон Рипли. Она, все  еще  лежа
на полу, быстро кивнула.- Уходи отсюда, сестра. У нас сейчас будет  вос-
питательное мероприятие для кое-кого из  братьев.  Мне  придется  заново
внушить им некоторые ценности духовного порядка... О добре и зле, о том,
что есть служение Господу - и что есть отказ от него...
   В ходе схватки Дилон вскочил на ту самую плиту, куда повалили  Рипли,
и теперь возвышался над своей оробевшей паствой как монумент. Глаза  его
сверкали, голос гремел, железная дубинка подрагивала в опущенной руке  -
сейчас он больше чем  когда-либо  напоминал  проповедника  первых  веков
христианства.
   Придерживая одежду, Рипли поднялась на ноги.
   "Черный ящик" и робот валялись рядом - там же, где она вынуждена была
их бросить. Но теперь еще кое-что лежало между ними. Даже  не  "что",  а
"кто" - оно медленно, тупо шевелилось, пытаясь подняться.
   Грегор теперь уже не был прежним красавцем: огромный  выпуклый  синяк
закрывал ему пол-лица. И смотрел он на Рипли не прежним  нагло-уверенным
взглядом, а с испугом, как побитая дворняжка.
   И Рипли, стиснув зубы, ударила его наотмашь. Ее  кулак  впечатался  в
правую скулу Грегора с такой же хлесткой силой, как минуту  назад  кулак
Дилона - в левую. И Грегор снова ткнулся лицом в мусор.
   18
   Нет, то, что устроил Дилон на свалке, конечно,  нельзя  было  назвать
"воспитательным мероприятием". Да, он остался победителем, но  трубой  и
кулаком он вколотил лишь страх в тела нескольких подонков. А  это  нена-
дежно, да и ненадолго, а до прилета спасателей - еще  неделя.  И  вообще
после того, как Рипли исчезнет из их мира - всем остальным  еще  жить  и
жить на Ярости...
   Полагайся Дилон только на силовые методы, ему  бы  никогда  не  стать
Пресвитером. Но он стал им, причем стал сам -  вопреки  планам  тюремной
администрации и вопреки желанию воровской "элиты".
   Итак, теперь ему надлежало уже не вбить страх, а  привить  понимание.
Причем на этот раз - не телам, а душам.
   Трудная задача.

   - 173... 174... Итого, у нас еще 176 свечей остается,- сказал  кто-то
из темноты. Кажется, это был Рейнс. Сказал - и зачавкал жевательной  ре-
зинкой.
   Полукруг зажженных свечей странным созвездием мерцал во мраке.  Общие
собрания заключенные проводили сами, в потайном месте, скрываясь от пос-
торонних глаз. Эти собрания традиционно проводились в "Кольце очищающего
света" - так здесь называли площадку, огороженную пламенем горящих  све-
чей. Это была их давняя традиция, о которой не полагалось знать тюремщи-
кам.
   - Ты можешь потише жевать? - раздраженно спросил Дилон.
   - А чего? - ответила темнота.
   И снова раздалось чмоканье резинки.
   - А ничего! Просто я пытаюсь посчитать, хватит ли 176  свечей,  чтобы
замкнуть круг достаточной площади. И я не  могу  думать,  когда  ты  так
усердствуешь над своей жвачкой!
   На секунду наступило безмолвие. Но тут же его  нарушил  гулкий  звон:
где-то вдали, за пределами освещенного круга, с грохотом упала и покати-
лась пустая бочка из-под топлива.
   - Опять?! - рыкнул Дилон.
   - Это не я,- поспешил заверить Рейнс.
   - Ребята, может, вы там что-то зацепили? Бомс? Голик?
   - Нет... нет...- ответили два голоса из тьмы. А больше никого в  этом
отсеке и не было.
   - Что за черт?! - Пресвитер приподнялся.- Эй, кто там?!
   Сперва ответом была тишина. Потом будто бы кто-то быстро пробежал  по
самой грани  освещенного  пространства.  Потревоженный  воздух  колыхнул
свечные огоньки, задув из них один или два.
   И тут Дилон, даже не шестым, а  каким-то  двадцатым  чувством  ощутил
опасность. Это не было рациональное чувство - просто страх перед Неведо-
мым паучьими лапами пробежал у него по спине.
   Он тут же устыдился этого страха и шагнул в направлении странных зву-
ков. Но за эту секундную заминку его успели опередить. Ближайший из зак-
люченных - это был Бомс, самый надежный, единственный среди  собравшихся
здесь, на кого Дилон мог положиться при любых обстоятельствах,- уже дви-
нулся в сторону шума. Зажженный им от свечи факел чадил и плевался  иск-
рами.
   Через несколько секунд сидящие могли видеть только этот факел, огнен-
ной точкой прорезающий мрак. Все остальное проглотила тьма.

   - Что там, брат?
   - Ничего...
   Бомс шел не скрываясь. Он отчетливо знал, что здесь некому ему  угро-
жать, и был абсолютно уверен, что вскоре обнаружит кого-нибудь из  своих
"союзников", который тайком пробрался в отсек и сейчас пытается  подслу-
шать их разговоры. А обнаружив - легонько, без злобы даст ему по  физио-
номии, за шкирку приволочет в "Кольцо" и поставит перед  Пресвитером  по
стойке "смирно". И поделом! Не умеешь шпионить - не берись!
   Что-то метнулось от него в сторону, на четвереньках  пробежало  вдоль
штабеля бочек.
   - Ну-ну, шутник,- Бомс пригнулся, всматриваясь, - и далеко ты собрал-
ся?
   Теперь ему, прячущемуся, не уйти: Бомс отлично видел, что тот  -  кем
бы он ни был - сам загнал себя в тупик, образуемый рядами бочек и  изги-
бом стены.
   - Вылезай! - рявкнул Бомс, загораживая единственный путь к  отступле-
нию.
   Он продвинулся чуть вперед - и обомлел. Факел хорошо освещал закуток,
куда скрылась метнувшаяся тень. И там не было никого. Лишь под  потолком
зиял шестиугольник вентиляционного отверстия, но до него  не  дотянуться
даже в прыжке, а уж тем более не сделать это бесшумно, да еще за считан-
ные секунды.
   Стоя прямо под этим отверстием, Бомс озадачено озирался. Нет, никакой
потайной лазейки...
   Легкий плеск привлек его внимание. Он опустил глаза. Оказывается,  он
стоял на самом краю какой-то мелкой лужицы, в которую,  одна  за  другой
срываясь сверху, падали капли. Очередная капля скользнула по его ботинку
- и кожа под ней сразу сморщилась, зашипела,  разлезаясь.  Острый  запах
кислоты коснулся его ноздрей.
   Бомс поднял взгляд к потолку.
   И увидел то, что недавно видел Мэрфи. А больше ему, как и  Мэрфи,  не
довелось увидеть вообще ничего.
   Зато те, кто остался в "Кольце", увидели, как падучей звездой прочер-
тил пространство факел Бомса, услышали жуткий крик - и подскочили, слов-
но ударенные током.
   - Что там такое? Что с тобой?! Отвечай!
   Вместо ответа вновь раздался крик, но теперь он звучал глуше и словно
из другого места. И еще какой-то звук наложился на него - не то визг, не
то скрежет, рвущий уши, пронзительный...
   Трое - Рейнс, Дилон и Голик - затравленно озирались. Они не могли по-
нять, с какой стороны доносятся крики, не могли понять,  следует  ли  им
броситься на вопль или - прочь от него. И уж вовсе они не могли  понять,
что такое случилось с Бомсом. Не то что понять -  представить  это  было
невозможно.
   Первым опомнился Пресвитер:
   - Быстро, рассредоточиваемся! Я проверю этот проход, ты - вот этот, а
ты, Ян, посмотри за штабелем!
   - Нет, нет! - выкрикнул кто-то из его  товарищей,  скрытый  темнотой,
как маской.
   И Дилон понял: никакая сила не заставит их сейчас  обшаривать  темные
закоулки в одиночку.
   - Хорошо. Вы, двое, пройдитесь вдоль штабеля, я сам проверю проходы!
   Сказав это, Пресвитер тут же бросился бегом в том  направлении,  где,
как ему казалось, в последний раз слышался крик.
   Он ошибался - его обмануло многократное преломляющееся эхо. Но  выяс-
нилось это далеко не сразу...
   19
   Двое начали обшаривать окрестности штабеля, действуя  с  подчеркнутой
методичностью и откровенно не торопясь. Но  тут  до  них  донесся  новый
вопль, еще более приглушенный, однако на этот раз - не из-за расстояния.
В нем явственно проступало предсмертное хрипение...
   Рейнс и Голик посмотрели один на другого в свете единственного остав-
шегося у них факела (второй забрал Дилон). Ни единого слова  произнесено
не было, но они поняли друг друга... Краска залила их лица - стыд  пере-
силил страх.
   - Брат! Держись, мы идем!
   Они понеслись в темноте, спотыкаясь и оскальзываясь; неслись извилис-
тыми коридорами, перепрыгивали через бочонки и ящики, не замедляя  хода.
Факел освещал им путь, тускло и неверно отражаясь  в  металлической  по-
верхности и запыленном пластике. На бегу они со звоном распахивали перед
собой незапертые решетки, пригибались, когда  потолок  становился  ниже;
боком проходили мимо работающих вентиляторов...
   Внезапно Голик - он бежал первым - резко остановился, и  его  спутник
чуть не налетел на него.
   - Ну, что там еще?!
   Голик молча указал вниз. Палка какая-то... Нет, не палка - факел. Тот
самый факел, который выронил Бомс.
   - Значит, это здесь. Иди же!
   Но собственный факел задрожал в руке Голика - возвращался уже забытый
было страх.
   - Дай сюда! - сказал Рейнс тоном приказа, протягивая ладонь.
   Голик с видимым облегчением отдал ему светильник. Они поменялись мес-
тами, и теперь он следовал за Рейнсом.
   Это спасло ему жизнь.
   Они выбежали за поворот - и остановились