ли, бесконечно уставших, но лишь на минуту закрывших глаза людей.  Дру-
гие застыли в гримасах, полных страдания и отчаянья.
   И те и другие лица от покрывающей их слизи казались серо-зелеными.
   В некоторых местах слизь высохла и осыпалась трухой, отдаленно  напо-
минающей сигаретный пепел.
   В других она еще блестела и казалась вязкой,  способной  приклеить  к
чудовищным колоннам новые жертвы.
   "Да, сказал же я - кушать подано,- ошалело пошутил  Хигс  про  себя.-
Это настоящий пудинг из свежей человечины... Конечно, оружие в этом блю-
де окажется излишней приправой..."
   - О Боже, что это? - прошептал от ужаса Хадсон.
   От чудовищных кожистых яиц тянуло сладковатой гнильцой.
   Слизь, опутавшая мертвых колонистов, пахла сыростью.
   Но все ли люди были мертвы?
   Ответить на это было сложно.
   Склизкая масса дышала. Запах исходил от нее не ровным облачком, а на-
катывался периодическими волнами.
   От фонариков десантников слизь мерцала. И казалось, что она  шевелит-
ся, высвобождая невидимые щупальца, готовые  в  любой  момент  метнуться
навстречу почти безоружным людям.
   От этого страшного зрелища трудно было оторваться. Оно подавляло сво-
им уродством и завораживало своей грандиозностью.
   В своем роде это была поэма смерти, ее квинтэссенция, вытащившая  на-
ружу и выставившая напоказ все уродство человеческого  перехода  на  тот
свет.
   Нет, в колоннах были слеплены все же мертвецы:  при  более  детальном
рассмотрении оказалось, что у некоторых висели выпущенные кишки, вытяну-
тые и смешавшиеся с потеками слизи, подкрашенной застывшей кровью. Слов-
но через стекло, глядели из ее толщи перекошенные лица вытаращенными по-
мутневшими глазами - похоже, люди, утопленные в слизь  поглубже,  просто
задохнулись.
   Женщины, мужчины, подростки, дети - все слились в одно, как автомоби-
ли в "Длительной стоянке" Армана. Их стоянка была не просто  длительной.
Вечной.
   Горман наклонился вперед, к ближайшему монитору.
   Рипли вцепилась в подлокотники водительского кресла.
   "А я еще считала, что страшней того, что видела я, уже ничего не  мо-
жет быть",- было написано на ее лице.
   "Жутко. Страшно",- поставил себе диагноз искусственный человек Бишоп.
   Даже для робота это зрелище было невыносимо.
   Боковым взглядом Рипли уловила возле себя какое-то движение и вздрог-
нула.
   Маленькая Ньют, вытаращив глазенки, всматривалась в  экран,  ища  ко-
го-то взглядом.
   - Ну-ка, Ньют,- севшим голосом окликнула ее Рипли,- пересядь вперед.
   Ньют отрицательно мотнула нечесанной головкой.
   "Что они понимают... Ведь там - все мои. Я должна их увидеть,  должна
убедиться,- может, хоть кто-то еще жив... или не жив, но  все  равно,  я
должна это знать". Надежда и боль настолько переплелись между собой, что
стали единым целым,- таким же, как люди  там,  на  корабле  инопланетян.
Ньют смотрела молча. Детское личико застыло и обострилось от  совершенно
недетского напряжения.
   - Я сказала, сядь вперед! - более решительно приказала Рипли.
   Ньют взглянула на нее. Взгляд девочки был сухим и застывшим.
   Было ясно, что в ее душе появился еще один намертво  выжженный  учас-
ток.
   На этот раз девочка молча повиновалась. Рипли была знакома эта  сухая
боль.
   С потолка зала капала жидкость, густая  и  вонючая.  Может,  это  был
раствор все той же слизи...
   Проход между цепочкой кожистых яиц и "человеческим пудингом" был усы-
пан трухой неясного происхождения.
   Тянуло сыростью.
   "Так, должно быть, пахло в старинных склепах",- подумал Хигс.

   - Спокойно, ребята, спокойно,- бодрясь из последних  сил,  проговорил
Эйпон. Его слова звучали фальшиво.- Не забывайте, что мы по-прежнему де-
сантники, что у нас есть задание. Идем, ничего не боимся...
   Эйпон первым вступил в проход между  яйцами  и  колонной.  Искаженные
смертью лица людей качнулись и поплыли навстречу  камере  монитора;  при
виде их Горман и Рипли непроизвольно отшатнулись.
   За Эйпоном с хладнокровием мертвеца отправилась Вера. Ее саму немного
удивляло собственное отношение к возможной скорой смерти. Возможно, пси-
хологи подобрали бы ее состоянию какой-нибудь умный  медицинский  термин
вроде "потери чувствительности при сверхпороговом раздражителе  на  фоне
общего нервного переутомления". Сама она знала  только  одно:  появилось
предчувствие, что смерть не заставит себя долго ждать, и она поняла  это
и согласилась. Как ни странно, это вызвало даже облегчение:  теперь  она
могла делать что угодно. Приговоренные люди - самые свободные из всех.
   - Мне кажется, на нас кто-то смотрит,- буркнул Фрост себе под нос.
   Нервы выкидывали фортели не только у  Веры.  Опасность  действительно
переваливала за все разумные пределы, и зашкаливало понемногу у всех.
   "Все это сон,- неожиданно принялся убеждать себя Дитрих.- Мне все это
привиделось. Обыкновенная иллюзия. Разве так бывает в  жизни:  чудовища,
эти склеенные люди? Конечно же это сон. Так чего я должен бояться?"
   "Если бы я был на месте этих тварей,- размышлял Хигс, посматривая  то
на "пудинг", то на яйца,- то я бы в первую  очередь  позаботился,  чтобы
жертва не испортилась... Может, для этого они и притащили людей в  район
охладительных систем? Или эти консервы еще живы?  Оглушили  и  извлекают
поштучно к каждому обеду?.."
   Хадсон гипнотизировал взглядом индикатор движения живых существ. Гла-
за болели, и время от времени ему начинало казаться,  что  полукружья  с
радиусами на табло начинают вращаться. Серые пятна  перед  глазами  тоже
несколько раз чуть не сбили его с толку, но распознать их было  несложно
- стоило только зажмуриться.
   "Мы - братья,- отстраненно думала Вера, разглядывая серо-зеленые, по-
сыпанные "пеплом" высохшей слизи лица.- Мы так же скованны  своей  безо-
ружностью, и нам только кажется, что мы еще свободны и идем..."
   Одно из лиц, наиболее сохранившееся,  привлекло  ее  внимание.  Из-за
витка слизи, посеревшей и потерявшей видимую клейкость и почему-то напо-
минавшей легкий газовый шарф, смотрело изможденное лицо подростка, слов-
но на секунду забывшегося от долгих страданий. Вера наклонилась к нему и
разглядывала тонкие черты, которые могли принадлежать как мальчику,  так
и молодой женщине. Прямой нос, короткая челка, тонкие искусанные губы...
   Хигс разглядывал яйца. Кожистые, рыхлые мешки с неровной поверхностью
изнутри, казалось, были выложены обнаженным мясом, еще свежим и влажным,
лишь местами запекшимся, как на ссадинах. Уродливые лепестки взорвавшей-
ся изнутри толстой плоти вызывали тошноту. От них и пахло плотью,  но  к
запаху примешивался незнакомый оттенок, не имевший земных аналогов. Даже
опустев, эта "скорлупа" была полна  хищной  издыхающей  зрелости  и,  по
контрасту с мертвецами в слизевой колонне, отличалась наглым торжествую-
щим здоровьем...
   От постоянного вглядывания в индикатор у Хадсона начала кружиться го-
лова.
   "М-да, любопытная скульптура,- протянул про себя Берт.- За такую идею
можно было бы сорвать пару миллионов. Что ж, это хорошая идея для созда-
ния памятника погибшим колонистам. Редкий уровень трагичности и экспрес-
сии".
   Между тем Вера дулом винтовки отвела "шарф" от лица подростка. Все же
это скорее всего был мальчик; так показалось и подошедшему ближе Эйпону.
   - Смотрите-ка!
   Хигс, тоже дулом винтовки, поднял валявшийся рядом уплощенный,  будто
выпотрошенный, скелет осьминогопаука.
   "Пустая хитиновая оболочка,- отметил Бишоп.- Странно... а  как  тогда
могут передвигаться двуногие формы - "ящеры"?  Неужели  у  них  действи-
тельно нет скелета?.. И все равно - жутко!"
   "Сколько лет этому мальчишке?" - спросила себя Вера, продолжая  отди-
рать клочья слизи. Слизь лопалась с негромким, но неприятным, как зубная
боль, треском.
   Неожиданно мертвая голова дернулась и открыла  глаза.  Это  произошло
так неожиданно, что Вера закричала.
   Все разом обернулись к ней. Ей еще повезло, что у винтовки Хадсона не
было магазина: на этот раз отбить дуло было некому.
   - Что такое?
   - Что случилось?!
   Никаких чудовищ не было видно, и это озадачило всех еще сильней.

   - Тут живой, живой! - нервно закричала Вера. Крик быстро привел ее  в
себя. Мгновенный испуг улетучился, снова уступая место тупой обреченнос-
ти.- Один из них живой...
   - Тише! - Эйпон оттолкнул ее в сторону и,  прищурившись,  заглянул  в
открывшиеся глаза мальчика.- Не беспокойся. Мы пришли за вами.
   Мальчик негромко застонал сквозь зубы. Его лицо исказила гримаса  бо-
ли.
   - Все будет хорошо,- произнес Эйпон традиционную  для  таких  случаев
фразу.
   Мальчик посмотрел на него глазами, полными ужаса.
   "Неужели эти люди не знают...- его мысли  текли  настолько  же  вяло,
насколько сильно билось сердце - единственный орган, у которого еще хва-
тало сил работать.- Их нужно предупредить..."
   Он попробовал что-то произнести, но одеревеневший язык не подчинялся,
скованный бессилием прочнее, чем до этого - застывшей слизью.
   - Не волнуйся, все будет хорошо,- повторил Эйпон.
   "Нет! Нет!!!" - На лице мальчика отразился протест.
   Где бы найти эти необходимые капли силы для того, чтобы сказать самые
нужные слова?
   Только Рипли заметила замершую в его глазах просьбу уйти -  и  по  ее
позвоночнику тотчас пробежали мурашки. Она догадалась, что это могло оз-
начать.
   "Нужно, это нужно сделать",- собрав в кулак  остатки  воли,  приказал
себе полумертвый подросток.
   - Пожалуйста,- каждое слово уходило из него с крупинкой жизни,- убей-
те меня! Убейте!..
   Его отчаянный крик был не громче шепота.
   "Истерика. Такое часто бывает с  много  выстрадавшими  людьми",сделал
заключение Эйпон.
   Мальчик снова приоткрыл рот, но больше не смог выдавить  ничего.  Из-
нутри поднималась боль, которой он так страшился и которая означала ско-
рый конец.
   Слова, забравшие последние силы, оказались не теми!
   Его не поняли.
   Это был конец.
   - Успокойся, мальчик,- продолжал утешать его Эйпон, не замечая  ужаса
в глазах подростка.- Все будет хорошо.
   "Отойди, что ты делаешь?!" - молил его беспомощный взгляд.
   Забыв обо всем, Эйпон шептал мальчишке слова утешения. Люди были живы
- ничто другое его больше не волновало. Все в порядке: сейчас они их вы-
тащат из слизевых обмоток, отвезут к челноку, переправят  на  корабль...
Чего еще желать от этой операции? Были бы спасены люди,  а  с  остальным
пусть разбираются ученые, разумеется, уже без их помощи.
   "Уйди! Заклинаю, молю, отойди!" - продолжал мысленно умолять мальчик,
но крика без слов не слышали.
   - Давай сюда руку,- расчувствовавшийся Эйпон, оказывается, был спосо-
бен говорить и нежно,- сейчас мы тебя снимем...
   "Нет! Не..." - Страшная боль пронзила изможденное тело. Мальчик  зак-
ричал, захлебываясь от собственного крика, и, согнувшись пополам,  почти
вывалился на руки десантников - лишь одна  из  слизевых  полос  удержала
его.
   Его тело изгибалось, как изгибается, высовываясь из куколки,  стреко-
за. Мальчика гнуло, ломало во все стороны так, что трудно было поверить,
что человеческое тело способно  на  такое,-  можно  было  подумать,  что
мальчику в спину воткнулось что-то и теперь пронзает его насквозь,  ста-
раясь найти в живой преграде более короткий путь.
   - Что с ним?! - замерла на месте Вера.
   - Конвульсии,- пожал плечами Эйпон. Это несколько  обескуражило  его,
но не убавило оптимизма. Раз нашелся один живой, значит,  удастся  выта-
щить и остальных,- а об их здоровье пусть уже позаботятся врачи.
   - Что?
   - Какие-то судороги...- Эйпон призадумался: что же нужно делать в та-
кой ситуации?
   Тем временем конвульсии стали резче, крик, окончательно задохнувшись,
смолк.
   Это была агония, но агония странная: уже обвисла  на  ослабевшей  шее
голова, глаза потухли, черты лица заострились и замерли, но  тело,  осо-
бенно его нижняя часть, продолжало дергаться во все ускоряющемся  темпе.
Дергался живот, совершенно невероятным образом выпирая  вперед  огромным
скачущим пузырем: вспух, втянулся, опять раздулся, на этот раз  сильнее;
вытянулся кишкой, опять втянулся. На серо-зеленых губах вспенилась кровь
и потекла струйкой - лопались под давлением невидимой силы внутренности.
   Рипли первая стряхнула с себя оцепенение.
   - Отойдите! - закричала она в микрофон.- Скорее отходите назад!
   Ее крик уже был бесполезен: все стоявшие возле подростка и так отско-
чили, не выдержав чудовищного зрелища.
   - О Боже! - пролепетал Дитрих.
   Хадсон медленно пятился назад, уперев невидящий взгляд в табло. "Я не
должен смотреть туда... Не должен,- уговаривал он себя.- У  меня  другое
задание..."
   Благодаря "другому заданию" он единственный из десантников был избав-
лен от созерцания последовавшей за этим чудовищной сцены.
   Какой бы тягучей ни была мускулатура человеческого живота,  у  любого
материала есть предел сопротивляемости. Разбрызгивая вокруг кровь и жид-
кое содержимое кишок и желудка, живот прорвался.
   Вывалившаяся оттуда бронированная голова, охристо-желтая и блестевшая
словно под слоем лака, лязгнула в воздухе кривыми зубами, расположенными
во рту несколькими рядами. Монстр еще не полностью вырвался на  свободу,
но уже был готов убивать.
   Он брыкался, стараясь стряхнуть ставшую ненужной человеческую оболоч-
ку, и маленькие подслеповатые глазки хищно впились в будущую пищу.
   На людей.
   - О Господи! - снова простонал Дитрих.
   - Черт! - вырвалось у Дрейка.
   - Дерьмо...- почти завороженно покачала головой Вески.
   - Всем отойти назад! - резко скомандовал Эйпон.
   - Убейте эту тварь! - завопила Вера не своим голосом. Тупая  обречен-
ность при виде реального противника оставила ее,  словно  вытолкнула  из
таких же помертвевших слоев слизи, заставив потерять равновесие.
   Эйпон поднял огнемет:
   - Получай, сволочь! - Из ствола огнемета с гулом вырвался столб  пла-
мени.
   Чудовище завопило. Назвать по-другому дребезжащий, режущий нервы звук
было трудно.
   Остатки человеческого тела обуглились, членистые когтистые лапы судо-
рожно задергались в воздухе.
   Пламя с шипением било по прямоугольной лакированной морде, и она чер-
нела под его напором, теряла блеск, и обжигаемые десны плавились на гла-
зах - не сгорали, а именно плавились, позволяя зубам обнажаться и  высы-
паться, вспыхивая на лету.
   Монстр подыхал. Его тело корчилось в огне почти так же, как за минуту
до этого тело подростка, разрываемое им изнутри.
   "Меня это не касается... Меня это не ка..." -  Хадсон  похолодел:  на
индикаторе, у самого края табло появилась светящаяся кромка.  Он  зажму-
рился, снова открыл глаза - размытое пятнышко не исчезло, мало того, то-
ненький писк индикатора долетел до его ушей (несколько секунд назад нес-
лышный из-за общего шума, он заглушал собой все и  отзывался  в  гудящей
голове Хадсона, как звон колоколов).
   - Движение,- не своим голосом выдавил Хадсон.
   С индикатором происходило что-то невероятное: по мере того  как  писк
усиливался, в движение пришла сама сетка. Задрожали полукружья,  поплыли
во все стороны радиусы, но расплывчатые язычки все глубже  вгрызались  в
синее поле, сливаясь от вращения в один полупрозрачный круг-каемку.
   "Или я схожу с ума, или..." - Хадсон сглотнул. Его  позвоночник  сла-
бел, ноги начинали дрожать.
   - Откуда? - издалека донесся голос Эйпона.
   Хадсон не понял, как сумел выговорить в ответ более или менее  члено-
раздельное предложение.
   - Я не могу твердо зафиксировать... множественные сигналы.
   Наконец карусель на табло остановилась. Огромное  расплывчатое  пятно
занимало уже почти весь внешний сектор  и  продолжало  распространяться,
как разливающаяся по полу вода. Высунувшийся вперед потек-"язычок",  по-
том его утолщение - и вот уже скрыт полностью еще один участок.
   - Уходите...- едва слышно проговорила Рипли.- Бегите оттуда...
   В микрофонах ее голос превратился в неясный, похожий на помехи шум.
   Затаив дыхание, все теперь слушали Хадсона,  глядящего  на  индикатор
движения живых организмов вытаращенными от страха глазами.
   В зале было тихо.
   Стволы лишенных своего жала  винтовок  поникли  и  виновато  смотрели
вниз.
   Пятно на табло продолжало расти.
   Вместе с ним росли напряжение и страх.
   Если бы Хадсон описывал это движение, может быть, всем  стало  легче,
но он молчал, не в силах выдавить из себя ни звука.
   Ничто так не угнетает, как неизвестность,  идущая  рука  об  руку  со
смертью. Такое молчание было способно убить; разве что предыдущее  явле-
ние монстра спасало некоторых от неминуемого  сумасшествия:  теперь,  по
крайней мере, можно было представить себе, кто именно собирается идти на
них в атаку.
   - Хадсон, говори, говори! - закричал Эйпон.
   Хотя  на  самом  деле  молчание  длилось  всего   несколько   секунд,
большинству показалось, что прошли часы.
   - Хадсон, все слушают!
   Хадсон часто задышал, стараясь понять, что именно происходит с  инди-
катором. Вращение могло означать только одно: заданного направления  для
того, чтобы зафиксировать все движущиеся объекты, не хватало.
   "Что у них там, черт побери, происходит?" - напрягся в кресле Горман.
От волнения лейтенант начал быстро потеть. Мониторы ответа не  давали  -
по ним было видно только то, что десантники почему-то замерли  на  одном
месте.
   -Хадсон!
   - Множественные сигналы...- Хадсону показалось, что за  него  говорит
кто-то другой: душе добраться из пяток до голосовых связок нелегко.- По-
хоже, нас окружают...
   - Что-о-о-о? - взвыл Дитрих.
   Если бы нервное напряжение можно было трансформировать в электричест-
во, зал давно превратился бы в огромный электрический стул.
   - Нас окружают! - комментировал Хадсон.- Приближаются к нам...
   - Горман, сделайте же хоть что-нибудь! - прошептала с места Рипли.
   - Внимание, тревога! - собрал свои силы Эйпон.
   Его лицо приняло решительный вид, ствол огнемета угрожающе  нацелился
в сторону коридора.
   Сантименты не для боя. Ими можно мучиться в более подходящее для это-
го время.
   - Что там такое, Эйпон? - сжимавшая подлокотник рука лейтенанта  зад-
рожала.
   "Ничего, ребята тоже сейчас придут в себя,- уверенно сказал себе  Эй-
пон,- не в первый раз!"
   Страх с каждым новым вздохом уходил из него,  сменяясь  хладнокровной
готовностью убивать.
   - Эйпон, что там происходит? - гудел в наушниках голос лейтенанта.
   - Зафиксировано движение. Хадсон говорит - со всех сторон.
   - Эйпон, на мониторах ничего не видно!
   Горман никак не хотел поверить в происходящее. Ну почему  этим  гадам
пришло в голову начать атаку именно здесь?
   - Сигналы на всех датчиках: и спереди, и сзади,- отрапортовал  Эйпон,
заглядывая и в свой индикатор, подтверждающий слова Хадсона.
   - Откуда? - Взгляд Гормана бешено прыгал с монитора на монитор. Он не
знал, как ПРАВИЛЬНО вести себя в этой ситуации, и от этого терял способ-
ность хоть как-то соображать.- Я ничего не вижу!
   "М-да,- прищурился Берт,- фильм бы из этого  вышел  великолепный,  но
что поделаешь..."
   - Горман, выводите оттуда людей,- подсказал лейтенанту Бишоп.
   - Эйпон, выводите людей! - послушно повторил Горман. Ему было  жарко,
и происходящее  словно  отстранялось  от  него,  окончательно  вырываясь
из-под контроля.
   Самым обидным было то, что на мониторах не было  ничего  угрожающего.
Оба коридора хорошо просматривались, и,  вопреки  индикаторам,  никакого
движения там не было заметно.
   Приблизительно об этом подумал и Фрост, вглядываясь в даль  коридора,
из которого они только что пришли.
   "Неужели эти чудовища к тому же и невидимки?" - вздрогнул он.

   - Где они?
   - Сигналы и спереди, и сзади. На всех датчиках.
   - Откуда? - взывал Горман.
   - Я ни черта не вижу! - сообщил спереди Дитрих.
   - Сзади ничего нет,- отозвался Фрост,- я вам говорю, ребята!
   Эйпон оказался прав - оцепенение быстро спадало,  опыт  и  тренировки
брали свое.
   Снова на корабле была не группа психопат