ается  наружу,  и  можно  кружиться  в  диком  танце,  кричать,
плакать, рвать волосы на голове, пока слезы не заволокут глаза, -  в  общем,
делать все, чего жадно требует твоя столь нестандартная натура.
   Полжизни потратил Молчун, чтобы найти свою  свободу,  и  он  сохранит  ее
любой  ценой.  Чужая   жизнь.   Тонкости   межпланетной   дипломатии,   даже
благополучие родной планеты, - всем этим  великан  был  готов  пожертвовать,
лишь бы избежать такой опустошающей утраты.
   А она неизбежна, если кто-нибудь раскроет его секрет. Теперь о нем  знали
неразлучники.
   Он стиснул ручищи так, что захрустели костяшки пальцев.
   Вот жители Дирбану читают все тайные помыслы, запечатленные в  податливом
мозгу  влюбленной  парочки;  преодолевая   пространство   космоса,   новости
достигают Земли; громогласная реакция и Главный, на которого  обрушится  вся
суть омерзительного скандала.
   Нет. Пусть  Дирбану  сочтут  себя  оскорбленными,  пусть  родная  планета
обвинит экипаж в преступной небрежности, или  даже  в  измене,  -  все,  что
угодно, только бы не открылись миру губительные истины, которые  выкрали  из
его мозга неразлучники.
   Очередной прыжок; первая мысль, мелькнувшая в мозгу Молчуна,  как  только
он восстал из небытия: "Надо торопиться".
   Он скатился с койки, свирепо оглядел лежащих без сознания  неразлучников.
Беспомощных. Беззащитных.
   Размозжить им голову.
   Да, а потом Главный... Как объяснить Главному?
   Что они напали на  него,  попытались  захватить  корабль?  Молчун  потряс
головой, словно медведь в пчелином улье. Капитан ни за что не поверит.  Даже
если бы неразлучники сумели открыть дверь, а  это  нереально,  -  невозможно
представить себе, что такие хрупкие,  тонко  чувствующие  и  умные  создания
вдруг  на  кого-нибудь  набросятся,  тем  более  если   противник   обладает
недюжинной силой и статью.
   Яд? Но  среди  идеально  подобранных,  стопроцентно  полезных  продуктов,
хранящихся в пищеблоке, пет ничего, что могло бы пригодиться.
   Молчун перевел взгляд на  капитана  и  едва  не  задохнулся  от  внезапно
охватившего волнения.
   Ну конечно!
   Великан подбежал к шкафчику Главного. Как же он сразу не  сообразил,  что
маленький сорвиголова с огромным гонором не мог бы жить, постоянно куражась,
задирая всех и каждого, если бы не имел оружия. А люди подобного типа обычно
выбирают...
   Роясь в вещах Главного, великан уловил какое-то движение за спиной.
   Неразлучники пришли в себя.
   Ну и пусть!
   У  него  вырвался  издевательский  смешок:  безжалостный,   отвратительно
жестокий. Инопланетяне прижались друг к другу, их глаза испуганно блестели.
   Они все понимали.
   Торопливо обыскивая шкафчик Главного, Молчун заметил, что  за  прозрачной
дверью тоже закипела лихорадочная работа.
   И тут он наконец нашел, что искал.
   Маленькая удобная вещица, заманчиво блестящая и гладкая: она  будто  сама
легла в руку Молчуна. Как раз то, о чем он подумал, на что  надеялся...  Как
раз то, что сейчас нужно.  Бесшумный.  Не  оставляет  никаких  следов.  Даже
целиться не придется.  Крошечной  дозы  радиации  достаточно,  чтобы  аксоны
мгновенно   прекратили   посылать   нервные   импульсы.    Мысль    остается
невостребованной, замирает работа сердца, легких. Замирает навсегда. Л потом
не остается ни малейших признаков, свидетельствующих об убийстве.
   Сжимая в руке оружие, великан  подошел  к  прозрачной  двери.  "Когда  он
проснется, вы уже станете трупами. Просто не смогли оправиться после  одного
из прыжков. Какое несчастье, но кто бы мог подумать... Тут никто не виноват,
верно? Нам никогда раньше не приходилось перевозить таких пассажиров. Откуда
нам было знать?".
   Вместо того чтобы в панике упорхнуть к стене,  неразлучники  прижались  к
двери; на лицах Дирбану  застыло  умоляюще-просительное  выражение,  изящные
руки быстро жестикулировали. Они явно пытались что-то передать ему.
   Молчун нажал кнопку, открылось окошко.
   Высокий инопланетянин держал  что-то  перед  собой,  как  будто  надеялся
заслониться от смертельной угрозы. Второй указывал на него, нервно кивая.  И
снова выдал свою гипнотизирующую улыбку.
   Молчун занес руку, чтобы убрать помеху, но вовремя опомнился.
   Господи, да ведь это всего лишь листок бумаги!
   В душе великана  проснулась  бессознательная  в  своей  первобытной  силе
жестокость  человеческой  расы.  "Особи,  не  способные  защитить  себя,  не
достойны того, чтобы жить". Он поднял оружие.., и в этот момент увидел,  что
изображено на бумаге, которую протягивал неразлучник.
   Созданные  несколькими  экономными  штрихами,  фотографически  точные   и
выразительные,  несущие  на  себе,  несмотря  на  избранную   тему,   печать
изящества, отличавшего их создателей, рисунки изображали троих.
   Вот стоит бесстрастный, как всегда, Молчун,  с  его  неуклюже  опущенными
плечами, ногами, похожими па стволы вековых деревьев, и горящим взглядом.
   Главный изображен в характерной для него позе, и так точно,  что  великан
невольно охнул. Капитан поставил ногу на стул,  локтями  уперся  в  согнутое
колено. Голова чуть повернута: глаза, как живые, сердито блестели.
   Третьей была нарисована неотразимо  привлекательная  девушка.  Лицо  чуть
опущено. Затененные глаза кажутся задумчивыми и немного печальными. Хотелось
тихонько  подождать.  Когда,  наконец,  она  взглянет  на  вас   и   развеет
наваждение.
   Молчун  нахмурился;  рука,  сжимавшая  оружие,   дрогнула.   Он   перевел
недоуменный взгляд с этого маленького шедевра  на  лица  его  создателей,  и
увидел надежду, страстный призыв, желание быть понятыми.
   Инопланетянин прижал к прозрачной двери второй лист.
   Знакомые фигуры в тех же позах, все совпадало  вплоть  до  деталей.  Одно
отличие: они были обнажены.
   "Откуда у чужаков такие знания в области строения человеческого тела",  -
изумленно подумал Молчун.
   Прежде чем он успел хоть  как-то  отреагировать  на  увиденное,  появился
третий лист.
   На сей раз неразлучники изобразили  себя.  Высокий  и  тот,  кто  пониже,
стояли, взявшись за руки. А рядом - третья фигура, в чем-то напоминающая их,
но очень маленькая, кругленькая, с нелепо короткими ручками.
   Молчун переводил взгляд с одного листа на другой. Что-то  здесь  кроется,
что-то...
   Когда неразлучник продемонстрировал последний клочок бумаги, в  голове  у
великана все детали головоломки постепенно встали на свои места.
   Четвертая  серия  рисунков  изображала  то  же,  что  и  предыдущая,   но
неразлучники, как и создание, стоящее рядом с ними,  были  обнажены.  Молчун
никогда раньше не видел влюбленную парочку без одежды. Он  медленно  опустил
излучатель и засмеялся. Просунув свою лапу в окошечко, обхватил тонкие руки,
протянутые навстречу, и они стали смеяться вместе.

***

   Капитан,  не  открывая  глаз,  потянулся,  прижался  лицом  к   койке   и
перекатился на спину. Сел, потер сонную физиономию, широко зевнул. И  только
тогда заметил Молчуна, терпеливо стоящего перед ним.
   - Что с тобой стряслось?
   Он поймал мрачный взгляд приятеля, повернул голову.
   Прозрачная дверь была распахнута.
   Главный мгновенно вскочил, словно койка  вдруг  раскалилась  докрасна.  -
Где.., что...
   Бесстрастное, как скала, лицо великана было обращено  в  сторону  правого
борта. Главный пружинисто повернулся, покачиваясь взад-вперед, словно боксер
перед боем. На гладкой коже лица отражался тревожный свет красной  лампочки,
горевшей над воздушным шлюзом.
   - Спасательная шлюпка... Они сели в нее и удрали, так?
   Молчун кивнул.
   Главный в отчаянии обхватил голову руками. - Здорово, просто здорово... -
Потом рванулся к своему подчиненному. - Ну а ты где был тогда, черт бы  тебя
побрал?
   - Здесь.
   - Так что, мать твою, произошло,  а?  -  Главный  балансировал  на  грани
буйной истерики. Молчун стукнул себя в грудь.
   - Ты что, пытаешься сказать, что сам отпустил их? Молчун  кивнул  и  стал
ждать реакции. Она последовала незамедлительно.
   - Я тебя в порошок сотру, - неистовствовал  Главный.  -  Засуну  в  такое
дерьмо, что  будешь  двенадцать  лет  карабкаться,  чтобы  доверили  казармы
убирать. А когда закончу, передам ребятам из Службы  Безопасности.  Ты  хоть
понимаешь, что они с тобой сделают? А что они сделают со мной?!
   Он подпрыгнул и со всего размаха ударил Молчуна кулаком по лицу.  Тот  не
попытался  заслониться,  просто  стоял  неподвижно  и  ждал,  когда  капитан
успокоится.
   - Может, эти двое и преступники, но они представители  чужой  планеты,  -
завопил Главный, как только отдышался. - Как мы  все  объясним  Дирбану?  Ты
хоть соображаешь, что из-за нас может начаться война?
   Молчун отрицательно качнул головой.
   - Как это понимать? Ты что-то знаешь... Лучше говори, пока еще  способен!
Ну, давай, умный мальчик: что мы скажем Дирбану?
   Молчун указал на пустую "камеру". - Мертвы.
   - Ну, предположим, мы заявим, что заключенные откинули  копыта.  Как  это
поможет? Ведь они живы. Рано или поздно высунут нос, и...
   Молчун помотал головой, указал на звездную карту. Единственной  ближайшей
к ним планетой была Дирбану. Ни одного обитаемого мира  на  тысячи  парсеков
вокруг.
   - Так они отправились не на Дирбану? Утвердительное мычание.
   - А, черт, из тебя каждое слово  приходится  вытягивать  как  клещами.  В
такой шлюпке наши птички могут либо долететь до своей родины, - чего, как  я
понял, они не сделают, - либо отправиться к другим  звездам  Галактики,  что
может занять годы. Вот и весь выбор!
   Молчун кивнул.
   - И ты считаешь, что власти  планеты  не  выследят  их,  не  отправят  на
Дирбану?
   - Нет кораблей.
   - Ну конечно, есть! Отрицательное мычание.
   - Тебе неразлучники сказали? Утвердительный кивок.
   - То есть звездолет, на котором они  прилетели,  а  потом  уничтожили,  и
корабль, доставивший посла, - все, что было у Дирбану? - Угу  Главный  мерил
шагами каюту. - Не понимаю. Все  равно  ничего  не  понимаю.  Зачем  ты  это
сделал, Молчун?
   Несколько мгновений великан не  двигался,  изучая  лицо  капитана.  Потом
подошел к столу. Главный был вынужден последовать за  ним.  Молчун  разложил
четыре листа бумаги.
   - Что здесь? Кто рисовал? Неужели эти!? Вот черт, ну надо же! Л  тут  что
за цыпочка?
   Молчун терпеливо выслушал капитана и взмахом руки  предложил  рассмотреть
все листы подряд. Заинтригованный, Главный посверлил его взглядом, посмотрел
на ближайший к приятелю листок, на другой.  Затем  снова  впился  глазами  в
понравившиеся картинки.
   - Вот это да! - прошептал он восхищенно. - Знать бы раньше, что  они  так
рисуют!
   И снова Молчун предложил ему  изучить  все  изображения  и  отвлечься  от
картинки, притянувшей все внимание капитана.
   - Ну, это ты, а вот и я. Верно? Рядом  красотка.  Ага,  тут  снова  мы  с
девочкой, но в чем мать родила. Черт, ну и  формы!  -Чадно,  ладно,  поехали
дальше. Здесь они  нарисовали  себя,  правильно?  А  это  что  за  маленькое
пухленькое чудище?
   Молчун положил перед капитаном последнюю серию рисунков.
   - Ага. Здесь все опять без  одежды.  Ммм...  Неожиданно  он  вскрикнул  и
склонился над столом. Потом пробежал  глазами  по  всем  изображениям.  Лицо
капитана постепенно наливалось кровью. Он долго рассматривал последний лист;
в   конце-концов   ткнул   пальцем   в   изображение   круглого   маленького
инопланетянина. - Это.., это тоже Дирбану, но...
   Молчун кивнул, - Женского пола.
   - Тогда наша парочка... Они, значит... Кивок.
   - Так вот в чем дело!  -  Охваченный  яростью  капитан  почти  визжал.  -
Выходит, мы все это время имели на борту  поганых  гомиков?  Да  если  бы  я
только знал, убил бы к чертовой матери!
   Утвердительное мычание.
   Главный  посмотрел  на  приятеля.  В  его  взгляде  читалось   удивление,
смешанное с растущим уважением.
   - И ты избавился от них, чтобы я не пришил поганцев  и  не  испортил  всю
операцию? - Он поскреб затылок. - Ах ты, черт возьми! Все-таки у  тебя  есть
голова на плечах, парень! Сам знаешь: если не выношу чего-то, - конец!
   Господи, все  сходится.  Сходится  одно  к  одному!  По  сравнению  с  их
красотками земные женщины практически ничем не  отличаются  от  нас.  И  вот
прилетает посол, что  же  он  видит?  Целая  планета  гомиков!  Конечно,  он
понимает, что к чему, но все равно не может вынести такого зрелища. Тогда он
возвращается к своим, а они посылают нас подальше. Кивок.
   - Потом эта парочка голубых бежит на Землю, сообразив, что  здесь  таким,
как они, будет спокойненько и уютно. И ведь им почти все удалось! Но Дирбану
требует, чтобы парочку выдали, не желая, чтобы подобные типы представляли их
планету. Согласен с ними на все сто! Представь, что единственным  землянином
на Дирбану был бы голубой! Как бы ты к такому отнесся?  Небось,  захотел  бы
убрать его оттуда, и чем скорее, тем лучше, верно?
   Молчун не произнес ни слова.
   - А теперь, объявил капитан, - давай сообщим Дирбану хорошие новости.
   Он отправился к пульту управления.
   Понадобилось на удивление  мало  времени,  чтобы  связаться  с  планетой,
отгороженной от всех силовым полем. Дирбану приняли  их  сигнал  и  передали
закодированное приветствие. Декодер отпечатал расшифрованное послание:
   "ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ, "ЗВЕЗДНАЯ МАЛЮТКА 439".  ВЫХОДИТЕ  НА  ОРБИТУ.  МОЖЕТЕ
СБРОСИТЬ НАМ ЗАКЛЮЧЕННЫХ? О ПАРАШЮТАХ НЕ БЕСПОКОЙТЕСЬ".
   - Ухты, - произнес Главный. - Хорошие ребята. Слушай, ты заметил, что нам
не предложили приземлиться? Они и не думали разрешать посадку. Ладно, что им
сказать насчет этих голубых?
   - Мертвы.
   - Ага. Они ведь и сами  того  хотят.  -  Он  стал  торопливо  стучать  по
клавишам.
   Спустя  несколько   минут   декодер   выдал   ответ.   "ПРИГОТОВЬТЕСЬ   К
ТЕЛЕПАТИЧЕСКОМУ  ПРОЩУПЫВАНИЮ.  МЫ  ДОЛЖНЫ  ПРОВЕРИТЬ.   ЗАКЛЮЧЕННЫЕ   МОГУТ
СИМУЛИРОВАТЬ".
   - Ну, вот мы и попались, - произнес капитан.
   - Нет, - спокойно отозвался Молчун.
   - Но ведь их детектор уловит... Ага, я понимаю твою мысль.  Нет  жизни  -
нет и сигнала. Точно такой же результат, если их вообще здесь пег.
   Утвердительное мычание.
   Декодер снова ожил.
   "ВЛАСТИ ДИРБАНУ БЛАГОДАРЯТ ВАС. СЧИТАЙТЕ, ЧТО ЗАДАНИЕ ВЫПОЛНЕНО. ТЕЛА НАМ
НЕ ТРЕБУЮТСЯ. МОЖЕТЕ ИХ СЪЕСТЬ".
   Главный поперхнулся.
   - Обычай, - пояснил Молчун. Декодер выстукивал новое соглашение.  "ТЕПЕРЬ
МЫ ГОТОВЫ К СОГЛАШЕНИЮ С ЗЕМЛЕЙ".
   - Мы вернемся, овеянные славой! - возликовал Главный. Он  передал  ответ:
"ЗЕМЛЯ ТОЖЕ ГОТОВА. ВАШИ ПРЕДЛОЖЕНИЯ?".
   Пауза, затем бойкий стук аппарата.
   "ЗЕМЛЯ НЕ ЛЕЗЕТ В ДЕЛА ДИРБАНУ. ДИРБАНУ НЕ ЛЕЗЕТ В  ДЕЛА  ЗЕМЛИ.  ЭТО  НЕ
ПРЕДЛОЖЕНИЕ. УСЛОВИЯ ВСТУПАЮТ В СИЛУ НЕМЕДЛЕННО".
   - Ах вы, свора ублюдков! - Главный в ярости стукнул неповинный декодер.
   И хотя они, держась на приличном расстоянии, кружили над  планетой  почти
четверо суток, никаких новых посланий так и не дождались.
   Последняя реплика Главного перед прыжком, знаменующим возвращение домой:
   - И все-таки приятно  представить  себе  двух  наших  гомиков,  ползущих,
словно тараканы, по космосу в этой шлюпке. Они даже  не  смогут  умереть  от
голода! Придется проклятым птичкам долгие годы мариноваться вдвоем, пока  не
найдется место, где можно сесть.
   Эти слова эхом отдавались в слуху Молчуна,  когда  он  очнулся,  стряхнув
оцепенение после прыжка. Великан бросил взгляд на корму  и  улыбнулся  своим
воспоминаниям.
   - Долгие годы вдвоем, - шепнул он. Слова свернулись клубком,  закружились
и выстроились в ряд:

   "... Да, надобно любви, чтоб меру знать,
   Уединенья время дабы не прервать
   Полет надежды, мыслей мерный ход.
   Но горе нам! Как быстро смерть грядет,
   Вещая вновь и вновь: не знаем мы
   Всей силы собственной любви!".

   Потом аккуратно добавил: "Ковентри Пэтмор, год рождения - 1823".
   Молчун не спеша поднялся и потянулся, наслаждаясь  драгоценными  минутами
одиночества. Подошел ко второй койке. Присел на краешек.
   Он всматривался в лицо спящего капитана, как мать любуется  младенцем,  с
особой, чуткой нежностью и вниманием читая книгу его души.
   И слова сказали: "Почему должны мы любить там, где ударит  молния,  а  не
там, где выбираем сами?".
   Потом: "Но я рад. Что это ты, маленький принц, рад, что это ты".
   Великан протянул руку и своими толстыми неуклюжими  пальцами  нежно,  как
перышком, коснулся неподвижных губ.



   Теодор СТАРДЖОН
   ЖИВАЯ СКУЛЬПТУРА



   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru


   Незнакомец разжег ее любопытство. Она никак  не  могла  понять,  кто  он.
Впрочем, это было известно немногим. Они встретились в саду  на  холме,  где
земля так сладко пахнет поздним  летом  и  свежестью  ветра;  мужчина  ходил
вокруг груши, полностью погруженный в свое странное занятие.
   Он поднял голову. На  него  внимательно  смотрела  стройная  девушка  лет
двадцати пяти. Бесшабашно-отчаянное выражение на свежем  личике.  Но  больше
всего  в  ней   привлекали   глаза   и   волосы,   сверкавшие   пленительным
золотисто-рыжим цветом.
   Она  разглядывала  неизвестного  -  высокого   загорелого   сорокалетнего
мужчину, сжимавшего лепестковый электроскоп,  -  все  больше  чувствуя  себя
незваной гостьей,  помешавшей  какому-то  важному  делу,  и  наконец  решила
прервать затянувшуюся паузу.
   -  А  вы...  -  начала  она  приличествующим  случаю  тоном.  Но  мужчина
решительно оборвал фразу. - Подождите, пожалуйста.
   Он вложил прибор в ее руку, и она присела,  старательно  держа  его  так,
чтобы не  изменить  направления.  Незнакомец  немного  отступил  и  постучал
камертоном по колену. - Ну как? Что он показывает?
   Приятный тембр; людей с таким голосом обычно охотно слушают...
   Она вглядывалась в  хрупкие  золотые  лепестки  на  стеклянном  диске.  -
Расходятся!
   Он постучал вновь, и лепестки раскрылись еще шире. - Сколько там?
   - Когда стучите, где-то сорок пять градусов.
   - Отлично! Почти максимум. -  Он  вытащил  из  кармана  мешочек,  высыпал
оттуда на землю немного белого порошка. -  Теперь  я  отойду,  а  вы  будете
говорить, что показывает электроскоп.
   Он принялся  ходить  вокруг  дерева,  вновь  и  вновь  постукивая  вилкой
прибора, а она объявляла результаты: десять, тридцать, двадцать, ноль! Когда
золотистые лепестки раскрывались на максимальную  ширину,  -  больше  сорока
градусов, - незнакомец  высыпал  еще  порцию  похожего  на  мел  порошка.  В
результате постепенно образовывался неровный белый круг.  Тогда  он  вытащил
блокнот, изобразил дерево, вычертил контуры возникшей  вокруг  него  полосы.
Потом взял у девушки электроскоп. - Вы забрели сюда случайно?
   - Да. То есть... Нет. - На долю  секунды  его  губы  растянулись.  Он  не
привык улыбаться, решила девушка.
   - Будь я юристом, сказал бы, что вы злонамеренно уклоняетесь от ответа.
   Она окинула взглядом холм,  переливающийся  в  лучах  заходящего  солнца,
словно слиток золота. Валуны, пучки уже начинающей  редеть  поникшей  травы,
одиноко стоящие деревья, сад. За плечами лежит тяжелый путь...
   - А вы не  задавайте  таких  трудных  вопросов.  -  Она  тщетно  пыталась
улыбнуться: вместо этого из глаз вдруг хлынули слезы.
   "Господи, как глупо получилось!" -  мелькнула  отчаянная  мысль.  Немного
успокоившись, она пробормотала ее извиняющимся тоном.
   - Почему?
   Ошеломленная непрерывной чередой вопросов, - характерная для него  черта,
- она смешалась. Ничего удивительного, подобная  манера  допрашивать  всегда
ошеломляет, а иногда становится невыносимой. -  Нельзя  так  откровенно,  на
глазах у  посторонних,  проявлять  свои  чувства.  Нормальные  люди  так  не
поступают!
   - А по-моему, можно. И я еще не встретил ни одного такого "нормального".
   - Да, я, наверное, тоже не встречала...  Правда,  сообразила  это  только
сейчас, после ваших слов.
   - Тогда не кривите душой. И не надо все время повторять про себя: "Что он
может подумать!" и тому подобное.
   Поверь