стукнулся  головой  о  приборную  доску,  и  тут
распахнулось отделение для  перчаток.  Мяус  сунул  туда  руку,  зрачки  его
сузились, в глазах затрепетала тонкая пленка. Не  успела  Молли  опомниться,
как он выскочил из машины и бегом помчался  прочь;  он  высоко  подпрыгивал,
испускал какие-то  странные  крики  и  через  два-три  прыжка,  покачиваясь,
наклонялся и колотил по земле здоровой рукой.
   В ужасе Молли вылезла из машины и побежала вдогонку.
   - Мяус! Мяус! Иди сюда сейчас же!
   Широко раскинув руки, он поскакал ей навстречу.
   - Мрр-рауу! - завопил он и пронесся мимо. Приподняв одну руку  и  опустив
другую, точно самолет на вираже, он пробежал широким полукругом,  перескочил
через низенькую бетонную ограду и помчался к ангару.
   Задыхаясь, всхлипывая, Молли остановилась и топнула ногой.
   - Мяус! - охрипшим голосом беспомощно позвала она. - Папа не велел...
   Два механика, стоявших неподалеку  от  машины  с  невыключенным  мотором,
обернулись  на  странный  звук:  как  будто  африканская  виверра   вздумала
подражать  воинственному  кличу  диких  индейцев.  Обернулись  -  и  увидели
длинноногий призрак с  серебристо-серым  лицом,  серебристо-белыми  усами  и
глазами-щелочками, облаченный в ярко-алый, отливающий синим,  балахон.  Даже
не ахнув, оба разом повернулись и кинулись бежать со всех ног. А Мяус, издав
напоследок устрашающий радостный вопль, вскочил в самолет и скрылся внутри.
   Молли прижала к губам стиснутые кулаки, отчаянно вытаращила глаза.
   - Ой, Мяус! - прошептала она. - Что ты наделал! Позади затопали, и  Молли
обернулась. К ней бежал отец, за ним вперевалку мистер Зинсер.
   - Молли! Где Мяус?!
   Она без слов показала на  самолет,  и,  словно  это  был  условный  знак,
маленькая машина затарахтела и поползла прочь от ангаров.
   - Эй! Стой! Стой!!! - тщетно взывал Джек Герри, пускаясь вдогонку.
   Маленькая машина уже катила вперевалку далеко  по  полю,  и  вдруг  мотор
взревел на полных оборотах. Хвост оторвался  от  земли,  и  машина  ринулась
прочь от них - наперерез ветру, поперек взлетной дорожки. Джек  обернулся  к
Зинсеру, на лице толстяка застыл невыразимый ужас.
   Джек проследил за его взглядом: на посадку шел  другой  самолет,  большая
многоместная машина.
   Никогда за всю свою жизнь Джек Герри не ощущал  такого  бессилия.  Сейчас
две машины столкнутся в воздухе. Тут никто и ничто не поможет. Он смотрел не
мигая, каким-то отрешенным взглядом. Машины неслись на огромной скорости,  а
казалось - еле ползут. Мгновение длилось целую вечность. А потом в  каких-то
двадцати футах над землей Мяус сбавил газ и накренил крыло. Скорость  упала,
машина развернулась по ветру и проскользнула под встречной  почти  вплотную:
будь на одной из них лишний слой краски, им бы уже не разминуться.
   Джек сам не знал, сколько времени простоял, затаив дыхание; с  трудом  он
перевел дух.
   - Что-что, а летать он умеет, - прошептал Зинсер.
   - Еще бы не уметь - огрызнулся Джек. -  Такая  допотопная  древность  как
самолет - детская игрушка для него. Просто детская игрушка...
   Маленький самолет устремился вверх.  На  высоте  сотни  футов  его  круто
занесло вбок, так что у зрителей душа  в  пятки  ушла,  и  вдруг  он  описал
мертвую петлю и ринулся вниз, прямо на них. Мяус  промчался  над  ними  вниз
головой на бреющем так низко, что Зинсер  ничком  бросился  наземь.  Джек  и
Молли стояли как истуканы и смотрели  остановившимися  глазами.  На  полторы
нескончаемые минуты все вокруг заволокла густая туча пыли. Потом  они  опять
увидели самолет уже на высоте  полутораста  футов,  он  нелепо  болтался  из
стороны в сторону.
   И вдруг Молли закрыла лицо руками и пронзительно закричала.
   - Молли! Что ты, девочка?!
   Она обхватила отца за шею и зарыдала так, что Джек ощутил за  нее  рвущую
боль в горле и в груди.
   - Перестань! - прикрикнул он, потом спросил с нежностью:
   - Ну что ты, родная?
   - Ему страшно! Мяусу очень, очень страшно,  -  дрожащим  голосом  жалобно
выговорила Молли.
   Джек поднял голову. Самолет рыскнул, завалился на крыло.
   - Скорость! - надрывно закричал  Зинсер.  -  Скорость!  Прибавь  обороты,
болван!
   Мяус выключил мотор.
   Безжизненный самолет перевернулся  кверху  брюхом  и  рухнул  вниз.  И  -
вдребезги.
   - Все Мяусины картинки пропали, - очень спокойно сказала Молли  и,  теряя
сознание, тихо опустилась наземь.
   Его доставили в больницу. Это была работа не для белоручек - вытащить его
из груды обломков, перенести в карету скорой помощи...
   Больше всего на свете Джеку хотелось, чтобы Молли этого не видела; но она
как раз пришла в себя, села и громко заплакала, когда Мяуса проносили  мимо.
И пока они с Зинсером шагали по приемной из угла  в  угол,  каждый  в  своем
направлении, Джек думал, что, когда все это кончится, с  девочкой  будет  не
мало хлопот.
   Вытирая руки полотенцем, в приемную вышел врач  -  маленький  толстоносый
человечек.
   - Кто из вас привез сюда этого.., летчика, который разбился?
   - Мы вдвоем, - отозвался Зинсер.
   - Что это за.., кто он такой?
   - Один мой приятель. Он.., он выживет?
   - Откуда я знаю? - резко ответил врач. - За всю свою  практику  не  видал
ничего подобного. - Он шумно  фыркнул  носом.  -  У  этого  молодца  двойная
система кровообращения. Две замкнутые кровеносные  системы,  у  каждой  свое
сердце. И кровь в артериях выглядит как  венозная,  вся  синяя.  -  Как  его
угораздило разбиться?
   - Он съел полкоробкн аспирина из  моей  аптечки,  -  сказал  Джек.  -  От
аспирина он пьянеет. Ну и вот.., схватил машину и полетел.
   - Пьянеет от аспирина? - Врач внимательно посмотрел на  Джека,  потом  на
Зинсера. - Не  стану  спрашивать,  не  дурачите  ли  вы  меня.  Всякий  врач
почувствует себя дурак-дураком, стоит только посмотреть на этого..,  на  это
существо. Давно у него рука в лубке?
   Зинсер посмотрел на Джека.
   - Примерно восемнадцать часов, - ответил Джек.
   - Часов?! - врач покачал головой. - Я бы сказал, восемнадцать  дней,  псе
отлично срослось. - И, прежде чем Джек успел вставить хоть слово, прибавил:
   - Ему нужно сделать переливание крови.
   - Но вы же не можете!.. То есть.., у него такая кровь...
   - Знаю. Сделал анализ.  У  меня  там  два  лаборанта  стараются  получить
плазму, более или менее подходящую по химическому составу. Они  не  поверили
ни единому моему слову. Но переливание необходимо. Я дам  вам  знать.  И  он
вышел.
   - Удаляется сбитый с толку медик, - пробормотал Джек.
   - Он хороший доктор, - сказал Зинсер, - я давно его знаю.  А  вам  каково
было бы в его шкуре?
   - Господи, ну, конечно, я бы тоже растерялся! Хемфри, я просто  не  знаю,
что буду делать, если Мяус погибнет, - Вы так к нему привязались?
   - И привязался, конечно. Но подойти вплотную к встрече с новой культурой,
с иным разумом, и тут же остаться ни с чем - это уж чересчур.
   - Да, эта его ракета... Джек, если не  будет  Мяуса,  чтобы  растолковать
нам, как она устроена, я думаю, ни одному  ученому  не  создать  такую.  Все
равно, как..,  как,  скажем,  вручили  бы  оружейному  мастеру  из  древнего
Дамаска,  допустим,  вольфрам  и  сказали  -  сделай   нить   для   лампочки
накаливания. Останется у нас этот аппарат и будет посвистывать, когда тянешь
его к земле.., точно в насмешку.
   - А телепатия? Наши ученые-психологи ничего бы не пожалели, лишь бы в ней
разобраться!
   - И потом, откуда он? - взволнованно подхватил Зинсер. - Он  ведь  не  из
нашей  солнечной  системы.  Значит,  они  там  нашли  какую-то  энергию  для
межзвездных перелетов или даже научились искривлять  пространство  и  время,
вон как наши фантасты пишут...
   - Он должен жить, - сказал Джек. - Должен, вот и все, или  пет  на  свете
никакой справедливости. Нам столько всего надо узнать!  Слушайте,  Хемфри..,
раз он на Земле... Значит, когда-нибудь с его планеты прилетят и другие.
   - Гм... А почему они раньше не прилетали?
   - Может, и прилетали...
   - Слушайте, - сказал Зинсер, - надо нам докопаться... Тут вернулся врач.
   - Похоже, что он выкарабкается.
   - В самом деле?!
   - Как сказать. В этом красавце нет ничего всамделишного. Но, судя по всем
признакам, он поправится. Отлично поддается лечению. Что ему можно есть?
   - Да то же, что и нам, я думаю.
   - Ах, думаете. Кажется, вам не так уж много про него известно.
   - Совсем мало, - сказал Джек. - Он только недавно явился. Откуда  явился,
понятия не имею. Это вы у него самого спросите.
   Врач почесал в затылке.
   - Он родом не с Земли. В этом я уверен.  По-видимому,  взрослый,  но  все
переломы, кроме одного, - в сущности, не переломы, а односторонние  надломы,
так бывает у трехлетних  детей.  Прозрачная  пленка  на  глазах...  Чего  вы
смеетесь?
   Джек сперва просто хихикнул втихомолку,  но  сдержаться  не  удалось.  Он
захохотал во все горло.
   - Прекратите, Джек, - сказал Зинсер. - Тут все-таки больница...
   Джек оттолкнул его руку.
   - Я.., мне просто необходимо, - беспомощно вымолвил он и опять  покатился
со смеху.
   - Что необходимо?
   - Отсмеяться, - задыхаясь сказал  Джек.  И  отрезвел.  Даже  больше,  чем
отрезвел. - Условимся, что это очень забавно, Хемфри. Ничего  другого  я  не
допущу.
   - Какого черта...
   - Послушайте, Хемфри. Мы насочиняли столько теорий насчет Мяуса - про его
культуру, и про технику, и откуда он родом.., так вот, мы никогда ничего  не
узнаем!
   - Почему? Вы думаете, он нам не расскажет?
   - Нет. То есть да. Наговорит-то он с три короба.  Но  что  толку?  Сейчас
объясню. Он одного роста с нами, он явно прилетел  на  космическом  корабле,
при нем есть вещичка, какие могли появиться, безусловно,  только  при  очень
высоко развитой цивилизации.., и по всему по этому вы вообразили, что он сам
- создатель  этой  цивилизации,  выдающаяся  личность,  посланец  внеземного
разума.
   - Так ведь иначе просто быть не может.
   - Ах, не  может?  Уж  не  скажете  ли  вы,  Хемфри,  что  Молли  изобрела
автомобиль?
   - Нет, но...
   - Но она села за руль и проломила стенку гаража. На  круглой,  как  луна,
физиономии Зинсера забрезжил свет догадки.
   - Вы хотите сказать...
   - Все сходится! Вспомните, Мяус сообразил, как перетащить тяжелую  крышку
для люка, а потом бросил задачу на полдороге! Вспомните, он до  самозабвения
увлекся мячиком Молли! А как они друг друга понимают! Ни с кем другим у него
не получилось такой поразительной  близости.  По-вашему,  это  не  проясняет
дела? А как к нему отнеслась Айрис - почти по-матерински, хотя она и сама не
могла понять, откуда это берется!
   - Бедный малыш, - прошептал Зинсер. - Может, он думал, что  опустился  на
своей планете?
   - Да, бедный малыш,  что  и  говорить...  -  Джек  не  выдержал  и  опять
засмеялся. - Сумеет Молли рассказать нам, как работает двигатель внутреннего
сгорания? Сумеет она объяснить, что такое ламинарное  обтекание  самолетного
крыла? - Он покачал головой. - Вот  увидите,  Мяус  нам  расскажет  примерно
столько, сколько рассказала бы Молли:
   "Мы с папой ехали в машине и делали шестьдесят миль в час".
   - Но как же он к нам попал?
   - А как  Молли  проехала  сквозь  стену  гаража?  Врач  безнадежно  пожал
плечами.
   - Тут я ничего вам не могу сказать. Но биологически его организм  на  все
реагирует как  детский..,  а  если  он  в  самом  деле  ребенок,  все  ткани
восстановятся очень быстро, и я ручаюсь, что  он  будет  жить.  Зинсер  даже
застонал.
   - Не очень-то много нам от этого радости, и бедному малышу тоже.  Всякому
ребенку свойственно верить, что все взрослые - умные и сильные.  Он,  должно
быть, ни капельки не сомневается, что мы уж как-нибудь доставим его домой. А
у нас ничего для этого нет и неизвестно, когда будет... Мы так  мало  знаем,
мы понятия не имеем, с чего начать, чтобы сработать такую  ракету-парашют..,
а на его планете это просто детская игрушка!
   - Пап...
   - Молли! Разве ты не с мамой?..
   - Пап, ты только снеси это Мяусу, - она подала отцу  старый,  потрепанный
мячик. - Ты скажи, я его жду. Скажи, пускай скорее поправляется,  мы  с  ним
будем играть.
   Джек Герри взял мячик.
   - Скажу, дружок.



   Теодор СТАРДЖОН
   РУКИ ТВОЕЙ ПРИКОСНОВЕНИЕ



   ONLINE БИБЛИОТЕКА  http://www.bestlibrary.ru


   - Копай в этом месте, - ткнул пальцем Оссер. Чернобровый  мужчина  сделал
шаг назад. - Почему?
   - Мы должны углубиться, чтобы строить выше, и мы будем строить выше.
   - Почему? - переспросил мужчина.
   - Чтобы отвадить врага.
   - Но нам никто не угрожает. Оссер зло рассмеялся.
   - Враги у меня появятся.
   - Почему?
   Оссер подошел ближе к землекопу и раздельно произнес:
   - Потому что я собираюсь взять эту деревню и хорошенько потрясти ее, пока
она не проснется. А не проснется, буду трясти до тех пор, пока не  переломаю
ей хребет. Копай!
   - Я все же не понимаю, - принялся за свое  мужчина.  Оссер  посмотрел  на
свои золотистые ладони и сжал пальцы в кулак.
   - Вот почему, -  ответил  он,  поднимая  глаза  на  стоявшего  перед  ним
человека и ударяя правой рукой его по лицу,  а  левой  в  живот.  У  мужчины
перехватило дыхание, и он рухнул  на  землю,  жадно  хватая  ртом  воздух  и
всхлипывая. Отдышавшись, он открыл глаза и взглянул на Оссера. Все,  что  он
хотел сказать, за него сказали его глаза, полные боли и отчаяния, в  которых
читался немой вопрос - почему?
   - Тебе нужны объяснения? - продолжал  Оссер,  когда  понял,  что  мужчина
очнулся. Тебе нужны объяснения...  они  нужны  всем  вам.  Любой  вопрос  вы
выворачиваете наизнанку, взвешиваете, прикидываете в уме, ну а потом сами же
себя опровергаете. Я хочу положить этому конец. Я хочу довершить начатое.
   Он наклонился над бородатым человеком. Оссер был выше его на полголовы, и
плечи у него были широкие и покатые, как  основание  чаши.  Светлые  волосы,
переливаясь золотом, рассыпались по плечам, а на руках  вздулись  сухожилия.
Он легко оторвал рабочего от земли,  поставил  на  ноги  и  отпустил  только
тогда, когда убедился, что тот твердо стоит на ногах.
   - Ты меня не понимаешь, да? Мужчина слабо покачал головой.
   - И не пытайся. Ты больше выкопаешь, если будешь поменьше  думать.  -  Он
сунул ему лопату в руку, а сам поднял кирку. - Копай, - приказал он,  и  тот
принялся за работу.
   Видя, что мужчина орудует лопатой,  Оссер  улыбнулся  и  втянул  ноздрями
теплый чистый воздух. Теперь ему все здесь нравилось: и  солнечный  свет,  и
утренний запах свежеископанной земли, и сама идея строительства.
   Стоя с высоко поднятой головой,  он  заметил,  как  неподалеку  мелькнуло
ярко-желтое пятно, и успел разглядеть лицо девушки, прежде чем она скрылась.
Оссер невольно  сжался,  нахмурившись.  Если  она  увидела  его,  то  теперь
растрезвонит всей деревце, по потом он улыбнулся - пусть. Пусть  все  знают.
Рано или поздно это дойдет до их ушей. Но пусть только попробуют  остановить
его. Он засмеялся, перехватил поудобней кирку,  и  комья  земли  полетели  в
разные стороны. Выходит, Джубилит решила последить за ним. Ничего страшного.
Пожалуйста.
   Он снова засмеялся: сперва дело, а потом Джубилит.  Со  временем  у  него
будет все.
   Все.

***

   Главная улица деревни изгибалась и петляла меж домов, сооруженных  каждый
на свой прихотливый лад: рядом с дорогой, вдали  от  нее;  дома  встречались
высокие и низкие, развернутые фасадом  и  так  и  сяк.  Не  образуя  единого
гармоничного целого, они между собой хорошо  контрастировали,  и  по  такому
поселению было приятно пройтись.
   На пороге своей  мастерской  сидел  сапожник  и,  ловко  орудуя  долотом,
выдалбливал сабо, а по соседству расположился шорник,  который  плел  вечные
ремни из сырых шкур, связывая их прямоугольными узлами. Дальше  стоял  жилой
дом, за ним - второй, а следом приютилась убогая хижина.  Пройдя  еще  шагов
сорок, можно было попасть на зеленую лужайку с играющими детьми; за лужайкой
вырисовывался каркас сооружаемого здания, где строитель весело,  со  знанием
дела, забивал тяжелой киянкой прочные  шпильки,  вынимая  их  из  топорщихся
карманов фартука.
   Сапожник, шорник, дети и строитель - все замерли на  месте,  наблюдая  за
красивой и бегущей Джубилит. Когда она скрылась из виду,  они  переглянулись
и, не произнеся ни единого слова, лишь улыбнулись  и  помахали  друг  другу.
Щенок с перебитой  задней  лапой,  проворно  перебирая  тремя,  увязался  за
девушкой. Будь он  напуган,  то  не  побежал  бы,  а  окликни  она  его,  то
последовал бы за ней  на  край  света.  Однако  она  не  обратила  на  щенка
внимания, даже когда он негромко залаял, чтобы через минуту побежать назад -
как бы давая ей понять, что ему все равно не по пути. Отбежав  подальше,  он
сел и, тяжело дыша, с укором посмотрел ей вслед.
   Ее путь пролегал мимо кузни с огороженным пылающим горном, мимо  мельницы
с ее удивительным колесом, которое, принимая  зерно,  уже  выдавало  щедрыми
пригоршнями муку. Шаловливый мальчишка катнул ей под ноги обруч, и  она,  не
сбившись с широкого шага, легко перескочила через него  и  побежала  дальше.
Заметив бегущую девушку, от своей  трубки  оторвался  стеклодув:  невозможно
улыбаться и в то же самое время выдувать  стекло.  Уж  если  заниматься,  то
чем-то одним.
   Когда, наконец, Джубилит подбежала к дому  Ренна,  она  принялась  делать
глубокие и ритмичные вдохи и выдохи. Так дышат те, кто умеет красиво и легко
бегать. Девушка остановилась у распахнутой двери и стала вежливо ждать, пока
не вышла Ойва и не тронула ее за плечо.
   Джубилит подняла голову, не смея открыть глаза, потому что Ойва  была  не
только очень старая, но и доводилась ему женой.
   - Это ты, Джуби? - спросила Ойва улыбаясь.
   - Да, - ответила девушка, открывая глаза.
   Ойва, заметив, как напряжены уголки ее губ, сказала:
   - Беспокойная Джубилит.., не буду тебя задерживать. Заходи.
   Девушка натянуто улыбнулась  старой  женщине  и  прошла  в  дом,  оставив
старуху  размышлять  над  тем,  где  и  когда  за  свою  долгую  жизнь   она
сталкивалась с подобным очарованием. Кажется, это  было  крыло  жар-птицы..,
или зеленый метеор? Немного поразмышляв, она пришла к выводу: вот когда Ренн
поцеловал ее и улыбнулся - это и был  для  нее  самый  очаровательный  день.
Сделав  это  открытие,  довольная  Ойва  опустилась  на  трехногий  табурет,
стоявший у порога.
   В коридоре был установлен экран из плотной ткани, образующий своего  рода
лабиринт, и, пройдя по нему, Джубилит очутилась в очень темной комнате.  Она
остановилась, выжидая, когда глаза  привыкнут  к  темноте.  В  глубине  дома
раздались звуки  музыки,  и  Джубилит  почувствовала  аромат  цветов,  сухие
лепестки которых только что растерли, и услыхала тихое пение. Этот  голос  и
музыка звучали легко и свободно, вызывая щемящее чувство, словно перенося на
поле, усеянное желтыми нарциссами.
   Внезапно пение и музыка прекратились, и в темноте послышалось  сдавленное
дыхание.
   - Это ты... Ренн? - дрожащим голосом спросила девушка.
   - Я.
   - Это Джубилит.
   - Отодвинь экран, - сказал голос. - Мне больше нравится  разговаривать  с
тобой, Джубилит, когда светло.
   Она вытянула руку  и,  нащупав  материю,  подвешенную  на  многочисленных
петлях, без труда отодвинула экран в сторону. Ренн  сидел  в  углу  комнаты,
поджав ноги, а перед ним лежала конструкция с ярко-блестящими камнями.
   -  Садись  сюда,  дитя,  -  предложил  он,  стряхивая  с  пальцев  пыльцу
лепестков, - и скажи мне, что тебя мучит.
   Она села напротив старика и, прежде чем опустить глаза, успела  заметить,
как сильно увеличились его зрачки, словно погас сильный источник света.
   Видя что  девушка  молчит,  Ренн  решил  прийти  ей  на  помощь  и  мягко
проговорил:
   - Постарайся, Джубилит, если сможешь,  выразить  то,  что  хочешь,  одним
словом.
   - Оссер! - выпалила она.
   - О...
   - Сегодня утром я следила за ним до  предгорья,  что  за  рощей  небе