о  все-таки  вид  у  него  был
препотешный. Выражение его лица, когда он подошел  к  этому  мусорному  люку
через шесть часов, не поддается  описанию.  Я  и  теперь  начинаю  хохотать,
вспоминая об этом. На протяжении всего рейса стоило ему только спросить, где
взять ту или иную вещь, как кто-нибудь отвечал: "Посмотри в мусорном люке!",
и весь экипаж покатывался со смеху.
   Пожалуй, занятнее всего было, когда мы перестали ускорять ход  и  перешли
на  свободное  падение.  Ради  Слопса  мы  решили  выключить   искусственную
гравитацию, и все, кроме Зипперлейна, который управлял движением,  собрались
в каюткомпании, чтобы полюбоваться зрелищем. От одного к  другому  -  обходя
Слопса - шепотом передавали, когда именно  будет  выключена  гравитация,  и,
поверьте мне, нелегко  было  удержать  публику  от  взрывов  смеха,  которые
испортили бы всю затею. Мы заняли позиции кто у какой-нибудь стойки,  кто  у
закрепленного стола, где было бы за что держаться, когда придет время. И вот
Слопс в младенческом неведении вошел и сел неподалеку от окошка для  раздачи
еды. Гривс, полуприкрыв часы рукой, следил за секундной стрелкой.
   Секунды за три до выключения гравитации он крикнул:
   - Слопс, поди-ка сюда!
   Слопс, моргая, посмотрел на него.
   - Вы - меня?
   Он нерешительно встал и только сделал два или  три  шага,  как  выключили
тягу.
   Я считаю, что  человек  никогда  не  сможет  по-настоящему  привыкнуть  к
невесомости. В желудке у вас начинает легонько сосать, а полукружные  каналы
во  внутреннем  ухе  бешено  сопротивляются  такому  состоянию.   Все   тело
напрягается до предела: еще немного  -  и  вы  забьетесь  в  судорогах.  Вас
охватывает растерянность. Вы знаете, что падаете,  но  не  знаете,  в  каком
направлении. Невольно ждете быстрого и внезапного удара (ведь вы падаете), а
никакого удара нет, и вы чувствуете себя глупо. Ваши волосы  взлохмачены,  и
хотя вы отчаянно паникуете,  но  в  то  же  время  вас  охватывает  какая-то
идиотская веселость и чувство полного благополучия. Это  состояние  называют
эйфорией Велсбаха.
   Психологический термин. Нервная разрядка, вызываемая невесомостью.
   Но я рассказывал про Слопса.
   Когда Зипперлейн выключил тягу, Слопс попросту поплыл.
   Он лишь едва коснулся ногами пола, потом закинул руки за спину: вероятно,
ему показалось, что он падает назад. Но когда он попытался, работая плечами,
приостановить это движение, его голову занесло вниз, а ноги взлетели кверху.
   Он проделал замедленное сальто-мортале и продолжал бы  кувыркаться,  если
бы не задел ногами потолочную балку. Так он висел в  воздухе  вниз  головой,
ожидая, что кровь прихлынет к голове.  Но  этого  не  случилось.  Вдруг  ему
померещилось, что все вокруг него - это верх, а  низа  никакого  и  нет.  Он
начал изо всех сил рваться к переборке, к потолочной балке, к двери,  но  не
мог дотянуться до них.
   Потом  смирился  и  только  дрожал,  а  мы  тем  временем  оправились  от
мгновенного перехода к состоянию невесомости - ведь эти  ощущения  уже  были
нам знакомы - и могли вдоволь насладиться потехой.
   - Я сказал - пойди сюда! - рявкнул Гривс.
   Слопс молотил ногами по воздуху и лягался. Но он не продвинулся вперед, а
продолжал беспомощно висеть на том же месте, головой вниз.  Мы  ревели,  как
быки. Он пошевелил губами, но мог лишь пробормотать: "М-м-м-м!"
   Я думал, что лопну от  смеха,  -  Не  зазнавайся!  -  окликнула  его  эта
девчонка Лундквист, ведающая ремонтом. - Спустись и расцелуй нас всех.
   - Прошу... прошу.... - шептал Слопс.
   - Пусть скажет "умоляю", - предложила Бетти Ордуэй.
   Мы весело засмеялись.
   - Может, он нас не очень любит? - протянул я.  -  Спускайся  и  побудь  с
нами, Слопси!
   - Угости нас мусором! - сказал кто-то, и все опять захохотали.
   Держась руками за мебель, в каюту влез Зиппер-лейн.
   - Взгляните, - своим нудным, жеманным  голосом  произнес  он.  -  Человек
может летать!
   - И голова у него в облаках, - вставил капитан. Все опять рассмеялись, не
потому, что было смешно, а потому, что это сказал капитан.
   - Прошу, спустите меня, - стал умолять  Слопс.  -  Ктонибудь  -  спустите
меня!
   - Мои люди должны твердо стоять на ногах. Слопс! - сказал Гривс. - Я тебя
по-хорошему, вежливо просил присоединиться к нам.
   Зипперлейн засмеялся.
   - Э, он вам нужен? - Перебирая  волосатыми  руками,  он  переправился  от
двери к бачку с питьевой водой, от обеденного стола к рубильнику освещения и
теперь мог дотронуться до ноги Слопса. - Тебя Гривс зовет!  -  сказал  он  и
толкнул ногу.
   Слопс сделал еще одно сальто-мортале.
   - О-о-о! О-о-о! - завыл он, не переставая вертеться.
   Так его понесло через всю кают-компанию, из конца в конец, и он  очутился
возле Гривса. А Гривс уже  приготовился  встретить  его,  уцепившись  обеими
руками за поручень трапа и согнув ноги в коленях. Когда Слопс  поравнялся  с
ним, он обеими ногами уперся в  спину  бедняги  и  отпихнул  его  в  сторону
капитана. Теперь Слопс больше не вращался. Ригс двинул плечом и  послал  его
ко мне, а я отшвырнул его назад к  Гривсу.  Гривс  хотел  его  толкнуть,  но
промахнулся, и Слопс с треском налетел на переборку. Вес такая штука, что вы
можете от него избавиться. А вот от массы избавиться нельзя. Все  полтораста
с лишком фунтов были при нем, а скорость - большая. Он так и  остался  возле
переборки, хныча от боли.
   - Зип, - сказал капитан, - включи гравитационные  пластины.  Эта  комедия
может продолжаться целый день.
   - Есть, - ответил механик и начал выбираться из каюткомпании.
   Я держался около Лорны: во-первых, я знал, что она уцепится за что-нибудь
прочное, а во-вторых, мне просто приятно было находиться возле нее.
   - Ас, - спросила она меня, - чья это была идея?
   - Угадай!
   - Ас, - сказала она тогда, - знаешь что? Ты подлец.
   - Легче на повороте! - усмехнулся я. - Видела бы ты, что  проделывали  со
мной, когда я был новичком!
   Она обернулась ко мне, и в глазах у нее было  такое  выражение,  какое  я
видел раньше всего два раза. В обоих случаях мы были друг другу чужими.
   - Выходит, что каждый день узнаешь что-нибудь новое.
   Даже о людях, очень хорошо знакомых, - заметила Лорна.
   - Ну, что ж, - ответил я. - Это чудесно. В полете  можно  сколько  угодно
любоваться звездами или смотреть телевизионные  фильмы.  Но  иногда  хочется
внести  в  жизнь  хоть  небольшое  разнообразие.  Мы   все   должны   горячо
поблагодарить Слопса. Он очень забавный человек.
   Она  сказала  еще  что-то,  но  ее  слова  заглушил  раскатистый   хохот.
Зипперлейн включил искусственную гравитацию, и Слопс шмякнулся  на  пол.  Он
корчился от боли и в то же время гладил рукой  пол,  как  любимое  существо.
Слопс и вправду питал к нему нежные чувства, как и всякий,  кто  выходит  из
состояния невесомости.
   Ох, и повеселились же мы в тот вечер! Никогда его не забуду.

***

   В полете мы часто обсуждали цель своего путешествия.
   Теперь, когда в нашем распоряжении сотни миллионов таких  же  кристаллов,
как те, что на Венере, вам трудно понять, как высоко они ценились шестьдесят
лет назад. Вторая экспедиция на Венеру добыла  всего  две  штуки,  да  и  те
разрушились во время испытаний. Первый кристалл был  намеренно  превращен  в
порошок. Его подвергли химическому анализу, приготовили из  него  раствор  и
хотели вырастить в нем новые кристаллы.  В  то  время  никто  не  знал,  что
кристаллы с Венеры не растут.
   Второй кристалл начали испытывать  на  высокочастотный  резонанс.  Кто-то
немного  переусердствовал  с  этой  самой  высокой  частотой,   и   кристалл
взорвался. Данные  взрыва  показали,  что  перед  нами  открывались  пути  к
беспроволочной передаче энергии, энергии настолько дешевой, что  потребитель
получал бы ее практически даром. Вообще-то у нас уже было много  энергии,  с
тех пор как разработали технологию  ядерного  расщепления  атомов  меди.  Но
беспроволочная передача - дело очень сложное. Нужно нацелить  тонкий  луч  с
силовой станции на приемник и удерживать  его,  что  особенно  трудно,  если
приемник установлен на автомобиле или вертолете. А вот  кристаллы  с  Венеры
давали такую возможность. Они  вибрировали  в  ответ  на  подводимую  к  ним
высокочастотную  мощность  и  превращали  ее   в   излучение,   передаваемое
направленным лучом. Имея много таких кристаллов, можно  было  отказаться  от
миллионов километров медных проводов и превратить эту медь в горючее,  чтобы
обеспечить Землю энергией на сотни лет вперед. Не забудьте, что человечество
четыреста лет прокладывало сети электрических  проводов  и  меди  накопилось
несметное количество.
   Так что для Земли, изнывающей от топливного голода,  эти  кристаллы  были
необходимы, как воздух. Если не считать трудностей, связанных с путешествием
на Венеру, единственным ожидавшим нас препятствием были лопотуны.
   Первая экспедиция на Венеру открыла существование лопотунов и почтительно
ретировалась с планеты. Вторая экспедиция обнаружила, что  лопотуны  владеют
запасами драгоценных кристаллов, и, добыв всего две штуки, едва унесла ноги.
Наша задача состояла в том, чтобы привезти домой побольше кристаллов, как бы
этому ни препятствовали лопотуны. Хотя нас снабдили множеством разнообразных
наставлений, суть дела была такова: "Вступите с лопотунами  в  переговоры  и
получите кристаллы. Если лопотуны не пойдут на  сделку,  добудьте  кристаллы
любыми средствами".
   - Только бы нам получить их мирным путем! - часто говорила Лорна. -  Люди
достаточно разрушали и убивали.
   А я отвечал ей:
   - Не все ли равно, каким путем, это ведь не люди.
   - Но они разумные существа.
   - Дикари, - фыркал я. - И вообще чудовища. Прибереги  свою  симпатию  для
славных, нежных, изголодавшихся по ласке человеческих созданий, вроде меня.
   Она хлопала меня по рукам и возвращалась к своим вычислительным машинам.
   Как-то раз Слопс спросил меня, кто такие лопотуны.
   Настоящие ли они люди?
   - Человекообразные, - коротко ответил я ему. Я почемуто всегда  испытывал
неловкость при разговоре с ним. Зато меня очень забавляли  его  смехотворные
повадки.
   - Они ходят на двух ногах, - пояснил я. -  Большие  пальцы  на  их  руках
противопоставлены остальным. Носят у крашения. Кристаллы им только для этого
и нужны. Но они дышат не кислородом, а аммиаком.  Бог  знает,  какой  у  них
обмен веществ! А что, Слопси? Захотелось порыться в их мусоре?
   - Я только так спросил, - мягко ответил Слопс. Лицо его озарилось кроткой
почти-улыбкой. Он отошел. Помню, как я смеялся, представив себе стычку между
ним и двумя-тремя  лопотунами,  самыми  ужасными  существами,  какие  только
известны истории. Когда вторая экспедиция совершила посадку на Венере,  весь
экипаж, кроме двух  человек,  при  одном  виде  лопотунов  побросал  тюки  и
пустился бежать со всех ног. Двое смельчаков  держались,  пока  лопотуны  не
подняли крик.
   Психологов очень заинтересовал этот звук. Нормальное человеческое ухо  не
может его вынести. Одному из космонавтов стало плохо, и  он  убежал.  Ничего
постыдного в этом не было. Другой оказался отрезанным от  корабля  и  стоял,
парализованный страхом, а лопотуны орали и дудели и  так  стучали  по  земле
чешуйчатыми  кулаками,  что  все  вокруг  тряслось.  Чтобы  отпугнуть   этих
разъяренных чудовищ, космонавт выстрелил в воздух.
   Трудно сказать, что на них подействовало. Он помнил только одно:  начался
настоящий бедлам. Поднялся такой  оглушительный  звериный  рев  и  вой,  что
космонавт похолодел от ужаса и потерял сознание. Когда  он  пришел  в  себя,
лопотуны уже исчезли. Около него лежали два  кристалла.  Он  схватил  их  и,
ничего не видя перед собой, сломя голову помчался к кораблю. Лучшие  в  мире
психотерапевты потратили восемь месяцев, чтобы вылечить его, и говорят,  что
он до  сих  пор  не  вполне  нормален,  хотя  и  дожил  до  старости.  Какие
фантастические излучения применяют лопотуны для психического воздействия  на
врага, этого мы не знаем, но если представить себе  Слопса  в  бою  с  ними,
сцена получится неповторимая!
   Когда на борту  такой  забавник,  вахты  проходят  быстро,  и  экипаж  не
скучает.
   Никогда не забуду тот вечер, когда Гривс сунул в бутерброд  Слопса  ложку
помады для волос, самой клейкой вещи на свете. Слопс куснул, и  его  верхние
зубы слиплись с нижними. Он забегал по кругу, издавая жалобные звуки.
   Бутерброд торчал у него изо рта, а Слопс бессмысленно размахивал  руками.
Люди прямо с ума посходили. Сама помада совершенно безвредна. Она  химически
инертна и легко поддается слабому бета-излучению, разрушающему  молекулярное
сцепление. Мы облучили его лишь после того, как  вволю  навеселились.  Жаль,
что вы не видели этой картины!

***

   Мы совсем забыли про Слопса, когда вошли в атмосферу  Венеры.  Я  наладил
для Лорны инфракрасные телевизионные  экраны.  Изображения  на  них  немного
яснее, чем те, которые давал радиолокатор в аммиачном тумане, и Лорна  очень
ловко повела нас. Вставив в автопилот фотосъемочную карту и соединив  его  с
телевизионным экраном,  мы  нашли  место  посадки  космического  корабля  "К
звездам".
   Лорна подняла нос корабля  и  переключила  управление  на  гироскопы.  Мы
начали спускаться хвостом вперед, садясь на постепенно укорачивавшийся столб
пламени. Глаза Лорны были прикованы к эхолоту - он указывал плотность грунта
под кораблем. Дайте только такому космическому кузнечику упасть  на  бок,  и
пиши пропало! В те времена еще не изобрели антигравитационной тяги. Все было
очень примитивно. Но теперешняя  молодежь  не  знает  нашего  пыла  и  наших
дерзаний!
   Про  Венеру  мало  что  можно  рассказать.  Тогда  она  была   такая   же
неприглядная и ни к чему не годная, как и теперь.
   Не считая того, что где-то на ней находились кристаллы,  за  которыми  мы
прилетели. В иллюминаторы нам ничего не было видно - только туман да  туман.
Но с помощью радиолокации и инфракрасных лучей удалось разглядеть  холмистую
местность,  утесы,  слабую  синеватую  растительность.  Кое-где   попадались
гигантские деревья. Пришлось терпеливо  просидеть  двенадцать  часов,  чтобы
почва под нами остыла и закончились химические реакции в смеси из связанного
и свободного азота, азотной кислоты, азотнокислого аммония,  озона  и  воды,
взбудораженной нами при посадке. Большая  часть  команды  спала.  Но  Слопс,
кажется,  даже  не  вздремнул.  Он  ходил  от   инфракрасного   аппарата   к
радиолокатору, заглядывал с той и с другой стороны, справа и слева, сверху и
снизу. Он подолгу торчал у запотевших от  тумана  иллюминаторов,  напряженно
всматриваясь в вихрь  горячих  реагирующих  газов,  лишь  бы  хоть  урывками
увидеть унылый и нелепый ландшафт.
   Слопс потом и разбудил нас.
   - Лопотуны! - взволнованно закричал он. - Идите посмотреть! Капитан Ригс!
Капитан Ригс!
   Он был  возбужден,  как  десятилетний  мальчуган,  и,  должен  сознаться,
заразил и нас. Мы столпились перед экранами.
   В двухстах метрах от  корабля  из-за  скал  и  голубых  кустов  вынырнули
какие-то фигуры. И, несмотря на основательную подготовку, мы только ахнули и
отвернулись.
   Лопотуны были крупнее  людей,  намного  крупнее.  Почему-то  я  этого  не
ожидал. А в остальном-Мне запомнились желтые клыки,  злые  красные  глаза  и
серо-зеленая чешуя. Я вижу все это, как сейчас, и мне не  хочется  описывать
их подробнее.
   - Дайте-ка звук! - сказал капитан.
   Я пошел в радиорубку  и  включил  усилитель.  Потом  я  включил  наружный
микрофон и дал  мощность  на  переговорное  устройство.  Корабль  наполнился
фоновыми шумами планеты, похожими на гул и свист ветра, что нас удивило, так
как туман  казался  неподвижным.  К  этому  шуму  добавлялся  еще  какой-то,
доносившийся издалека и переменчивый, вроде птичьего писка или чириканья. Но
все это заглушалось странными звуками - отвратительной болтовней  лопотунов,
из-за которой они и получили свое прозвище. Это был дикий, хриплый, ничем не
сдерживаемый рев. Он  покрывал  всю  гамму  прочих  звуков  и  отличался  от
трескотни обезьян тем, что казался осмысленным.
   - На электронной панели!  -  рявкнул  капитан.  -  Достать  снаряжение  и
костюмы! Спарксу - стать к рубке!  Штурману  следить  за  экранами!  Четырех
добровольцев сюда, к выходу.
   Пошли!
   Должен  сказать,  что  я  совсем  не  хочу  принижать   храбрость   людей
Космической службы. Хотелось  бы  написать,  что  все,  кто  был  на  борту,
щелкнули каблуками и отчеканили:
   "В вашем распоряжении, сэр!" С другой стороны, рассказывая вам, как  люди
с корабля "К звездам" не  вынесли  вида  лопотунов  и  бежали,  я,  кажется,
объяснял" что при таких обстоятельствах в этом  не  было  ничего  позорного.
Ригс вызвал четырех добровольцев.  Откликнулись  двое:  Пурчи,  которому  на
самом деле все было нипочем, - он вовсе не рисовался, -  и  Хони  Лундквист,
которой, я думаю, хотелось чем-нибудь отличиться, хотя она уже отличилась  -
тем, что была на редкость уродлива. Что до меня, то, к  моему  удовольствию,
мне велено-было смотреть за  радиотелефонным  устройством,  так  что  делать
выбор не пришлось. А что касается других, которые не откликнулись, я  их  не
винил.
   Даже Слопса, хотя по-прежнему думал, что неплохо бы выпустить его  против
двух-трех голодных лопотунов - так, просто для смеха.
   Ригс ничего не сказал. Он разделся и влез в  космическое  обмундирование.
Двое других последовали его примеру. Остальные помогли им напялить  на  себя
плотно прилегавшую одежду и закрепить  шарообразные  прозрачные  шлемы.  Они
проверили подачу воздуха и систему связи. Затем подошли к  внутренней  двери
воздушного шлюза. Я отпер ее.
   - Мы установим контакт, - с каменным  лицом  произнес  Ригс.  Голос  его,
казалось, исходил из репродуктора, а не от него самого. Это  звучало  как-то
непривычно и тревожно. - Мы испробуем сначала мирные пути. Поэтому идем  без
оружия.
   Впрочем, на всякий случай я беру с собой маленький пистолет. Один из  вас
пойдет рядом со мной и один - за мной. Мы останемся у самого корабля.  Ни  в
коем случае нельзя допустить, чтобы нас отрезали. Проверить связь!
   - Есть проверить! - гаркнул Пурчи.
   - Есть проверить! - прошептала Хони Лундквист.
   Капитан шагнул в шлюз, те двое - за ним.  Я  захлопнул  внутреннюю  дверь
шлюза и при помощи телеуправления открыл наружную. Все оставшиеся  на  борту
кинулись к экранам.
   Лопотуны - их было двадцать или тридцать - не отходили далеко от  кустов.
Мы не могли видеть ни капитана, ни его двух добровольцев, но их, несомненно,
заметили лопотуны.
   Они всей толпой бросились вперед, и, клянусь, мои старые глаза в жизни не
видали более страшного зрелища. По  радиотелефону  я  услыхал  голос  Пурчи:
<Юх!" - и Хони: "Ах5"
   Капитан нетвердым голосом произнес: "Без  паники!"  Я  услышал  за  своей
спиной глухой стук. Это упала в обморок  Бетти  Ордуэй.  Я  не  стал  с  ней
возиться и вернулся к экрану.
   Как по команде, основная масса лопотунов остановилась на пологом  склоне,
тянувшемся между нами и кустарником.
   Трое двинулись в нашу сторону, один - впереди, двое  -  сзади.  Остальные
подняли  такой  отчаянный  рев,  что   даже   гигантские   деревья   заметно
заколыхались. В ту же минуту капитан продвинулся вперед  настолько,  что  мы
его увидели.
   Хони и Пурчи держались за его спиной. Они остановились.
   Остановились и трое приближавшихся лопотунов. Как это ни невероятно,  шум
в толпе на вершине холма удвоился. Тут уж я ничего не мог поделать и  только
приглушил наружные шумы. Я не сумел вынести этот  рев.  Лорна  поблагодарила
меня. Слопс вытирал лицо носовым платком, продолжая смотреть на экран, чтобы
ничего не упустить.
   Наступил напряженный момент -  было  бы  неверно  назвать  его  затишьем.
Лопотанье продолжалось, такое же оглушительное, как и до того, но  никто  не
двигался. А потом все пошло очень быстро.
   Капитан поднял обе руки, очевидно считая