и   мания
преследования всегда были в порядке вещей.
   Марика изо всех сил старалась не попадаться  на  глаза  шаманке.  А
когда зима принесла такие беды, что  и  помыслить  было  нельзя,  даже
Пошит слегка смягчилась ради противостояния стаи и внешнего мира.



Глава четвертая


1

   Следующая вахта Марики пришлась на  границу  ночи  и  утра.  Звезды
стали бледнеть, и  из-за  края  мира  показались  первые  слабые  лучи
солнца. Марика  снова  взглянула  на  небо  и  замечталась,  вспоминая
неясные намеки из новой книги. Кто же такие эти сестры-силты? Что  они
там нашли среди этих чужих солнц? Почему ей так не повезло родиться на
самом краю цивилизации вместо какого-нибудь большого  города  на  Юге,
где у нее был бы шанс попасть в такие же приключения?
   Она снова поискала гонцов, и снова  контакт  был  четким.  Обе  уже
добрались до крепости. Обе беспокойно спали в каменных клетках. Вокруг
них двигались чьи-то чужие разумы. Не так тесно, как в  стойбище,  где
мысли гудели несмолкаемым гулом, но все же их было много.  Взрослые  и
старые, словно разумы Мудрых. Или шаманок, потому что был в них и этот
оттенок. Одна находилась возле  посланниц,  будто  наблюдая  за  ними.
Марика попыталась коснуться ее плотнее,  ощутить  далеких  незнакомок,
что так пугали Дегнанов.
   Тревога!
   Разум, сжавшись от внезапного страха, почти  ускользнул.  Марика  и
сама удивилась, ведь ее никогда никто не обнаруживал.
   Контрконтакт, сперва легкий - и вдруг сразу как удар молота. В мозг
Марики ворвались осколки чужих мыслей.
   К_т_о_ т_ы_? Г_д_е_ т_ы_? К_т_о_ т_ы_ т_а_к_а_я_?
   Вокруг  этих  мыслей  была  тьма,  и  угадывалось  что-то  ужасное.
Перепуганная Марика спряталась, отключив  внешний  мир,  и  задрожала,
охватив себя лапами. Боль вернула ее  к  реальному  миру  на  верхушке
сторожевой башни, к одиночеству и холоду  под  насмешливыми  звездами.
Она уставилась на рябое лицо Клыка, невероятно похожее на лицо Мудрой,
разглядывающее ее с горизонта.
   Что она натворила? Эта старуха узнала о ее  присутствии.  Страх  ее
удвоился - она вспомнила все намеки и подслушанные обрывки  разговоров
старших, из-за которых она скрывала свои способности. Сестры по  стае,
узнав о них, были бы крайне возмущены. Пошит только подозревала - и то
готова была убить...
   Не слишком ли она далеко зашла, коснувшись той дальней меты? Выдала
себя? И что теперь будет?
   Вернувшись под одеяла, Марика долго лежала,  глядя  на  закопченные
балки потолка и борясь со страхом.

   Наутро пришли кочевники. Все бросились к частоколу - даже младенцы,
повизгивая от страха. Страх наполнил  стойбище  вонью,  которую  не  в
силах был сдуть северный ветер.
   Северян было около сотни,  и  были  они  оборваны  точно  так,  как
представляла себе Марика. Захватить стойбище врасплох они не  пытались
- это было невозможно. Просто стояли и рассматривали.
   Небо было в тучах, но все же косые  лучи  солнца  кое-где  касались
побелевшей  земли.  Когда   луч   пробегал   по   группе   кочевников,
посверкивали копья и стрелы.  У  них  было  много  железа,  и  не  все
обращались с ним так беспечно, как  бывший  владелец  того  топора,  с
которым столь долго пришлось возиться Марике.
   Скилдзян обходила частокол, приказывая держать головы вниз. Она  не
хотела,  чтобы  кочевникам  удалось  пересчитать  защитниц.   Стойбище
казалось небольшим: частокол подходил к избам вплотную. Пусть  думают,
будто стойбище слабее, чем на самом деле. Тогда  есть  шанс,  что  они
сделают глупость и попадут в ловушку раньше, чем поймут свою ошибку.
   Марика не считала это разумным.  Ведь  вожди  кочевников  наверняка
допросили пленников из  разоренных  стойбищ.  И  кое-что  разузнали  о
Дегнанах.
   Она была о них слишком высокого мнения.  Кочевники  явно  не  знали
ничего.  Несколько  часов  покружившись  вокруг,   понаблюдав,   делая
небольшие вылазки в надежде  вызвать  ответ,  они  выслали  к  воротам
группу из пяти, явно желавшую  переговоров.  Четверо  остановились,  а
один - старый мет в лохмотьях из шкур - сделал еще несколько  шагов  и
заговорил с акцентом, делавшим его речь почти невоспринимаемой.
   -  Освободите  стойбище!  Сдайтесь  Шаву   со   своим   имуществом!
Предайтесь Шаву богатством и телом, и никому из вас не причинят вреда!
   - О чем он говорит? Что еще за  Шав?  -  недоуменно  переспрашивали
друг друга охотницы.
   - Лучницы! - скомандовала Скилдзян и вызвала пятерых лучших. - Бей!
   Через мгновение пятеро кочевников лежали на снегу.
   - С этими пятерыми нам драться уже не придется, - сказала Скилдзян,
практичная, как всегда.
   Толпа  в  поле  испустила  ужасающий  вой.  И  бросилась  вперед  в
беспорядочной, но неудержимой атаке.
   Навстречу им понеслись стрелы. Кто-то падал на снег.
   - Лестницы! - крикнула Марика, выглянув меж бревнами  частокола.  -
Ма, у них есть лестницы!
   - Ты что тут делаешь? - заорала  Скилдзян,  двинув  ее  по  уху.  -
Мудрые! Убрать щенят от частокола! Марика! Скажи Рехтерн, что она  мне
нужна.
   Рехтерн была старейшей из Мудрых стойбища  и  жила  в  избе  Фехсе.
Всесущий был благосклонен к ней. На много лет  старше  всех  остальных
Мудрых, она сохранила ясный ум и силу тела.
   Марика скатилась вниз, почесывая ухо, и стала искать старуху. Нашла
она ее в  избе  Фехсе,  где  та  присматривала  за  загнанными  внутрь
щенятами.
   - Почтенная,  -  обратилась  к  ней  Марика,  -  охотница  Скилдзян
покорнейше просит тебя прийти и поговорить с ней.
   Такова  была  форма  обращения  к  Мудрой,  хотя  на   самом   деле
"покорнейшая просьба" Скилдзян была нерушимым приказом. Железный закон
сообщества метов выражался простой максимой "сила есть сила".
   Сама Марика ждала в тени, прислушиваясь,  дрожа  и  злясь,  что  не
может следить за событиями. Снаружи  и  сверху  доносились  рычание  и
удары. Слышались  крики  боли  и  ярости  и  лязг  металла  о  металл.
Кочевники пытались взять частокол штурмом. Охотницы отбивали атаки. На
платформах за частоколом стояли старухи, еще  способные  натянуть  лук
или метнуть дротик, и метили в любую цель, которую могли углядеть.
   Над головой вскрикнула женщина. Рядом с Марикой о  землю  ударилось
тело. Это была кочевница, исхудалая, как скелет. От  паха  до  грудины
тянулась длинная и глубокая рана.  Внутренности  вываливались  наружу,
дымясь на холоде. Из разжавшейся лапы выскользнул  металлический  нож.
Марика тут же схватила его.
   Еще одно тело едва не прибило Марику, Это была старуха из Дегнанов.
Она глухо застонала, попыталась встать. Сверху раздался  торжествующий
вой. Длинный здоровенный кочевник спрыгнул  вниз  и  занес  для  удара
копье с каменным наконечником.
   Марика не успела подумать. Она бросилась вперед и погрузила нож ему
в спину. Кочевник дернулся, залив кровью мертвое тело  своей  товарки.
Еще полминуты он трясся  и  булькал,  потом  затих.  Марика  метнулась
вперед, попыталась вытащить  нож.  Он  не  поддавался,  застряв  между
ребрами.
   Сверху свалился еще один кочевник, оскалив зубы в  жажде  убийства.
Марика пискнула и стала отступать, ища глазами  копье,  выпущенное  из
рук ее жертвой.
   Кочевник  наступал.  Упавшая  с  частокола  старуха  Дегнан  сумела
подняться на ноги и прыгнуть ему на спину, вцепившись  зубами  в  шею.
Меты называли  зубы  "последним  оружием".  Марика  схватила  копье  и
тыкала, тыкала, тыкала, пока кочевник не стряхнул с  себя  старуху.  И
хотя ни один ее удар не был смертелен, но все вместе они свалили его.
   С частокола спрыгнул еще один нападавший. Марика побежала  к  своей
избе, зажав копье обеими лапами. Слышно  было,  как  Рехтерн  вызывает
наружу мужчин.
   Еще в нескольких местах кочевники преодолели  частокол.  Дюжина  их
рыскала в поисках, кого бы убить или унести.
   К ним бросились мужчины и оставшиеся старухи с разделочными ножами,
топорами, молотами, мотыгами  и  серпами.  Марика  остановилась  возле
завесы входа своей избы, готовая юркнуть в ее безопасность.
   Через частокол лезли кочевники. Марика подумала,  что  они  дураки.
Совершившие роковую ошибку дураки. Надо было им очистить  частокол  от
защитниц, а потом лезть внутрь. Как только охотницы - а их потери были
немногочисленны - поняли, что  не  должны  больше  отбивать  нападение
извне, они повернули луки внутрь.
   Кочевника, в которого попала  стрела  с  ядом  Блаза,  узнать  было
нетрудно. Жертва тряслась, вопила, вопль тут же прерывался  судорогой,
и через  несколько  секунд  тело  падало  наземь.  Мышцы  сокращались,
дергались  и  сжимались,  пока  не  приходила  смерть.   Но   судорога
оставалась и после.
   Мужчины и старухи спрятались в избы и держали входы, пока  охотницы
били из луков от частокола.
   Среди  уцелевших  кочевников  началась  паника.   Они   влетели   в
смертельную западню. И теперь пытались выбраться. Еще многих  положили
при попытке перелезть через частокол обратно.
   Марика задумалась, было это планом ма или подарком Всесущего?  Хотя
не  важно.   Атака   закончилась.   Стойбище   выстояло.   Дегнаны   в
безопасности.
   Да, на время. Есть еще кочевники. И они могут воспринять  поражение
как повод для кровной мести.
   В кучу за частоколом сложили  семьдесят  шесть  трупов  кочевников.
Семьдесят шесть голов насадили на  колья  в  предупреждение  тем,  кто
посмеет напасть на стойбище. Из стаи всего девятнадцать погибло в  бою
или было  добито  из-за  смертельных  ран.  Большинство  -  старухи  и
мужчины,  слишком  слабые  или  плохо  вооруженные.  Захватили   много
хорошего трофейного оружия.
   Скилдзян с отрядом охотниц бросилась преследовать тех, кому удалось
удрать. Из них многие были ранены  или  просто  слишком  слабы,  чтобы
лезть на частокол в первых рядах. Их Скилдзян  рассчитывала  захватить
без реального риска для себя или своих охотниц.
   По распоряжению Мудрых оплакивание было сильно урезано. Не было  ни
лишних дров, ни времени на сложные обряды, обычные для  случая,  когда
один из Дегнанов присоединяется к  Всесущему.  Чтобы  должным  образом
отметить отбытие столь многих, нужно не меньше недели. И они встали  в
очередь с теми, кто пал у скалы Стапен и все еще не был оплакан.
   Тела могут храниться в нишах у частокола до тех пор, пока  Дегнанам
не представится время заняться мертвыми. Пока погода холодная, они  не
испортятся.
   До Марики дошло, что в случае долгой осады они смогут  послужить  и
другим целям. Тогда сваливание мертвых врагов в кучу за оградой  могло
быть жестом пренебрежения с  таким  подтекстом,  который  она  еще  не
вполне оценила.
   Ей так сильно внушали отвращение к граукенам, что сейчас  от  одной
мысли живот свело рвотной судорогой.
   Она вызвалась на вахту на сторожевую башню, чтобы  посмотреть,  как
уходит Скилдзян.
   Но смотреть было мало на что: отряд матери  сразу  перевалил  через
гребень холма,  идя  по  горячим  следам  кочевников.  Только  мужчины
бродили по  полю,  отрезая  головы  врагов,  чиня  ограду  и  невнятно
переговариваясь. Щенята постарше мучили кочевников, которые из-за  ран
не смогли убежать, да переворачивали тела, проверяя, не нужен  ли  еще
кому последний поцелуй ножа. Марика потребности в крови не ощущала.
   Она ее уже пролила более трудным способом.
   Если бы не окровавленный снег, зимний день ничем не отличался бы от
других таких же. Так же завывал и стонал ветер,  с  жадностью  вампира
высасывая тепло. Так же бел и холоден был неутоптанный  снег.  Так  же
трещали и щелкали от холода  деревья  в  ближайшем  лесу.  Попискивали
летуны, отбрасывая тени на снежное поле, поглядывая на богатый  урожай
мяса.
   Где нечего терять, там  нечего  хотеть.  Так  учили  щенят  Мудрые,
повторяя эти слова так часто, что никто их не слышал и не вспоминал.
   Старухи приказали построить в открытом поле навес, поставили внутрь
двух опытных лучниц и оттащили несколько трупов поближе, но так, чтобы
стервятники чувствовали себя в безопасности. Когда они  спустились  на
пир, их сбили лучницы. Щенята втащили туши  внутрь,  мужчины  дали  им
остыть, разделали и положили в кладовые.
   Работа полностью занимала лапы, но не головы. Один за другим, почти
крадущимися шагами, Дегнаны всходили на ограду и тревожно  глядели  на
восток.
   Скилдзян  вернулась  поздно  ночью,  двигаясь  при   свете   Клыка,
отягощенная добычей и трофейным оружием.
   - Удрало не больше пяти, - гордо объявила она. -  Мы  их  гнали  до
самого ручья Тоэрн, добивая по одному. Решись мы идти  дальше,  добили
бы всех. Но уж очень близко чуялся дым костров.
   Снова все собрались в избе Скилдзян. Снова  охотницы  и  старухи  и
даже немногие мужчины, сочтенные достаточно рассудительными,  спорили,
что делать. Марике было забавно видеть среди собрания Хорвата, хотя он
мало сказал, кроме того, что мужчины его избы готовы встать с  оружием
в лапах вместе со всей стаей. Будто у них был выбор.
   Поднялась Побуда:
   - Сейчас оружия, вместе с трофейным, хватит, чтобы даже щенкам дать
по хорошему ножу. И пусть не повторится то, что было сегодня. Пусть ни
одному Дегнану  не  придется  отбивать  копье  мотыгой.  Надо  раздать
трофеи, лучшие дать тем, кто с  ними  лучше  справится,  и  пусть  так
будет, пока не минует опасность.
   Побуда была второй после Скилдзян. Марика знала: она говорит слова,
вложенные Скилдзян в ее уста, потому что эта свирепая баба за всю свою
жизнь мало думала сама. Скилдзян хотела прекратить возможную свару  за
трофеи раньше, чем она начнется, - или хотя бы отложить ее  на  потом.
Склоки подождут, пусть сначала уберутся из Верхнего Поната кочевники.
   Никто из начальниц изб не стал возражать. Даже Логуш, которая никак
не питала любви к Скилдзян и спорила с ней просто ради спора.
   - Побуда говорит мудро, - ответила Скилдзян.  -  Да  будет  так.  Я
видела несколько  захваченных  щитов.  И  дюжину  мечей.  Раздадим  их
охотницам у внешнего частокола. - Она испустила довольное  урчание.  -
Это осложнит жизнь и упростит смерть тем, кто  полезет  на  ограду  по
лестницам.
   Она схватила меч и исполнила короткий боевой танец, будто сбрасывая
вниз кочевника, карабкающегося вверх по стене.
   Марику привлек вид меча. Во время схватки она этого  длинного  ножа
не видела. Он блестел в свете  очага,  разбрасывая  кровавые  отсветы.
Марика вздрогнула, как от холода.
   Она впервые видела оружие, не  имевшее  другого  назначения,  кроме
убийства существ ее вида. Все остальные служили в первую  очередь  для
охоты.
   - Но этого нового оружия недостаточно, - продолжала Скилдзян.  -  И
близко не хватит. Много крови здесь замешано.  Мы  посмели  уничтожить
тех, кого послали уничтожить нас. Этот  верлен  кочевников,  правитель
многих стай, если он так безумен, как говорят, не может  оставить  это
так. Не  может,  ибо  малейшая  неудача  подорвет  его  власть.  Сразу
ослабнет хватка, которой он держит идущих  за  ним  охотниц.  Если  он
терпит поражение - ему не жить. Значит, мы снова увидим кочевников под
стенами, завтра или послезавтра. И он придет сам. И придет с  большими
силами, быть может, со всей ордой.
   Гул гнева и страха прошел по собранию.  Скилдзян  отступила  назад,
давая высказаться Мудрым.
   - Хотел бы я знать побольше про этого верлена, - шепнул  Каблин.  -
Хотел бы я, чтобы нам не надо было враждовать. Интересно, кто он,  что
он на самом деле хочет, почему ему мало, как обычным охотницам, взять,
что ему нужно, и уйти.
   Марика озадаченно на него посмотрела. Что это еще за речи?
   Первой из Мудрых заговорила Рехтерн:
   - Мне мало есть что сказать. Есть только  что  спросить.  Откуда  у
Зотака мечи? А? Взяли двенадцать мечей, и все принадлежали охотницам в
расцвете сил. И мечи тоже отличной работы. Мы, живущие между Севером и
южными городами, где делаются подобные вещи, никогда таких клинков  не
видели. Если честно, мы знаем о мечах  только  то,  чему  нас  научили
такие, как Саэттл. И снова вопрос: где достали  кочевники  мечи  такой
работы, предназначенные только для метоубийства?
   Риторические вопросы, подумала Марика. Никто  не  мог  бы  ответить
точно или даже предположительно. Старуха просто решила поднять вопрос,
посеять семя, которое взойдет летом.
   Среди метов Верхнего Поната кузнецов не было. Среди кочевников тоже
о них не слышали. Все металлические предметы приходили  с  Юга,  и  их
продавали торговцы.
   Когда торговцы придут снова, им  придется  ответить  на  неприятные
вопросы.
   После Рехтерн говорили все Мудрые по очереди, в  том  числе  и  те,
кому сказать было нечего. Таков был обычай старух. Говорили они долго,
копаясь в воспоминаниях, выискивая что-нибудь, сравнимое с сегодняшним
днем. Искать прецедент для действий и противодействий  было  у  Мудрых
второй натурой.
   Обычный налет бывал совсем не похож на  то,  что  случилось.  Редко
удавалось разрушить  стойбище,  и  то  лишь  при  кровной  мести  и  в
результате внезапного  нападения.  Последний  раз  такое  случилось  в
Верхнем Понате во времена Зертан. Меты просто не занимались  массовыми
убийствами.
   Стая была удивлена масштабами убийства,  но  поразило  ее  не  это.
Бывает  смерть.  Бывает  и  убийство.  Стаю  привело  в  растерянность
поведение кочевников,  объяснение  которого,  казалось,  противоречило
самой их природе. Кочевники, лежащие  сейчас  за  частоколом,  хотя  и
ведомые голодом, пришли не для того, чтобы отнять еду силой.
   Потом были уроки. Хотя и раненная, Саэттл настояла, чтобы они были.
Марика  попросила  почитать  о  чем-нибудь,  похожем  на   сегодняшние
события.
   - Ничего похожего на это нет, щена. В наших книгах нет прецедентов.
Может быть, есть в хрониках силт, ведущих темную войну, чья записанная
память тянется на десять тысяч лет назад. Но мы собрались здесь не для
того, чтобы обсуждать то, что говорилось уже много часов  подряд.  Нам
учиться надо. Займемся арифметикой.
   - А что такое темная война? И  кто  такие  силты?  -  не  сдавалась
Марика, но ее вопросы натолкнулись на глухую стену. Если Мудрая что-то
решала, ее было не сдвинуть. Попыток Марики она просто не видела и  не
слышала. И Марика быстро их бросила.
   За спиной учеников продолжались  тактические  споры.  У  них  перед
глазами на мужской половине переходило  из  лап  в  лапы  оружие,  его
точили, заново мазали ядом. Все это продолжалось и тогда, когда Марика
забилась под свои одеяла и заснула,  несмотря  на  все  любопытство  и
страх.
   Один раз она  в  панике  проснулась  от  того,  что  показалось  ей
контактом.  Но  контакт  не  повторился.  Обеспокоившись,  она   снова
потянулась мысленно к крепости, ища  посланниц  Дегнанов.  Их  в  этом
каменном месте не было.
   Она обнаружила  их  на  пути  домой,  спешащих  при  лунном  свете.
Всколыхнувшая  было  надежда  тут  же  сменилась   отчаянием,   когда,
вслушавшись в мысли Грауэл, Марика поняла, что с ними идут из крепости
всего трое. Она потянулась к Каблину и прижалась к  нему.  Он  во  сне
что-то пробормотал, но не проснулся.


2

   Суматоха внизу вызвала суматоху наверху.  Марику  разбудил  водопад
лап, локтей, ног бегущих через нее щенят. Каблина рядом не было.
   Стояла глубокая ночь. Кое-кто из медлительных щенят протирал  глаза
и спрашивал, что случилось. Марика подползла к верхушке лестницы,  где
Каблин занял удобную  позицию.  Марика  пробилась  к  нему,  игнорируя
недовольное ворчание тех, кого она отпихнула.
   - Чего там?
   - Не знаю. Кто-то пришел  из  избы  Герьен.  Охотницы  готовятся  к
выходу.
   Он был прав. Охотницы надевали самые теплые меха. Будто  собирались
уходить надолго. Мужчины безмолвно глядели со своей половины. И Мудрые
тоже,  хотя  Марикина  ба  что-то  гудела  себе  под  нос,  никем   не
замечаемая. Что-то бормотала и Пошит, но эта просто возносила  молитвы
Всесущему.
   Побуда стала проверять оружие.
   В тени, где ничего не должно было двигаться,  происходила  какая-то
суета. Удивленная Марика уставилась на кладовые вд