айнем,  отчаянном  случае.   Ибо   магическую   силу   проявлять   ему
запрещалось. Мальчик поверил в единянских шпионов из числа бывших магов,
но на деле Хайяар опасался вовсе не их. Ну откуда таковые  в  Олларе?  В
Сарграме они, бывшие, лижут подножие трона  изменника  Айлвы...  Но  вот
чуяло сердце, что не все так просто... что именно свои, тхаранские...  и
ведь, в чем самая пакость, не  из-за  какого-то  Единого...  проще  все,
проще... власть, деньги, старые обиды... а спасение Тхарана,  бегство  в
Древесный Круг - это как-нибудь... как-нибудь само... это еще нескоро...
а тут такие  интересные  открываются  возможности...  Чему,  собственно,
подтверждением - предатель Диу, черный плащеносец.
   Что ж, в лучшие времена он быстренько сжег бы  этот  камень,  темницу
души какого-нибудь тхаранского ученика, а  то  и  простого  деревенского
колдуна. Сейчас,  однако,  это  было  слишком  расточительным.  Пришлось
действовать руками.
   Хоть и меч у стража был устрашающий (а к  тому  же  сиреневой  дымкой
струилось по клинку малое заклятие крепости), и сам он  весил,  пожалуй,
как  трое  таких  вот  Хайяаров,  а  все   же   благородным   искусством
дьордо-хмангу не владел. Это выяснилось сразу же, едва  Хайяар  взглядом
потушил факел и, нырнув  под  рассекающее  воздух  лезвие,  нанес  воину
несколько легких, расслабляющих ударов. Действие их скажется не сразу, а
при этакой туше - очень даже не сразу, но пока и сего довольно.
   Конечно, убить стража ничего не стоило - видеть во тьме  он  явно  не
умел, слишком надеялся на свой клинок и вообще был не так уж поворотлив.
Ладно, обшитый толстыми стальными пластинами панцирь не пробить, но ведь
и шея, и  голова  открыты.  Ткнуть  умелым  пальцем  в  какие-нибудь  из
многочисленных врат жизни, и одним воином у князя будет меньше.
   Но  убивать  не  хотелось.  Во-первых,  очень  надо  бы   расспросить
охранника кое о чем, уж больно подозрительно это - ставить  в  замыкание
обыкновенного бойца. Похоже на ловушку. Во-вторых, убив, уже не  выпьешь
его живую силу, она бесполезно утечет в нижние слои  -  а  подзарядиться
сейчас очень даже следовало.
   Поэтому и пришлось кружить возле  свирепо  машущего  клинком  дурака,
выжидая неизбежной ошибки и незаметно пробуя то одно, то  другое  слабое
заклятье. По тому, как гасли они,  можно  было  сделать  предварительные
выводы о защитном камне. Никакого камня не  хватает  надолго,  время  от
времени их необходимо опускать  в  оммо-тло,  это  все  равно  как  коня
кормить. И, удовлетворенно  отметил  Хайяар,  камушек  воина  постепенно
начинал слабеть. В отличие от самого воина, способного, видимо,  крутить
мечом часами.
   Впрочем, долгожданная ошибка наконец случилась.
   То ли охранник слишком уж понадеялся на заменяющий ему сейчас  зрение
слух, то ли у него сдали нервы, но  вместо  того,  чтобы  как  и  раньше
крутить вокруг себя мечом, он  вздумал  атаковать  -  и  азартно  ухнув,
рубанул туда, где еще мгновенье назад стоял враг.
   А за это мгновенье случилось многое. Одним легким прыжком  очутившись
у воина за спиной, Хайяар точно струйка дыма взвился  в  воздух,  ударил
сразу обеими руками под уши,  где  располагаются  "седьмые  врата"  души
имну-минао.  Дальше  оставалось  лишь  стоять  у  стены  и  смотреть  на
затихающего стража. Тот как-то  сразу  оплыл,  мышцы  его  теперь  стали
подобны  жидкому  киселю,  ладони  разжались,  и  меч  с  глухим  стуком
шмякнулся на пол. Вслед за мечом рухнул и сам воин. Впрочем, уже не воин
- просто куча мяса и костей. Живая куча, но в ближайшие полдня ни о  чем
ее, конечно, не расспросишь. Да, это он не рассчитал... Надо было бить в
"четвертые врата", чуть повыше.
   Присев  на  корточки  возле  бесчувственного  тела,  Хайяар  деловито
обыскал его. Камешек  обнаружился  быстро  -  висел  на  шее,  с  ноготь
величиной прозрачный кристалл с мерцающими в глубине зелеными искорками.
Интересный камень, надо будет на досуге им заняться... Только вот дожить
бы еще до этого  досуга...  Тем  более,  что  нашлось  нечто  еще  более
интересное - единянская деревянная рыбка, какую они носят как знак союза
со своим  заоблачным  господином...  Рыбка  была  пришита  к  внутренней
стороне панциря, как раз напротив сердца. Вот это  уже  не  умещалось  у
Хайяара в голове. Чтобы князь Диу единянина на службу взял -  да  скорее
небо расколется и проткнет земную твердь. А тайно от князя такую  вещицу
в замок не пронесешь. Пускай от рыбки сейчас не  исходила  сила,  пускай
сейчас она была всего лишь мертвым куском  дерева  -  но  ведь  когда-то
единянские Посвященные творили над ней свой обряд, наполняя ее  мощью...
и ведь, если хорошенько приглядеться, можно уловить какие-то  остаточные
отблески...
   Впрочем, некогда ломать голову над второстепенным. Куда важнее другое
- железный сундук. Хайяар вдруг почувствовал,  как  суматошно  колотится
сердце. С чего бы? Усталость от боя или... или страх? Страх  перед  тем,
что кроется в сундуке... или что сундук пуст?
   А ведь пришлось еще повозиться - хотя  сундук  и  не  был  заперт  на
заклятье, но и обычный замок оказался донельзя хитрым. Мысленно  призвав
Высоких Господ, Хайяар рискнул все-таки  раздробить  неподатливую  сталь
словом силы - и вскоре замок, натужно щелкнув, отвалился.
   Из сундука поднялось густое багровое облачко, сжалось, уплотнилось  -
и спустя миг на ладони Хайяара лежал красный, размером с  куриное  яйцо,
кристалл.
   Красный камень. Тот самый, ошибка исключена.  Эти  потоки  обжигающей
силы невозможно подделать.  Сердце  взметнулось  отпущенной  на  свободу
птицей, сознание затопило хмельной, нерассуждающей радостью,  и  прошло,
должно быть, немало времени, прежде чем Хайяар обнаружил себя сидящим на
полу, привалившимся спиной к раскрытому сундуку и глупо улыбающимся.
   Что ж, настала пора действовать. И очень кстати оказалась  деревянная
единянская рыбка.
   Ничего такого уж сложного в камне не было. Силу ему дал  Великий  маг
из древних, имя коего не сохранилось в тхаранских свитках, но  молва  об
этом рубине шла давно, и любой, имеющий хотя бы Малое Посвящение,  знал,
как действовать.
   Для начала начертить семилучевую звезду, поставить на  остриях  лучей
нужный знаки. В центр  звезды  опустить  сам  камень,  затем  произнести
пробуждающие слова.  После  этого  можно  класть  между  нижними  лучами
единянскую рыбку - она будет прообразом цели. И дальше просто выплеснуть
струю силы в огненную мысль.
   Мгновенно охватит пламя грубо вырезанную из дерева фигурку - а камень
соединит ее со всеми такими же рыбками на протяжении,  пожалуй,  двухсот
тианну. Если повезет, то и трехсот. И каждая такая рыбка вместе с тем, у
кого она доселе безмятежно болталась на шее, вспыхнет  лиловым  факелом.
Ни вода, ни земля, ни духи стихий - ничто не справится с огнем  Красного
камня. Да жалкие единяне  и  понять  ничего  не  успеют  -  в  считанные
мгновения они превратятся в мерзко шипящие уголья. Вот  такая  им  будет
память о Харте, несчастном  ребенке  из  разоренного  Гира.  Сейчас  ему
вспоминался именно  тогдашний  Харт  -  тощий,  измученный  мальчонка  с
огромными, полными боли и ужаса глазами. Почти  три  луны  ушло  на  то,
чтобы исцелить его тело, а  с  душами  пришлось  возиться  куда  больше.
Двадцати лет как не бывало, и старая, никуда, оказывается,  не  девшаяся
ярость клокотала  сейчас  в  горле.  И  если  невозможно  дотянуться  до
главного виновника, то пускай ответят хотя бы  эти  презренные  людишки,
несущие смерть во  имя  своего  Спящего.  Не  Диу,  а  они,  именно  они
прострелили мальчишке голову. Стоя под жгучим солнцем возле  груды  тел,
он вслушивался в отзвуки только что случившихся  событий.  Для  этого  и
силы не надо было расходовать, достаточно лишь опыта. Хаграно  отказался
поклониться их Богу, остался верен Высоким... которые равнодушно приняли
его гибель. Высокие... но клятва есть клятва...
   Он медленно,  аккуратно  начертил  звезду.  Куда  теперь  торопиться?
Единяне от расплаты не уйдут. Надо  бы  еще  запастись  живой  силой  из
валяющегося в беспамятстве стража,  но  это  Хайяар  оставил  на  потом.
Теперь-то уже все равно...  не  этот,  так  иной...  скоро  в  замке  не
останется никого, кроме перепуганных слуг, еще не успевших  нацепить  на
шею знак своего предательства. Тогда уж, напитавшись под завязку,  можно
будет спокойно возвращаться в Железный Круг. Как бы ни хотелось отловить
поганца Диу, а долг перед Тхараном важнее. Сперва перенос, потом  уже...
собственно, это останется единственной  ниточкой,  привязывающей  его  к
жизни. Великий кассар, Диу-ла-мау-Тмер, черный  плащеносец  и  прочая  -
должен умереть. Желательно, очень медленно и в полном сознании.
   А громкая же слава пойдет об огненном наказании отступников-единян! И
в Сарграме, и в Олларе многие  призадумаются  -  а  стоит  ли  кланяться
новому  богу,  предавая  старые  клятвы?  Случившееся   единожды   может
повториться, и не раз... Откуда  единянам  знать,  что  Красный  камень,
выполнив положенное,  растает  в  оммо-тло,  а  больше  камней  с  таким
могуществом нет? Глядишь, и война повернется иначе... Сарграм,  конечно,
уже не вернуть, а вот южные земли Оллара - почему бы и нет?
   Да, слава пойдет громкая. А уж кого  благодарить,  в  скором  времени
узнают все. Как ни скрывайся, а в Тхаране о  его  внезапном  возвращении
наверняка уже известно. Наверняка Старцы-плащеносцы наблюдают за  ним...
тонкими, даже ему недоступными  средствами.  Но  что  знают  в  Тхаране,
вскорости узнают и остальные. В Сарграме так уж точно узнают.  И  вполне
может статься, сообщат сквозь Тонкий Вихрь в Железный Круг - в  тамошнюю
Стражу, или этому  своему  соглядатаю  Теме...  А  уж  тот  не  замедлит
рассказать все Ане...
   Воздуху внезапно не хватило и он мучительно  раззявил  рот  -  словно
выброшенная на берег рыба. Деревянная, обреченная на сожжение рыба.  Аня
узнает все. Узнает, кто такой на самом деле Константин Сергеевич...  как
страшно отомстил он за смерть ученика... отомстил тем, с кем у  Ани,  по
сути дела, одна и та же вера. И тогда...  Он  еще  смог  бы  вынести  ее
равнодушие  -  но  острый,  презрительный  блеск  всегда  таких  теплых,
лучащихся лаской глаз... С каким отвращением произнесет она  его  имя...
Аня, с которой стояли они на берегу лунной реки... пускай всего лишь  во
сне.
   Конечно, все это она узнает не сразу. Скорее  всего,  Тхаран  к  тому
времени уже начнет новую жизнь в Древесном  Круге,  а  сам  он  вернется
сюда, в затянутый кровавым дымом Оллар. Только никуда, ни в какой  Круг,
ни в какой слой не убежать не то чтобы даже от памяти  -  от  холодного,
удушающего знания.
   Да что же это такое получается, Высокие? Из-за  одной  лишь  девчонки
отказаться от праведного возмездия? Выставить себя,  Великого  Мага,  на
посмешище? У тебя убили хаграно, и ты не покарал убийц? Как посмотрят на
него старые друзья в Тхаране?
   А собственно, какая разница, как они  посмотрят?  Да,  скажи  наконец
себе правду - чистую как хрусталь, острую  как  меч  правду.  Эта  самая
чужая девчонка дороже ему, чем клятва Высоким, чем месть  низким...  чем
хаграно? Чем хаграно, который не просто ученик... это  как  сын...  нет,
больше чем сын... Ну как тут ответишь,  разве  есть  такие  весы,  чтобы
сравнить? Разве измеришь разрывающееся на кровавые  куски  сердце?  Одно
лишь ясно - Харт мертв и его не вернуть. А Аня  жива.  И  можно  сделать
так, чтобы ее взгляд оставался светлым... хотя бы она никогда больше  не
увидела доброго старика дядю Костю... Пускай будет  счастлива  со  своим
Темой... куда уйдешь от судьбы... судьба сильнее и  Высоких...  Но  если
счастье  ее  омрачится   ненавистью   к   старику-соседу,   оказавшемуся
предателем... слугой, как они выражаются,  врага  человеческого  рода...
так по-своему называя Господина мрака... которого,  кстати,  очень  даже
порадуют тысячи поджаренных единян... Нет, ну  что  же  делать,  что?  И
спросить не у кого. Высокие не ответят, да и нужен ли ему ответ тех, кто
позволил казнить его мальчика? А сам ты, прошедший  Высокое  Посвящение,
знаток древних свитков, страшных тайн естества и человеческих немощей...
что можешь ты решить сам, здесь, где бесполезны  речения  мудрецов,  где
смешной становится магия, где кровью дышит камень... ждет приказа.
   Больше тянуть он уже не мог. Все надо сделать быстро... иначе  он  не
выдержит этой пытки, по сравнению с которой раскаленное  железо  кажется
наивными варварскими забавами...
   Хайяар поднял рубин, сжал в кулаке пульсирующий многогранник -  и  со
всей силы, не магической, а обычной  человеческой  силы  швырнул  его  в
стену.
   Откуда взялся ослепительный свет, думать не хотелось. Ни о чем вообще
не хотелось думать, было грустно и легко, и только покалывало  сердце  -
будто там, внутри у него открылись какие-то огромные, запечатанные ранее
пространства, и слабая плоть  сейчас  привыкает  к  ним,  отвечая  болью
неведомому.
   Отчего-то он знал, что надо идти. И медленно, по-стариковски двинулся
между двумя стенами белого огня,  сотканного,  должно  быть,  из  острых
молний. Там, впереди, что-то ждало его. Что-то, наверное, очень важное.
 
21. 
 
   Зал, огромный словно площадь, был наполнен мягким, лимонного  оттенка
светом,  хотя  никаких  ламп  не  обнаружилось  -   ни   на   мраморных,
беловато-розовых стенах, ни  на  образующем  полукруглый  свод  потолке.
Петрушко  назвал  бы  этот  свет  электрическим,  но  в   Олларе   такое
невозможно.
   Он еще какое-то время растерянно крутил головой, пытаясь понять, куда
же делся  приведший  его  сюда  туннель.  Без  толку  -  гладкие  стены,
полированный камень, белые разводы на розовом,  точно  срез  ветчины.  И
никаких окон, никаких дверей. Ловушка?
   Он лишился Белого камня... лишился такого верного шанса... но  вместе
с горечью плескалась внутри спокойная, уверенная  ясность:  нельзя  было
иначе. Кто-то другой, наверное, смог  бы...  а  он  не  смог...  Видимо,
плохой  он  все-таки  отец...  но  кто  сказал,  что  Белый  камень  был
единственной возможностью? Надо  действовать...  надо  что-то  делать...
поначалу отыскать выход... затем связаться с  Аламом,  пускай  поднимает
всех своих на ноги... в конце концов, пускай садится на  коня  и  скачет
сюда сам... или, что еще  лучше,  откроет  какую-нибудь  Темную  Дорогу,
чтобы не терять времени... пускай применяет  молитвы,  магию,  шаманские
пляски при луне... да что угодно, лишь бы вытянуть Лешку  из  лап...  да
хоть бы чьих лап... главное - вытянуть. Только все это потом,  сперва  -
выбраться отсюда. А как выбраться из круглого зала, где и намека нет  на
выход? Зато в центре... О, это уже действительно интересно.
   На  круглом  возвышении  располагалось  нечто...  Более   всего   это
напоминало огромную стеклянную банку, высотой, пожалуй, метров  пять,  и
примерно такую же в диаметре. Почти весь объем банки занимало крутящееся
марево. Поначалу ему показалось, что это подсвеченные  багровым  фонарем
клубы дыма, но, подойдя  ближе,  Петрушко  понял  -  субстанция  слишком
плотна, скорее  она  напоминала  кипящую  жидкость...  кирпично-красная,
булькающая, надувались и лопались в  ней  исполинские  пузыри,  взлетали
вверх и звучно шлепались обратно  тяжелые  брызги.  Это  не  могло  быть
кровью,  слишком  уж  отличался  цвет,  но  почему-то  именно  о   крови
подумалось ему, когда он подошел к  банке  вплотную.  Потрогал  пальцами
прозрачное стекло - на ощупь оно  казалось  теплым,  точно  человеческая
кожа, но слегка кололось иголочками слабых  разрядов.  Неужели  все-таки
электричество?
   Воздух внезапно напрягся и лопнул, точно громыхнула гроза. А может, и
громыхнула - во всяком  случае,  вспышку  синевато-белого  света  Виктор
Михайлович принял было за молнию. Резко обернувшись, он увидел вдалеке у
стены человека  в  сером,  до  пят,  плаще.  Среднего  роста,  лысый,  с
загорелым морщинистым лицом... Очень, очень знакомым лицом...
   - Ну вот и встретились, меккос Хайяар, -  Петрушко  облизнул  губы  и
упругой походкой двинулся в его сторону.
   - Хм... Для меня это тоже неожиданно, полковник, -  отозвался  старый
маг. Его голос  звучал  тускло,  а  пальцы  непроизвольно  сплетались  и
расплетались.
   - Вот что, Хайяар, где мой сын, хотел бы я знать? - Виктор Михайлович
подошел к нему вплотную и, не церемонясь, сгреб за ворот  плаща.  -  Ты,
скотина, его украл, ты и возвращай! Я из тебя всю душу вытрясу.
   - Думаете, там  что-то  еще  осталось?  -  бесцветные  глаза  Хайяара
скользнули по его лицу, и Петрушко непроизвольно разжал пальцы.
   - Где мой Лешка? - тихо повторил он.
   - Полковник, я действительно не знаю, - усталым тоном ответил Хайяар.
- Сам бы очень хотел знать. Да, виноват перед вами. Сильно виноват.  Но,
по-моему, сейчас не лучшее время ругаться. Думаю, вашего мальчика где-то
прячет князь Диу. И думаю, относительно князя у  нас  с  вами  намерения
совпадают.
   - Зарежу без суда и следствия, - кивнул полковник.
   - И только-то? У меня, признаться, планы поинтереснее...  Только  все
это, как у вас говорят, лирика. Князя сперва найти надо.
   - Как вы сюда попали? - перебил его Петрушко. -  Почему  вернулись  в
Оллар?
   - Я получил известие от своего ученика... Ему грозила смерть.  Вот  и
пошел... К сожалению, опоздал всего на несколько минут.
   - Кассар Харт?
   - Да, разумеется.  Мой  хаграно...  Вы  знаете,  кто  такой  хаграно,
полковник? В вашем языке нет точного соответствия. Это ученик... но  это
и сын, и тот, с кем связывает клятва на крови, и... Да что я объясняю...
Мы с вами в схожем положении... только у вас есть шансы, а у меня уже...
уже все.
   - Как же вы вернулись? А Дмитрий Самойлов, ваш партнер по переносу? С
ним-то что?
   - Не знаю, - пожал плечами маг. - Надеюсь, с ним все в  порядке.  Моя
имну-глонни по-прежнему в нем.  А  я  пришел  сюда  с  его  душой...  на
некоторое время мы умеем подстраивать  пульсации  под  Круг...  и  этого
времени хватило, чтобы найти  здесь  нового  лемгну,  обменяться  с  ним
имну-глонни и отправить его в Железный Круг. Так что ничего этому вашему
отроку не грозит - просто при возвращении обменяется не  со  мной,  а  с
ним... Какая разница? Полковник, не об этом думать надо сейчас. Вы  хоть
представляете, куда мы с вами попали? Есть у  меня  на  сей  счет  самые
неприятные догадки...
   Петрушко не успел ответить. Вновь полыхнуло белым пламенем,  затрещал
раздираемый воздух - и в десяти шагах от  них  появились  двое.  Вернее,
один, держащий второго на руках.
   Осознав, кто этот второй, Виктор Михайлович закричал.
 
*** 
 
   - Да все в порядке с ним, полковник, - поднявшись с колен, усмехнулся
Хайяар. - Сонное заклятье, ничего страшного. Это легко снять...  только,
по-моему, сейчас не самый подходящий момент. Сперва выбраться надо, а уж
после, в спокойном и безопасном месте...
   - Что ж, разумно, -  согласился  Виктор  Михайлович  и  повернулся  к
закаменевшему словно пещерный сталактит подростку:
   - Дмитрий Самойлов, насколько я понимаю?
   - Ага, - выдохнул тот по-русски.
   - Ну, тогда вон этого господина ты вроде должен помнить,  -  Петрушко
указал на ссутулившегося Хайяара. - Это и  есть  знаменитый  боевой  маг
Тхарана, меккос Хайяар, который и перенес тебя в Оллар. Ругаться  с  ним
мы  будем,   но   после.   А   я   -   Виктор   Михайлович,   полковник.
Спецподразделение ФСБ. И по совместительству - отец  мальчика,  которого
ты, как я понимаю, спас.
   - Это называется: "люди встретились", - подал голос Хайяар. - Но  вот
что, почтенные. Нам, конечно, много чего есть друг другу рассказать,  но
не сейчас. Видимо, я лучше вас обоих понимаю, где мы.  Вон,  глядите,  -
указал он на переливающуюся оттенками красного банку. -  До  меня  давно
уже доходили слухи. Тайные опыты князя Диу, знаете ли. Князь безумен, но
в безумии своем последователен. И я  догадываюсь,  что  варится  в  этом