епостижимо твоему незрелому  уму.  Но
он знает твое имя, он уже однажды спас тебе жизнь...
   Неужели  Единый?  -  содрогнулся  Митька.  Как-то  совсем  иначе  ему
представлялся Бог. И вообще, зачем Богу делать из людей камни?  Но  ведь
жизнь-то Он спасал, и, между прочим, не однажды.
   - Его высокое имя - Тиура-Гьянни-Лоу, Господин  мрака!  -  отрывисто,
подобно собачьему лаю, прозвучали слова. И сейчас  же  тени  надвинулись
изо всех углов, воздух сгустился, а  пламя  факела  притухло,  свет  его
как-то съежился, сделался ломким, словно льдинка.
   Митька сглотнул. Ничего себе! Значит,  вот  откуда  камешек!  Значит,
надо просить эту скотину,  идола,  которому  служит  князь  Диу?  Идолу,
который насытился смертью Хьясси?
   - Слушай внимательно, мальчик, повторять не буду, -  поучал  меж  тем
камень. - Чтобы Тиура-Гьянни-Лоу помог тебе, он должен  взять  тебя  под
свою руку, и ты  сейчас  принесешь  ему  клятву  верности.  Опустись  на
колени, прижмись лбом к полу и повторяй за мной слова.
   Еще чего? Нет уж, в такие игры он играть не будет! Кланяться гнусному
демону, наверняка в тысячу раз гнуснее князя Диу - хотя, уж казалось бы,
что может быть отвратительнее князя? А  с  другой  стороны  -  домой.  В
Москву. К маме... И значит, плевать, что брызнула кровь Хьясси,  заливая
палубу, плевать на истязаемых детей за прозрачными стенками (нашли ли их
единяне?). На вот этого пацана, которого придется бросить тут - на  него
тоже наплевать. И уж без всякого сомнения  -  наплевать  на  Единого,  в
Которого  он  только-только  поверил,  Которому  только  что  молился  и
обещал... И ведь никому об этом дома не расскажешь - попросту сгоришь от
стыда. А что если сволочной Господин  мрака  и  до  Земли  дотянется,  и
напомнит   там   о   клятве?   И   заставит    служить    себе,    точно
Диу-ла-мау-Тмера...
   Так  что  же,  оставаться  тут?  Оставаться,  быть  может,  навсегда?
Шансов-то почти нет. Может,  лысый  колдун  Хайяар  погибнет,  не  успев
вернуться сюда. Может, вернувшись,  обманет  и  не  отправит  обратно...
Может...  да  все  что  угодно  может  быть...  А  тут  такая   классная
возможность... всего лишь  встать  на  колени,  униженно  признать  себя
рабом... рабом темной безжалостной силы...
   Нет! В желудке все переворачивается от одной лишь мысли об этом.
   - Ну? Чего же  ты  тянешь?  -  у  камня  прорезалась  вдруг  какая-то
суетливая интонация, казалось,  он  чего-то  очень  напряженно  ждет.  -
Господин может разгневаться за твою медлительность.
   Митька усмехнулся.
   - Это, булыжник, он тебе господин. А мне он никто.  Дерьмо  он,  твой
Тиура-Гьянни-Лоу, и сдохнет в дерьме! Чтобы  я  его  просил?  Да  пускай
обломится! Я верю не ему, а Единому.
   Камень  внезапно  налился   такой   тяжестью,   что   Митькина   рука
непроизвольно опустилась. Факел зашипел и погас, и  сейчас  же  со  всех
сторон метнулись к Митьке тени - огромные, хищные,  чье-то  тошнотворное
дыхание растеклось в воздухе.
   Странно - света не было, густая чернота затопила пространство, но тем
не менее Митька видел. Это было как на Темной Дороге  -  сейчас  уже  не
глазами, а каким-то непонятным  внутренним  зрением  Митька  видел,  как
впереди выступает из мрака исполинская оскаленная морда...  Каждый  клык
был такой, что на него  можно  насадить  десять  таких  Митек.  А  между
клыками жадно шевелился узкий,  похожий  на  наконечник  копья  язык.  И
тяжело, пристально уставились на Митьку четыре круглых немигающих глаза.
   - Пошел нафиг, червяк... - обессилено прошептал Митька, понимая,  что
сейчас все действительно кончилось. - Тварь, животное... Подавись!
   Он с трудом поднял  вверх  ладонь  с  тяжеленным  камнем,  перехватил
свободной рукой и, поднатужившись, отчаянно метнул Черный камень прямо в
змеиную морду.
   Гром расколол душную тишину, и отовсюду хлынул свет -  ослепительный,
словно миллион молний слились воедино  и  растворили  в  себе  все  -  и
мраморные стены, и низкий потолок, и тяжелую дверь. Ничего этого уже  не
осталось - только  деревянный  топчан,  на  котором,  скрючившись,  спал
мальчишка.
   Митька точно в бреду подошел к  нему,  поднял  на  руки  -  и  шагнул
вперед, туда, где в расступившемся белом сиянии открылось  ему  какое-то
огромное пространство.
   Мальчик у него на руках вздохнул и прошептал во сне: "мама..."
 
20. 
 
   Секунды мчались словно юркие мальки,  которых  речное  течение  несет
мимо скучного, обросшего тиной подводного камня. Огибали его - сутулого,
неподвижного. Не было ему сейчас никакого дела ни до  пылающего  солнца,
ни до суетящихся во дворе людишек. И  плотная  ткань,  накрывавшая  тела
убитых,  ничуть  не  мешала  ему  видеть.  Верхнее  зрение  -  невеликая
хитрость, ему никакая единянская сила не помеха. Деловито кружились  над
тканью мухи, отогнать их простеньким заклятьем - как нечего  делать,  но
тогда всполошатся эти... Они и так  скоро  заметят  его,  дьордо-хмангу,
укрывающее от взоров тупого мужичья, недейственно против опытных  людей,
а таких среди единян найдется немало.
   Но пока было время, он стоял и смотрел на нетронутое еще  разложением
тело. Затвердевшие мышцы, пустой взгляд серых глаз, черная дыра во лбу -
туда вошла стрела. Надо же, проявили милость, не в костер, не на  кол  -
просто пробили голову. Добрые люди  единяне...  И  будут  ведь  молиться
своему владыке, дабы сделал он их еще добрее.
   Губы скривило от омерзения.  И  не  только  к  хладнокровным  убийцам
мальчика - к себе. Опоздал, старый дурень. Опоздал  всего  на  несколько
минут, но это значит - навсегда. Из  нижних  пещер  никого  не  вернешь,
какие бы жертвы ни возносить Великой Госпоже... Нет, конечно,  можно  на
время вызвать тень, расспросить - а толку? Все и так  ясно,  все  и  так
безнадежно. Беги он сквозь Тонкий Вихрь быстрее... Но  попробуй  побегай
сквозь плотный серый кисель, обволакивающий не только твое  тело,  но  и
мысли... особенно когда почти не осталось силы, ни своей, природной,  ни
заемной... А ведь каждая лишняя секунда в этом разделяющем Круги  киселе
оборачивается минутами, а то и часами настоящего времени. К тому же  еще
и пришлось потратиться на перенос лемгну... Это еще здорово повезло, что
тот нашелся так быстро.
   Хайяар вновь вспомнил ту мучительную, липкую и  одуряющую  боль,  что
накинулась на него при выходе  в  Круг.  Чужая  имну-глонни  есть  чужая
имну-глонни, ее разрывает на части, и хотя это можно  замедлить  магией,
но от боли никуда не деться. Ничуть не лучше, чем на  дыбе.  Такую  боль
можно терпеть минуты, изредка - часы, но  потом  даже  у  великих  магов
истощаются силы...  Так  что  повезло,  ничего  не  скажешь.  Выход  мог
открыться где угодно, в самых безлюдных дебрях, и что бы он делал тогда?
Но выбросило его в сырую  тьму,  где  шастали  летучие  мыши  и  ползали
черви... Подземелье, замковое подземелье. И как раз рядом дверь какой-то
камеры, и там, за дверью, явно был кто-то живой.
   Следы заклятья на двери еще чувствовались, но самого заклятья  больше
не было, и Хайяар прекрасно понимал, почему. Единяне, проклятые  единяне
своими призывами к Спящему спугнули  духов-охранников,  и  те  сочли  за
лучшее нырнуть в оммо-тло. Но запах их, недоступный обычным человеческим
ноздрям, все же еще чувствовался, даже несмотря на сверлящую виски боль.
   Что ж, тем лучше - не надо возиться с замком. То есть, конечно,  есть
тут и обычные человеческие уловки, хитрая система рычажков  и  бронзовых
штырей, но пальцем ковырни, и довольно. Обученным пальцем, ясное дело.
   Дверь, всхлипнув, повернулась в петлях, и Хайяар вошел в камеру.
   Узник и впрямь имелся - небольшая, скованная цепями фигурка, лежавшая
точно тряпичный мешок на гнилой соломе. Но, по  счастью,  вполне  живая,
пар поднимался от ноздрей, а глаза изумленно  мигнули,  почуяв  Хайяара.
Это в темноте-то кромешной! Интересный парнишка... Да, именно  парнишка,
на  вид  лет  четырнадцати-пятнадцати.  Полностью  обнаженный,  покрытый
свежими рубцами от плети, но на вид вполне крепкий.
   - Говорить можешь? - деловито осведомился Хайяар.
   - Да, - голос мальчишки был  хриплым  и  напряженным.  -  А  вы  кто,
господин?
   - Неважно.
   - Вас послал князь, да? Снова бить?
   - Слушай внимательно, - с трудом  пробиваясь  через  багровое  облако
усилившейся боли, заговорил Хайяар. - Сейчас я тебя  отправлю  отсюда...
очень далеко. В совсем другое место... Это временно, не бойся.
   - А нельзя насовсем? - спросил парнишка. - А  то  ведь  казнить  меня
должны...
   - Насовсем не выйдет. Но, возможно, когда вернешься, здесь уже некому
будет казнить. Ты, я гляжу, из княжеских рабов? Впрочем, неважно. Смотри
на меня... сперва будет страшно, потом все кончится, очнешься  там...  и
мой ученик о тебе позаботится. Ах, да... - взгляд его упал на  тянущиеся
со стены цепи. - Сейчас ты станешь свободен.
   Цепи, хоть и лишенные магической подпитки, оказались посложнее  замка
в двери, и Хайяару пришлось изрядно помучиться, выдергивая их из  стены,
разнимая толстые кольца, снимая с мальчишки  бронзовый  ошейник  раба...
Времени ушло немало, и это когда каждое мгновение дорого.
   - Ну все, пора! Не бойся, лемгну, хоть ты и раб, но сейчас мы с тобой
в паре... и жизнь каждого принадлежит другому. Обещаю,  что  вернувшись,
ты будешь избавлен от этого, - его палец брезгливо  уставился  на  груду
цепей, поверх которой валялся разломанный надвое ошейник.
 
*** 
 
   Перенос мальчишки отнял последние силы. Боль хоть и кончилась, но ему
пришлось долго сидеть, прислонясь к сырой стене, успокаивать колотящееся
сердце. Сейчас - Хайяар понимал это пронзительно -  он  был  не  великим
магом, меккосом и прочая, а самым обыкновенным больным стариком. И  что,
интересно, он такой сможет сделать, как спасет своего хаграно?  Конечно,
следовало бы изловить какого-нибудь стражника и выпить его  живую  силу,
только ведь стражника сперва еще скрутить надо, а  его  пока  что  и  на
дьордо-хмангу не хватит, весь потратился на перенос. Да и,  вспомнил  он
неприятную деталь, не  сработает  ничего  -  единяне  же  тут,  намолили
воздух.
   Правда, здесь, в тишине и мраке, он не  ощущал  их  тяжелой,  давящей
силы, но ведь стоит подняться наверх... А, ладно! Кряхтя, он поднялся  и
вышел из камеры. Искать выход? Что может быть проще? Никакой  магии  тут
не требуется, лишь слушай  тишину  и  лови  губами  мельчайшие  признаки
сквозняка.
   Только  это,  увы,  тоже  заняло  немало  времени.  Да  еще  пришлось
прятаться  от  шумной  толпы  единянских  воинов,  уклоняться  от  света
факелов. Правда, понял он с радостью, войти в сознание дьордо-хмангу все
же удалось. И незамеченным он проскользнул к выходу,  к  ведущей  наверх
винтовой лестнице.
   А теперь вот стоял перед кучей наваленных друг на  друга  тел.  И  не
было слез, совсем не было - только едкая  желчь  разливалась  в  сердце,
кипела и дышала парами ярости. Харт ведь еще не  успел  остыть...  всего
несколько минут.
   Что ж, тут больше незачем стоять. Он знал, что сейчас надо  делать  и
куда идти. И следовало поторопиться.
 
*** 
 
   В покои князя он вошел беспрепятственно. На входе,  конечно,  имелась
охрана - четверо копьеносцев весьма сурового вида. Он прошел  мимо  них,
едва не задев - и ничего, не заметили.  Поначалу  это  даже  насторожило
Хайяара, уж больно было похоже на ловушку. На такой пост кого попало  не
поставят, наверняка бойцы опытные. Не  увидят  -  так  движение  воздуха
учуют, запах уловят... Все-таки дьордо-хмангу - это не настоящая  магия,
и жалок тот ученик, что возомнит  себя  всемогущим  бойцом.  Но  сейчас,
однако же, сработало, и уже  поднимаясь  по  винтовой  лестнице,  Хайяар
внезапно  почувствовал:  что-то  изменилось.  По-прежнему  лился  сквозь
верхние окна скупой свет, по-прежнему  стелилась  под  ногами  тень,  но
изменения и не касались видимого. Что-то уходило отсюда, таяло, и легче,
ощутимо легче становилось дышать.
   А ведь это единянская сила, понял он неожиданно. Она почему-то  гасла
с  каждым  мгновением,  словно  до  конца  догоревший  факел.  А   магии
по-прежнему не было, стихийные духи не рисковали высунуться из оммо-тло,
и всей кожей ощущал Хайяар зыбкое, ненадежное равновесие.
   Он  не  удержался  и  попробовал.   В   любом   случае   расход   сил
незначительный, зато если получится... Получилось. Крохотный, с  ноготь,
синий  огненный  шарик,  сорвавшись  с  его  ладони,   поплыл   впереди.
Бесполезный, в общем-то, шарик, света от него немного,  но  и  не  надо.
Главное - заработала магия! Значит, что-то не заладилось у  этих  убийц,
которые точно безжалостные муравьи заполонили замок и думают, будто  нет
на них управы.
   А управа-то  есть,  найти  бы  только.  Где-то  же  он  у  князя  Диу
хранился... Если только тот, скрывшись, не прихватил с  собой.  В  любом
случае, Диу не из тех, чтобы прятаться далеко. Да и не уйти ему  Темными
Дорогами, тут уж единяне наверняка поработали. Значит, вполне возможна и
встреча. Эх, как все глупо складывается - именно сейчас, когда  силы  не
осталось ни на ломаный огрим, его ждет весьма вероятная схватка.  Может,
вернуться и высосать тех стражников? Но не стоит их живая сила  всеобщей
тревоги... Да и надолго ли открылись тонкие потоки?
   Оставалось надеяться, что князь бежал внезапно и до Красного камня не
добрался. Да и что ему это дало бы? Ну, воспользовался,  а  дальше  как?
Камень-то одноразовый, а у изменника-государя хандар много, обложат  как
волка... Нет, на его месте сам Хайяар не стал бы прибегать к камню.  Вся
соль, однако, заключалась в том, что сейчас он был не на княжеском, а на
своем месте. А уж у него-то рука не дрогнет.
   Хайяару не приходилось  ранее  бывать  в  Айн-Лиуси,  но  разобраться
несложно. Ясно, что хранить камни князь будет в  оммо-тло,  приставив  к
ним духов помощнее, но точка входа должна  быть  у  него  поблизости.  В
спальне, наверное, или в покоях для  ученых  занятий...  он  поморщился,
вспомнив кое-какие слухи  об  этих  самых  занятиях.  Конечно,  простому
человеку ни за что бы туда, в спальню и в покои не попасть, князь  хитро
закрутил здешнее пространство, соединив дальнее с близким, а  внутреннее
с внешним. Но ничего особо сложного тут  нет,  он  и  сам  творил  нечто
подобное в Железном Круге, закрывая кое-что от посторонних  глаз  в  той
подмосковной пещере.
   Ага, вот этот коридор должен лишь казаться прямым, на самом  деле  он
замыкается двойной петлей и никуда, по сути, не ведет. Пока все  просто,
достаточно  верхнего  зрения.  Дальше,  однако,  будет   потруднее,   он
чувствовал.   Линии   пространства,   подсвеченные   заклятьем   "синего
мерцания", чем дальше, тем больше искривлялись,  Длительность  мгновений
тоже изменилась, растянулась только что снятой звериной шкурой.  Значит,
неподалеку замыкание, которое придется отпирать осторожно, но  вместе  с
тем и быстро. Охранные  заклятья  у  Диу  наверняка  завязаны  на  поток
времени, он такое любит... любил, во всяком случае.
   Не желая попусту  блуждать  обычными  путями,  Хайяар  несколько  раз
напрямую шагнул сквозь мраморные стены, благо они  пока  были  обычными,
без силовой  зашиты.  Конечно,  большой  расход,  конечно,  тупой  болью
сдавило затылок, но что поделаешь, надо спешить. Замыкание  уже  близко.
Настоящее замыкание, созданное лишь силами естества,  без  использования
духов. Потому, кстати, и уцелело от единянской волны.
   Ложных коридоров прибавилось. Образуя переплетающиеся кольца, они, по
замыслу своего создателя, должны  были  создать  у  блуждающего  путника
ощущение бесконечных, не поддающихся исчислению ума просторов.  На  деле
же достаточно разомкнуть подпитывающие их потоки силы - и идти напрямик,
туда, где воздух с каждым шагом становится все плотнее, где тонкие синие
линии пространства образуют причудливый узор, завиваясь не  то  волосами
древних чудовищ, не то буквами забытых языков - столь же древних, как  и
те  самые  чудовища,  чьи  кости   подчас   находят   в   скалах   после
землетрясений... Долго идти не пришлось.  И  тьма  ничуть  не  мешала  -
верхнее зрение послушно указывало исчерченный синими линиями путь. А вот
каждый шаг давался с трудом, воздух уплотнился  точно  вода,  и  Хайяару
временами казалось,  что  он  идет  по  морскому  дну.  Такое,  впрочем,
приходилось делать, во времена ученичества... тогда еще и тяжелее было.
   Ну, вот она, черно-зеленая  мраморная  стена.  Врата  в  замыкание...
Открывать придется аккуратно. Страж  из  числа  стихийных  духов  -  это
далеко не самое худшее, что способен придумать Диу. Да и вообще, вряд ли
страж - все-таки единяне их здорово спугнули. Стихийные духи - это  ведь
всего лишь неразумные животные, хоть и принадлежащие к иному слою.  Иное
дело - Высокие Господа. Но почему-то не верилось сейчас в их  поддержку.
Если говорить правду - а сейчас,  Хайяар  понимал,  пришло  время  едкой
правды - трусоваты они, Высокие.  С  Господином  мрака  вряд  ли  станут
связываться, тем более, когда Спящий наступает с севера. Что ж, придется
полагаться лишь на свои силы, которые на исходе.
   Ему не нужен был обычный  свет,  чтобы  начертить  на  полу  круги  и
фигуры, положенные для ритуала раскрытия. Раньше он вообще  обошелся  бы
без этих  искусственных  подпорок,  разорвал  бы  сдерживающее  заклятье
волной собственной  силы.  Теперь  же  пришлось  унизиться  до  возни  с
предметами и знаками, будто он снова ученик, будто не проходил  Великого
Посвящения. Ну и ладно. Так даже вернее.
   Нож был хороший, наточенный на совесть. Таким ножом и  побриться  при
случае можно. Он вытащил его из-за пояса у одного из единянских стражей,
когда входил в покои князя. Не удержался, хотя особой пользы  от  клинка
не ждал. Если и придется сразиться с поганцем Диу, то  никак  уж  не  на
человечьем оружии.
   Однако сейчас нож пригодился - не пальцем же знаки и  слова  чертить.
Да и кровь, потребную для  напитания  знаков,  лучше  добыть  культурным
способом... Вот и хорошо, знаки ожили, засветившись  слабым  зеленоватым
огнем. Пространство дрогнуло, словно вдалеке ударил неслышимый пока  что
гром. Теперь прочесть нужные места из Желтых  Свитков  -  из  настоящих,
потаенных, а не тех, знанием коих кичатся  невежды  в  расшитых  золотом
придворных мантиях... где государев род возводится к орлам  и  львам,  а
звезды объявляются шляпками серебряных гвоздей, вбитых в небесный свод.
   Все получилось очень легко - он даже  не  ожидал  такого.  Всхлипнув,
мраморная стена растаяла, на миг дохнуло чудовищным, небывалым в  Олларе
холодом, синие лучики треснувшего пространства побежали во все  стороны,
угасая тонкими свечками.
   Никакого замыкания  больше  не  было,  а  была  большая,  с  высокими
потолками,  комната,  почти  совершенно  пустая  -   если   не   считать
догорающего факела в стенном кольце да огромного - человек поместится  -
железного сундука в центре.
   Сундук вдобавок еще и охранялся. Здоровенный дядька в боевом панцире,
с мечом не менее трех локтей длиной, с маленькими недобрыми глазками  на
заросшем рыжей щетиной лице. И ведь, пожалуй, не дух - не  чувствовалась
в нем ведущая в оммо-тло ниточка. Обычный человек, грубый и решительный.
Эвон как меч поднимает, готовясь настругать ломтями нежданного гостя.
   - Что, служивый, охраняешь? - участливо спросил Хайяар и для верности
выбросил из пальцев мелкую струйку силы. Заклятие неподвижности -  самое
что ни на есть простое. Годится против сопляков...
   Противник, однако, сопляком не оказался. Ни слова не говоря,  рубанул
мечом, да столь быстро,  что  лишь  многолетний  опыт  позволил  Хайяару
уклониться. Уклониться - и приглядеться к стражу  внимательнее.  Вернее,
вслушаться.
   Ага, так оно и есть!  Чувствуется  камушек,  из  мелких,  но  простые
заклятья отводит неплохо. Несколько таких камней он в свое время  дал  и
Харту, хотя они  и  условились,  чтобы  использовать  их  лишь  в  самом
кр