Илюхе,  -  ты  сейчас   будешь   слушать
внимательно, а  потом  дополнишь  недостающее.  А  если  чего  забудешь,
Баруздин тебе напомнит.  Правда,  Баруздин?  Ну  давай,  говори,  пленка
крутится.
 
*** 
 
   - Так-так, - чиркнул в блокноте Дронин. - Значит, незнакомый мужчина,
среднего роста,  худощавого  телосложения,  лысый,  морщинистый  лоб,  в
сероватой плаще типа "болонья", усы и борода отсутствуют.  Ох,  негусто.
Так негусто, что даже плохо верится. Ни с  того  ни  с  сего  появляется
некий гражданин, и вы не слышали его шагов, и вышел  он  не  со  стороны
дорожки, а из леса. Разве так бывает, ребятки? И что же вы,  стояли  как
бараны?
   - Ага, - хныча, подтвердил Илюха. - мы  хотели  драпануть,  а  у  нас
будто ноги к земле приклеились. И страшно так стало, ну как в ужастиках.
   - Не, - уточнил Санька. - Как если что-то такое жуткое снится. Только
нам не снилось, это на самом деле было.
   - Ну, допустим, - кивнул майор.  -  Дяденьки  бывают  разные,  белые,
синие, красные... И что у нас получается дальше? Он отпускает  мальчика,
тот опрометью убегает, а вы все трое остаетесь, так?  И  с  тех  пор  вы
этого мальчика, над которым издевались, не видели?
   - Не видели! -  хором  заявили  пацаны.  -  Мы  же  вообще...  только
пошутить хотели.
   - Классно пошутили, - усмехнулся Дронин.  -  На  пятерку!  Только  не
баллов, а лет. Ладно, вернемся к тому, что произошло  дальше.  По  вашим
словам, мужчина спустя некоторое время вас обоих отпустил,  предупредив,
что будет больно. И как, было?
   - Еще как!  -  горячо  заговорил  Илюха.  -  Меня  вон  еще  в  лифте
прихватило, когда домой возвращался. Голова закружилась,  и  внутри  так
вдруг холодно стало, я еле дверь открыл ключом, и как вошел,  так  сразу
завалился. А потом в голове ну вроде как  набухать  что-то  начало,  все
больнее и больнее, это как в тисках, я  сперва  терпел,  потом  орал,  а
потом не помню... Потом мама пришла, а я в прихожей на  полу  лежу,  ну,
она "неотложку" вызвала, а те приехали только к вечеру, а тогда уже  все
прошло почти, ну и меня симулянтом обругали.
   - А мои и не знают, - торопливо похвалился Санька, - они поздно домой
вернулись, когда уже все кончилось, только  я  не  хилый,  -  метнул  он
презрительный взгляд в Илюхину сторону, - я сознания  не  терял,  я  все
молча вытерпел. У меня тоже сперва в голове, а потом в живот перешло, ну
типа кишки вытягивают. А потом ослабело, уже к вечеру. Только мутило,  и
тошнило, и вообще... как-то не так.
   - Ну-ну, - майор снова сделал какую-то пометку в блокноте,  -  а  ваш
товарищ, значит, остался на поляне с этим  человеком,  и  больше  вы  ни
Самойлова, ни того  мужчину  не  видели.  Все  правильно?  Да,  молодцы,
молодцы. Бросили друга, и мало того что бросили - даже и  не  почесались
после. Наверняка ведь вам обоим его родители звонили?
   Пацаны уныло кивнули.
   - Вот видите? Ко  всему  прочему,  получается,  вы  еще  скрывали  от
правоохранительных   органов   информацию   о   возможно   совершившемся
преступном деянии. Поскольку на текущий момент  местопребывание  Дмитрия
Самойлова не установлено. А это, между прочим,  согласно  статье  двести
тридцать семь, тянет до двух лет заключения. Пять плюс два, это  сколько
выходит? Что там у вас по алгебре?
   И тут вдруг подал голос доселе молчавший Петрушко.
   - Вот что, товарищ майор, -  задумчиво  протянул  он,  -  этих  двоих
помимо всего прочего надо отправить  на  медосмотр.  Специализированный.
Тут вообще есть о чем поговорить.
   Виктор Михайлович извлек из внутреннего кармана пиджака мобильник.
   - Здорово, Геннадий. Трудишься? Да ты что? Ну а я тебе  еще  подкину.
Короче, я сейчас на Петровке, в уголовном розыске. Подъезжай сюда.  Нет,
возьмешь спецтранспорт. Все, отбой.
   - Об этом, товарищ майор, мы еще потом поговорим, - хмуро сообщил он,
пряча мобильник. - А сейчас давайте решать, что делать с оболтусами?
   - А чего  решать-то?  -  удивился  Дронин.  -  Дело  заведено,  будем
разбираться, что в действительности имело  место.  Если  подследственные
говорят  правду  и  их  действия  действительно  ограничивались   мелким
хулиганством, то пойдут по двести тринадцатой, исправительные сроком  до
года. Ох, и мягкие же у нас законы... я  бы  лично,  товарищ  полковник,
сделал им годиков  по  пять,  строгого  режима.  Но,  учитывая,  что  по
первости... В любом случае условное осуждение им гарантировано. А  кроме
того, - повернулся он к  подросткам,  -  передайте  вашим  отцам,  чтобы
выдрали вас со тщанием. Так, чтобы как минимум неделю сидеть не могли. И
имейте в виду, я не позднее как завтра проверю. Поняли?
   - Конечно, обязательно! - радостно загомонили мальчишки, почуяв,  что
гроза  несколько  отодвинулась.  По  сравнению   с   грядущими   ужасами
следственного изолятора родительский ремень сейчас гляделся едва  ли  не
стопроцентной амнистией.
   - Но сперва, - тихо заговорил Петрушко, - вы проедете  со  мной...  В
другое место. - Повернувшись к Дронину, он продолжил:
   - Давайте завершать. Эти, - Виктор Михайлович,  прищурившись,  указал
на пацанов, - пускай пока побудут здесь, подумают  о  жизни...  о  своем
печальном будущем. А мы  поднимемся  к  вам  в  кабинет,  нам  есть  что
обсудить.
 
*** 
 
   - Вот что, Коля, -  хмуро  произнес  полковник,  едва  Дронин  закрыл
обитую черной кожей дверь кабинета, - я, видимо, заберу у тебя это дело.
Сам  не  ожидал,  но  видишь  как  получается...  Короче,  тут  уже  моя
профессиональная компетенция.  Речь  не  о  мальчишках,  понятно,  а  об
этом... нежданном Лешкином спасителе. Очень это мне не нравится, и очень
уж напоминает то, над чем я последнее время работаю.
   - Вот как? - протянул майор. - Это кто же такой  он  получается,  наш
плащ-болонья? Особо крупный маньяк?
   - Да нет, не маньяк, - досадливо отмахнулся Петрушко. - По маньяку ты
бы и работал. Здесь другое, Коля. Извини, но подробностей не будет,  сам
понимаешь.
   Дронин кивнул.
   - Хорошо, значит, инспекторов я не тревожу?
   - Незачем,  -  подтвердил  Виктор  Михайлович.  -  Парни  и  так  уже
наказаны, и крепко... гораздо крепче, чем они сами думают...  и  гораздо
крепче, чем нужно.
   Он судорожно вздохнул, понимая,  что  с  той  же  вероятностью  в  их
положении мог бы оказаться и Лешка. Добрый  человек  этот  плащ-болонья,
мрачно подумал он, отпустил ребенка. А мог бы и высосать...
 
*** 
 
   Золотые буквы на  черной  мраморной  доске  сообщали,  что  в  здании
располагается открытое акционерное общество "Заготскотпроект". Так  оно,
собственно, и было, "Заготскот" действительно занимал первый этаж, и  на
столике возле вахты  лежал  журнал-табель,  где  приходящим  сотрудникам
полагалось расписываться, и они  даже  иногда  расписывались,  и  кто-то
проектировал  современные,   отвечающие   всем   требованиям   экологии,
мясокомбинаты,  и  каждый  месяц   пятого   числа   в   окошечко   кассы
выстраивалась очередь за  скромной,  действительно  скромной  зарплатой.
Виктору Михайловичу тоже приходилось стоять в  этой  очереди  и  ставить
закорючку в графе "Петрушко В.М. - старший инженер".  В  общем,  обычная
контора, каких в столице что тараканов.
   Только  вот  в  обычных  конторах  возле  дверей  лифта  не   скучают
неулыбчивые молодые люди,  чьи  цивильные  пиджаки  не  в  силах  скрыть
спецподготовку,  не  требуют  пропуска  у  желающих   переместиться   по
вертикали. Да и сами лифты здесь  совсем  не  такие,  как  обычно.  Пока
пассажир едет,  его  сканирует  электроника,  и  если  идентификации  не
происходит, то двери лифта раскроются  совсем  в  другом  месте,  нежели
хотел пассажир.
   Петрушко привычно расписался в журнале на вахте, поставил  положенные
"9-00" и направился к  лифту.  Молодые  люди  были  хорошо  вышколены  -
документы у начальника аналитического  отдела  они  проверили  столь  же
тщательно, как и вчера, и неделю назад, и год, и десять  лет.  Внешность
обманчива, и мало ли кто способен проникнуть сюда под  видом  полковника
Петрушко? А в случае чего крайними окажутся они, сержант-лифтеры.
   Каждый раз, оказавшись в кабине лифта, Виктор Михайлович  ловил  себя
на мысли - а что, если случится технологический сбой, и система  его  не
опознает? Он знал, что это невозможно,  и  в  то  же  время  если  такое
случится, приятного  будет  мало.  Ментальная  проверка  немногим  лучше
пытки, да и восстанавливаться после  нее  пришлось  бы  долго.  Впрочем,
сколько он работал в Управлении, на  его  памяти  такого  не  случалось.
Инженеры - настоящие инженеры УКОСА - знали свое дело туго.
   - Что Павел Александрович? - поинтересовался он у  секретарши  Алены,
войдя в приемную директора. - Как всегда занят?
   - Сейчас спрошу,  Виктор  Михайлович,  -  промурлыкала  секретарша  и
надавила кнопку  селектора.  -  Представьте  себе,  готов  вас  принять.
Проходите!
   Петрушко толкнул плотную, под бурой кожей скрывавшую сталь  дверь,  и
шагнул в кабинет.
 
*** 
 
   - Похоже, началось, Паша, - Петрушко раздраженно щелкнул пальцами.  -
Как видишь, предыдущие сообщения не были ни паникерством, ни дезой.  Это
действительно настоящее  проникновение.  Не  думаю  чтобы  массовое,  во
всяком случае, статистикой  это  не  подтверждается,  но  все  же  и  не
случайное. "Плащ-болонья" действительно пришел оттуда, из сопределья...
   - А доказательства? - хмыкнул директор, навалившись всей своей массой
на полированную столешницу.  -  Пока  это,  Витя,  больше  смахивает  на
догадки, может, и проницательные, но все же догадки.  Во-первых,  уверен
ли ты, что там была магия?
   -  Уверен,  -  отрезал  Петрушко.  -  Пацанов  проверили  более   чем
тщательно. Остаточные  следы  фиксируются  стопроцентно.  Биополя  имеют
характерные изменения, жизненной энергии у них осталось едва ли не сорок
процентов от нормы, и совершенно ясно, что  ее  выкачивали  сознательно.
Никаких других причин такой потери мы не знаем.
   - Может, какой-то сверхмощный энергетический  вампир?  -  предположил
директор.
   - Ты, генерал, не наводи тень на плетень, - невесело посоветовал  ему
Петрушко. - Сам ведь знаешь, что  глупость  сморозил.  Ну  какой  вампир
способен выкачать столько? Ну десять процентов, ну максимум пятнадцать -
и это предел, научно обоснованный предел.
   - Если это можно назвать наукой, - усмехнулся генерал Вязник.
   - Можешь и не называть, мы тут не на защите  докторской  диссертации.
Наука, не наука, какая разница. Ну  давай  скажем  "знание,  которым  мы
пользуемся". Не суть важно, а важно, что это явно не  вампир.  Чтобы  на
третий  день  у  жертвы   оставалось   всего   сорок   процентов...   Ты
представляешь, какими они были к  вечеру  пятницы?  Нет,  Паша,  это  не
вампир. Это маг, Паша. Настоящий маг, не чета нашим подопечным,  которые
на девяносто процентов жулики,  на  десять  нахватались  осколков  былой
роскоши. Это не шакал типа Горного Духа или того же Магистра, который  у
меня уже в печенках сидит. У нас таких не водится, так  что  он  оттуда.
Из-за грани, из другой тональности, из нижнего  слоя  -  да  назови  как
хочешь, терминология по вкусу. Причем ты заметь, он же не просто вытянул
из мальчишек силу. Будь так,  их  сейчас  бы  уже  отпевали  заплаканные
родственники. Гена вообще чуть с ума не сошел, когда  изучал  циркуляцию
их энергетических каналов. Ведь что получается, этот "дядя" одну энергию
вынул, другую влил, причем какую-то  странную,  вообще  не  свойственную
человеку. Зачем  -  ясно  и  ежику.  Чтобы  на  этой  энергии  ребятишки
протянули еще некоторое время, ну, Гена  считает,  от  двух  месяцев  до
полугода. Чтобы все гляделось естественно. А это значит, что, во-первых,
"плащ-болонья"  в  курсе  о  нашем  существовании,   предохраняется.   А
во-вторых, ты подумай, зачем ему сразу столько силы? Для  бытовой  магии
этого не нужно. Сразу напрашивается гипотеза симметричного переноса. Тем
более, третьего мальчишку, Самойлова, до сих  пор  не  нашли.  Мать  его
жалко, едва держится тетка, на лекарствах. Эти козлы в милиции, конечно,
заявление-то принять  приняли,  положено...  только  намекнули  открытым
текстом, что особо гнать не намерены.  Мол,  приходите  через  недельку,
если раньше отпрыск не появится. Надо бы, кстати, через смежников как-то
воздействовать. Что за свинство, в конце-то концов?
   - Не отвлекайся, Витя! - напомнил Вязник. - Ближе к телу.
   - Итак, с достаточно высокой  вероятностью  предположим,  что  к  нам
пришел сильный маг оттуда, из сопределья. В  момент  появления  случайно
наткнулся на мальчишек... или не  случайно,  может,  сориентировался  по
циркуляции ментальных потоков вблизи места  высадки.  Затем  он  выкачал
живую силу из двоих пацанов и с  ее  помощью  отправил  назад  третьего.
Туда, откуда явился  сам.  Как  видишь,  закон  симметрии  удовлетворен,
теперь он может разгуливать у нас  совершенно  свободно,  его  назад  не
вытолкнет.
   - Если только верна эта  самая  гипотеза  симметричного  переноса,  -
вставил въедливый  Вязник,  барабаня  костяшками  пальцев  по  столу.  -
Насколько  я  помню,  экспериментальная  проверка  на  сегодняшний  день
невозможна.
   - Паша, ты можешь предложить другую гипотезу, получше? -  осведомился
Петрушко. - Здесь хоть что-то вырисовывается, здесь можно что-то думать,
а альтернатива - полный мрак. Да, может, мы все сейчас крупно ошибаемся.
Давай не ошибаться, давай будем сидеть и ничего не делать,  а  он  будет
делать, маг. Что-то... Вот тут как раз и самое тонкое начинается - зачем
он к нам явился. Ясно же, не на  экскурсию.  И  если  учесть,  что  наши
олларские  корреспонденты  давно  предупреждают  о   возможном   приходе
эмиссара из этого ихнего Тхарана... то сам понимаешь. Его  послали  сюда
готовить какую-то грандиозную пакость. Кому  и  как,  мы  не  знаем,  но
попробуем разобраться.
   -  А  ты  сам-то,  Витя,   веришь   в   реальность   этих   олларских
корреспондентов? - заметил директор. - В конце концов  все  завязано  на
того же Гену и его же  собственную  интерпретацию  его  же  собственного
транса. Я, конечно, доверяю Гене,  он  человек  проверенный,  но  всегда
возможна ошибка.
   - Не только Гена, - возразил Петрушко. - Есть  еще  опыты  Геворкяна,
есть Лариса Сергеевна, в конце концов, есть  свидетельства  аналогичного
общения через астрал. Наши источники давно сообщают, и в секте Магистра,
и в "Бегущей воде", и в "Черном бастионе". Конечно, всегда можно  счесть
это ложью, хотя источники - люди опытные, они знают, как  мы  наказываем
за дезинформацию.
   - Ладно, Витя, - помолчав, произнес генерал Вязник. - Не скажу, чтобы
ты меня  убедил,  но  -  уболтал.  Поэтому  и  будешь  ответственным  за
разработку  "плаща-болоньи".  Возьми  под  начало  людей  Семецкого  для
силовых акций, ежели не дай Бог потребуются. И Соколова тоже  подключим,
тебе потребуются не только кулаки, но и глаза и нюх. Только  не  забудь,
что прочие дела, и прежде всего разработку Магистра,  никто  с  тебя  не
снимает, потому  что  больше  перекинуть  не  на  кого.  Кстати,  завтра
нижегородцы приезжают, так что пещеры вы вместе с  ними  раскрываете.  И
еще - не слишком увлекайся гипотезами. Мой скромный жизненный опыт учит,
- Вязник почесал начинающую уже седеть шевелюру, - что все на самом деле
не так плохо, все на самом деле гораздо хуже.
 
8. 
 
   Всю ночь ему снились бурые муравьи. Огромные, едва ли  не  с  ладонь,
покрытые жесткой щетиной, сверкающие  колючими  бусинками-глазками,  они
медленно  приближались,   шевелили,   принюхиваясь,   усиками-антеннами,
клацали клещевидными челюстями, на острых  жвалах  выступали  чернильные
капельки яда. Муравьев было неисчислимое множество, их орды двигались  и
по  асфальтовым,  мокрым  от  недавнего  дождя  дорожкам  парка,  и   по
кафельному полу общественного туалета, и по  растрескавшейся  от  солнца
глине. Они пока что не торопились жрать Митьку, это предстояло позже,  а
пока муравьи смеялись. Разве можно смеяться молча? - подумал было он, но
тут же и понял - можно. Муравьи веселились, они знали, что теперь все  в
их власти, мир принадлежит лишь им, и никто не посмеет противостоять. Ни
танки, на ракеты, ни смертельные яды - ничто не остановит их  нашествия.
Тот, кто  вовремя  это  поймет  и  склонится,  тот,  может,  и  уцелеет.
Остальных ждет  темная  яма.  Митька  стоял  возле  этой  ямы,  и  снизу
доносились слабеющие крики, а сверху равнодушно глядели звезды  -  свои,
ко всему привычные. Ковш Большой  Медведицы  изгибался  в  иссиня-черной
небесной воде, кололся всеми своими углами осенне-летний  треугольник  -
Вега, Денеб и Альтаир доказывали теорему о бесполезности всего - сухо  и
логично, как Светлана Борисовна у доски. Муравьи поощрительно ей  кивали
и ставили пятерки за хорошее поведение, Санька Баруздин, сидя на  задней
парте,  старательно  перекатывал  домашку  у  мельника  Калсеу-Нару,  он
заплатил за нее мельнику пятнадцать полновесных серебряных огримов, но в
окно уже зачем-то лез мелкого роста лысый мужик  в  строгом  официальном
костюме, правда, вместо галстука вокруг шеи у него была повязана  серая,
с желтыми и черными пятнами змея, и муравьям это ужасно не нравилось,  а
мужик вынул из левого кармана два червонца  и  горку  мелочи,  потом  их
правого - черный пистолет Макарова и принялся поливать из него  муравьев
тоненькой струйкой воды. Здесь ведь нет ни  унитаза,  ни  даже  дырки  в
полу, понимающе сказал Митька, а когда вода  попадала  на  муравьев,  те
шипели рассерженны ми кошками, но ничего поделать не могли,  потому  что
лысый мужик хлопал своими огромными круглыми ушами, и  те  работали  как
пропеллеры, мужик завис в  душном  воздухе  класса  и  оттуда  показывал
Саньке Баруздину кулак, а  замок  вдали  догорал,  и  лишь  черная  стая
воронья кружилась в дыму, но минус на минус дал флюс, и  ныли  зубы,  но
иначе нельзя, это жестоко, но эта жестокость  наименьшая  из  возможных,
пойми же ты наконец, говорил глухой  незнакомый  голос,  а  потом  земля
вздрогнула  и  начала  проваливаться  в  нижние,  никому  не   доступные
пещеры...
   - Спишь, мальчик? -  чувствительный  пинок  вырвал  его  из  забытья,
Митька дернулся и сел, пытаясь  поднять  слипающиеся  веки.  Вскоре  это
удалось,  и  он  обнаружил,  что  комната  залита   золотистыми   лучами
восходящего солнца,  из  окна  виден  краешек  невероятно  синего,  даже
малость зеленоватого неба, а сам он сидит  на  корточках,  прижавшись  к
стенке, и огромной башней над ним нависает хозяин,  кассар  Харт-ла-Гир,
голый  по  пояс  и,  судя  по  хмурому  взгляду,  отнюдь  не  радующийся
прекрасному летнему утру.
   - Все оказалось еще хуже,  чем  я  предполагал,  -  холодно  процедил
кассар. - Ты ко всему прочему еще и ленив, как негодный мул. Ты дрыхнешь
точно красавица после ночи  удовольствий,  хотя  правильный  раб  обязан
подниматься затемно. Ты к этому часу уже должен был накормить и  напоить
лошадей,  расчесать  им  гривы,  вычистить  навоз,   принести   воды   и
приготовить мне завтрак! Вместо всего этого ты спишь! Не стоило, видимо,
давать тебе вчера хлеба. Неблагодарная свинья, ты  вынудил  меня  самому
делать полагающуюся тебе работу.  Что  ж,  сегодня  пора  начинать  твое
воспитание. Для начала - иди на двор и начерпай вон тем ковшом  воды  из
бочки, что за сараем. Наполнишь эту кадку, и будешь поливать мне.  Я  не
намерен откладывать утреннее омовение из-за маленькой  ленивой  скотины.
Шевелись! Да живее, живее!
   Митька, все еще путаясь между  скучной  явью  и  обрывками  какого-то
страшного, но невероятно интересного сна, потащился на двор, к огромной,
едва ли не в его собственный рост бочке. Той самой, из которой он  вчера
умывался.  Вернее,  это  был  глиняный  кувшин,  но  таких   исполинских
размеров, каких ему еще не приходилось видеть,  в  нем,  наверное,  даже
плавать можно, как в бассейне. Как же ее наполняют,  такую  здоровенную?
Неужели  ведрами?  Немного  дальше