тишина. Единственным, что здесь двигалось, был теплый ветерок - он
лениво задевал листья и стебли и гонял облачка светло-зеленой пыльцы над
бескрайними лесами, прериями, степями, лугами( на которых не росло ни
единого цветка; ничья нога еще не ступала по этой девственной земле, ничьи
глаза никогда не любовались этой пышной зеленью. Теплый печальный мир.
  Безмятежно-печальный.
  Поисковики спокойно, словно на пикнике, бродили по лугу, заросшему
сиреневыми травами, и тихонько переговаривались друг с другом. Они не
смели говорить громко, опасаясь нарушить великое, царившее здесь миллионы
лет безмолвие ветра и листьев, листьев и ветра - то нарастающее, то
стихающее, но неизбывное. Они говорили почти шепотом, но, будучи людьми,
не могли не говорить.
  - Бедняга Осден! - прыснула биотехник Дженни Чонг, пилотируя
маленький разведывательный вертолет к Северному полюсу планеты. - Иметь в
голове такую сверхточную аппаратуру - и быть не в состоянии ее применить.
  Какой облом!
  - Он сказал мне, что ненавидит растения, - со смешком отозвалась
Оллероо.
  - Хочешь сказать, что он сам похож на растение? По крайней мере до
тех пор, пока мы его не задеваем?
  - Я бы тоже не сказал, что мне вся эта растительность по душе, -
заметил Порлок, глядя на расстилавшиеся внизу багровые приполярные леса. -
Все одно и то же. Ни малейшей мысли. Ни малейших изменений. Человек,
останься он здесь один, рехнется в пять минут.
  - Но они все живые, - сказала Дженни Чонг. - И Осден ненавидит их
именно за это.
  - Ну, он все-таки не настолько ублюдок, - великодушно вступилась
Оллероо.
  Порлок бросил на нее косой взгляд:
  - Ты что, и с ним спала? Белденианка вспыхнула и разрыдалась:
  - У вас, землян, на уме одно непотребство!
  - Да нет, он ничего такого не хотел сказать, - поспешила вмешаться
Дженни Чонг. - Ведь правда, Порлок?
  Химик внезапно расхохотался, и его усы украсились гирляндой брызг
слюны.
  - Да Осден не переносит даже, когда к нему прикасаются, - сквозь
слезы всхлипнула Оллероо. - Я его как-то случайно задела плечом в
коридоре, так он оттолкнул меня с такой гадливостью, словно я грязная(
вещь. Мы все для него только вещи.
  - Он - дьявол! - внезапно взвился Порлок с такой яростью, что обе
женщины испуганно вздрогнули. - Он уничтожит всю нашу команду, не одним
способом, так другим. Попомните мои слова! Да его нельзя на пушечный
выстрел подпускать к нормальным людям!
  Они приземлились на Северном полюсе. Полуночное солнце еле тлело над
невысокими холмами. Сухие ломкие зелено-бордовые палки растений торчали во
всех направлениях. Хотя здесь везде существовало только одно направление -
на юг. Подавленные великим безмолвием, поисковики молча достали свои
инструменты и принялись за работу - три копошащихся вируса на теле
неподвижного космического великана.
  Осдена никто не приглашал в исследовательские экспедиции; никто не
просил его сопровождать очередной вылет ни в качестве фотографа, ни
пилота, ни связиста. Сам он тоже не изъявлял ни малейшего желания в них
участвовать и потому редко покидал центральную базу. Там он часами
просиживал за компьютером, делая сводку результатов изысканий Харфекса.
Еще он помогал Эскване, в обязанности которого входила профилактика
оборудования, но на радиоинженера общение с ним действовало таким
специфическим образом, что он просыпал двадцать пять часов из тридцати
двух, составлявших местные сутки. И даже несмотря на это, мог заснуть в
любой момент, прямо над паяльником.
  Однажды координатор решила не отправляться на вылет, а провести весь
день на базе, чтобы спокойно составить отчет. Кроме нее оставалась только
Посвет Ту, с которой Маннон провозился все утро, чтобы вывести из
состояния превентивной кататонии. Теперь она отлеживалась в своей комнате.
Томико, одним глазом наблюдая за Осденом с Эскваной, заносила информацию в
банк данных. Так прошло два часа.
  - Ты, очевидно, собираешься для соединения этой цепи использовать
микроманипуляторы-860, - раздался тихий нерешительный голос Эскваны.
  - Естественно! - Прости, но я вижу, что у вас только 840-е( - Так
будут 860-е! Я, к твоему сведению, еще не успел поменять. У меня не тысяча
рук! Вот когда я не буду знать, что делать дальше, тогда и начну
спрашивать твоих советов, инженер!
  Томико выждала с минуту и оглянулась. Эсквана спал, уронив голову на
стол и засунув в рот большой палец.
  - Осден!..
  Тот промолчал и даже не обернулся. Лишь легкое нетерпеливое движение
плечами показало, что он слушает.
  - Ты не можешь не знать, в чем слабость Эскваны.
  - Я не в ответе за его ненормальные физические реакции.
  - Зато ты в ответе за себя. На этой планете без Эскваны нам не
обойтись, а вот без тебя - вполне. Поэтому если ты не способен
контролировать свою враждебность, то тебе, пожалуй, следует отказаться от
общения с ним.
  Осден отложил инструменты и встал.
  - Да с удовольствием! - взвизгнул он. - Ты же не способна даже
вообразить, что значит постоянно подвергаться вместе с ним приступам его
неосознанного страха, разделять его патологическую трусость, быть
вынужденным вместе с ним трястись как овечий хвост от малейшего шороха!
  - Ты что это, пытаешься оправдаться передо мной за свое свинское к
нему отношение? Я-то думала, в тебе больше самоуважения( - Томико внезапно
обнаружила, что ее трясет от ярости. - Если твои эмпатические способности
действительно позволяют тебе разделять с Андером его фобии и осознать всю
глубину его несчастья, то почему же это не вызывает в тебе ни капли
сочувствия?
  - Сочувствие( - пробормотал Осден. - Сострадание. Да что ты можешь
знать о сочувствии?
  Томико удивленно воззрилась на него, но он продолжал стоять к ней
спиной.
  - Не позволишь ли мне вслух назвать своими именами те эмоции, что ты
сейчас, в данную минуту соизволила почувствовать по отношению ко мне? -
через минуту вновь заговорил он. - Я могу определить их даже точнее, чем
ты сама. Я уже наловчился мгновенно анализировать любые вибрации, как
только они меня достигают. И я принял все твои эмоции по полной программе.
  - А что ты, интересно, от меня ожидал еще? Думаешь, я буду вежливо
сносить все твои выходки?
  - Да какое значение имеют мои выходки, ты, тупая кретинка? Ты что,
думаешь, что любой нормальный человек - это источник любви? Мне судьбой
предоставлен выбор - быть либо ненавидимым, либо презираемым. Не будучи ни
женщиной, ни трусом, я предпочитаю вызывать к себе ненависть.
  - Чушь. Самозащита. У каждого человека( - Но я не человек, - перебил
ее Осден. - Это вы все - люди. А я сам по себе. Я один.
  Потрясенная столь бездонным солипсизмом, Томико несколько минут не
могла выдавить из себя ни слова; наконец она бросила без всякой жалости,
как, впрочем, и без злобы:
  - Ну так пойди и удавись!
  - Тебе этот путь больше подходит, Хайто, - глумливо усмехнулся он. -
Я не подвержен депрессиям, и потому для меня сеппуку* не является
лекарством от всех болезней. Есть еще предложения?
  - Тогда уходи. Полностью отдели себя от нас. Забирай вертолет и
отправляйся на сбор образцов. Лучше в лес. Харфекс лесами еще не занимался.
  Возьми под контроль любой гектар леса в пределах радиосвязи. На связь
будешь выходить в восемь и двадцать четыре часа ежесуточно.
  Осден вышел и с этой минуты в течение пяти дней напоминал о себе лишь
лаконичными сообщениями по два раза в сутки. Атмосфера на базе резко
изменилась к лучшему. Эсквана теперь бодрствовал по восемнадцать часов.
  Посвет Ту достала свою любимую лютню и теперь с утра до вечера
распевала гимны (раньше Осден, которого от музыки корежило, запрещал ей
это). Маннон, Харфекс, Дженни Чонг и Томико прекратили принимать
транквилизаторы. Порлок что-то там продистиллировал в лаборатории и в
одиночку продегустировал.
  Потом долго маялся похмельем. Аснанифоил вместе с Посвет Ту закатили
всенощную нумерологическую эпифанию - мистическую оргию на языке высшей
математики - верх блаженства для любой таукитянской религиозной души.
  Оллероо переспала со всеми мужчинами. Работа пошла семимильными
шагами.
  Но на шестой день райской жизни пришел конец. Специалист по точным
наукам с выпученными глазами опрометью вылетел на поляну, на которой
находилась центральная база, и, не тратя времени на обход по протоптанной
тропинке, помчался напролом сквозь обступавшие лагерь стволы сочных трав.
  - Там в лесу( Что-то есть( - запыхавшись, выпалил он. Руки и усы его
тряслись мелкой дрожью. - Что-то большее. Оно двигалось. Я оставил в том
месте отметку и поспешил убраться. А оно шло за мной. Оно будто бы
скользило по ветвям. И не отставало. Оно меня преследовало. - Он с ужасом
оглядел сбежавшуюся команду.
  - Сядь, Порлок. Успокойся. Приди в себя и попробуй проанализировать
свои впечатления. Ты что-то видел( - Не то чтобы видел. Это было какое-то
движение. Направленное. Я( я н-не знаю, что это было( Но оно двигалось
само( По деревьям( Ну, по этим древовидностям( Да плевать, как они
называются, главное - оно бродило по ним. И на самой опушке.
  - Некому на тебя здесь нападать, Порлок, - угрюмо проговорил Харфекс.
  - Здесь даже микробов нет. А больших животных нет и быть не может.
  - А что, если это просто какая-то лоза упала с дерева у тебя за
спиной или рухнул подгнивший ствол?
  - Нет, - стоял на своем Порлок. - Оно направленно двигалось ко мне.
  И очень быстро. А когда я обернулся, отпрянуло в гущу веток и
спряталось. И еще я слышал какой-то треск. Если это не животное( то один
Бог знает, что это может быть! Оно было большим. Примерно с человека.
Вроде рыжеватое. Но толком я не видел и не могу с уверенностью это
утверждать.
  - Это был Осден. Не наигрался в Тарзана в детстве, - нервно хихикнула
Дженни Чонг.
  Томико не выдержала и прыснула, но Харфекс остался серьезным, как
гробовщик.
  - Бродить одному среди этих древовидных трав небезопасно для
здоровья, - наконец тихо, напирая на каждое слово, заговорил он. - Я давно
это заметил и потому отложил исследование леса на потом. Колыхание густо
растущих ветвей этих пастельных оттенков (и особенно в сочетании с
люминофорами) создает гипнотический эффект. А коробочки спор взрываются со
столь равными интервалами, что это создает впечатление какой-то
искусственности. Но я думал, что это действует так только на меня, и не
хотел пока делиться своими субъективными впечатлениями. Однако, если
кто-то подвержен гипнозу больше, чем я, это вполне могло вызвать у него
галлюцинации( Порлок яростно затряс головой и, облизнув сухие губы, упрямо
возразил:
  - Оно там было. Оно двигалось вполне целеустремленно. Оно пыталось
напасть на меня со спины.
  Когда в двадцать четыре часа Осден вышел на связь, Харфекс рассказал
ему о случае с Порлоком.
  - Не обнаружили ли вы, мистер Осден, хоть чего-нибудь, что могло бы
подтвердить наличие в лесу движущейся, сознательной жизнеформы?
  - С-с-с( - сардонически прошипело радио, а затем раздался резкий
безапелляционный фальцет сенсора:
  - Нет. Чушь собачья.
  - Вы пробыли в лесу дольше, чем мы все, вместе взятые, - с
безупречной вежливостью продолжал Харфекс. - Не пришли ли вы к тем же
выводам, что и я, а именно: что данные растительные формы способны своим
монотонным колыханием вызвать гипнотический эффект и в конечном итоге
привести к галлюцинациям наблюдателя?
  - С-с-с( Я согласен, что Порлок имеет большие проблемы с головой.
  Заприте его лучше в лаборатории, где он меньше наломает дров. От меня
еще что-то надо?
  - Пока больше ничего, - буркнул Харфекс, и Осден тут же отключился.
  Никто не мог подтвердить рассказ Порлока, однако никто не мог и
опровергнуть его. Сам же он был абсолютно уверен, что некто большой
пытался напасть на него со спины. Поставить его слова под сомнение было
легко, но в то же время ни один из членов экспедиции ни на минуту не
забывал, что находится в чужом мире. И ни один из них не мог не признать,
что каждого, кто вступал под сень инопланетных деревьев, брала оторопь и
по спине легким холодком пробегал невольный страх. Харфекс предложил
называть все-таки эти древовидные растения деревьями.
  - Ведь это то же самое, только совсем другое, - объяснил он.
  Все рано или поздно побывали в лесу и сошлись на том, что чувствуют
там себя чрезвычайно неуютно и не могут отделаться от впечатления, что
спиной ощущают чью-то слежку.
  - Нет, с этим необходимо разобраться, - сказал наконец Порлок и
потребовал, чтобы его, как и Осдена, направили в лес во временный лагерь,
чтобы он смог бы заняться наблюдениями всерьез.
  С ним вызвались идти Оллероо и Дженни Чонг, но только при условии,
что они будут вместе. Харфекс направил группу в лес неподалеку от
центральной базы, находившейся на широкой равнине, занимавшей четыре пятых
континента D.
  Он запретил им брать с собой оружие и потребовал не уходить слишком
далеко и все время оставаться в пределах связи. Как и Осден, они дважды в
сутки были обязаны отчитываться.
  Прошло три дня. Потом Порлок сообщил, что на берегу реки заметил
между деревьями движение чего-то большого, неопределенной формы. На
следующую ночь Оллероо доложила, что слышала, как кто-то ходит вокруг
палатки. Она клялась, что ей это не приснилось.
  - На этой планете не может быть животных, - упорно продолжал твердить
Харфекс.
  И вдруг Осден пропустил свой утренний рапорт. Томико просидела у
приемника целый час, а затем вместе с Харфексом вылетела в тот район,
откуда пришло последнее сообщение от сенсора. Но когда вертолет пошел
кругами над предполагаемым районом поисков, раскинувшееся внизу шелестящее
море пурпурно-зеленых листьев, веток и метелок привело ее в отчаяние.
  - Как мы сможем найти его в этой каше?
  - Он сообщал, что остановился на ночлег на берегу реки. Надо искать
аэрокар: от него он далеко уйти не мог. Собирать образцы - работа довольно
кропотливая( А вот и река.
  - А вот и его аэрокар! - воскликнула Томико, уловив в листве столь
необычный для пастельных тонов этого мира резкий металлический блик. -
Двигай туда.
  Они зависли над берегом, и Томико сбросила веревочную лестницу. Оба
начали спускаться, и вскоре пышная растительность сомкнулась над их
головами.
  Как только ее ноги коснулись земли, координатор тут же расстегнула
кобуру, однако, бросив взгляд на невооруженного Харфекса, решила пока
пистолета не вынимать. Но руки с кобуры тоже не сняла. Несмотря на то что
они находились всего в нескольких метрах от реки, здесь царила полная
тишина. Под кронами деревьев царил сырой полумрак. Вокруг колоннами
уходили ввысь совершенно одинаковые стволы. Но при ближайшем рассмотрении
все-таки между ними были некоторые различия: на одних мягкое покрытие было
гладким, на других - бугристым; одни были буровато-зелеными, другие -
коричневыми; все они были оплетены толстыми лианами и увешаны фестонами
эпифитов; голые мощные ветви, лишь на макушке увенчанные пучком жестких
темных блюдцеподобных листьев, тянулись вверх, создавая природную крышу,
достигавшую двадцати-тридцати метров в толщину. Почва под ногами
пружинила, как старый матрац с выпирающими пружинами корней и отводков.
  - Вот его палатка, - сказала Томико и вздрогнула от звука
собственного голоса, так грубо нарушившего первозданную тишину.
  В палатке они обнаружили спальный мешок Осдена, несколько книг и
коробку с продуктами.
  "Надо покричать, позвать его", - подумала координатор, но вслух
предложить это почему-то не решилась. Харфекс тоже не высказал подобного
предложения, и они стали обследовать окрестности палатки, двигаясь кругами
и стараясь все время держаться в поле зрения друг друга, что в сгущавшихся
сумерках становилось все трудней.
  Томико споткнулась о тело Осдена примерно в трехстах метрах от
палатки и, если бы не ярко белевшие в сумраке страницы выпавшей из его рук
записной книжки, вообще могла бы пройти мимо. Он лежал ничком между двумя
огромными деревьями. Его затылок и плечи были залиты кровью, которая уже
начала подсыхать.
  Рядом тут же возникло лицо Харфекса - здесь, под сводом лесов, его
обычно и так слишком белая хайнская кожа казалась зеленоватой.
  - Он мертв?
  - Нет. Он без сознания. Его кто-то ударил. Сзади. - Говоря, Томико
быстро ощупала его голову. - Удар был нанесен оружием( или инструментом(
Никак не могу найти рану.
  Они перевернули тело Осдена, и тот открыл глаза. Придерживая его
голову, Томико склонилась к самому лицу раненого: его бледные губы
дрогнули( И тут внезапно ее захлестнул панический страх. Она завизжала и
бросилась бежать, не разбирая дороги, спотыкаясь о корни и больно ушибаясь
о стволы.
  Харфекс помчался вслед за ней и, поймав ее, крепко прижал к себе.
Ощутив тепло его рук, Томико тут же пришла в себя.
  - Что с тобой? Что такое? - мягко спросил он.
  - Сама не знаю, - всхлипнула Томико. Ее сердце все еще колотилось как
сумасшедшее, а перед глазами все плыло. - Страх( Ужас( Я испугалась,
когда( когда посмотрела ему в глаза.
  - Да, мне тоже стало как-то не по себе. Странно( - Все. Со мной все
уже в порядке. Пойдем, надо ему помочь.
  Поспешно и не особо церемонясь с бесчувственным телом Осдена, они
отволокли его к берегу и, чтобы поднять в вертолет, продели ему под мышки
веревочную петлю. Обвиснув, как тюк, Осден стал плавно подниматься вверх,
качаясь поплавком в толще лиственного моря. Тело втащили в кабину, и уже
через минуту вертолет поднялся высоко в небо, подальше от колеблющейся
багрово-зеленой поверхности леса. Томико установила автопилот на обратный
маршрут и перевела дыхание. Их с Харфексом глаза встретились.
  - Я страшно перепугалась. До полусмерти. Никогда со мной такого не
было.
  - - Я тоже( чувствовал какой-то необъяснимый страх, - признался
Харфекс. Он выглядел так, словно разом постарел лет на десять. - У меня
это было не так сильно, как у тебя( Но совершенно беспричинный, какой-то
животный ужас( - Это началось, когда я посмотрела ему в лицо. Мне в тот
момент показалось, что он пришел в сознание.
  - Эмпатия?.. Надеюсь, он хоть расскажет, что же такое на него напало.
  Осден, словно сломанный, заляпанный грязью и кровью манекен, в
неловкой позе лежал на заднем сиденье, куда они его в спешке закинули,
думая не столько об удобстве раненого, сколько о своем жгучем стремлении
поскорее убраться из леса.
  Их появление на базе вызвало всеобщую панику. Бессмысленная
жестокость, с которой было осуществлено нападение, породила у всех самые
зловещие опасения. Никто не знал, что и думать. И поскольку Харфекс упрямо
продолжал отрицать возможность появления на планете животных, посыпались
версии - одна фантастичнее другой: о разумных растениях, о древоподобных
монстрах и даже о травяном сверхразуме, управляющем психополем на
физическом уровне.
  Скрытая фобия Дженни Чонг расцвела во всей красе, и та ни о чем
больше не могла говорить кроме как о темных "эго", крадущихся по пятам
людей. Они с Оллероо и Порлоком в тот же день вернулись на базу, и теперь
никакие силы не заставили бы ни одного члена экспедиции высунуть за
пределы лагеря даже кончик носа.
  Осден, пролежавший три или четыре часа без помощи, потерял много
крови, а так как при этом получил еще и сотрясение мозга, то первое время
он находился на грани жизни и смерти.
  - Доктор( - слабым голосом звал он в бреду. - Доктор Хаммергельд(
Двое бесконечных суток лихорадка сменялась полукомой и вновь приступами
горячечного бреда, но наконец больной все же пришел в сознание.
Убедившись, что за его жизнь можно больше не опасаться, Томико пригласила
в его комнату Харфекса.
  - Осден, можешь ты нам рассказать, кто на тебя напал?
  Блеклые глаза вопросительно уставились на Харфекса.
  - На тебя напали, - мягко, но настойчиво продолжала Томико. - Может,
ты пока не в состоянии это вспомнить. Кто-то на тебя напал. Ты шел по
лесу( - А! - вскрикнул он, и глаза его лихорадочно блеснули, а лицо
мучительно напряглось. - Лес( Там, в лесу( - Что было в лесу?
  Осден судорожно вздохнул, затем черты лица расслабились: судя по
выражению глаз, он совладал с собой. Помолч