транства  -  он  впервые  шел  по
долине, расположенной так высоко. По обе стороны этой белой  долины  зияли
темные пропасти, в их глубинах  сияли  звезды.  И  снег  тоже  светился  -
собственным холодным светом, так что Льюис мог  продолжать  свой  путь  на
вершину.
   Ту тропу он вспомнил сразу, едва выйдя на нее. Бог ли,  государственные
службы, или он сам - но кто-то все же проложил  здесь  тропу.  Он  свернул
направо - и зря. Тогда он пошел налево и замер  как  вкопанный:  не  зная,
куда идти дальше. И тогда, дрожа от холода и страха, он выкрикнул, адресуя
мертвенно-белой вершине и черному небу,  усыпанному  звездами,  имя  своей
жены: Изабель!
   Она вышла из темноты и по тропе спустилась к нему.
   - Я уже начала беспокоиться, Льюис.
   - Я зашел дальше, чем мог, - ответил он.
   - Здесь такие долгие светлые вечера, что кажется, будто ночь никогда не
наступит...
   - Да, правда. Прости, что заставил тебя волноваться.
   - О, я не волновалась. Знаешь, это у  меня  просто  от  одиночества.  Я
подумала, может, ты ногу повредил... Хорошая была прогулка?
   - Потрясающая.
   - Возьми меня с собой завтра, а?
   - Что, лыжи еще не наскучили?
   Она помотала головой, покраснела и пробормотала:
   - Нет, я без тебя не катаюсь.
   Они свернули налево и медленно пошли  вниз  по  тропе.  Льюис  все  еще
немного прихрамывал из-за порванной связки - из-за этого он два  последних
дня и не мог кататься на лыжах. Они  держались  за  руки.  Снег,  звездный
свет, покой. Где-то под ногами огонь, вокруг темнота;  впереди  -  горящий
камин, пиво, постель... Все в свое время. Некоторые - прирожденные  игроки
- всегда предпочитают жить на краю вулкана.
   - Когда я была в лечебнице, - сказала Изабель, замедлив шаг  настолько,
что он остановился, и теперь не было слышно даже шороха их шагов на  сухом
снегу - вообще ни одного звука, только тихий ее голос, - мне  снился  один
такой сон... страшный... Это был... самый  важный  сон  в  моей  жизни.  И
все-таки в точности вспомнить я его не могу - никогда  не  могла,  никакие
лекарства не помогали. Но, в общем, он был примерно  такой:  тоже  тишина,
очень высоко в горах, и выше гор - тишина... Превыше всего - тишина.  Там,
во сне, было так тихо, что, если бы я что-то сказала,  ты  внизу  смог  бы
услышать. Я это знала точно. И мне  кажется,  я  назвала  тебя  по  имени,
вслух, и ты действительно меня услышал - ты мне ответил...
   - Назови меня по имени, - прошептал он.
   Она обернулась и посмотрела на него.  На  склоне  горы  и  среди  звезд
стояла полная тишина. И она отчетливо произнесла его имя.
   А он в ответ назвал ее имя и обнял ее. Обоих била дрожь.
   - Холодно, как холодно, пора спускаться вниз.
   Они двинулись дальше, по туго натянутому меж двух огней канату.
   - Посмотри, какая огромная звезда вон там!
   - Это планета. Сатурн. Отец-Время.
   - Он съел своих детей, верно? - прошептала она, крепко сжимая его руку.
   - Всех, кроме одного, - ответил Льюис.
   Они прошли еще немного вниз и увидели на покрытом чистым снегом  склоне
горы в серовато-жемчужном свете звезд темную громаду "Охотничьего приюта",
кабинки подвесной дороги и уходящие далеко вниз канаты.
   Руки у него заледенели, и он на минутку снял перчатки, чтобы  растереть
их, но ему ужасно мешал стакан воды, который он нес в руке. Он перестал по
капельке поливать  свое  оливковое  деревце  и  поставил  стакан  рядом  с
треснувшим цветочным горшком. Но что-то все еще сжимал  в  ладони,  словно
шпаргалку на выпускном экзамене по французскому - que  je  fasse,  que  tu
fasse, qu'il fasse [спряжение глагола "faire"  (делать)  в  сослагательном
наклонении] - маленькую, слипшуюся от пота  бумажку.  Некоторое  время  он
изучал лежащий на ладони предмет. Какая-то записка? Но от кого?  Кому?  Из
могилы  -  в  чрево?  Маленький  пакетик,  запечатанный,  и  в   нем   100
миллиграммов ЛСД-альфа в сахарной облатке.
   Запечатанный?
   Он припомнил, с необычайной точностью и по порядку, как открыл пакетик,
проглотил  его  содержимое,  почувствовал  вкус  наркотика.  Он  столь  же
отчетливо помнил, где был после этого, и догадался, что никогда  не  бывал
там раньше.
   Он подошел к Джиму, который теперь как раз выдыхал тот воздух,  который
вдохнул, когда Отбис сунул пакетик ему в карман пиджака.
   - А ты разве не с нами? - спросил Джим, ласково ему улыбаясь.
   Льюис покачал головой. Ему было трудно объяснить, что он  уже  вернулся
из путешествия, которого не совершал. Впрочем, Джим бы его  все  равно  не
услышал. Они были отгорожены друг от друга такими стенами, которые не дают
возможности слышать других и отвечать им.
   - Счастливого путешествия, - сказал Льюис Джиму.
   Потом взял свой плащ (грязный поплин, какая  там  шерстяная  подкладка,
эй, бродяга, постой, погоди) и пошел по  лестнице  вниз,  на  улицу.  Лето
кончалось, наступала осень. Шел дождь, но сумерки еще плыли над городом, и
ветер налетал сильными холодными  порывами,  принося  запах  сырой  земли,
лесов и ночи.



    Урсула Ле Гуин.
    Проблемы внутренней связи

   -----------------------------------------------------------------------
   Ursula К.Le Guin. Intracom (1974).
   Пер. - В.Старожилец. "Миры Урсулы Ле Гуин". "Полярис", 1997.
   OCR & spellcheck by HarryFan, 30 March 2001
   -----------------------------------------------------------------------



   Капитан.  Доброе   утречко,   привет-привет-приветик,   мои   наилучшие
пожелания всем и каждому! Сколько же нас  всего  здесь,  на  борту  нашего
славного звездолета? Давайте-ка разберемся. С  вами  говорит,  натурально,
капитан - собственной персоной. Есть еще Первый  помощник,  с  которым  не
все... как бы это помягче... ну, словом, он не совсем такой,  как  другие.
Впрочем, с ушами у него все  в  полном  ажуре.  Доводилось  мне  встречать
первых помощников с  чертовски  забавными  лопухами,  но  к  нашему  такое
определенно не относится. Значится, так... Еще имеется Бортинженер,  запас
слов у которого сводится к перечислению признаков износа клапанов, а также
Чокнутый Второй помощник, который, запертый в кают-компании, выдирает  там
набивку из мебели и  расстреливает  заготовленными  впрок  комками  шерсти
приборы рассеянного освещения. Затем следует Связист, неизменно склоненный
над своим вечно свистящим радиоприемником и всегда в наушниках.  Бульканье
и шипение, в которые он так внимательно вслушивается, по-моему, самый  что
ни на есть обычный звездный фон. Там ведь очень шумно  -  снаружи...  Все,
что ли? Никто больше на ум  не  приходит.  Доблестный  наш  экипаж  весьма
невелик, зато все в нем как  на  подбор  -  одни  офицеры.  Сколько  всего
получается? Вроде бы шесть?
   Первый помощник. Прошу прощения, капитан, пять.
   Капитан. Всего пять? Вы уверены в том, мистер Боллс?
   Первый помощник. Ответ утвердительный.
   Капитан. Ну ладно, пять так пять. Знаю, вы посильнее  меня  в  чертовой
этой математике. И все же нелегко отделаться от ощущения, будто мы кого-то
недосчитались.
   Первый помощник. Возможно, вы, сэр, имеете в виду себя  -  в  должности
кока.
   Капитан. Попрошу "сэром" меня больше не... не величать,  мистер  Боллс!
Ладно, продолжим. Итак, мы все, команда звездолета "Мэри  Джейн  Хьюветт",
класс F/B-1951, тип 36-25-38, размер 13, место приписки  -  Земля  (Терра,
третья планета Солнечной  системы),  совершаем  разведывательный  полет  в
направлении Южного рукава Пояса Ориона с трюмом,  битком  набитым  плодами
хлебного дерева. Мы с вами уже отмахали чудовищное  расстояние,  многие  и
многие сотни световых лет, хотя порой мне чудится, что корабль и вовсе  не
трогался с места.
   Прошу простить мне некоторую сентиментальность. Похоже, близится  время
ленча.
   Не так уж, кстати, это легко, как иному кажется,  -  кормить  Чокнутого
Второго помощника, напрочь  засорившего  диванной  набивкой  супопровод  в
кают-компании. Пришлось проковырять отверстие под  дверью  -  нечто  вроде
щелки в почтовом ящике. Теперь постоянно ждешь, пока  Чокнутый  Второй  не
заснет. Если она услышит кого-то за дверью, то тут же высунет в щель руки:
средний палец левой оскорбительно оттопырен, а правая швыряется шерстяными
колобками. Лишь  когда  спит  или  хнычет  где-нибудь  в  уголке,  удается
пропихнуть ей туда обед. Спустя какое-то  время,  приложив  ухо  к  двери,
можно услышать громкое чавканье Чокнутого Второго помощника.  Объедки  она
просовывает назад под дверь. Но чем дальше,  тем  меньше  становится  этих
самых объедков. То ли она сметает все подчистую,  то  ли  делает  с  пищей
что-то еще. Порой даже начинает казаться, что она там, в кают-компании, не
одна - настолько неумеренным для женщины средней комплекции представляется
нынешний ее аппетит.
   Бортинженер, прежде чем я переберусь на камбуз, хотелось бы  занести  в
вахтенный журнал ваш очередной суточный рапорт.
   Бортинженер. Есть, докладываю, капитан: подтекает водородный бак  А-30.
Устранить течь покамест  не  удалось.  Не  ликвидировано  также  засорение
отводного  патрубка  ОП-599,  в  результате  чего  нарастает  давление   в
центральном  охладителе  ЦО-2.  Волосная  трещина  в  оболочке   изолятора
антиматерии  в  данный  момент  обследуется  на  предмет  доклада  о...  о
возможности инструментального обеспечения ремонтных работ.
   Капитан. А какие процедуры предусмотрены у нас на случай  невозможности
столь сложного ремонта?
   Бортинженер. Автоматическое самоуничтожение.
   Капитан. Веселенькие коврижки.
   Бортинженер.  Продолжаю  доклад  для  занесения  в  вахтенный   журнал:
стабилизатор номер  один,  получивший  обширное  метеоритное  повреждение,
более  не  способен  функционировать  в  полную  силу.   Для   компенсации
дисбаланса в действии  стабилизаторов,  который  проявляется  в  медленном
вращении корабля, пришлось подтянуть стабилизатор номер два, укоротив  его
при том на восемьдесят одну тысячу миль. Результаты скажутся в течение  от
пяти до тринадцати дней (по  бортовому  времени).  Системы  автоматической
самоликвидации корабля также не  функционируют  более  -  ввиду  короткого
замыкания, приведшего к автоматической самоликвидации  этих  самых  систем
автоматической самоликвидации.
   Капитан. Вы что же, хотите  сказать,  что  все  системы  автоматической
самоликвидации как бы сами собою уничтожились?
   Бортинженер. Так точно, капитан, нечто вроде того.
   Капитан.  Стало  быть,   уничтожить   корабль   в   случае   расширения
микротрещины в изоляторе антиматерии мы не сможем? Но если так, а изолятор
антиматерии рванет сам по себе,  мы  прихватим  с  собой  на  тот  свет  с
полсотни ближайших звезд вместе со всеми их планетными эскортами, то  есть
выхватим из космоса весьма порядочный лоскуток. И это еще в лучшем случае.
Если  же  на  пути  антивещества  встретится  звезда  типа  F-2,  начнется
неуправляемая цепная реакция. И будет уничтожена вся Галактика!
   Бортинженер. Ну, видите ли, капитан, мы трудимся над этой проблемкой не
покладая рук...
   Капитан. Мы? Что значит "мы"? Ведь только один из  всех  нас  находится
сейчас в машинном отделении, а именно - вы. Или я что-то путаю?
   Бортинженер. Никак нет,  капитан,  вы  не  ошиблись.  Только  уж  очень
хотелось бы, чтобы это было не так.
   Капитан. Видит Бог, я разделяю ваши чувства.  Болтс.  Но  вам  придется
полагаться лишь на собственные силы, а нам всем - на вас.  И  мы  доверяем
вам безоговорочно. Для женщины вы ведь просто гений механики.
   Бортинженер. Рады стараться, капитан! Так я  могу  вернуться  теперь  к
своей трещинке?
   Капитан. Конечно-конечно, действуйте!  Да  и  мае  давно  уже  пора  на
камбуз.
   Вот ведь чертовщина! Могу присягнуть, что сию минуту за плечом мелькнул
кто-то,  пробегавший  по  коридору  "G".  Этот  коридор  ведет  к   самому
непопулярному на корабле отсеку - тренажерному залу. Кого бы это  нелегкая
могла туда занести? Мистер Боллс! Мистер Боллс, вы где сейчас?
   Первый помощник. Я в Компьютерном отсеке, сэр.
   Капитан. Вас не затруднит больше не "сэркать" мне,  мистер  Боллс?  Это
как-то отчуждает. Спаркс, а вы - вы где сейчас находитесь?
   Спаркс! Ответьте капитанскому мостику по внутренней связи и немедленно!
Спаркс!
   Связист. Тс-с-с! Я внимаю эфиру. Ваш сигнал принят. Конец связи.
   Капитан. Ладно. Стало быть, Болтс внизу возле изолятора антиматерии,  я
все еще на мостике  в  тщетных  потугах  добраться  до  камбуза.  Это  уже
четверо. Пятый, кто же пятый? Ах да! Чокнутый Второй помощник,  немедленно
доложите мостику свое местонахождение!
   Чокнутый Второй помощник. Цепляюсь всеми зубами  и  когтями  за  скалу,
чуть выступающую над бушующим морем жидкой соли, и борюсь с диким  ветром,
срывающим меня в пену волн - белее и тверже, чем  у  обычной  воды.  Стоит
лишь шевельнуться, как меня тут  же  расшибет  о  камни  и  похоронит  под
тоннами ревущей соли, растопленной в этой иссушающей пучине.  Если  же  не
шевелиться, то придется держаться и висеть, висеть и цепляться  -  но  для
чего, собственно? Я так одинока здесь, хоть плачь! И я плачу  навзрыд,  но
за диким воем ветра и грохотом бушующих валов не  услышит  никто.  Надеюсь
лишь, что вы все там еще как следует зафорсунькаетесь.
   Капитан. Зафор... Чего?
   Чокнутый Второй помощник. Надеюсь, прежде чем корабль  самоуничтожится,
вы все там здорово поразвлекаетесь, расфорсунькивая зафорсуньки... Ну, мне
пора.
   Капитан. Стой, погоди! Послушайте, Бэтс, с вами  в  кают-компании  есть
еще кто-нибудь?
   Чокнутый Второй помощник. Я пошла... А-а-а-х! О Господи! Это же  сахар!
У-а-а!
   Капитан.  Ладно,  похоже,  удалось  пересчитать  всех  шестерых.  Таким
образом, в коридоре "G" никого не было. Просто померещилось.
   Первый помощник. Прошу прощения, капитан, нас на борту всего пятеро.
   Капитан. Откуда у вас такая уверенность в том, мистер Боллс?
   Первый помощник. Элементарная арифметика. Простое сложение  натуральных
чисел. Вы - это раз, я - это два, Болтс - три, Спаркс  -  четыре.  Бэтс  -
пять. Один плюс один плюс один плюс один плюс один равно пяти.
   Капитан.  Может  быть.  С  помощью  вашей  статистики  все  что  угодно
докажешь. А вдруг все-таки здесь есть еще одна единица, вами не учтенная?
   Первый помощник. И кто же это, позвольте вас спросить?
   Капитан. Это я вас спрашиваю о том, мистер Боллс!
   Первый помощник. Капитан, вы позволите  самым  почтительнейшим  образом
напомнить, что уже время ленча, или же обеда, или чего бы там ни было еще.
   Капитан. А что вы, интересно, скажете насчет трансцендентных чисел,  а,
мистер Боллс?
   Первый помощник. Капитан, при всем моем к вам уважении -  не  лучше  ли
будет доверить математику мне и бортовым компьютерам?
   Капитан. Хорошо-хорошо, мистер Боллс, только не  лезьте  в  бутылку!  А
чего бы вам хотелось на ленч?
   Первый помощник. Все, что только ни предложите, капитан.
   Капитан. Мне уже осточертело думать за вас, постоянно  составляя  меню,
даже мигрень оттого делается. Откупорю вот сейчас жестянку томатного  супа
"Кемпбелл", и, если он  вам  не  придется  по  вкусу,  сами  же  и  будете
виноваты. Всякий раз,  как  только  я  приближаюсь  к  постижению  чего-то
важного, всякий раз, когда моя интуиция что-то  такое  нащупывает,  всякий
раз,  когда  я  начинаю  ощущать  себя  настоящим  капитаном  межзвездного
лайнера, - тут же приходит время сломя голову нестись на камбуз и  решать,
то ли макароны с сыром готовить  для  вас,  то  ли  рисовый  плов.  Почему
кто-нибудь другой не в состоянии заняться стряпней, хотя бы временно?
   Первый помощник. Но ведь никто, кроме вас, не умеет.
   Капитан. Любой может откупорить и разогреть жестянку с супом, и  ничуть
не хуже меня.
   Первый помощник. Вы забыли, что Второй помощник уже как-то пыталась?
   Капитан. Любой сможет, даже самый паршивый робот сумел бы. Почему у нас
на камбузе нет ни  единого  робота?  Почему  корабль  должным  образом  не
подготовлен к полету? Просто беда мне с таким ленивым, недружным,  скверно
подобранным и несовместимым экипажем. И  горше  всего  то,  что  подлинный
камень преткновения всем моим неимоверным усилиям сплотить  вас  в  единый
кулак,  сколотить  из  вас  настоящую  команду  -   лишь   одна   персона,
один-единственный член экипажа. Всем, полагаю,  понятно,  кого  я  имею  в
виду?
   Первый помощник. Ответ утвердительный.
   Бортинженер. Так точно.
   Чокнутый Второй помощник. Только не меня. Но ведь бедняга Том давно уже
в морозилке.
   Капитан.  Спаркс,   вы   слушаете?   Спаркс,   отзовитесь!   Отзовитесь
немедленно!
   Связист. Тс-с-с! Я внимаю эфиру. Конец свя...
   Капитан. Нет! Вы сейчас же  сдерете  с  себя  эти  чертовы  наушники  и
выслушаете меня, Спаркс!
   Связист. Как бы мне хотелось  этого,  капитан!  Порой  кажется,  что  я
вот-вот соберусь с силами и  даже  сумею  вырубить  радио.  Но  ничего  не
выходит, я просто не в силах. Знаете, капитан, а ведь  оно  само  смолкает
порой. Случаются дни, недели, а то и  месяцы,  когда  я  не  могу  поймать
ничего, стихает даже бульканье звезд. Но мне все равно приходится  слушать
и слушать, только бы не прозевать _Послание_. Этим я и  занимаюсь  сейчас.
Посланий не было уже пять дней по бортовому счислению. Но вдруг  очередное
именно сейчас на подходе! Что, если оно придет, когда  я  буду  в  камбузе
разогревать какой-то там паршивый  суп?  Что,  если  оно  идет  уже  прямо
сейчас, пока я общаюсь с вами по внутренней связи?  Только  не  подумайте,
что у меня есть что-то против вас или что я  желаю  быть  для  вас  камнем
преткновения, просто такова планида любого связиста. Конец свя...
   Капитан. Не сметь отключаться! Вы останетесь сейчас на связи  со  мной,
Спаркс, и  внимательно  выслушаете  _мое_  послание.  Связисты  на  других
кораблях никогда не ведут себя подобно вам, и вы это знаете. Они не  сидят
непрерывно  с  отвисшей  челюстью  в  этих  чертовых  нацепленных  на  уши
телефонах. Они _связываются_. Они  беседуют  с  другими  кораблями  нашего
флота, записывают новости и приказы,  обмениваются  слухами  и  сплетнями,
чтобы  всем  нам  было  веселее,  коротать  время  в   наших   космических
саркофагах. Почему же вы не хотите походить на  своих  коллег?  Неужто  не
понимаете, что всем нам нужно время от  времени  пообщаться  и  с  другими
кораблями?
   Связист. Но ведь я не могу слушать радио на волне космофлота.
   Капитан. Что значит - не можете?
   Связист. Ну, понятное дело, ведь я стараюсь не прозевать _Послание_.
   Капитан. Какое еще послание?
   Связист. Такое, какого прежде еще не бывало.
   Капитан. А для чего, собственно?
   Связист. Ну,  возможно,  оно  прольет  свет  на  Конечную  Цель  нашего
путешествия - нашего и остальных кораблей флота.
   Капитан. А какое значение имеет, куда мы летим, к какой такой  Конечной
Цели, коль скоро мы уже летим? Послушайте,  Спаркс,  мне  не  хотелось  бы
лаяться с вами. Более  того,  хотелось  бы  иметь  возможность  всецело  и
безоговорочно полагаться на вас. Ведь для женщины вы просто  гений  связи.
Однако...
   Связист. Прошу прощения, капитан! Нащупывается какой-то  сигнал.  Конец
связи...
   Капитан. Вот же дьявольщина! Мистер Боллс,  вас  не  затруднит  сию  же
минуту прибыть на мостик? Я какое-то время  проведу  на  камбузе,  займусь
стряпней.
   Первый помощник. Погодите минутку, капитан.  В  воздухе  носится  нечто
подозрительное. Возможно, что-то случилось с системой циркуляции  бортовой
атмосферы.
   Капитан. Может быть, просочились пары водорода от Болтс  с  ее  вечными
утечками?
   Первый помощник. По запаху на  водород  не  похоже.  Весьма  загадочный
такой аромат. Но, может, это вибрации, а вовсе не запах? Или даже какие-то
звуки?
   Капитан. Мистер Боллс, с вами вообще все в порядке? Что-то вы  сами  на
себя не похожи.
   Первый помощник. Ответ утвердительный. Капитан, вынужден вас огорчить -
есть  веские  основания   подозревать   присутствие   на   борту   корабля
посторо