бежали
слезы.
     Она вытерла глаза и села среди бумаг.
     - О  Боже! Мы мертвы уже  двадцать дней. Похороны состоялись полмесяца
назад. Интересно, кого они кремировали вместо нас?
     Тейео удивлялся  ее  силе.  Его  рука  болела.  Он  мягко  помассировал
запястье и с улыбкой взглянул на нее.
     - Спасибо, что удержала меня, - сказал он. - Иначе я ударил бы его.
     -  Знаю.  Бесшабашное  рыцарство. А тот  парень с оружием сделал бы  в
твоей голове дыру. Послушай, Тейео.  Ты  уверен, что нас спасут,  если  твое
послание попадет в руки армейского офицера или охранника из Вое Део?
     - Конечно.
     - А что если твоя страна играет в ту же игру, что и Гатаи?
     Он взглянул на Солли, и гнев, который то вздымался  в нем, то угасал на
протяжение  этих бесконечных  дней, захлестнул  его  неудержимым  потоком -
потоком негодования, ненависти и презрения. Он  не мог  говорить, потому что
на языке  крутились те  же  оскорбления, которые  бросил  ей  в лицо молодой
патриот. Тейео  прошелся по своей  территории,  сел на топчан и отвернулся к
стене. Он сидел, скрестив ноги и положив одну ладонь на другую. Солли что-то
говорила, но он не слушал ее.
     Почувствовав недоброе, она замолчала, а затем напомнила:
     -  Мы хотели поговорить,  Тейео. У  нас в запасе только час.  Я думаю,
наши  похитители выполнят все,  что мы  скажем.  Но нам  надо  предложить им
какой-то стоящий план - то, что можно реально исполнить.
     Он не отвечал. Кусая губы, Тейео хранил молчание.
     - Что я  такого сказала?  Неужели  я чем-то обидела  тебя?  О Господи!
Тогда прости меня. Я ничего не понимаю...
     - Они...
     Замолчав, он попытался овладеть собой и своими непослушными губами.
     - Они нас не предадут.
     - Кто? Патриоты?
     Он не ответил.
     - Ты хочешь сказать, Вое Део? Ты действительно уверен в этом?
     После ее  мягкого недоверчивого вопроса он вдруг понял, что она  права.
Разве  правительство  уже  не  предавало  своих  сынов на  Йеове?  Разве  не
напрасной оказалась его верность  стране и долгу? И что стоила для них жизнь
никому  не нужного веота? Солли продолжала  извиняться и твердить,  что  он,
возможно, прав. А Тейео сжимал руками виски, тоскуя о слезах  - сухой,  как
камень.
     Она нарушила границу. Ее рука легла ему на плечо.
     - Тейео, я  извиняюсь, - сказала Солли. - У меня и в мыслях  не было
оскорблять твое достоинство!  Я очень уважаю тебя.  Только ты  моя надежда и
помощь.
     - Все это ерунда, - сказал он. - Вот если бы я... Просто мне хочется
пить.
     Она вскочила и забарабанила в дверь кулаками.
     - Дайте нам воды! - закричала она. - Сволочи, сволочи!
     Тейео встал и  зашагал по  комнате: три шага вперед,  поворот, три шага
назад, поворот. Внезапно он остановился на своей половине.
     - Если ты права, нам и нашим похитителям угрожает серьезная опасность.
Сообщение  о  твоей смерти помогло гатайцам оправдать вторжение отрядов  Вое
Део. С их  помощью король и Совет хотят уничтожить все антиправительственные
фракции  и  группировки.  Вот  почему  нашим солдатам стали известны  адреса
подпольных  центров. Как бы  там ни было, правительства Гатаи и Вое  Део  не
позволят тебе воскреснуть заново.  Нам повезло, что  мы  находимся в плену у
патриотов.
     Солли смотрела  на него с какой-то странной нежностью, которую он нашел
неуместной.
     -  Теперь  бы  еще  понять,  какую  позицию  займет  союз  Экумены, -
продолжал Тейео. - Я хочу сказать... Ваши люди действительно поступают так,
как говорят?
     - У  политиков всегда  две правды. Если посольство увидит, что Вое Део
пытается подчинить Гатаи,  они  не станут вмешиваться,  но и не одобрят того
насилия, о котором говорили патриоты.
     - Репрессии направлены против тех, кто мешает гатайцам вступить в союз
Экумены.
     - Все равно их не одобрят. А если в посольстве узнают, что я жива, Вое
Део получит хорошую взбучку. Но  как нам отправить  туда весточку о себе?  Я
была  здесь  единственной  посланницей  Экумены.  Кто мог бы стать  надежным
курьером?
     - Любой из моих людей, но...
     - Скорее всего, их уже  отозвали назад.  Зачем  держать  охрану посла,
если  тот  погиб во  время террористического акта? Но  эту  возможность надо
отработать до конца. Вернее, попросить об этом наших похитителей.
     Ее голос стал более тихим и задумчивым.
     - Вряд  ли  они позволят  нам  уйти. А если  переодетыми? Пожалуй, это
будет самый безопасный способ.
     - Но как мы переберемся через океан? - спросил ее Тейео.
     Она несколько раз ударила себя ладонью по лбу.
     - Ну почему они не могут принести нам воды...
     Ее голос походил на шуршание бумаги. Ему  стало  стыдно  за свой гнев и
обиду. Тейео хотел сказать ей, что она тоже была его помощью и надеждой, что
он гордился  ею и уважал, как  друга. Но ни одна из этих фраз не сорвалось с
его уст. Он чувствовал  себя пустым и усталым.  Он  чувствовал себя высохшим
стариком. Ах, если бы ему дали глоток воды...
     Наконец,  им  принесли  и воду  и пищу.  Еды было  мало -  в основном,
заплесневелый хлеб. По иронии судьбы их тюремщики сами стали заключенными. И
теперь они  экономили свои  припасы. Толмач назвал им свое военное прозвище:
Кергат, что по-гатайски  означало свободу.  Он рассказал, что войска Вое Део
провели  на окрестных территориях  так называемую "зачистку",  предали  огню
немало  домов и взяли под  контроль почти  весь город,  включая  королевский
дворец. Однако по телесети об этом ничего не говорилось.
     -  Дурацкие интриги Совета закончились  тем, что нашу страну захватила
армия Вое Део, - воскликнул он, едва не рыдая от ярости.
     - Это ненадолго, - сказал Тейео.
     - А кто сможет их победить? - спросил молодой человек.
     - Йеова. Идея Йеовы.
     Кергат и Солли с удивлением посмотрели на него.
     - Революция, - пояснил Тейео. - Вскоре Уэрел станет Новой Йеовой.
     - Вы имеете в виду  рабов? -  спросил Кергат,  словно рега говорил  о
мятеже коров и мух. - Они никогда не объединятся в фронт сопротивления.
     - Но когда они сделают это, будьте осторожны, - мягко добавил веот.
     - А разве в вашей группе нет рабов? - удивленно спросила Солли.
     Кергат  даже  не потрудился  ответить. Тейео  вдруг понял, что  молодой
патриот относился  к ней как к рабыне.  Впрочем, он и сам  поступал так  же,
там, в другой жизни, где такое разграничение имело смысл.
     - Скажи, а твоя служанка Реве настроена к тебе по-дружески? - спросил
он Солли.
     -  Да, - ответила она. - Вернее,  это  я пыталась стать ее подругой.
Она не сделает того, что ты хочешь.
     - А макил?
     Она задумалась почти на минуту.
     - Возможно. Да.
     - Он все еще здесь?
     Солли неуверенно пожала плечами.
     -  Их труппа  собиралась в  турне. Отъезд должен был состояться  через
несколько дней после праздника.
     - Он из Вое Део. Если труппа макилов  все еще здесь, их, скорее всего,
отправят домой. Кергат, вам надо  выяснить этот вопрос и связаться с актером
по имени Батикам.
     - Он макил? - спросил  молодой  патриот,  и  его лицо  исказилось  от
отвращения. - Один из ваших кривляк-гомосексуалистов?
     Тейео быстро посмотрел на Солли. Терпение, терпение.
     -   Бисексуалов,   -  поправила  Солли,   не  обращая   внимание   на
предостерегающий взгляд. - И не кривляк, а актеров.
     К счастью, Кергат пропустил ее слова мимо ушей.
     - Он  очень хитрый человек, -  сказал Тейео.  - С большими  связями.
Батикам поможет не только нам, но и вам. Поверьте, это стоит усилий. Лишь бы
он оказался здесь. Вы должны поторопиться.
     - С какой стати макил будет помогать нам? Он же из Вое Део.
     - Не забывайте, что он раб, а не мужчина, - сказал Тейео.  - Батикам
является членом Хаме, рабского  подполья, которое противостоит правительству
Вое  Део.  Союз  Экумены  симпатизирует им.  Представьте, какую  вы получите
поддержку, если макил  расскажет в посольстве о том,  что  группа  патриотов
спасла   посланницу  от  неминуемой  смерти  и  теперь,  рискуя  всем  своим
благополучьем,  прячет  ее  в  безопасном  месте.  Пришельцы  со звезд будут
действовать решительно и быстро. Я верно говорю, посол?
     Быстро входя  в роль  авторитетной и  важной  персоны,  Солли  ответила
кратким величественным кивком.
     - Быстро и решительно,  но осторожно, - сказала  она. - Мы стараемся
избегать излишней жестокости и обычно используем политическое принуждение.
     Молодой  человек  прикусил  губу  и  задумался  над  предложением своих
пленников.  Понимая  его  смущение  и  осторожность, Тейео  спокойно  ожидал
ответа. Он заметил, что  Солли  тоже  неподвижно сидела на топчане,  положив
одну  ладонь  на  другую.  Она была худой и грязной.  Ее  немытые засаленные
волосы свисали сосульками на плечи. Но она  вела себя  храбро,  как отважный
солдат - особенно в эти минуты, когда все зависело от нервов. Он знал, чего
ей стоило успокоиться и смирить свое гордое сердце.
     Кергат начал  задавать вопросы,  и Тейео  отвечал на  них убедительно и
степенно. Когда в  разговор вступала Солли, Кергат прислушивался к ней, хотя
после  их  ссоры и  взаимных  оскорблений  он  демонстративно не  замечал ее
присутствия.  В  конце  концов,  патриоты  ушли, так  и не сказав,  что  они
собираются  предпринять.  Но  Кергат  еще  раз  повторил  имя Батикама  и то
сообщение, которое  рега хотел  передать в посольство: "Веоты на  половинном
жаловании охотно учатся петь старые песни".
     Когда тяжелая дверь закрылась, Солли спросила у Тейео:
     - Это какой-то пароль?
     - Разве ты не знаешь человека по имени Старая Музыка?
     - Знаю. А он, что, твой друг?
     - Почти.
     - Он работает на Уэреле с самого начала. Наш первый наблюдатель. Очень
уважаемый и  умный человек. Да, он сделает все, чтобы вытащить нас отсюда...
Что-то я вообще уже не соображаю. Знаешь, чего мне сейчас хочется? Лежать на
берегу небольшого ручья в красивой маленькой долине. Лежать и пить проточную
воду.  Весь день. Просто вытягивать  шею и пить. И чтобы вода  серебрилась в
сиянии солнца.  О Боже, Боже! Я тоскую по  солнечному свету. Тейео,  мне так
тяжело.  Еще  тяжелее, чем вчера  или  позавчера.  Сижу и верю,  что  у  нас
действительно появилась надежда выбраться отсюда. Я пытаюсь отбросить ее, но
у меня ничего не получается. О, как я устала от этого плена!
     - Сколько сейчас времени?
     - Половина девятого. Уже  стемнело.  О,  как я хочу побыть в  темноте!
Послушай... А  мы чем-нибудь можем прикрыть  эту чертовую биопластину? Давай
устроим себе ночь и день.
     - Ты можешь дотянуться до нее, если  станешь  мне  на плечи. Но как мы
закрепим ткань?
     Они с минуту смотрели на пластину.
     -  Не знаю, что и придумать,  -  сказала Солли. - А ты  заметил, что
маленькое  пятно на ней увеличилось? Похоже,  эта биопластина умирает. Может
быть нам не стоит  тревожиться о темноте? Если мы задержимся здесь, ее будет
у нас предостаточно.
     -  Ладно,  - сказал Тейео  с  какой-то странной  застенчивостью. - Я
устал.
     Он  поднялся,  потянулся  и  взглядом  спросил разрешения войти  на  ее
территорию.  Попив воды,  Тейео вернулся к  топчану,  снял  жакет  и  обувь,
подождал, пока она не  отвернется, затем снял штаны  и укрылся  одеялом. Его
губы  по  привычке  прошептали  знакомые  с  детства слова: "О, лорд  Камье,
позволь мне сохранить твердость ради благородной цели. " Но он не заснул. Он
слышал  ее  легкие движения:  она  сходила  в туалет,  попила  воды и,  сняв
сандалии, легла на топчан.
     Прошло какое-то время.
     - Тейео.
     - Да.
     - А  тебе не хочется...  Наверное, это неправильно  с моей  стороны...
Особенно, в таких условиях... Скажи, ты хочешь меня?
     Он долго не отвечал.
     - В таких условиях не очень, - чуть слышно произнес Тейео. - Но там,
в другой жизни...
     Он смущенно замолчал.
     - Короткая жизнь против длинной, - прошептала она.
     - Да.
     Наступило долгое молчание.
     - Нет, все это только слова, - сказал он и повернулся к ней.
     Они сжали друг друга в объятиях. Их  тела сплелись, жадно и страстно, в
слепой спешке, в порыве истосковавшихся сердец.  Вместе с рычанием и стонами
с их  уст на разных языках  срывалось имя Бога, как благодарность за  минуты
счастья, как гимн всепобеждающей любви. А потом они прижимались друг к другу
- истощенные, липкие,  потные и  в то же время  обновленные  и возрожденные
нежностью  тел. О, это древнее и бесконечное открытие! Неудержимый  полет  в
новый мир!
     Он  просыпался  медленно и легко, наслаждаясь  близостью ее тела. Тейео
мог коснуться губами  розового  соска или  руки, которая гладила его волосы,
шею  и плечо. Он упивался  счастьем, осознавая только этот ласковый  ленивый
ритм и прохладу ее гладкой кожи под своей щекой.
     - Я вдруг поняла, что не знаю тебя, - сказала она.
     Ее голос исходил наполовину из груди, наполовину из уст.
     - Мне хотелось бы услышать историю твоей жизни.
     Она прижалась к его лицу губами и щекой.
     - А что ты хочешь узнать?
     - Все-все. Расскажи мне, кто такой Тейео...
     -  Какой  простой вопрос. Это  тот  мужчина,  который  держит  тебя  в
объятиях.
     - О, Господи! - рассмеялась  она  и спрятала на миг лицо  в зловонном
одеяле.
     - О ком ты говоришь? - спросил он лениво и сонно.
     Они  говорили на  языке  Вое Део,  но Солли  часто  использовала  слова
альтерранского  наречия.  В данном  случае  она употребила  слово "Сеит",  и
поэтому Тейео спросил:
     - Кто такой Сеит?
     - Сеит означает для меня такое  же  божество,  как леди Туал  или лорд
Камье. Я часто произношу  это имя без должного  повода. Дурная привычка,  от
которой мне никак  не избавиться. А  ты веришь в своих  богов?  Прости меня,
Тейео! Рядом  с  тобой я чувствую себя глупой девчонкой. Все время сую  свой
длинный  нос в  твою  душу,  верно?  Мы, пришельцы,  как  орды  захватчиков,
несмотря на то, что кажемся такими мирными и самодовольными...
     -  Могу  ли  я  выразить  свою  признательность  уважаемой  посланнице
Экумены? - шутливо спросил он, начиная гладить ее грудь.
     - О, да, - дрожа от страстного желания, ответила она. - Да! Да-а!

     x x x

     Как  странно, что секс почти ничего не меняет в жизни, размышлял Тейео.
Все осталось прежним, хотя их заключение начало казаться менее стеснительным
и мрачным. У них появился  постоянный  источник наслаждений, но и он зависел
от количества  воды  и пищи, потому  что требовал сил и настроения.  Тем  не
менее, секс дал ему что-то новое, и  ни одно  из слов - удобство, нежность,
любовь и доверие  - не могли  вместить в себя это емкое и интимное чувство.
Оно брало  начало в  единстве их тел  и было огромным как космос. И в  то же
время оно ничего не меняло в этом мире - даже  в  таком крохотном и жалком,
как  их  тюремная  камера.  Они  по-прежнему  находились  в  заточении.  Они
по-прежнему голодали и изнывали от жажды.  И они все больше и больше боялись
своих истеричных и злых тюремщиков.
     -  Я должна  стать  настоящей  леди,  - говорила  Солли.  -  Хорошей
девочкой. Подскажи, как это сделать, Тейео.
     - Мне не хочется, чтобы ты отказывалась от самой себя.
     Увидев слезы в ее глазах, он обнял Солли и прошептал:
     - Оставайся гордой. Не теряй твердость духа!
     - Хорошо, - ответила она.
     Когда  к  ним  приходили Кергат  или  другие  патриоты, она  вела  себя
спокойно  и умеренно. Солли  отворачивалась к стене или закрывала глаза, тем
самым  как бы отстраняясь от разговора мужчин. Глядя на нее в  такие минуты,
он чувствовал унижение от такой покорности, но знал, что она права.

     x x x

     Загремели засовы, и дверь со скрипом открылась, вырывая его из кошмара,
навеянного  жаждой  и голодом.  К  ним еще никогда не приходили так рано.  В
поисках  уюта и тепла он и Солли  спали,  прижавшись  друг  к  другу. Увидев
презрительную усмешку  Кергата, Тейео испугался. До  сих  пор  им  удавалось
скрывать свою сексуальную близость. Полусонная  Солли  все  еще цеплялась за
его шею.
     В комнату  вошел  второй  мужчина.  Кергат молчал. Тейео  потребовалась
почти минута,  чтобы  узнать Батикама. Но  и  после этого  его ум  оставался
пустым. Он лишь прошептал имя макила и умолк.
     - Батикам? - прохрипела Солли. - О, мой Бог!
     - Какой волнующий момент, - произнес Батикам бархатистым голосом.
     Заметив  на  нем  одежду  гатайца,  Тейео  понял,   что  актер  не  был
трансвеститом.
     - Я не хотел  смущать вас, посланница. И,  тем более,  вас,  уважаемый
рега.  Я пришел  сюда,  чтобы предложить вам  свою  помощь.  Надеюсь,  вы не
против?
     Тейео  потянулся  и  достал свои грязные  штаны. Солли спала  в  рваных
кальсонах, которые ей дали тюремщики. Подвальный холод заставлял их спать  в
одежде.
     - Вы были в посольстве, Батикам? - спросила она, надевая сандалии.
     Ее голос дрожал от надежды и волнения.
     - О, да. Сгонял  туда и обратно. Извините,  что это заняло  так  много
времени. Боюсь, я не вполне понимал серьезность вашей ситуации.
     - Кергат  помогал нам,  как только  мог, - сдавленным голосом  сказал
Тейео.
     - Да-да, я  вижу. Огромный риск. Но теперь вам  не  о чем волноваться.
Если только...
     Актер посмотрел Тейео в глаза.
     - Рега, ваша  гордость позволит вам  отдаться  в руки Хаме? - спросил
он. - Возможно, у вас есть какие-то возражения?
     - Батикам, - оборвала его Солли. - Доверяйте ему, как мне!
     Тейео завязал шнурки, поднялся с топчана и сказал:
     - Мы все в руках лорда Камье.
     Батикам ответил ему красивым вибрирующим смехом,  который он запомнил с
первой встречи.
     - Хорошо,  я  поправлюсь:  не  в руки Хаме, а в  руки  лорда Камье, -
сказал макил и повел их из комнаты.

     x x x

     В "Аркамье" говорится: "Жить просто - это самое сложное в жизни".
     Солли потребовала оставить ее  на Уэреле и после длительного отпуска на
одном  из  морских курортов была  послана  наблюдательницей в Южное Вое Део.
Тейео уехал домой, так как его отец находился при смерти. После кончины отца
он  уволился из охраны посольства и прожил в родном имении два года, пока не
скончалась его мать. За это время он  и  Солли виделись всего лишь несколько
раз.
     Похоронив  мать, Тейео дал вольную  всем рабам  семьи, переписал на них
поместье,  продал  на аукционе фамильные  ценности  и  уехал  в столицу.  На
встрече  со Старой  Музыкой он узнал, что Солли тоже  приехала в посольство.
Рега  нашел  ее  в  небольшой  кабинете  правительственного  особняка.   Она
выглядела более  зрелой и элегантной, хотя  и  немного усталой. Визит  Тейео
удивил ее, но  она и шагу не  сделала, чтобы подойти и поприветствовать его.
Вместо этого Солли тихо сказала:
     - Меня отправляют на Йеову. Первым послом Экумены.
     Он стоял и молча смотрел на нее.
     - Я только что беседовала с главой нашей миссии на Хайне...
     Она закрыла лицо руками.
     - О Боже! Что я говорю?
     - Прими мои поздравления, Солли, - сказал он и повернулся к двери.
     Она подбежала к нему, обвила руками его шею и заплакала:
     - Ах, милый.  Я  только  сейчас узнала, что твоя  мать  умерла. Прости
меня.  Я  никогда...   Никогда...  Я  думала,  мы  будем  вместе...  Что  ты
собираешься делать дальше? Хочешь остаться здесь?
     -  Я  продал всю свою  собственность  и теперь свободен, как птица, -
ответил Тейео.
     Ему хотелось прижать ее к своей груди, но он сдержался.
     - Думаю вернуться на службу.
     - Ты продал свое имение? А я даже не видела его!
     - Я тоже не видел тех мест, где ты провела свою юность.
     Наступила неловкая пауза. Солли разжала свои  объятия и отошла от него.
Они растерянно посмотрели друг на друга.
     - Ты придешь еще? - спросила она.
     - Приду, - ответил Тейео.

     x x x

     Через несколько лет Йеова вошла в союз Экумены. Посланница-мобиль Солли
Агат Терва была направле