ли -
буденовки. Красиво, только непривычно - козырька  нет, кокарда круглая... Нет,
не забыл...  Как   налево?  А   зачем факел  у  вас?   А  электрик...  ну  да,
допуск.  Посветите, ступеньки  крутые... Как  у нас на  лунном модуле. Товарищ
полковник, так здесь же ту...


     Виктор Пелевин.
   Встроенный напоминатель

      - Вибрационализм,- сказал Никсим Сколповский, обращаясь к
нескольким пожилым  женщинам,  по  виду  -  работницам  фабрики
"Буревестник",   непонятно   как   оказавшимся  на  авангардной
выставке,- это направление в искусстве, исходящее из того,  что
мы  живем  в  колеблющемся  мире  и сами являемся совокупностью
колебаний.

       Женщины испуганно притихли. Никсим поправил непрозрачные
очки с узкими прорезями и продолжил:

       - Но простое отражение этой концепции в артефакте еще не
приведет  к   появлению   произведения   вибрационалистического
искусства.  Чистая  фиксация  идей  неминуемо  отбросит  нас на
исхоженный   пустырь   концептуализма.   С   другой    стороны,
возможность    вибрационалистической    интерпретации    любого
художественного  объекта   приводит   к   тому,   что   границы
вибрационализма оказываются размытыми и как бы несуществующими.
Поэтому задача  художника-вибрационалиста  -  проскочить  между
Сциллой  концептуализма и Харибдой теоретизирования постфактум.

        Женщины  сделали  по  крохотному  шажку  в  направлению
геометрического центра всей группы, и стало  казаться,  что  их
чуть  меньше,  чем  на  самом  деле. Никсим вынул из нагрудного
кармана  расшитый   серебряными   вестниками   робы   маленький
штангенциркуль, чуть раздвинул его губки и поглядел сквозь щель
на тускло-розовый свет лампы смерти.

       -  Дифракция,-  объяснил он женщинам, пряча инструмент.-
Одно из явлений, лежащих в основе вибрационализма.  И  свет,  и
тень,  и  штангенциркуль  являются  колебаниями, но относятся к
разным частотным областям. Дифракция - то есть огибание  светом
препятствий   -   с   точки   зрения   чистого  вибрационализма
равнозначна  интерференции,  как  иногда   называют   наложение
колебаний  друг  на  друга.  Вибрационализм разгромил догмы так
называемой  физики,  по  которым  складываться   могут   только
колебания   одной   частоты.    Человек,  например,-  результат
сложения самых грубых, медленных колебаний,  дающих  физическое
тело  (Никсим  провел  выкрашенным  в  красный  цвет пальцем по
своему животу), с более тонкими и быстрыми,  составляющими  то,
что  раньше  называлось  душой. Самые тонкие из доступных людям
вибраций как раз и  являюется  идеей  вибрационализма,  поэтому
неудивительно,   что  как  направление  человеческой  мысли  он
появился только сейчас и доступен немногим.

       Женщины, и так не особого роста, казались теперь гораздо
ниже; какая-то вековая горечь была в складкох у их губ.

       -  Но  что  же  является  задачай вибрационалистического
искусства? Какой художественный принцип  должен  лежать  в  его
основе?  Объясняю.  То,  что  человек  -  продукт  наложения  и
взаиомпроникновения вибраций самых различных частот,  незаметно
именно  потому, что спектр этих колебаний крайне широк. Но если
выделить  две  узких  полосы  вибрациы,  относящихся  к  разным
частотным  областям,  и наложить их друг на друга, мы получим -
как  в  случае  со  штангенциркулем  и  светом  -   необычайный
результат.   Полоска  света  между  сведенными  почти  вплотную
губками кажется  гораздо  шире,  чем  на  самом  деле.  Но  это
физический  эффект.  А  задачей  вибрационализма является поиск
подобных   эстетических    и    магических    эффектов    путем
экспериментального  наложения  друг  на  друга колебаний разных
частот.

       Женщины,  до  этого  изредка  оглядывавшиеся  на входную
дверь, теперь словно в  чем-то  смирились  и  уже  не  отрывали
взгляда  от  стека-указки,  которым  Никсим  похлопывал себя по
ноге.

       - Пример вибрационалистического произведения искусства -
перед вами!

       Никсим  стремительно  повернулся,  задев  тяжелой саблей
какую-то картонную коробку с фиолетовыми кругами на  гранях,  и
указал  стеком  на  стоящую  у  стены  грубую  человекоподобную
фигуру, собранную из множества  случайных  предметов,  стянутых
тонкими  проволочками  - все проволочки, спелтаясь, сходились к
голове,  где  среди  загадочных  стеклянных  шариков   виднелся
небольшой электромотор и узкий диск пилы.

        -   Это  одноразовый  вибрационалистический  манекен  с
дистанционным ликвидатором и встроенным напоминателем о смерти.
Здесь,  в  соответствии с принципами вибрационализма, соединена
узкакя полоса низкочастотных колебаний абсолютного  -  то  есть
металлический  корпус,  и  полоса вибраций той частоты, которая
относится уже к идеальному миру -  радиоуправляемая  конечность
бытия.  Сама  по  себе  конечность бытия является очень широким
поддиапазоном смысловых вибраций, и, чтобы сузить ее до  четкой
линии,  подобной  по ширине полосе частот, составляющей каркас,
она уменьшена до  размеров  управляемости  по  радио.  Если  вы
вдумаетесь   в  это,  то  поймете  всю  глубину  использованной
символики. Кроме радиоуправляемого ликвидатора, манекен снабжен
встроенным   напоминателем   о   смерти  -  звоночком,  который
включается   одновременно   с   началом   работы   электропилы.
Напоминание  о  приближаюшемся распаде тому, кто не в состоянии
этого осознать,- то есть вибрационалистическому  манекену  -  и
является источником морально- эстетического эффекта.

       Женщины  были  уже почти не видны, и об их существовании
напоминала только тихая  песня  по  радио.  Звякая  коньками  о
кафельный  пол, Никсим подошел к одному из стоявших вдоль стены
лиловых сундуков, вытащил из него маленький зеленый  ящичек  со
сделанной из вилки антенной и нажал кнопку.

       В  голове у манекена зажужжало - завертелся диск пилы, и
тонкие  проволочки  стали  рваться  одна   за   другой.   Почти
одновременно  тонко  и жалобно запел звонок, напомнив всем звук
забытого в  пескох  будильника,  добросовестно  сработавшего  в
срок,  хоть  хозяин  его  уже  далеко  и  неизвестно, жив ли, а
единственные безразличные слушатели -  муравьиные  львы  да  их
маленькие коричневые друзья. В зале повеяло тоской.

       Все  больше проволочек разрывалось под зубьями стального
диска,  и  конечности  манекена,  мелко  дрожа,  ослабевали   и
подгибались.  Вот  отпала  левая  кисть, за ней - выполненное в
виде ладони ухо; потом из сердечной сумки вывалился  мешочек  с
сухими  растениями,  увлекая за собой сделанный из длинной цепи
кишечник; покатились по полу гнилые дыни  легких  и  наконец  с
октябрьским  утренним  грохотом  рухнул  тяжелый каркас. Звонок
стих;  умолк  и  мотор,  на  ось  которого  намоталось  толстое
проволочное веретено.

        -  Sic!  -  сказал  Никсим,  нагибаясь  к  полу,  чтобы
разглядеть   своих   слушательниц.-   Встроенный   напоминатель
предупредил  о надвигающеися смерти, но мог ли манекен услышать
его звон? А если и мог, понял ли он его значение?  Над  этим  и
предлагает задуматься вибрационализм.

       На  полу  что-то  мелко  зашевелилось и пискнуло. Никсим
вынул из-за пазухи кипарисовую метелку и  замел  все,  что  там
оставалось,  на  маленький  серебряный совочек. Затем поднялся,
подошел к столу, взял валявшийся среди разбросанных  манифестов
пустой  конверт  и  ссыпал  туда  все, что было на совке. Кинув
конверт в сундук, он скрестил руки на  груди  и  вздохнул.   Ни
одного  интересного  посетителя  сегодня  не  было. К тому же с
самого утра - а если точно, с девяти пятнадцати - ужасно  болел
дырявый  коренной  зуб, отчего противно звенело в голове и было
совершенно невозможно думать о вибрационализме.


   			    Виктор ПЕЛЕВИН

                           СВЯТОЧНЫЙ КИБЕРПАНК
                                   или
                      "РОЖДЕСТВЕНСКАЯ НОЧЬ-117.DIR"




     Не надо быть специалистом по так называемой культуре, чтобы  заметить
общий практически для всех стран мира упадок интереса к поэзии.  Возможно,
это связано с политическими переменами, случившимися в мире  за  последние
несколько десятилетий.  Поэзия,  далекий  потомок  древней  заклинательной
магии, хорошо приживается при деспотиях  и  тоталитарных  режимах  в  силу
своеобразного резонанса - такие режимы, как правило, сами имеют магическую
природу и поэтому способны естественным образом питать другое  ответвление
магии. Но перед лицом (вернее лицами) трезвомыслящей  гидры  рынка  поэзия
оказывается бессильной и как бы ненужной.
     Но  это,  к  счастью,  не  означает  ее  гибели.  Просто  из   фокуса
общественного  интереса  она  смещается  на  его  далекую  периферию  -  в
пространство университетских кампусов, районных  многотиражек,  стенгазет,
капустников и вечеров отдыха. Больше того, нельзя даже  сказать,  что  она
совсем покидает этот фокус - ей все же удается сохранить свои позиции и  в
той  раскаленной  области,  куда  направлен  блуждающий  и  мутный  взгляд
человечества. Поэзия живет в названиях автомобилей, гостиниц и  шоколадок,
в именах,  даваемых  кораблям,  гигиеническим  прокладкам  и  компьютерным
вирусам.
     Последнее,  пожалуй,  удивительнее  всего.  Ведь  по  своей   природе
компьютерный вирус не что иное, как  бездушная  последовательность  команд
микроассемблера, незаметно прилепляющаяся к  другим  программам,  чтобы  в
один прекрасный день взять и превратить компьютер  в  бессмысленную  груду
металла и пластмассы. И  вот  этим  программам-убийцам  дают  имена  вроде
"Леонардо", "Каскад", "Желтая роза" и  так  далее.  Возможно,  поэтичность
этих имен есть не что иное, как  возврат  к  упоминавшейся  заклинательной
магии; возможно, это попытка как-то очеловечить, одушевить и  умилостивить
мертвый и  всемогущий  полупроводниковый  мир,  проносящиеся  по  которому
электронные импульсы определяют человеческую судьбу. Ведь даже  богатство,
к которому всю жизнь стремится человек, в наши дни  означает  не  подвалы,
где лежат груды  золота,  а  совершенно  бессмысленную  для  непосвященных
цепочку нулей и единиц, хранящуюся в памяти банковского компьютера, и все,
чего добивается самый удачливый предприниматель за полные трудов  и  забот
годы перед тем, как инфаркт или пуля вынуждают его перейти к  иным  формам
бизнеса, так это  изменения  последовательности  зарядов  на  каком-нибудь
тридцатидвухэмиттерном  транзисторе  из  чипа,  который  так  мал,  что  и
разглядеть-то его можно только в микроскоп.
     Поэтому нет ничего удивительного, что компьютерный  вирус,  полностью
парализовавший  на  несколько  дней   жизнь   большого   русского   города
Петроплаховска,     был     назван     "Рождественская      Ночь".      (В
программах-антивирусах и компьютерной литературе его обычно обозначают как
"РН-117.DIR" - что означают эти цифры и латинские буквы, мы не знаем.)  Но
название "Рождественская Ночь" нельзя считать чистой данью поэзии. Дело  в
том,  что  некоторые  вирусы  срабатывают   в   определенное   время   или
определенный день - так, например, вирус "Леонардо" должен  был  совершить
свое черное дело в день рождения Леонардо да Винчи.  Точно  так  же  вирус
"Рождественская Ночь" выходил из спячки в ночь под Рождество. Что касается
его действия, то мы попытаемся описать его как можно проще, не  углубляясь
в технические подробности - в конце концов, только специалисту  интересно,
в  какой  кластер  "РН-117.DIR"  записывал  свое  тело  и  как  именно  он
видоизменял таблицу расположения файлов. Для нас важно только то, что этот
вирус разрушал хранящиеся в  компьютере  базы  данных,  причем  делал  это
довольно  необычным  способом  -  информация  не  просто   портилась   или
стиралась, а как бы перемешивалась, причем очень аккуратно.
     Представим себе компьютер, стоящий  где-нибудь  в  мэрии,  в  котором
собраны все сведения о жизни города (как это, кстати  сказать,  и  было  в
Петроплаховске). Пока  этот  компьютер  исправен,  его  память  похожа  на
собранный кубик Рубика - допустим, на синей стороне хранятся  какие-нибудь
сведения о коммунальных службах, на красной - данные о городском  бюджете,
на желтой - личный банк данных мэра, на зеленой - его записная  книжка,  и
так далее. Так вот,  активизируясь,  "РН-117.DIR"  начинал  вращать  грани
этого кубика сумасшедшим и непредсказуемым образом, но все клетки при этом
сохранялись  и  сам  кубик  тоже.  Если  продолжить   эту   аналогию,   то
антивирусные программы, проверяя память компьютера на наличие вируса,  как
бы измеряют грани этого кубика, и если  они  не  изменяются,  то  делается
вывод, что вирусов в компьютере нет. Поэтому любые ревизоры диска  и  даже
новейшие эвристические анализаторы  были  бессильны  против  "РН-117.DIR";
неизвестный  программист,  вставший  по   непонятной   причине   на   путь
абстрактого зла, создал настоящий маленький шедевр, удостоившийся скупой и
презрительной похвалы самого  доктора  Лозинского,  высшего  авторитета  в
области компьютерной демонологии.
     Об авторе вируса ничего не известно. Ходили слухи,  что  им  был  тот
самый сумасшедший инженер Герасимов, по делу которого впервые  в  практике
петроплаховского горсуда был применен закон об охране животных.  Дело  это
было громким, так  что  напомним  о  нем  только  в  самых  общих  чертах.
Герасимов, человек от рождения психически неуравновешенный  и  к  тому  же
относящийся к той немногочисленной прослойке нашего общества,  которая  не
поняла и не приняла реформ, ненавидел все  те  ростки  грядущего,  которые
пробиваются к солнцу сквозь многослойный асфальт нашего печального  бытия.
На этой почве у него и  развилась  мания  преследования:  для  него  самым
главным символом произошедших в стране перемен почему-то стал  бультерьер.
Возможно, это связано с тем, что в шестнадцатиэтажном доме,  где  он  жил,
многие обзавелись собакой этой популярной породы, и,  спускаясь  в  лифте,
Герасимов много раз оказывался в обществе трех, четырех, а иногда  и  пяти
бультерьеров одновременно. Кончилось это  тем,  что  Герасимов,  распродав
свое немногочисленное имущество и  войдя  в  серьезные  для  человека  его
средств долги, тоже приобрел себе бультерьера.
     Соседи сначала очень  обрадовались  такой  перемене,  произошедшей  с
Герасимовым.  С  первого  взгляда  казалось,  что  она  свидетельствует  о
серьезном желании человека приспособиться к изменившимся обстоятельствам и
начать наконец жить в ногу со временем. Но, когда  выяснилось,  какое  имя
Герасимов  дал  собаке,  любители  животных  из  его  дома   были   просто
шокированы. Дело в том,  что  он  назвал  своего  бультерьера  "Муму".  По
вечерам Герасимов стал ходить на прогулки к близлежащей  реке  и,  бывало,
подолгу простаивал на берегу, глядя  в  середину  потока  и  напряженно  о
чем-то думая. Муму резвилась  рядом,  иногда  подбегая  к  хозяину,  чтобы
потереться о его ногу и поглядеть ему в лицо своими  доверчивыми  красными
глазками.
     Собаководы того дома, где вил  Герасимов,  нашли,  что  эти  прогулки
носят явно демонстративный характер. Кончилось дело, как известно,  судом;
вмешался сам мэр Петроплаховска, бывший страстным любителем  бультерьеров,
и Герасимов был лишен прав на животное.
     - Герасимову ненавистно все то, что олицетворяет Муму,  -  сказал  на
суде государственный обвинитель, - точнее, Муму олицетворяет все  то,  что
ненавистно Герасимову. А ведь для тысяч и тысяч  россиян  бультерьер  стал
синонимом жизненного успеха, оптимизма, веры в возрождение  новой  России!
Герасимов тянет свои лапы к Муму только потому, что они  слишком  коротки,
чтобы дотянуться до тех, кого этот пес символизирует. Но мы требуем лишить
его прав на животное  не  из-за  этих  убеждений,  как  бы  мы  к  ним  ни
относились, нет - мы  требуем  этого  потому,  что  бедному  псу  угрожает
опасность!
     Герасимов  проиграл  процесс.  Муму,  взятую   под   защиту   закона,
предполагалось отправить в элитарный спецсобакоприемник, где коротают свой
век бультерьеры, питбульмастифы и волкодавы  погибших  капитанов  бизнеса;
деньги на содержание Муму и на специальную клетку, в которой собаку должны
были отправить по почте, выделил лично мэр.
     Возможно,  поэтому  и  возник  слух,  что   это   Герасимов   написал
"РН-177.DIR", чтобы отомстить мэру. Нам эта версия  представляется  крайне
маловероятной. Во-первых, программист,  способный  написать  вирус  уровня
"Рождественской Ночи", вряд ли стал бы вымещать свою  злобу  и  зависть  к
чужому достатку на ни в чем не повинном бультерьере -  он,  без  сомнения,
был бы достаточно состоятельным человеком, чтобы завести себе хоть  десять
бультерьеров. Во-вторых,  Герасимов  ни  разу  не  появлялся  в  мэрии,  а
возможность заразить  компьютер  таким  вирусом  через  "интернет"  крайне
сомнительна.  И  в-третьих,  что  само  главное,  в  версии  об  авторстве
Герасимова начисто отсутствует логика. Как  говорил  на  суде  обвинитель,
Герасимов протянул свои лапы к Муму именно потому, что  они  были  слишком
коротки, чтобы тронуть кого-нибудь, кто  мог  как  следует  дать  по  этим
лапам. Герасимов был слишком трусоват, чтобы решиться  задеть  кого-нибудь
из имеющих реальную власть. А мэр Петроплаховска Александр Ванюков, больше
известный в городе под кличкой Шурик Спиноза,  такую  власть,  безусловно,
имел. Кстати, эту  кличку  он  получил  вовсе  не  из-за  своих  увлечений
философией, а потому, что в самом  начале  своей  карьеры  убил  несколько
человек вязальной спицей.
     Ванюков  был  одним  из  трех   человек,   державших   Петроплаховск.
(Воображение так и рисует трех мускулистых атлантов,  держащих  на  плечах
ломоть земли, покрытый улицами и домами. Ограничимся рассказом о  Ванюкове
- просто никакого  отношения  к  нашей  истории  они  не  имеют.)  Ванюков
контролировал, главным образом, проституцию, торговлю и наркобизнес; зачем
ему понадобилось в дополнение к этим делам взваливать себе на плечи еще  и
обязанности мэра, никто толком не знает. Но представить, как у него  могло
зародиться такое желание, можно - должно быть, возвращаясь из бани в офис,
он разглядывал серо-коричневые домики родного города  сквозь  тонированное
стекло лимузина и случайно увидел плакат, зовущий  всех  на  выборы  мэра.
Говорят, у Ванюкова была привычка теребить пуговицы - вот так он, наверно,
поигрывал с какой-нибудь пуговицей на штанах или пиджаке и вдруг  подумал,
что гораздо лучше было бы отстегивать себе, чем какому-то мэру.
     Остальное уже было делом техники. Приняв  решение  баллотироваться  в
мэры, Ванюков первым делом провел совещание  со  своими  "барсиками"  (так
называется  человек,  курирующий  проституцию  на  территории   городского
района; примерно соответствует капитану милиции). Он объяснил им, что если
хоть один  из  них  не  мобилизует  всех  подконтрольных  ему  девушек  на
агитационные мероприятия, то он, Васюков, возьмет вязальную спицу и  лично
сделает такого барсика муркой. Дальнейшее объяснил референт Ванюкова:  все
участницы агитации должны выглядеть целомудренно и невинно  и  ни  в  коем
случае не ходить в брюках, так как это может  отпугнуть  пожилых  людей  и
вообще консервативную часть электората.
     Из Москвы  за  большие  деньги  был  выписан  теневой  специалист  по
постановке предвыборной кампании. Ванюков слышал много историй о том,  как
этот специалист  организовал  в  соседнем  Екатеринодыбинске  предвыборную
кампанию в Госдуму для местной "крестной мамаши" Дарьи Сердюк; особый упор
в кампании делался на борьбу с  организованной  преступностью,  а  главный
лозунг,  растиражированный  на   тысячах   листовок,   звучал   так:   "От
обнаглевшего ворья один рецепт - Сердюк Дарья!"
     Ванюков попросил специалиста организовать для  него  нечто  подобное.
Специалист взял неделю на изучение обстановки  и  представил  в  конце  ее
развернутый анализ психологическ