следующую неделю я  ходила  по  поместью,  запоминая  все  холлы,
комнаты, коридоры, лифты, места работы и отдыха, входы и выходы. И  всегда
меня сопровождали - Ороарк, Жаклин, леди Агнес и отряд синих - когда бы  я
ни покидала свои  покои.  Я  знала,  что  если  я  должна  буду  управлять
поместьем в конце концов, то я должна знать его хорошо.  Еще  я  не  могла
разговаривать ни с кем,  за  исключением  Семьи  и  слуг,  непосредственно
подчиняющихся мне. Эти носили  переводящие  устройства  -  транслиты.  Чем
больше я наблюдала за поместьем, сотнями слуг и давала задания, тем больше
раздражала моя неспособность понимать их речь. Что может  случиться,  если
вдруг  сломаются  транслиты?  Или  его  не  будет  под  рукой,  когда   он
потребуется? Или если слуга принесет сообщение  об  угрозе  убийства?  Это
ведь самое обычное явление в нашем  мире.  Те  несколько  секунд,  которые
необходимы для перевода, могут  оказаться  решающими  в  вопросе  жизни  и
смерти.
     Усадьба доставляла дополнительные проблемы: переполненные покои слуг;
клиника, которая была  грязной,  дезорганизованной  и  полной  необученных
женщин; худые, бледные дети слуг,  которые  весь  день  играли  в  холлах,
холодных и неотапливаемых. Я должна была что-то сделать, чтобы улучшить их
жизнь. Они жили чуть лучше, чем животные  на  Фру.  Но  когда  я  начинала
требовать от Орконана каких-либо изменений, он всегда парировал  их  одной
фразой: "Так было всегда".
     - Очевидно, Семья не пользуется этой клиникой, не правда ли?
     Он посмотрел на меня, как будто я сказала нечто абсолютно глупое.
     - Конечно, нет! Доктор Отнейл приезжает из Онтара, чтобы лечить Семью
в их покоях. Клиника предназначена только лишь для слуг.
     Жестокая слепота! Как будто слуги значат меньше, чем животные.
     - Некоторые из этих слуг сражаются и умирают за Семью, Фрем  Орконан!
Почистите клинику и выучите персонал, для этого можно  пригласить  доктора
Отнейла. Если доктор Отнейл не хочет работать здесь...
     - Но необходимо распоряжение Лхарра и печать...
     - Сегодня, Орконан!
     Он побледнел и поклонился.
     - Да, немедленно будет исполнено, Ларга.
     - Также, многие дети слишком взрослые, чтобы  играть  в  холлах.  Они
должны ходить в школу.
     -  Так  было  всегда,  моя  леди!  Каждый  ребенок  отдается  учиться
профессии отца в двенадцать лет. И раз в год я отбираю самых  смышленых  и
посылаю их в техническую школу в Онтаре или в других городах.
     - Хорошо, все также должны научиться читать и писать перед этим.
     - Ларга! Неужели даже девочки?
     Я вздохнула и посмотрела из своего "окна".
     - Хорошо. Только мальчики. Но сделайте для них хоть какое-то  подобие
школ. Хотя бы на полдня.
     - Это требует распоряжения Лхарра и его печати...
     Я стукнула кулаком по стене рядом с  окном.  Орконан  остановился  на
полуслове, ужаснувшись моим неожиданным эмоциональным всплеском.
     Неожиданный, подумала я снова. Это характеризовало все мое  поведение
здесь. Я вздохнула.
     - Я знаю о печати Лхарра, но  это  не  требует  такой  срочности  как
клиника  -  повторяю,  клиника  должна  быть  благоустроена!   Вы   должны
планировать школы для детей. Я не знаю много о  Гхарре,  но  я  буду  рада
помочь.
     Он посмотрел на меня с большим удивлением.
     - Ларга, вы должны заботиться о себе, а не заниматься этими делами. -
Но в его глазах можно было прочитать, что еще ни одна женщина не  говорила
ничего подобного.
     Разговаривать дальше было бесполезно.  Моя  надежда  с  помощью  этих
проектов избежать общества моих леди таяла с каждым днем.
     Исчезнуть из  этой  глупой  компании  стало  моим  самым  настойчивым
желанием, которое росло с каждым часом, который  я  проводила  с  ними.  Я
никогда не любила "женские" разговоры. Мои леди вели бесконечные беседы  о
любовниках, детях, нарядах, скандалах, снова о любовниках, детях, и  когда
эго уже всем надоедало, начинали рассказывать всякие небылицы!
     Кроме того, еще была леди Агнес с ее постоянным "Это  неправильно"  и
"Это делать нельзя". Она разрешала мне только бесполезную  работу  (всякая
полезная работа была  "ниже  достоинства  Ларги")  и  даже  ввела  цензуру
новостей с фронта, которые могли  расстроить  мои  "деликатные  фруванские
нервы". Из всех ограничений последнее раздражало меня  больше  всего.  Это
правда, что фруванцы не любят слышать о смерти, особенно о  преднамеренном
убийстве, но они всегда были фронтовыми медиками  и  капелланами  во  всех
войнах Империи. Моя жизнь зависела от Лхарра. Мне нужно было знать, как он
себя чувствует, и никто не мог мне этого рассказать! Я знала  только,  что
много раненых прибывало в поспешно реорганизованный госпиталь.
     Наконец моему терпению пришел конец, и я отослала леди Агнес посетить
свою дочь в Кингслендском поместье, на полпути через весь экватор планеты.
Когда старая женщина уехала, я послала за Ороарком.
     Как только он вошел, я обрушила на него свой вопрос.
     - Как идет сражение, капитан?
     - Моя леди...
     - Я откладывала слишком долго, капитан. Скажите мне.
     - Сражение идет не в нашу  пользу  сейчас.  -  Затем,  как  будто  он
прочитал мои мысли: - Количество  раненых  говорит  об  этом,  Ларга.  Ваш
чувствительный фруванский желудок не перенесет всех остальных деталей.
     - Это не те новости, которые я не смогу  "переварить",  капитан.  Мои
люди работали на передовых линиях худшей войны с Террой, а затем  войны  с
Империей. Так что мы не чувствуем войны.
     Я решила посетить раненых, размещенных  в  поместье,  чтобы  рассеять
всеобщие представления о фруванской философии. К тому  же,  если  дела  на
фронте идут плохо, это надо сделать как можно скорее.
     - Если сражение идет не в нашу пользу,  тогда  я  должна  встать  под
защиту Гильдии, как приказал Лхарр. Отвезите меня в  ближайший  Гильдхолл,
капитан.
     Так как Лхарр не был убит, его  приказ  связаться  с  Гильдией  через
три-д не мог быть сейчас применен. Или я убедила себя так.
     Ороарк поклонился и начал уходить.
     - Я начну собирать свиту сейчас же, миледи, но на это  уйдет  немного
времени.
     - Свита? - Я направилась  было  поискать  свой  плащ,  но  его  слова
заставили меня повернуться к нему. - Я  одна  нахожусь  в  опасности,  как
говорил Лхарр, но не мои леди. Мы _н_е _в_о_з_ь_м_е_м_ их с собой.
     - Но вы... это против всех обычаев, чтобы женщина выезжала одна! - Он
огляделся по сторонам, как бы ища поддержки у начальства, но  в  то  время
единственным начальством была я.
     Я закрыла глаза и досчитала до десяти на трех языках. Капитан  Ороарк
подчинялся правилам поведения своего общества и  правилам  этого  Дома.  Я
открыла глаза и посмотрела  на  него.  Я  понизила  голос  и  сказала  ему
вежливо:
     - Я не хочу выезжать одна. Я хочу с вами и с  солдатами,  сколько  вы
сочтете нужным. Но я _х_о_ч_у_. Сейчас. - Я надела плащ и пошла к двери.
     Ороарк колебался только  одну  секунду  между  правилами  приличия  и
приказом Лхарра всегда сопровождать леди. Он приказал вызвать охранников и
выбрал из них себе четырех солдат.
     Вольный город Онтар начинался сразу за стенами поместья, что  удивило
меня. Из того, что я слышала раньше, я делала вывод, что Фримены  селились
как можно дальше от феодалов. Здесь был совершенно противоположный случай.
Когда я подумала об этом, я  заметила,  что  это  было  лучшее  место  для
торговли, а благородные Дома были самыми лучшими покупателями у Фрименов.
     Мы въехали в Онтар через проезд для машин недалеко от главных  ворот.
Это был значительно больший город,  чем  я  ожидала.  Машины  ехали  через
проезд очень медленно, так что у меня было много времени подумать обо всем
- о собственной  скуке,  о  женской  болтовне  и  о  войне.  Ороарк  сидел
настороженно  в  другом  конце  машины.  Я  заинтересовалась  Гильдсменом,
которого я видела во время свадебной процессии. Где я встречала  его?  Как
его зовут?
     Наконец я вспомнила. Это было Дома, на Фру, вот  где  я  его  видела.
Питер привел его на обед. И еще раз,  когда  вся  семья  ездила  провожать
Питера. Его имя было Тремо, Сэм Тремо. Здесь он  был  капелланом.  У  меня
есть с чего начать разговор с  ним,  по  крайней  мере.  Может  быть,  это
знакомство поможет  мне  сбежать?  Гильдия  всегда  строго  придерживалась
нейтралитета. А Гхарры всегда строго следили за тем, что может  женщина  и
чего не может.
     Машина пробиралась медленно через узкие  улочки  магазинов.  Пешеходы
прижимались к зданиям, чтобы не  быть  раздавленными.  Я,  очевидно,  была
единственным человеком,  который  мог  думать  так  дерзко  о  предстоящем
поступке. Эта дерзость была абсолютно не понятна ни одному Фримену.
     - Сколько нам еще ехать, Сквадмен Виттен? - спросила я шофера.
     Солдат взглянул на вывески магазинов, которые мы проезжали, и сказал:
     - Возможно, километр, Ларга.
     - Остановите машину. Мы пройдемся пешком.
     Ороарк закрыл выход рукой, как только я поднялась со своего места:
     - Ларга, это запрещено.
     - Я устала слышать, что "можно", а что "нельзя"!  -  Я  откинула  его
руку, пригнула голову под крышей машины и вышла на мостовую.
     Водитель посмотрел на Ороарка, который беспомощно пожал плечами.  Они
оставили одного солдата охранять машину и пошли со мной. Улица становилась
все более узкой и более наполненной  народом.  Много  людей  отдавали  нам
честь, снимая головные уборы. Ороарк держался рядом так близко, что я чуть
не наступала ему на ногу. Затем мы завернули за угол.
     Я отшатнулась в  страхе.  Мы  оказались  в  узком  вонючем  переулке,
заполненном трясущимися лицами и протянутыми руками: переулок был заполнен
людьми в грязных одеждах. Голоса нарастали, выпрашивая  и  требуя  от  нас
что-то. Более чем когда-либо  незнание  романского  языка  испугало  меня.
Ороарк сжал мою руку, заставляя двигаться дальше. Старые люди  и  хнычущие
дети сжимали кольцо вокруг нас. Они,  похоже,  просили  милостыню;  кто-то
стал тянуть меня за волосы.
     - Назад. Назад, - говорили солдаты, прокладывая путь через  толпу.  -
Относись к этому спокойно, Ларга. Цинн, возьми этого!
     - Накрой волосы, Ларга, - потребовал Ороарк. - Они попытаются сорвать
с тебя что-нибудь, прежде чем ты что-либо сделаешь.
     Я подчинилась немедленно. Толпа отодвигалась  назад  неохотно,  глухо
бормоча. Ороарк пихнул меня вперед из переполненного переулка. Белая линия
вокруг его губ свидетельствовала, что он с трудом сдерживал  свою  ярость.
Он очень хотел отругать меня, но это была  одна  из  вещей,  которая  была
"нельзя". Это было  бы  смешно,  если  бы  не  было  так  страшно.  Ороарк
выплеснул свою ярость на солдата, послав его назад за  машиной.  Мне  было
запрещено идти назад. Затем впереди я  увидела  красную  ракету  и  прицел
Гильдии над улицей. Я схватила Ороарка за руку.
     - Капитан, смотрите.
     - Я вижу, - резко сказал он.
     Через мгновение он яростно колотил по пластиковой двери  в  ближайшем
здании. Пока он ждал ответа, он оглядывал  все,  что  творится  на  улице.
Слуга, который подошел к двери, узнал синюю униформу. Он  приоткрыл  дверь
шире.
     - Дом Халарека. -  Портье,  носящий  красную  форму  Гильдии,  слегка
поклонился и открыл дверь шире. - Добро пожаловать.
     Ороарк приказал солдатам в синей униформе встать на  охрану  входа  в
холл. Затем он повернулся к портье:
     - Мы хотим переговорить с Первым Купцом.
     Портье пошел в огромную комнату через холл. Сэм Тремо, теперь носящий
красно-золотую униформу Первого Купца Гильдии, вышел быстро через дверь на
дальнем конце комнаты. Я слегка поклонилась, затем коснулась рукой сначала
головы, затем сердца, как это принято на Фру. Затем я сделала приветствие,
как это было принято здесь.
     - Мир вашему дому, Первый Купец.
     - Здоровья и мира, Ларга.
     Мы пожали руки. Ороарк  зарычал  от  такой  фамильярности.  Я  слегка
повернулась и положила руку на его плечо.  Я  была  удивлена,  что  Ороарк
придает такое большое значение этому ритуалу. Я не могла  понять,  почему,
но я должна была что-то сказать.
     - Капитан Ороарк, жать  руки  при  встрече  принято  на  Фру,  где  я
встретила Первого Купца много лет назад.
     Открытая враждебность исчезла с лица Ороарка, но его  настороженность
свидетельствовала,  что  он  не  изменил  своей  точки  зрения  на  ритуал
рукопожатия. Сэм наклонился через мою руку, а затем поцеловал воздух,  как
это принято у Гхарров, чтобы ублажить Ороарка. Затем он отступил  назад  и
посмотрел на меня.
     - Доброго здоровья, Жанна Верлит.
     Знакомый фруванский ритуал и речь, хотя и с акцентом, характерным для
Ригеля-4, чуть не заставили меня заплакать от нахлынувших воспоминаний.
     - Доброго здоровья, Первый Купец. Не...
     Ороарк сделал предупреждающее движение. Я хотела расспросить о  доме,
семье и...
     Но мне было разрешено прийти получить протекцию Гильдии.  Я  неохотно
стала снова говорить на штернланге, на языке, который понимал капитан.
     - Мой лорд просил меня искать защиты Гильдии, если он будет убит. Как
мне сказали, сражение идет с большими неудачами для нас,  и  мой  лорд  не
верит Совету, что он сможет защитить меня.
     Лицо Сэма помертвело:
     - Вы пришли сюда за этим?
     - Я думала... - я отчаянно искала  правдоподобное  объяснение  нашего
прихода. - Существует шпионаж в Доме, Первый  Купец.  Я  боюсь,  что  если
шпион перехватит сообщение, то он найдет некоторый способ прервать связь с
внешним миром.
     Сэм медленно кивнул. Он собирался принять объяснение.
     - Вы сильно рисковали из-за простой вещи. Вам достаточно было  только
попросить. Без предварительной подготовки. Без бумажной волокиты.
     - Это действительно все, что я должна была сделать? Позвонить?
     - Это все. Если ваш муж погибнет, все  ваши  местные  права,  включая
гражданство, кончаются (если у вас нет детей). Всем  остальным  занимается
только Гильдия. Это единственный шанс для вас спастись в этом мире.
     Единственный шанс. Это лучшее, на что  я  могла  надеяться.  Я  могла
положиться на репутацию Гильдии,  даже  если  следующий  лорд  Халарек  не
допустит ни одного из Гильдии в наше поместье. И кто может быть  следующим
лордом?
     Я не хотела думать об этом. Я также не хотела еще раз возвращаться  в
Онтар. Возможно, Сэм что-то слышал от моей  семьи.  Наверняка,  даже  если
письмо, которое я писала, не прошло через его руки, Сэм сказал бы им,  где
я нахожусь. Он видел меня в свадебной процессии. Он знал  Питера.  Он  был
капелланом и часто приносил  родственникам  плохие  вести.  И,  наверняка,
сказать, где находится жертва похищения,  не  может  рассматриваться,  как
прямое вмешательство в дела Старкера-4 с точки зрения начальства  Сэма.  Я
постаралась заставить забыть жалость к себе, что  никто  из  тех,  кого  я
люблю, не знает, где я нахожусь.
     - Все ли в порядке в  моей  семье?  Как  они  восприняли  известие  о
похищении?
     - Я этого не знаю, Ларга. Но возможно...  -  Он  порылся  в  карманах
своего плаща. - Это пришло на прошлой неделе. Обычно Фрем Вейсман получает
почту. Но, конечно, вы...
     - Сэм!
     Он посмотрел, вздрогнув, и не закончил предложение.  Если  бы  Ороарк
узнал, что я посылала письмо, то его долг был бы сообщить об этом  Лхарру,
и тогда... Я почувствовала дрожь в теле от страха. Я не  понимала  раньше,
что посылка письма может рассматриваться как измена. Но Сэм должен был,  и
Вейсман, который его доставлял, тоже должен был. И  если  Лхарр  обнаружит
это, если кто-то обнаружит это, то клевета лорда Ричарда об  измене  стала
бы правдой.
     - Хорошо, - сказал Сэм. - Когда  я  попросил  Вейсмана  об  этом,  он
сказал, что он будет слишком занят несколько дней.
     Сэм пожал плечами и передал мне объемный пакет,  адресованный  Лхарру
Карну Халареку, со знакомым маминым почерком. Я начала открывать  его,  но
вспомнила вовремя  один  из  уроков  леди  Агнес:  я  должна  подождать  и
прочитать его перед моими леди, если я не хочу  серьезно  повредить  своей
репутации.
     -  Кто  может  представить,  как  может   навредить   неблагоразумный
поступок, - говорила леди Агнес сурово.
     И что могла бы сказать леди Агнес, если бы она узнала,  что  я  почти
открыла письмо с именем Лхарра  на  нем?  Возможно,  с  нею  случилась  бы
истерика. Слава богу, она уехала.
     Я была возмущена  тем,  что  нельзя  читать  письма,  пожимать  руки,
говорить на иностранном языке с человеком, который не является моим мужем,
поэтому я продолжила разговор с Тремо на фруванском языке.
     - Сэм, есть ли у Гильдии устройства для перевода?  Я  страшно  боюсь,
что не знаю романского языка. Это ужасает меня, Сэм.
     - Они могут прибыть на следующем корабле, Ларга.
     - Хорошо. Закажите их. Я страшно боюсь.
     Ороарк переступил с ноги на ногу и прокашлялся. Он сказал  внятно  на
штернланге:
     - Вы должны говорить так, чтобы я  понял  вас,  Ларга.  Вы  нарушаете
правила, беседуя с человеком в частном порядке.
     Я почувствовала себя связанной со всех сторон. Правила, ограничения.
     - Правильно. - Я задыхалась. - Я не говорю с глазу на глаз,  -  резко
сказала я. - Вы здесь, Сквадмен Виттен за дверью, портье,  который  пустил
нас...
     Лицо Ороарка выражало непоколебимость,  ставшую  хорошо  знакомой  за
последние две недели.
     "Бедный  мальчик",  -  подумала  я.  Я  всегда  была  шокирована  его
примитивным представлением о порядочности.
     - Лхарр не разрешал оставлять вас одну, даже если вы  настаиваете  на
этом, моя леди.  Я  вынужден  вернуть  вас  назад  в  поместье.  -  Ороарк
подступил ближе, решительно настроенный.
     Он явно намеревался сделать это. Я должна была  убедить  его,  что  я
буду осторожной,  или  больше  не  будет  никакого  шанса  переговорить  с
Гильдией.
     - Я не собираюсь делать секреты, капитан. Я хочу  говорить  на  своем
родном языке. Было бы вам приятно, если вы больше никогда не  слышали  или
не говорили на вашем романском языке? - И я действительно хотела  говорить
на своем фруванском. Боже мой, я действительно хотела!
     Лицо Ороарка стало еще более неумолимым:
     - Вы должны говорить с Гильдсменом на штернланге,  на  романском  или
вообще не разговаривать, моя леди.
     Я изобразила в своем голосе весь холод, какой могла:
     - Но в чем вы подозреваете меня, капитан Ороарк?
     Молодой  человек  сильно  покраснел,  и  я  пожалела,  что  так   его
оскорбила. Я слегка коснулась его руки.
     - Я извиняюсь, капитан. Я знаю, что вы только выполняете  свой  долг,
но кто расскажет об этом?
     Ороарк кивком головы показал на дальние двери.
     - Может быть, гвардия Гильдии. Или один из наших людей.  Или  портье.
Он живет не так хорошо, и, может  быть,  он  хочет  заработать  деньги  за
донос.
     Я вздохнула. Возможно,  что  он  был  совершенно  прав.  Вокруг  меня
постоянно были  люди,  которые  охраняли,  наблюдали,  слушали,  возможно,
шпионили для Лхарра или для его врагов. Лхарр упомянул о  шпионе  в  своем
доме, когда умер лорд Николас. Я уступлю на  этот  раз.  Я  повернулась  к
Первому Купцу:
     - Я надеюсь увидеться с вами скоро, Сэм.
     Сэм низко поклонился.
     - Господь с вами.
     - И в вашем доме, - ответили я и Ороарк, как это принято у Гхарров.
     Сэм ждал вежливо, пока мы не дойдем до двери, чтобы выйти из комнаты.


     Я ждала очень долго, чтобы остаться  одной  и  прочитать  письмо.  Но
упрямство Ороарка в Гильдхолле напомнило мне, что нарушение обычаев  может
быть очень опасным  в  этом  мире.  Чтобы  избежать  искажений  того,  что
написано в письме, от моих болтливых подружек, я также  попросила  Фримена
Орконана и Вейсмана присоединиться к нам в моих покоях. Я читала медленно,
переводя слова с фруванского на штернланг, потому  что  только  этот  язык
воспринимал мой транслит.  Я  опускала