раза. Молитвы. Они переглянулись.
     - Во имя прибытия в первый день? - спросил Ник.
     Карн кивнул.
     - Неплохая идея, особенно для меня. Свободные  значительно  набожнее,
чем самые религиозные Дома.
     Карн отвернулся от  весеннего  вечера  и  не  торопясь  направился  к
лестнице.
     - Встретимся здесь позже.
     Ник спускался один. Не нужно,  чтобы  наследника  одного  из  Девятки
часто видели в обществе торговца.
     Карн стоял в церкви с остальными Свободными.  Ник,  пришедший  позже,
прошел на место, оставленное для опоздавших. Когда началось  благодарение,
они выскользнули.
     Они остановились под лестницей.
     - Я думал, - сказал Ник. - Служба - на удивление отличное  место  для
размышлений. Может быть, мы на ложном пути. Может быть,  Ричард  вовсе  не
живет в этих комнатах на втором уровне,  пока  кто-либо  из  администрации
Совета не прибывает с визитом.
     Карн носком ботинка чертил круги. Раздавалось легкое шуршание.
     - Аббат не должен был пренебрегать приказами Совета до такой степени.
- Он поднял глаза.
     Ник встретился с ним взглядом.
     - Правда? Ричард мог сделать это политически  и  финансово  выгодными
Аббат не глуп. Мы обнаружили его двойные стандарты только из-за той  роли,
которую здесь играем. Я уверен, что никто не подозревает о различиях между
Девяткой и остальными, кроме аббата  и  нас.  Известен  хотя  бы  один  из
Девяти, у кого друг - Свободный?
     Карн покачал головой.
     -  Так  ты  полагаешь,  Ричард  содержится  где-то  вдали   от   всех
обитателей, чтобы особые условия его пребывания не были обнаружены?
     Ник утвердительно кивнул.
     - Священник, возможно, вносит и выносит еду и все необходимое  в  эту
комнату на втором этаже, будто Ричард действительно там, так же точно, как
кто-то делает это для вас в Онтаре. Возможно, плата за молчание священника
просто дополнительная еда. Аббат на нее не слишком щедр,  если  судить  по
ужину.
     - Мы искали Ричарда везде, проверим внизу?
     Они побежали вниз.  На  следующем  этаже  коридор  расходился  в  две
стороны.
     - Разделимся? - Голос Ника прозвучал неуверенно. Если Ричард живет  с
такими нарушениями приговора, о каких говорил Дюваль, всякий, кто раскроет
это, попадает в опасное положение. Он покачал головой.
     - Я не хотел бы столкнуться с солдатами Харлана в одиночку. Даже  как
Свободный Карш.
     Ник направился влево. Двое  мужчин  дошли  до  первого  поворота,  не
увидав ничего, кроме света, пробивавшегося из-под двери.
     - Похоже на склады, - сказал Карн, когда они остановились на  углу  и
посмотрели вдоль другого коридора, похожего на оставшийся позади. -  Нужно
много провизии, посуды и белья, чтоб содержать что-то такое же большое.
     Ник пожал плечами.
     - Я не знаю. Дядя Эмиль и его сенешаль занимаются этим в доме.
     На третьем повороте  они  обнаружили  лестницу  вниз.  Они  постояли,
прислушиваясь. Снизу не доносилось ни звука.  Они  переглянулись  и  стали
спускаться.
     Лестница привела их в длинный холл. В конце холла, в углу,  появились
слабый свет и шум. Они двинулись туда. К их  удивлению  холл  не  повернул
там, где им показался  угол.  Он  уходил  влево  и  прямо  в  темноту,  но
деревянный брус преграждал проход. Шум доносился из  освещенного  дверного
проема в середине  левого  коридора.  Двое  мужчин,  одетых  священниками,
стояли у двери.
     - Они  одеты  священниками,  -  прошептал  Ник,  -  но  я  даю  сотню
гильдкредитов, что они вооружены. Как  они  стоят!  Ни  один  штатский  не
сможет стоять так смирно и прямо.
     Сердце у Карна екнуло. Солдаты  и  переодетые  -  все  равно  солдаты
Харлана. Значит, Нику не удастся узнать, что происходит. Ни один солдат не
даст пройти другу заклятого врага своего хозяина. "Друг моего врага -  мой
враг". Если им надо доказать, что Ричард живет  вне  заключения,  если  им
надо доказать, что свет и праздничный шум  вокруг  Ричарда,  тогда  должен
туда идти он, Карн.
     Его сердце забилось сильней. Ладони взмокли. У Ричарда острые глаза и
острый ум.
     Достаточно ли коричневых линз, чтобы провести его? Карн обтер  ладони
о штаны. Ричарда надо остановить. Он может узнать Карна,  но  Карн  должен
рискнуть. Он подумал о разоблачении, о возможной смерти,  о  гибели  Дома,
если Ричарда не остановят. Он снова вытер ладони и пошел на свет.
     Рука Ника схватила его, останавливая.
     - Куда тебя черт несет! -  он  проворчал,  слова  звучали  острее  от
шепота.
     - У меня нет шанса иметь наследника  год,  а  может,  и  больше.  Кит
родила одного и может родить другого за это время, но она в руках Харлана.
Для Халарека  важно  знать,  что  контроль  этот  именно  Ричарда.  Дюваль
говорит, что так оно и есть. Если это правда, кто-то должен положить этому
конец, доложив Совету о происходящем.
     - Итак, Лхарр Халарек готов отправиться в логово Харлана? Ты сошел  с
ума!
     Карн возразил:
     - Я Ольдермен Карш из Йорка. Я смогу  пройти  хотя  бы  так.  А  тебя
узнают сразу же. Ты никогда не  войдешь.  Если  только  отделаешься  этим.
Кроме того, ты единственный наследник Дома.
     - Карн... - Ник шагнул вперед.
     Карн тяжело взглянул на него.
     - Для меня риск меньше. Никто среди Девятки не разглядывает Свободных
пристально. - Карн отвернулся. - Кроме  того,  я  хочу,  чтоб  ты  доложил
Совету, если меня разоблачат. Если я узнаю, что там происходит...
     Ник попытался еще раз.
     - Думаешь, Ричард тебя не узнает?
     - Я не собираюсь приближаться к нему, даже чтобы он меня заметил...
     И в этот миг они вздрогнули от  пронзительного  женского  крика.  Оба
прижались к стене, чтобы их не заметила стража. Смех последовал за криком.
Карн жестом приказал Нику оставаться на месте, а сам двинулся вдоль  стены
к свету. Стражники были выбиты из  своей  неподвижности.  Через  несколько
мгновений женщина в шелковом прозрачном платье вышла к стражникам, вручила
им огромную бутылку и вернулась в комнату.
     - Ангелы!.. - Ник не мог больше вымолвить  ни  слова.  -  Женщина,  -
выдохнул он, - в Бревене! Дюваль прав больше, чем мне хотелось бы!
     - О боги. Дюваль был прав. - Совет скорее поверит одному из  Девятки,
чем Свободному. Карн знал,  что  одним  из  Девятки  должен  быть  он.  Он
собрался с духом и пошел вперед, пытаясь казаться  уверенным.  Он  никогда
раньше не шел навстречу такой опасности без оружия. Никогда.
     Когда он дошел до  стражников,  он  скинул  капюшон,  открывая  цвета
Йорка. Стража обыскала его и, не найдя оружия, пропустила.
     Карн  отметил  про  себя,  что,  очевидно,  не  каждый  из  прибывших
обыскивается во дворе.
     У дверей двое молодых людей растянулись на полу. Они пили  что-то  из
кожаного бурдюка и громко смеялись. Одним из них оказался  брат  Бенжамин.
Снова появилась женщина. Она склонилась к  ним  и  предложила  закуски  на
подносе, демонстрируя  при  этом  себя  с  наибольшей  обворожительностью.
Выпрямившись, она заметила Карна  и  одарила  его  широкой  улыбкой.  Пять
лучиков звезды профессионалки сверкали на грудной косточке, золотой звезды
высшего класса.
     Карн не ответил на улыбку. Он не Мог. Если верить Дювалю, эту  судьбу
Ричард готовил для Кит, будто она была простой шлюхой, а затем  вернул  бы
ее семье. Возможно, он зайдет так далеко, что  отметит  ее  звездой.  Было
трудно поверить, что он решится на  это,  но  он  всегда  превосходил  все
ожидания, даже самые смелые.
     Карн почувствовал слабость. Если Дюваль  не  предупредил  бы  Ника  о
Ричарде, что бы произошло? У Кит  девочка.  Что  еще  задумал  Ричард?  Он
ничего  не  выяснит,  стоя  на  месте.  Он  должен  показать  Совету,  что
действительно происходит в Бревене.



                                    10

     Я спокойно лежу в постели и слушаю осторожные движения леди Агнес  за
занавесом кровати. Она старается не шуметь, но подметки ее туфель  хлопают
по каменному полу, когда она кружит по комнате. Она появилась за неделю до
рождения малышки Нарры и была счастливым даром. Я никогда не  думала,  что
увижу  ее   при   таких   обстоятельствах.   Для   нее   я   всегда   была
девчонкой-сорванцом, но ее безукоризненное  следование  правилам  приличия
сделало  ее  идеалом  в  глазах  Одоннела.   Все   на   Старкере-4   знали
безупречность манер и чувство такта леди Агнес. Она была  примером  дуэньи
всем родителям. Никто, кроме Халареков, не мог бы  предположить,  что  она
хоть чем-нибудь поможет мне в  побеге  из  тюрьмы.  Это  тюрьма.  Эннис  -
хороший муж и отец, и никто не относился ко мне  скверно,  но  я  не  могу
покинуть свои покои, даже пойти в зал к Эннису.
     Даже если бы я смогла, нет никакого шанса сбежать из Дома  Одоннелов.
Нет никакого шанса сбежать из любого  Дома  без  помощи  извне.  Абсолютно
никакой. Даже война более сотни лет назад не смогла разрушить ни  один  из
Домов. Как сможет мой брат или какой-то отряд надеяться  проникнуть  туда,
куда не смогли добраться бомбы?
     Я слышала, как леди Агнес опустилась в кресло рядом с кроватью.  Стул
скрипнул, и я услышала легкое бормотанье,  которое  она  всегда  издавала,
подымая малышку. Роды были тяжелыми, но леди Агнес говорила мне,  что  так
бывает всегда с первым ребенком. Но я все еще слишком усталая.
     Засыпаю. Я сплю одна и подолгу, с тех пор как появился  малыш.  Эннис
спит в покоях напротив. Он считает, что моему телу нужен покой  и  лечение
прежде,  чем  мы...  Открываю  глаза,  леди  Агнес   меня   будит   легким
потряхиванием. Она подает мне Нарру, и я укрываю ее одеялами, чтоб она ела
в тепле.
     Леди Агнес отдергивает занавески и велит подавать обед.  Когда  Нарра
засыпает, леди Агнес забирает ее  у  меня,  пеленает  ее  и  укладывает  в
изысканную колыбель, которую сделал Эннис. Эта  чудесная  колыбелька  была
свидетельством того, что он действительно хотел ребенка, когда говорил  об
этом.
     Леди Агнес  подходит  к  кровати,  подавая  мне  платье  так,  что  я
проскальзываю в него и уже не мерзну во время туалета. Ее доброта вызывает
у меня слезы. В эти дни слезы быстро и часто наворачиваются на  глаза.  По
словам леди Агнес, это тоже дело обычное у молодых мамаш. Мне  неловко  от
ее  доброты.  Жизнь  женщин  Девятки  тяжела,  и  леди  Агнес  старательно
выполняет свое попечение. Доброта, особенно у  леди  Агнес,  редко  длится
долго.
     - Катрин, к вам скоро прибудет гость, - голос леди Агнес очень тихий.
- Фрейлина, которую посылает вам лорд Карн, появится здесь через час.
     Новость ошеломила меня сначала.  Две  огромные  уступки  от  Одоннела
меньше, чем за две недели. Леди Агнес, а теперь и фрейлина -  это  больше,
чем я могла бы предполагать. Уступки были не нужны Эннису. То, что у  меня
есть компаньонки теперь, гораздо важнее, чем соображения Одоннела. В конце
концов, я жду гостью! Она станет  моей  фрейлиной,  если  понравится  мне.
Может быть, подругой, ведь леди Агнес никогда ею не сможет стать.
     Холодной водой в лицо, щеткой по волосам. Коса не  такая  изысканная,
как делали Тамара или Донна. А леди Агнес и  вообще  не  умеет  этого.  На
завтрак я выбрала хрустящий хлебец с маслом и огромный  оранжевый  плод  и
села на кровать закусить.
     - У вас будут крошки на  простынях,  -  заметила  леди  Агнес,  глядя
поверх вязания.
     Я представила себе  новую  фрейлину.  Выше  меня,  благородная  дама,
знающая толк в тканях, прическах и всех необходимых работах из-за семейной
трагедии или расточительности мужа. Карн знает, как  важна  для  меня  моя
внешность. Он был почти в шоке от того, как я выглядела на свадьбе.  Эннис
делал все, что мог, чтобы помочь, но его помощь, кроме зеркала,  вовсе  не
была помощью. (Если знатная дама почти не знакома с такими вещами, то  как
ничтожно знаком с ними дворянин?) Дом Энниса и Дом  Одоннела  были  просто
невежественны в этих вопросах гардероба и причесок. Они  ничего  не  могли
предоставить, кроме этого ужасного свадебного платья.
     Послышались голоса за дверью. Она открылась,  и  стражник  поклонился
молодой женщине, пропуская ее в комнату. За ней шел сенешаль Одоннела.  Он
поклонился, но прежде, чем успел вымолвить  хоть  слово,  молодая  женщина
склонилась в реверансе.
     - Мир этому дому, миледи, - проговорила она.
     - И вашему, - отвечала я ей.
     - Позвольте, я представлю вам Адриану  Дюваль  из  Льюиса,  -  сказал
сенешаль.
     Молодая дама снова  поклонилась,  медленно  и  грациозно.  Затем  она
поднялась, откинула волосы со лба и улыбнулась широкой, сердечной улыбкой.
     - Я очень рада видеть вас, леди Катрин. Ваш брат много говорил мне  о
вас. - Ее голос был сиплым и слабым. - Я хорошо рассказываю то, что  было,
и придуманное, я знаю толк в одежде и прическах, чтобы быть  модной.  Лорд
Карн сказал, вам это необходимо.
     Я почувствовала, что  леди  Агнес  нахмурилась.  Ее  представления  о
стиле, даже ее понятия о правильных темах дамской беседы,  были  взглядами
старшего поколения. Карн просто констатировал о моем облике. Чувство стиля
Адрианы   Дюваль   показывало   ее   платье.    Вишнево-красное    платье,
соответствующее указаниям Домов о скромности одежды, не открывало кожи  ни
на груди, ни на шее.  Сидело  оно  безукоризненно  и  несомненно  шло  ей.
Ожерелье  и  серьги,  которые  она  выбрала,  соответствовали   одежде   и
обстоятельствам, которыми было в основном  интервью  о  службе  в  знатном
Доме. Маленькое зеркальце висело на ленте, закрепленной на поясе, как дань
последней моде, за которой я не могла следить последние месяцы.
     Мне понравился ее голос,  ее  стиль,  ее  манеры.  Ее  теплота  будет
приятным  контрастом  строгости  леди  Агнес.  Кроме  того,  Адриана  была
свободной женщиной. Я не должна буду следить каждую минутку  за  тем,  что
говорю, чтобы защитить свой Дом от сплетен, которые она принесет своим.  А
умение рассказывать сделает времяпровождение после ужина  более  приятным.
Вечера были удручающими. Леди Агнес не знала других  историй,  кроме  тех,
что рассказывают людям до двенадцати. Одоннел не позволял ей ни писем,  ни
три-д, а книги были редкостью. Рассказы  были  обычным  занятием  в  Домах
после ужина. Я была удивлена, что и Свободные этим развлекаются.
     Очень необычно, что свободная женщина служит в  знатном  Доме.  Я  не
припомню, чтобы встречалась со свободной женщиной прежде.
     Я повернулась к сенешалю с улыбкой.
     - Благодарю вас. Передай господину, что фрау Дюваль мне  подходит.  -
Он с поклоном удалился.
     - Мой чемодан! - прокричала ему Адриана. Она обернулась с  улыбкой  и
вручила мне записку. - Я была оптимистична насчет службы и взяла  с  собой
кое-что.
     В  записке  говорилось:  "Мой  отец  и  ваш  брат   преследуют   одни
политические цели. Мой отец - член Совета от Льюиса. Вы встречались с  ним
на своей свадьбе. Я  могу  служить  связной  или  разведать  кое-что.  Это
намерение моего отца. Уничтожьте записку".
     Я взглянула на Адриану. Ее глаза быстро оглядели комнату. Вопрос  был
понятен: есть ли подслушивающие устройства? Были ли они? Я не думала,  что
были. То, что шпионили некоторые слуги, я не сомневалась. Кое-кто из наших
тоже.
     Внешняя стража, ворча, тащила огромный кофр.  Его  поставили  посреди
комнаты. Адриана вручила каждому мужчине по монете. Она оглядела  комнату,
пока дверь не захлопнулась за ними. Затем она стянула перчатки.
     - Где я могу расположиться?
     Я указала на альков, который она могла разделить  с  леди  Агнес.  Он
отделялся от комнаты тяжелой драпировкой. Она  распаковала  багаж  и  села
писать письмо. Она приложила печать и позвала стражника, чтобы он  передал
это посыльному. Мое сердце замерло. Мог быть кто-нибудь  так  глуп,  чтобы
догадаться послать письмо из моих покоев куда-нибудь за пределы Одоннела -
Харлана? Гаррен Одоннел не даст и слову о ребенке вырваться, пока  он  сам
не будет готов объявить о ее рождении. Он может убить Адриану  за  измену,
за шпионаж, за любое  преступление,  которое  ему  пригрезится,  если  она
испортит его тщательно подготавливаемое сообщение. И  когда  Ольдермен  из
Льюиса обнаружит ее смерть, будет слишком поздно.
     - Я обещала отцу написать, как только приеду, о  своем  благополучном
прибытии, - сказала она явившемуся на ее звонок человеку. Ее  манеры  были
наивными, как у девочки.
     Стражник глянул на Адриану со злостью и потребовал открыть записку  и
прочесть ему.
     - Вы не умеете читать? - спросила она сладко. Он отвесил ей пощечину.
     - Женщины знают свое место в _э_т_о_м_ Доме! - заорал он. - Читай!
     Адриана посмотрела на него удивленно и послала  такой  правый  ему  в
челюсть, что он зашатался. Он ударил бы ее еще  раз,  но  я  встала  между
ними, и он не посмел ударить меня.
     В Халареке такого стража наказали бы  (во  времена  моего  отца)  или
изгнали из владения без рекомендации (метод  Карна),  что,  пожалуй,  было
хуже. В Одоннеле, если бы не защита Энниса, мы, женщины, заплатили  бы  за
такую выходку Адрианы и мое вмешательство.  Похоже,  Адриана  не  понимала
этого или, хотя бы, не показала страха. Она надломила печать, прокашлялась
и начала читать.
     - Дорогой отец, я благополучно прибыла в Одоннел и встретилась с леди
Катрин. Я представилась, как ты советовал мне,  сделав  особенно  глубокий
реверанс для миледи. Платье, в котором я появилась, в отличном  состоянии,
как ты помнишь, оно из специальной ткани. Я напишу позже о  том,  как  мне
понравится здесь. Твоя любящая дочь, Адриана.
     Солдат смотрел разочарованно. Я  облегченно  вздохнула.  Письмо  было
написано, казалось, балованным ребенком. Адриана разглядывала стражника, и
мне показалось, что усмешка злорадства пробежала по ее лицу. Она  смотрела
ему прямо в глаза. Это был взгляд уверенной и защищенной женщины.
     - Я живу здесь под  защитой  Совета,  префект  и  Лхарр  Гаррен  дали
разрешение мне писать отцу, когда  я  захочу,  лишь  бы  это  не  касалось
политики и не нанесло ущерб Дому Одоннела. Вы видели письмо. Мой отец ждет
его через три дня. Это дает вам время показать его Лхарру  Одоннелу,  если
вы должны это сделать.
     Стражник сжал губы. Могу поспорить,  он  хотел  показать  это  письмо
Одоннелу, но теперь это не имело смысла.
     - Лорд Эннис узнает у Фрема Дюваля  через  три  дня,  получил  ли  он
письмо, - добавила я для полноты.
     Я  посмотрела  на  платье,  которое  было  темой  письма.   Это   был
высококачественный шелк, только  и  всего.  Я  слегка  коснулась  пальцами
рукава. Ничего особенного не было.
     Это был код! У нее заготовленный код о  платье.  Было  бы  в  ужасном
состоянии вместо "особенного", если бы ребенок умер. Оценка моего союза  с
Эннисом, как "уникальной мастерской", показалась мне забавной.
     Как мне проявить свое понимание и признательность? Но мне не пришлось
этого делать. Она подошла ко мне и заключила в свои объятия. Я тоже обняла
ее. Она отступила и занялась своим дорожным туалетом.
     Адриана быстро вошла в мою жизнь в Доме Одоннела. Она передвигалась с
ленивой грацией, но за этим спрятался острый и быстрый  ум,  как  доказало
письмо. Она была добра с Эннисом, любила ребенка, училась у леди Агнес  ее
совершенствам.  На  самом  деле,  ее  могло  описать  только  одно   слово
"самообладание".
     Адриана принесла надежду. Моя жизнь в Одоннеле была мирной, я уважала
и любила Энниса, но я не хотела смириться с тем,  что  мой  ребенок  будет
воспитан врагами. С возможностью Агнес  писать  письма  я  смогу  передать
Карну важные сведения. Она одна была моим утешением.
     Я должна была знать, что такое  спокойствие  не  может  быть  вечным.
Адриана была у нас уже месяц, когда Эннис разбудил меня ранним утром.
     - Слушай, Катрин, - прошептал он, - Гаррен говорит, что тебе придется
уехать через день или два. Он не сказал куда, но он сказал, что не думает,
что я захочу поехать. Он знает, я люблю тебя. - Он уронил  го