ое дыхание.  Облака,  еще  гуще,  чем  вчера,  закрывали  небо.
Солнце, вероятно, уже взошло, хотя  было  еще  очень  рано.  Однако  я  не
замерзла, но причину этого поняла только поднявшись - два плаща сползли  с
моих плеч.
     - Мой господин, -  сказала  я  с  мягким  укором.  -  Вам  ведь  тоже
необходим отдых.
     Он на мгновение поднял на меня виноватый взгляд.
     - Я... мне нужно было о многом поразмыслить. Я рано проснулся.  -  Он
посмотрел вдаль, в пустыню. - Кроме того, ходьба согревает.
     Его дрожь и руки, красные от холода, говорили о другом, но я пощадила
его гордость. Я подошла к нему и накинула плащ на его плечи.
     - Благодарю вас за доброту, мой господин. -  Он  повернулся  ко  мне.
Долю секунды его руки задержались на моих плечах. Он  погладил  рукой  мою
щеку, потом, закусив губу, отвернулся.
     - У нас есть еще шоколад, Ларга? - Его голос был ледяным, как  воздух
этого утра. Я порылась в вещевом мешке и  нашла  один  кусочек.  Без  слов
протянула ему половинку. Засунув ее в рот, он  долго  смотрел  на  дорогу,
оставленную позади.
     - До рассвета я видел огонь в горах, - сказал он наконец. - Вероятно,
Харлан. Наблюдатели были бы осторожнее. -  Он  сложил  ладони  ковшиком  и
подул на суставы, чтобы согреть их. - Люди Харлана не  пойдут  за  нами  в
пустыню. Ричард просто хочет удостовериться, что мы оттуда не выйдем.
     Я посмотрела на него с удивлением.
     - Разве они смогут?
     - Если Ричард этого захочет. Если ему понадобится,  он  может  нанять
достаточно людей, чтобы окружить всю пустыню.
     - Но... - мне представилась вся эта необъятная пустыня.
     Гнев и отчаяние вспыхнули на его лице.
     - А я сделал все, что мог, чтобы внести свою долю в сторожевую службу
Совета.
     Он вытащил компас, взглянул на  него,  некоторое  время  рассматривал
гору позади нас, затем, повернувшись, стал вглядываться в  тронутую  инеем
серо-коричневую даль пустыни. Извлек  из  мешка  заряд  и  вставил  его  в
станнер. Поднял мою котомку и помог надеть ее. Она теперь оказалась легкой
- только несколько пар носков, перчатки, нож, спички - то,  что  могло  бы
уместиться в карманах, если бы они у меня были. И все же,  хотя  груз  был
невелик, каждый мускул онемевшей спины,  плеч,  ног  стонал  при  малейшем
движении. Неожиданно для себя я пошатнулась. Хотя я сразу же  выпрямилась,
у меня не было уверенности, что ноги выдержат нагрузку.  Они  распухли,  и
острая пульсирующая боль пронизывала их. Но я молчала - у Карна и так было
слишком много забот.
     Но молчание уже не помогло. Карн опустил свой  мешок.  Было  заметно,
как ему тяжело. Я подумала, сколько же ему удалось поспать.
     Он снял мою поклажу, стал перебирать вещи.
     - Мой господин. Карн. Оставьте это. Вам и так тяжело. Я справлюсь.
     - Не спорь, - бросил он.
     Он опорожнил мой мешок. Пластик, из  которого  он  был  сделан,  Карн
приспособил под капюшон, который бережно водрузил мне на голову и подвязал
бечевкой, лежавшей у него в кармане. Прогремел гром. Карн еще раз осмотрел
свой груз и снова  двинулся  к  реке,  едва  заметной  зеленоватой  линией
видневшейся вдали.
     Мы шли сквозь хрупкий серый кустарник  и  редкие  кочки  прошлогодней
высохшей травы. Плоская бесформенная пустыня протянулась во все стороны от
нас. Черная туча, нависшая над нами, разразилась молнией, и  полил  дождь.
Он обрушился на иссушенную почву, на островки льда, прибивая к земле серый
кустарник и хрупкую  траву.  Мы  продолжали  идти.  Не  оставалось  ничего
другого,  некуда  было   прятаться,   нечем   защититься.   Только   когда
исхлестанная дождем темнота  поглотила  наш  ориентир,  Карн  остановился.
Пытаясь защититься от немилосердного напора дождя, я приблизилась к Карну.
Он обхватил меня рукой, прижал к себе.
     Дождь кончился так же внезапно, как  и  начался.  Облака  стали  чуть
реже, бледное светлое пятно появилось в той стороне, где должно было  быть
солнце. Справа  от  нас  на  сером  фоне  отчетливо  выделялись  крошечные
деревца, росшие по берегу реки.
     Муж кивнул в их сторону:
     - Еще час-полтора, - он ободряюще улыбнулся, - выше нос.  -  За  этим
последовал легкий поцелуй.
     Для поддержания духа, подумала я.
     Однако нам понадобилось еще почти три часа, чтобы добраться  до  этих
деревьев, и без помощи Карна у меня не хватило бы сил. Говоря  по  правде,
последний километр или около того он буквально тащил меня на себе.
     Было раннее утро,  тонкий  слой  льда  сковал  речные  затоны,  дождь
прекратился совсем. Карн усадил меня  на  большой  плоский  камень  и  без
лишних слов стащил с меня башмаки. У него перехватило дух от того, что  он
увидел.
     - Жанна! Твои ноги. -  Осторожными  пальцами  он  снял  окровавленные
чулки. - Ты давно так идешь?
     - С прошлого утра.
     Он укоризненно посмотрел на меня, но ничего не сказал. Он  обмыл  мои
ноги обжигающе холодной речной водой и укутал их в пару сухих носков. Хуже
ледяной воды оказался невыносимо жгучий антисептик, который Карн извлек из
кармана. Я закусила губу, чтобы не закричать, но не смогла удержать  слез.
Раны он перевязал лоскутами от моей нижней юбки, оторванными от ее верхней
части, не запачканной землей. Покончив с  перевязкой,  он  натянул  сверху
пару собственных носков и устремил на меня долгий внимательный взгляд.
     - У вас сильный характер, моя благородная супруга, сильнее даже,  чем
я мог предположить. Я не уверен, что смог бы проделать такой путь в  таком
состоянии.
     Он быстро отвернулся и через мгновение  исчез  за  деревьями.  Прошло
довольно много времени, прежде чем он появился вновь  с  вязанкой  мокрого
хвороста, на которой лежали тушки двух зверьков с короткой серой шерстью и
хоппер. Он развел огонь и тотчас принялся за разделку добычи, стараясь  не
повредить шкурки. Потом он насадил хоппера на вертел и, пока  он  жарился,
отскоблил его шкуру и растянул ее на распорках. Казалось, что  его  совсем
не беспокоит столб дыма, который выдавал наше укрытие.
     Мы молча поужинали и так же молча Карн отнес меня на ложе, которое он
устроил из молодых веток, покрыв их своим плащом. Я легла, и он  аккуратно
укрыл меня моим плащом. После этого он поднялся и повернулся прочь.
     - Но вы?
     Он покачал головой.
     - Со мной все в порядке. - Он уселся на камень и в  отблесках  костра
стал устраиваться ко сну.
     Он не хотел ложиться со мной, подумала я. Конечно, эта нелепая  ссора
по поводу нашего путешествия все еще стояла между нами. Была ли его  ласка
там, в горах, только следствием отчаяния? Или жалости? Даже если его  гнев
еще не утих или он чувствует себя  оскорбленным,  чтобы  хотеть  спать  со
мной, у него должно хватить здравого смысла, чтобы  постараться  сохранить
тепло.
     Каковы бы ни были причины, я понимала, что к утру с ним будет  далеко
не все в порядке. Было уже слишком холодно, чтобы спать  не  укрывшись,  а
будет еще холоднее. Вчера я попыталась обратиться к  его  рассудку,  чтобы
убедить его лечь со мной. Сегодня я попытаюсь обратиться  к  инстинктивной
потребности мужчины Старкера-4 защищать их слабых и бестолковых женщин.
     - Но со мной  не  все  в  порядке,  мой  господин  Карн.  Пожалуйста,
обнимите меня. Согрейте меня. - Я подняла полу  плаща  и  свободной  рукой
стала расстегивать куртку.
     Мой господин долго сидел, не шевелясь. Потом медленно подошел ко мне,
расстегивая на ходу свою куртку. Он лег,  укрывшись  краешком  плаща.  Его
рука скользнула под мою куртку, он поколебался, потом вдруг обхватил  меня
с такой силой, что застонали ребра. Он совсем окоченел.
     "Ночь только началась, а он уже так замерз", - подумала я с жалостью.
     Когда он согрелся, его объятия ослабли, и мы уснули.
     Следующие три дня текли медленно. Небо оставалось укутанным облаками,
холод усиливался. Речные отмели скрылись под  слоем  льда.  Большую  часть
этих дней я была  погружена  в  медитацию,  стараясь  ускорить  заживление
израненных  ног.  Великое  множество   крошечных   порезов,   волдырей   и
загноившихся  ранок  требовали  гораздо  большей  концентрации  воли,  чем
когда-либо прежде, даже чем тогда, когда  у  меня  была  сломана  рука.  Я
чувствовала, что время не ждет, хотя Карн ни разу не напомнил об этом.
     Мы питались очень экономно.  Мясо  серых  зверьков  мы  закоптили  на
вертеле. Хотя Карн отправлялся на добычу каждый день, найти мясо больше не
удавалось. Он поймал двух рыб. Он пробирался в замерзший лес и находил там
нежные зеленые побеги  какого-то  пустынного  кустарника,  из  которых  мы
варили чай. Он выскоблил и отмыл шкурки серых зверьков. Из этих шкурок  он
соорудил для меня башмаки, отделав их мехом хоппера. Но его деловитость не
могла скрыть напряжения, в котором он находился. Он вскакивал от малейшего
шума. Часто обходил окрестности лагеря, хотя мне трудно себе  представить,
как в этой пустыне могло укрыться что-нибудь крупнее мыши. Часто и подолгу
он всматривался в горизонт.
     Наутро четвертого дня он осмотрел мои почти уже зажившие раны,  надел
мне новые башмаки.
     - Как жаль, что мы не можем переждать, пока ты  совсем  выздоровеешь.
Это слишком опасно. С каждой ночью костры _Б_е_г_у_н_о_в_ оказываются  все
ближе. Завтра они уже могут быть здесь.
     Он поднял меня и осторожно опустил  на  ноги,  потом,  обхватив  меня
рукой, прошел со мной несколько шагов вдоль берега. Я старалась погасить в
себе чувства, переполнявшие  меня.  Его  рука  была  такой  уютной,  такой
ласковой.  Когда  мы  вернулись  назад  из  нашей  короткой  прогулки,   я
выскользнула  из  его  объятий.  Мне  показалось,  что  он  отпустил  меня
неохотно.
     - Теперь все будет хорошо, - сказала я.
     Мы собрали наши сильно  поубавившиеся  пожитки,  тщательно  затоптали
огонь, разбросали пепел. Карн наполнил флягу, подал мне котомку. Потом  он
помог мне подняться и пройти немного вверх по течению реки. Там он перенес
меня по льду и опустил на берег, взвалил на себя котомку, повесил на плечо
флягу, взглянул на компас и направился прочь от реки, пересекая прибрежную
полоску леса. Он шел быстро, но не выпускал меня из виду, и когда я  стала
отставать, он остановился.
     - Отдохни несколько минут, Жанна. Сегодня им нас не поймать.
     Я благодарно взглянула на него и опустилась на гравий.  Карн  сбросил
свой груз поблизости. Только тогда, когда ноги освободились от нагрузки  и
ноющие мускулы расслабились, до меня стал доходить смысл его слов.
     - Б_е_г_у_н_ы_? Они схватят нас?
     Он пожал плечами.
     - Возможно. Как бы то ни было, они уже очень  скоро  окажутся  совсем
рядом. Должно быть, наблюдатели просигналили им,  когда  мы  добрались  до
пустыни. С тех пор они все ближе и ближе. Они уверены, что догонят нас,  и
поэтому не скрывают своих костров.
     - Как и мы, лорд.
     - В этом не было нужды. Все равно нельзя было ничего сделать.
     Какое-то время  мы  молчали.  Потом  он  поднялся,  долго  смотрел  в
сторону, откуда мы пришли. Мы направились к холмам, маячившим  вдалеке,  и
шли до самой темноты. Наш ужин состоял из нескольких  глотков  воды.  Карн
нарубил веток кустарника для подстилки, и мы свернулись на них, прижавшись
друг к другу.
     На следующий день  мы  впервые  увидели  самих  Бегунов  -  маленькие
фигурки на фоне прибрежной полосы деревьев. Мы съели по маленькому кусочку
копченого мяса  и  продолжили  путь.  Бегуны  снялись  с  места  раньше  и
сократили разделявшую нас дистанцию.
     Весь  день  они  приближались  к  Нам  -  три  мрачные  темные  тени,
преследующие нас по пятам. Каждый раз, когда Карн оглядывался на них через
плечо, он прибавлял шагу. Мы не устраивали обеденного  привала,  поскольку
наши  преследователи  настигали  нас.  Не  останавливаясь,  мы  выпили  по
нескольку глотков воды.
     Наконец я уже не смогла идти дальше.
     - Пожалуйста, Карн. Я не поспеваю. Мне приходится  бежать,  чтобы  не
отстать.
     Он остановился.
     - Прости, - голос был извиняющимся, - я  надеялся...  Скоро  появятся
патрули Совета, поэтому Бегуны едва  ли  рискнут  преследовать  нас  среди
холмов. Они боятся, что патруль засечет их. - Карн старался,  чтобы  голос
его звучал ободряюще, но я видела в его глазах тень страха. - Если бы  нам
удалось укрыться в скалах, мы были бы в большей безопасности.
     - Я постараюсь.
     Он убавил скорость. Я напрягала зрение, пытаясь разглядеть  скалы,  о
которых он говорил. Долгое время я видела только серый кустарник  и  бурый
гравий справа от подножья серо-зеленых холмов. Значит, скалы  там.  Черные
пятнышки валунов громоздились по склонам.
     Расстояние казалось непреодолимо далеким. Бегуны настигали нас.  Были
видны клубы пара от их дыхания, их копья глядели в нашу сторону.
     - Карн!
     Он оглянулся, обнял меня рукой  и  потащил.  Боль  в  ногах,  твердые
мускулы обхватившей меня руки Карна,  голод,  сжимающий  желудок,  гравий,
покрытый инеем, серый кустарник, тени, бегущие следом, холмы, которые  так
медленно приближались к нам - все это смешалось в каком-то подобии  фильма
ужасов,  показанного  по  три-д  в   замедленном   темпе.   Мы   перестали
оглядываться назад.
     Наконец я остановилась. Легкие горели,  хриплое  дыхание  судорожными
толчками вырывалось из горла, ноги состояли из одной боли.
     - Я не могу больше идти. Давай остановимся.  Пусть  возьмут,  что  им
нужно. У меня уже нет сил.
     Рука Карна напряглась, и он рывком снова увлек меня за собой.
     - Мы не можем. У меня только один заряд для станнера. Не  смотри  так
удивленно, Жанна. - Его голос чуть смягчился. - Разве ты не поняла до  сих
пор, что для того, чтобы получить, что им нужно, они, скорее всего,  убьют
нас?
     -  Н-нет.  -  Слова  вылетали  отрывисто,  перемежаясь  с  судорожным
дыханием. - Как это?
     - Ах, как, как... - горькое отчаяние было в его голосе.
     Некоторое время мы  бежали  молча.  Глаза  Карна  были  устремлены  к
холмам, но думал он о другом.
     - Жанна, ты читала народные предания. Было там что-нибудь такое,  что
поразило тебя?
     - Да. Персонажи. Страшно суеверные. Чародейство и волшебство.
     Рука Карна напряглась.
     -  Если  бы  только  это  суеверие  еще  сохранилось  у   Бегунов   и
Наблюдателей...
     Черные скалы наконец отделились от темного фона.  В  последних  лучах
солнца, опустившегося к вершинам гор и  бледным  пятнышком  пробивавшегося
сквозь облака, я разглядела, что  до  ближайших  скал  осталось  несколько
десятков метров.
     Но нам с Карном не удалось добежать до спасительных холмов, только до
самых первых черных валунов. Что-то  просвистело  у  нас  над  головами  и
зашелестело по гравию впереди. Это было зловещего вида копье. Карн  бросил
поклажу, подобрал копье и повернулся навстречу Бегунам, пряча  котомку  за
спиной и прикрывая меня своим телом.
     - Спрячься за камнем и не высовывайся, - приказал он, не отрывая глаз
от Бегунов.
     Он стоял неподвижно, опираясь концом копья о землю.  Я  повиновалась.
Бегуны замедлили шаг.  Это  были  худые  оборванные  люди  с  морщинистыми
обветренными лицами. Они остановились в двух-трех шагах от нас, и двое  из
них, те, что были повыше ростом и с копьями, стояли, подняв свое оружие  -
кончики копий уставились в грудь Карна.
     Я знала, что Карн боится Бегунов, но его поза говорила о другом. Хотя
руки его были опущены, он стоял прямо, высоко подняв голову. Я представила
себе его глаза,  так,  как  их  могли  видеть  Бегуны,  желтые,  холодные,
оценивающие, похожие на глаза кота.
     Я слышала, что Бегуны совещаются, но не могла понять их диалекта. Они
что-то требовали. Карн  покачал  головой.  Самый  низкорослый  сделал  шаг
вперед и ударил его. Карн покачнулся и задрожал от гнева, но не ответил на
удар. Бегуны снова стали что-то требовать.
     Карн снова покачал годовой:
     - Мой брат мал и болен,  и  у  нас  очень  мало  припасов.  -  Бегуны
прервали его бранью. Карн пожал плечами: - Я принесу то, что у нас есть.
     Он медленно подошел ко мне, вызывающе повернувшись  спиной  к  копьям
Бегунов, стал так, чтобы загородить меня.  Его  лицо  было  озабоченным  и
напряженным.
     - Спрячь несколько спичек в башмаки. -  Пока  я  прятала  спички,  он
вытащил завернутое в пластик копченое мясо, компас и отнес  копье  и  все,
что  осталось,  Бегунам.  Спор  продолжился.  Один  из  Бегунов  угрожающе
направился к моему укрытию. Резким  выкриком  Карн  остановил  его.  Бегун
остановился.
     - Эй, парень! - Карн повернулся ко мне. - Выгляни-ка сюда.
     Я высунула голову из-за камня, Бегуны уставились на меня с удивлением
и слегка попятились. Однако уступать в своих требованиях  они  не  хотели.
Карн медленно пошел назад.
     - Они хотят мяса. Я забыл, что у голодных людей прекрасное  обоняние.
Они настолько голодны, что не боятся даже гнева Огневолоса.
     Но и мяса оказалось недостаточно. Карн умолял, но безуспешно.
     - Им нужно оружие, - сказал Карн. - Я сказал, что у нас его  нет,  но
они грозятся обыскать тебя. Лучше отдать  им  и  флягу  тоже.  Они  теряют
терпение.
     - Разве она нам не понадобится? Спрячем ее и пусть ищут, а?
     Карн резко дернул меня  своими  железными  пальцами.  Его  лицо  было
белым, а в глазах - сразу боль и гнев.
     - Дурочка, никто не должен тебя обыскивать. Они же узнают, что  ты  -
женщина. Понимаешь, что здесь это значит для них?
     Только тут до меня дошло, о чем он говорит, и ужас охватил меня.
     - Что если они... если ты... Карн? - вцепилась я в него.
     Железная хватка на моей руке ослабла.
     - Жанна, не надо, - его голос дрогнул, и он  запнулся  на  мгновение,
чтобы совладать с собой. - Я пройду сквозь ад. Я  сам  тебя  убью,  но  не
допущу этого, поверь.
     Я верила ему. Я смотрела, как он шел навстречу этим  людям,  высокий,
стройный, отважный, когда я замирала от страха. Он был ничем не защищен от
неожиданного удара.  Коренастый,  который,  вероятно,  был  главным  среди
Бегунов, жадными пальцами коснулся плаща Лхарра,  но  тот  упрямо  покачал
головой.
     - У вас наш станнер, наша пища, наша вода. Жизнь - это  все,  что  вы
оставили нам. Если вы отнимете одежду, то отнимете и жизнь.  Мы  пришли  с
миром и  позвольте  нам  уйти  с  миром.  Боги  тех-кто-перебегает-пустыню
защищают  мирных  путников  и  налагают  тяжкое  проклятье  на  тех,   кто
покушается на их жизнь.
     Бегуны посовещались, коротышка спорил с другими и, казалось,  одержал
верх. Я с замиранием сердца наблюдала за ними и только потом  поняла,  что
причиной боли в моих сжатых ладонях были мои собственные обломанные ногти,
впившиеся в кожу. Нас ожидала очень холодная  ночь,  накатывавшаяся  из-за
горизонта, тянувшаяся к нам через пустыню. Даже сквозь  плащ  и  куртку  я
ощущала ее ледяное дыхание. Медленно опускались крупные снежинки.  Четверо
мужчин неподвижно стояли лицом  к  лицу,  состязаясь  в  силе  духа.  Двое
Бегунов пытались  выдержать  звериный  взгляд  своего  предводителя.  Карн
словно застыл, наблюдая за ними. А кругом вели свой  нескончаемый  хоровод
пушистые и ленивые снежинки. Наконец Карн нарушил молчание.
     - Вам придется убить нас, чтобы отнять одежду. Но  в  здешних  местах
нет освященной земли. Наши души не найдут здесь места для успокоения,  они
будут преследовать вас, а Огневолос отнимет силу у ваших  костров,  и  они
больше никогда не согреют вас.
     Бегуны продолжили свой спор, тотчас перешедший в перебранку. Их вожак
буквально прыгал от ярости.  Карн  повернулся  к  ним  спиной  и  медленно
направился ко мне. Вожак направил на него станнер. Я окаменела от ужаса. В
тот момент, когда он нажимал на спуск, один из его приятелей ударил его по
руке.
     Коротышка попробовал еще раз, но безуспешно - заряд выпал.
     Еще больше рассвирепев, он ухватился за копье. Двое других  выглядели
испуганно, но не посмели помешать ему. Я  хотела  предупредить  Карна,  но
слова не смогли