из
оцепенения. Конунг сплюнул, прокашлялся,  словно  от  попавшей  в  горло
воды, и, утерев ладонью мокрое лицо, рыкнул:
   - Не знаю я! Не видел! Только почувствовал,  как  они  меня  за  ноги
хватать начали.
   - И что? - напряжённо спросил Локи.
   - И ничего!! - Торин совсем вышел из себя. - Ну, оттолкнул я её  пару
раз, вроде как за волосы длинные схватился...
   - Почему "её"? - перебил бог.
   - Ну... - Конунг вдруг замялся и опустил  глаза.  -  Показалось,  что
женщина это...
   - Русалка! - ахнул отец Целестин и с лёгким ужасом  глянул  на  воду.
Мало ли... Локи только поморщился.
   - Какая ещё русалка! Дело обстоит куда  похуже.  Ну  как  я  мог  так
опростоволоситься!
   - Ты о чём? - не понял конунг, подозрительно глядя на Лофта.
   - О том, что Силу реки не распознал! Думал,  бесплотные  духи  где-то
рядом, а оказалось,  что  не  "где-то",  а  прямо  там,  в  реке!  И  не
"бесплотные", а вовсе наоборот... Надеюсь, что Гунтер не подкачает!
   На сией таинственной фразе Локи оборвал свою речь,  а  на  дальнейшие
расспросы святого отца просто отказался отвечать. Лишь на слова Сигню  о
том, что Гунтера надо попробовать спасти, пробурчал:
   - Будем ждать до утра. Не думаю, что мы сможем помочь ему сейчас.
   Торин с Видгниром поглядели исподлобья, а отец  Целестин  расстроился
чуть ли не до слез. Не отдавая  себе  в  том  отчета,  он  за  последние
месяцы, как, впрочем, и все, душой привязался к беспутному  германцу,  и
теперь представить жизнь отряда без его плоских шуточек и заросшей рыжей
щетиной физиономии было просто невозможно. Ну да, бесспорно,  Гунтер  не
просто варвар, а худший из них, однако заменить  его  не  сможет  никто.
Монах признался себе, что на самом-то деле Гунтер не так  уж  и  плох  и
по-своему  добрый  человек,  только  невоспитан  и  некрещён...   Читать
заупокойную  молитву  отец  Целестин  всё  же  не   торопился,   надеясь
неизвестно на что. Авось и выпутается как-нибудь. Пока собирали хворост,
стреноживали лошадей и разбирались  с  перепутанными  мешками,  бедолага
Гюллир, искренне желая хотя бы  чем-то  помочь,  неприкаянно  сидел  под
кроной раскидистого вяза и даже не пытался обратить на себя внимание. Он
понимал, что случилось нечто очень нехорошее - Силу реки он тоже учуял и
знал, что она забрала к себе одного  из  двуногих,  но  предложить  свою
помощь и услуги стеснялся. Люди и так не смотрят на него, лишь маленький
белый зверёк снова устроился на тёплой драконьей спине.
   - Разожжёшь его, как же, на такой сырости! - Торин сердито смотрел на
кремень и подмокший трут. Костёр  упорно  не  желал  загораться.  Мокрые
ветви дымили, любая высеченная  искра  тотчас  гасла.  Видать,  ко  всем
неприятностям вдобавок ещё и сидеть полную  ночь  в  мокром  и  холодном
перелеске, не имея возможности ни согреться, ни поесть.
   - Локи, может, я... - Монах, наблюдая за тщетными усилиями  уставшего
и злого Торина, знаком показал богу, что можно бы использовать Силу руны
огня.
   - Ну давай, что же делать. Только сам, без моей помощи. - Локи  пожал
плечами и неожиданно улыбнулся, точно вспомнив о чём-то.
   - Погоди. - Лофт остановил  отца  Целестина,  уже  выбиравшего  палку
посуше, чтобы вырезать на ней руну. -  А  дракон  нам  на  что?  Гюллир,
иди-ка сюда! А вы все отойдите...
   Сигню  спряталась  за  спину  святого   отца,   Видгнир   с   Торином
настороженно встали подле них, наблюдая, как Локи сложил из нарубленного
хвороста  громадную  кучу  и  сам  отскочил  в  сторону.  Гюллир  слегка
потоптался, примериваясь, втянул  в  себя  воздух  и  внезапно  с  шумом
выплюнул из пасти горячую струю тугого яркого  пламени.  Часть  веток  с
вершины кучи слетела от её напора, но остальные мгновенно  занялись,  да
так, словно в костре лежал подсушенный сосняк, а не ольха да берёза.
   - Я не перестарался? - с озабоченностью в  голосе  спросил  дракон  у
Лофта, но тот только рассмеялся:
   - Спасибо, Гюллир,  всё  прекрасно!  -  и,  посмотрев  на  остальных,
впервые видевших такое чудо, добавил:
   - Ну что застыли как идолы? Поесть бы надо, а потом спать!
   На  этот  раз  всегда  мгновенно  засыпавший  отец   Целестин   долго
ворочался, не находя успокоения. Весь  вечер  никто  почти  и  слова  не
вымолвил, несмотря на все попытки Локи делать вид, что дело если  уж  не
хорошо,  то  поправимо.  Сигню  вот,  думая,  что  все  уснули,  плакала
тихонько. Торин с Видгниром ни на кого и смотреть  не  хотели  и  упорно
отворачивались от Гунтерова мешка да  одежды,  у  костра  лежавших.  Эх,
тяжко на душе... А Лофт, спрашивается, куда смотрел? Отчего опасность не
отвёл?
   Едва начало светать, когда монах высунул взъерошенную  голову  из-под
накидки и, прищурясь, огляделся. Локи, как  обычно  стороживший  большую
часть ночи, должен был сидеть около костра, но отчего-то...
   Отец Целестин резко сел и на всякий случай нашарил  кинжал.  Торин  и
Видгнир спали, Сигню давным-давно посапывает рядом с  затухающим  огнём.
Дракон  невдалеке  развалился,  крылья  раскинув.  Чёрт  возьми,  а  где
Локи-то?! Куда этот подлец делся?!
   Монах уже хотел будить Торина,  когда  со  стороны  реки  послышались
хруст веток и негромкий разговор. Вслушавшись,  отец  Целестин  различил
голос Локи - его скрипучий тенорок ни с чем не спутаешь. А второй...
   Ну конечно, Гунтер!
   Спустя мгновение и тот и другой подошли к костру.  Германец  выглядел
предельно уставшим, диковато озирался и  отчего-то  держался  за  штаны,
кроме которых, на нём ничего не было. Ни он, ни Локи не  приметили  тихо
наблюдавшего за ними монаха, а святой отец расслышал  произнесённые  уже
шёпотом слова маленького бога:
   - Мне думается, что не  надо  им  про  это  рассказывать.  Откровенно
говоря, я тебе даже завидую...
   И ухмыльнулся Локи глумливо.
 
Глава 15. ХИМИНБЬЁРГ 
 
   Подробности Гунтерова приключения так и остались неизвестными.  Когда
бурные проявления радости  поутру  стихли,  все  накинулись  на  него  с
расспросами. Гунтер упорно отмалчивался, краснел и заявлял,  что  ничего
не помнит. Локи сообщил только о том, что он вышел ночью к реке, поискал
маленько, да и обнаружил германца  в  полубессознательном  состоянии  на
берегу. Особенно им никто не поверил, но коли не хотят говорить  правду,
то и не надо. Значит, причина есть.
   Отца Целестина, конечно, терзали странные подозрения,  тем  паче  что
германец после этой истории стал необычно смущаться, особенно когда  про
переправу в разговоре упоминалось. А Локи, глядя на Гунтера,  едва  смех
сдерживал. Любопытство монаха было удовлетворено лишь пару дней  спустя,
когда отряд, обогнув вдавшийся  к  югу  язык  Огненных  Болот,  вышел  к
предгорьям Химинбьёрга. На дневном привале отец  Целестин  присел  возле
круглого,  заросшего  мхом  валуна,  намереваясь  чуток  вздремнуть,   и
случайно подслушал, как Гунтер и Локи,  разлёгшиеся  невдалеке,  шёпотом
обсуждали неких духов рек. Монах весь обратился в слух, и пусть различал
лишь отдельные фразы, ясно представил  себе  картину  того,  что  именно
стряслось с германцем.
   - Ещё скажи спасибо, что только этим всё и  обошлось,  -  втолковывал
Гунтеру Лофт, - да ещё  я  рядом  оказался.  Думаешь,  так  просто  было
упросить этих красавиц тебя отпустить? Что ни говори, но Силой духи  рек
тоже не обделены. Смертные зовут их никсами, кстати...
   - Так чего ж им моя-то  сила  потребовалась?  -  угрюмо  ответствовал
германец. - Их полтора десятка, а я один...
   Локи захихикал и потеребил бородку.
   - Они не умеют принимать другого облика, кроме  женского.  Ну  и  где
им... - Он понизил голос так, что отец Целестин при всём желании не смог
понять дальнейших слов. Тем более что и так всё было ясно. Монах  ещё  в
Вадхейме записал несколько легенд о владычицах  рек  и  озёр  -  водяных
духах, которые похищают людей (причём исключительно мужчин) и удерживают
их у себя, требуя только одного...
   Не повезло Гунтеру. Хотя это смотря с какой стороны посмотреть...
   Отец Целестин, дабы отогнать греховные мысли,  пробормотал  несколько
псалмов Давидовых, встал и, желая  растрясти  оставшийся  после  сытного
обеда - Гюллир с утра принёс пойманного в горах барана - ком в  желудке,
взобрался на крутой пригорок, у склона  которого  отряд  остановился  на
краткий отдых.
   Туманы Сокрытых Гор остались лигах в двадцати к  востоку,  за  рекой,
поблёскивающей сейчас в  лучах  вышедшего  из-за  облаков  солнышка.  До
Химинбьёрга оставалось идти совсем немного - день от силы,  и  окажешься
возле серо-красных гранитных скал. С утра наступившего  дня  Локи  велел
быть вдвойне осторожными, ибо, миновав Огненные Болота, что простирались
к западу от реки, отряд лишился единственной преграды, отделявшей его от
Железного  Леса.  С  сопки  пристанище  Ночных  Всадниц  просматривалось
отлично - тёмная полоса на северо-востоке, в трёх дневных переходах.  По
правую руку осталась усеянная кочками равнина бескрайних трясин  -  даже
днём и при солнце над ними висело постоянное оранжевое зарево от  бьющих
в небо огненных стрел. А вдали, на севере, гигантским  тёмным  монолитом
над снежными вершинами Небесных Гор нависала гора Имирбьёрг.
   Но не тень логова Нидхёгга  беспокоила  отца  Целестина  и  всех  его
друзей, кроме, пожалуй, ещё не  отошедшего  после  приключения  на  реке
Гунтера. Монах повернулся лицом к югу и вдохнул дувший оттуда ветерок. К
аромату степных трав примешивался едва  ощутимый  запах  дыма  -  да  не
простого, а горьковатого, словно в той стороне палили уголь  или  смолу.
Очень-очень далеко Небесные Горы расходились на  два  хребта,  восточный
кряж круто отходил в сторону от основного. И отец Целестин  даже  своими
слабеющими  с  возрастом  глазами  мог  рассмотреть   непроглядно-чёрную
полосу, затянувшую Химинбьёрг на юге.
   Локи  каждый  вечер  оседлывал  Гюллира  и   летал   к   окрестностям
Нидавеллира, возвращаясь каждый раз всё более  хмурым  и  встревоженным.
Много он не рассказывал, но из отрывочных  фраз  становилось  ясно,  что
Тьма Полей Мрака уже спустилась с гор и чёрной волной  пожирает  поля  и
луга,  двигаясь  на  восход,  к  Сокрытым  Горам,  и   на   полночь,   к
единственному пути через Химинбьёрг. Вчера вечером Лофт обмолвился,  что
и Духи Сокрытых Гор начали беспокоиться -  тёмная  пелена  шла  к  южным
пределам их владений. Локи и Гюллир видели  нескольких  крылатых  львов,
кружащих над разлившимся морем Тьмы.
   На небольшом совете сегодняшним утром решили идти как можно быстрее к
Глеру. Хотя Локи и предполагал, что Тёмные духи и  их  твари  не  успеют
пробраться к перевалу так быстро, всё же следовало бы поспешать - всякое
может случиться.
   Горы предполагалось миновать  самое  большее  дня  за  четыре,  если,
конечно, всё будет хорошо, без досадных неожиданностей.  Очень  удивляло
то, что со дня нападения на отряд Ночных Всадниц ничего не происходило -
Чёрный Дракон будто забыл о его существовании. Не появлялись  ведьмы  на
чёрных волках, поблизости не шныряли охотники Нидхёгга - стояло странное
затишье. Видгнир предположил,  что  засада  ждёт  в  горах,  но  Гюллир,
сегодня с рассветом отправившийся к перевалу,  не  усмотрел  на  древней
дороге  ни  единой  души  -  ведьмы,  турсы,  тролли  как  сквозь  землю
провалились. Не появлялись и драконы - Гюллир всё ещё боялся, что за ним
устроят охоту, но ни один из  его  сородичей  не  пролетал  над  долиной
Болотной реки за последние дни. Местность  к  востоку  от  Небесных  Гор
словно вымерла...
   Отец Целестин покряхтел и начал спускаться  вниз  -  его  уже  звали,
чтобы ехать дальше.
   - Что ты там углядел? -  спросил  монаха  Видгнир,  уже  сидевший  на
лошади. - Или всё как обычно?
   - Будет здесь "как обычно", жди! - вздохнул монах. - Не нравится  мне
этот дым на юге...
   - Кому ж он нравится? - сказал Локи. - Но если уж получилось так,  то
что теперь делать? Нам  это  поправить  никак  не  выйдет.  Ну,  готовы?
Гюллир, лежебока, давай за нами!
   - А мне кажется, что именно мы сумеем как-то  помочь  этому  миру,  -
вдруг сказал Видгнир,  а  монаху  показалось,  что  древняя  сила  вновь
всплеснула в племяннике конунга Торина. - Помните, я говорил, что на нас
лежит какой-то долг? Не знаю откуда, но ко мне приходит даже не  знание,
а уверенность в том, что мы пришли в Междумирье не только за Трудхеймом.
   - А за чем же ещё? - насмешливо фыркнул Локи. Видгнир потупился.
   - Пока не знаю, Лофт. Но думаю, что рано или поздно узнаю.
   Локи опять фыркнул, но ничего не ответил. Однако отец Целестин  успел
заметить тень неясного сомнения,  набежавшую  на  лицо  бога.  Может,  и
впрямь не только Чаша Сил привлекла нас в Мир Между Мирами? Или она была
не более чем предлогом,  чтобы  высшие  силы  (или  уж  незнамо  какие!)
направили стопы смертных в земли за гранью Мидгарда?
   В изнуряющей монотонной скачке прошло ещё два дня, и,  наконец,  Локи
решил сворачивать к западу.  По  его  словам,  дорога  через  Химинбьёрг
начиналась совсем недалеко, от гряды разрушенных временем  известняковых
утёсов, называвшихся Зубами Дракона. Гюллир  недоверчиво  поглядывал  на
серо-коричневые крошащиеся взгорья, водя  узким  раздвоенным  языком  по
своим ровным и белым зубищам, не понимая, отчего двуногие назвали именно
так эту неровную и некрасивую гряду, однако из вежливости промолчал,  да
и желания расспрашивать Обладателя Силы у него не было. За минувшие  дни
молодой дракон изрядно вымотался - бежать за лошадьми ему,  непривычному
к долгим пешим переходам, было трудновато, а  летать  он  не  решался  -
другие-то не могут! Ну и, кроме  того,  пока  путь  пролегал  вдоль  его
родных гор, не следовало  лишний  раз  давать  возможность  драконам  из
Города обнаружить и покарать убийцу.
   Когда отряд был у самых подножий  Зубов  Дракона,  Локи  приостановил
коня.
   - Где-то недалеко должен быть проход в долину Глер, из которой  можно
подняться на перевал, - сообщил он. - Мне кажется, что это чуть  дальше,
на пол-лиги вперёд. Если поторопимся - войдём в долину как раз к вечеру.
Не очень мне хочется оставаться здесь...
   Локи многозначительно указал кивком направо,  туда,  где  уже  совсем
недалеко поднималась стена мрачных  высоченных  деревьев.  До  Железного
Леса было рукой подать.
   - И что  тишь  да  гладь  такая  стоит?  -  проворчал  Торин,  словно
отсутствие врага его раздражало. - Ведь думали, дорогу через горы мечами
прорубать придётся. А тут - хоть одну живую душу встретить...
   - Типун тебе на язык! Кого тебе встретить хочется?  Турсов?  -  Монах
поёжился при одном  воспоминании  о  лесных  демонах.  -  Тебе  прошлого
свидания с ними не хватило?
   - Будет  вам  препираться!  -  прикрикнул  Локи.  -  Сигню,  ты  чего
отстаёшь? Вперёд!
   Не успели они проехать  и  три  стадия,  как  вдруг  лошади  вышли  с
ковыльного поля на дорогу. Монах несказанно удивился, увидев не звериную
тропу и даже не простую колею,  а  настоящую,  мощённую  камнем  дорогу.
Тракт был очень стар, кое-где разрушен, и по всему становилось  понятно,
что им не пользовались уже многие  десятилетия.  Плоские  камни  заросли
травой, мхом, пробивавшийся по краям кустарник  разросся  так,  что  для
прохода оставалось лишь узкое, в три-четыре локтя, пространство, но  это
была настоящая, построенная  человеческими  руками  дорога.  Отвечая  на
посыпавшиеся вопросы Видгнира и  отца  Целестина,  Локи  рассказал,  что
тракт пролегал в этих местах с незапамятных времен - строить его  начали
ещё несколько тысяч лет  назад  люди,  возвращавшиеся  после  Разделения
Миров из Мидгарда, да так и осевшие в Междумирье. Тогда множество  людей
ещё  жило  в  Триречье,  возле  Сокрытых  Гор  и  в   Стране   Озёр   на
северо-востоке, и  дорогу  на  запад  Мира  Меж  Мирами  поддерживали  в
порядке. А когда племена людей окончательно  переселились  к  западу  от
Химинбьёрга, путь забросили. Ведьмам он не нужен, лесные демоны,  а  тем
более речные тролли к горам даже  не  подходят,  а  водящиеся  в  вечных
снегах Небесных Гор хримтурсы -  великаны  инея  -  древним  трактом  не
пользуются.
   Только отец Целестин собрался разузнать у Локи  поподробнее  о  новой
напасти - что это за хримтурсы такие? -  как  Гунтер  коротко  свистнул,
привлекая внимание, и, когда Локи повернулся к нему, ткнул рукой вперёд:
   - Лофт, погляди-ка, что это? Вроде человек... - и  на  всякий  случай
потянулся за самострелом. Видгнир, вытянув шею, прищурился:
   - Точно, человек! Там кто-то есть!
   На расстоянии полёта стрелы у края  дороги  лежал  большущий  плоский
валун, и  на  нём  восседала  закутанная  в  синий  плащ  фигура.  Из-за
расстояния, да и капюшона, натянутого неизвестным на голову,  лица  было
не  разглядеть.  Человек  не  шевелился,  не  делал  попыток   подняться
навстречу показавшимся всадникам или убежать.  Просто  сидел  на  камне,
дожидаясь, пока на него обратят внимание.
   - Не нравится мне это, - хмуро  сказал  Локи,  останавливая  коня.  -
Такие встречи не могут быть случайными, особенно рядом с Железным Лесом.
Эх, конунг, хотел ты живую душу встретить - пожалуйста. Сглазил...
   - Как думаешь, кто это? - тихо спросил монах.
   - Уж точно не первосвященник из Рима, про которого ты целыми вечерами
толкуешь! - ядовито сказал Локи и, оглянувшись на остальных, добавил:
   - Держитесь за мной шагах в пятидесяти, а я  поеду  взгляну.  И  ради
всех богов Асгарда, Гунтер, хватит баловать с заряженным самострелом!
   Германец снял стрелу с  ложа,  едва  не  ответив  богу  парой  добрых
словечек, но тот, кликнув Гюллира (для представительности), уже скакал к
валуну. Дракон, отдуваясь, поспешал сзади.
   - Ой, смотрите, смотрите! - воскликнула Сигню. - Он тоже нас увидел!
   Человек встал и приветливо помахал рукой, а  когда  Лофт  с  Гюллиром
оказались рядом, спрыгнул с камня.
   - Поехали за ним! - решительно сказал Торин. - Не след  Лофта  одного
оставлять, пусть он и Ас.
   Лошадка отца Целестина оказалась пошустрее, и, когда  он  подъехал  к
придорожному камню, перед ним предстало такое, что  ахнешь.  Подъехавший
вторым Гунтер даже попятился, прошептав на своём языке непонятные слова,
но по интонации можно было судить, что он восхищён. Сигню и та  смотрела
на незнакомца, а вернее, на незнакомку с боязливым восторгом.
   Это была ведьма. Одеждой она почти не отличалась от  Ночных  Всадниц,
что встречались вадхеймцам раньше, - тёмная туника, шаровары и плащ, а в
придачу ведьму ещё украшала золотая толстая цепь на шее с  медальоном  в
виде раскинувшего крылья дракона. А вот сама Всадница...
   Даже скупой на похвалы женской красоте отец Целестин  потом  признал,
что не встречал женщины прекраснее. Это была не нежная прелесть  юности,
ибо на вид Ночной Всаднице можно было дать больше двадцати пяти лет,  но
зрелая краса  взрослой  и  много  повидавшей  женщины.  Тёмно-каштановые
густейшие волосы ниже плеч, перехваченные на лбу синей  лентой,  венчали
завораживающе-красивое  лицо.  Прямой,  с   небольшой   горбинкой   нос,
миндалевидные  карие  глаза  с  длинными  пушистыми  ресницами,   густые
дугообразные брови, угольной полосой  перечеркивавшие  высокий  лоб.  За
ярко-алыми губами  скрывались  крупные  сверкающе-белые  зубы,  делавшие
улыбку ведьмы настолько ослепительной, что ею не пренебрёг бы даже самый
закоснелый отшельник. Отец Целестин тогда  подумал,  что  он,  наверное,
впервые в жизни видит живое воплощение языческой богини... Даже Гюллир и
тот смотрел на Всадницу не без любования.
   - Знакомьтесь, - сухо  сказал  Локи,  переводя  взгляд  с  ведьмы  на
остальных. - Её зовут Эйргьява, а ещё она известна под именем Старухи из
Железного Леса.
   Конунг, поперхнувшись собственной слюной, согнулся от приступа кашля,
а Гунтер замысловато присвистнул. Ещё бы! В трёх  шагах  от  них  стояла
легендарная    прародительница    рода    чудовищных    троллей,    мать
Фенрира-волка... Да при одном упоминании её имени скальды снижали голос