оителями и имели власть, а  сейчас
потеряли и облик телесный, да и силы, считай, не  осталось...  Вскорости
ждёт это и меня, и всех тех, кого вы называете богами.
   - Это как же так? - изумился Видгнир. - А  как  же  Рагнарёк?  Гибель
богов?
   Один тихо рассмеялся и приложился к фляге:
   - Ты больше сказки слушай! Не всё, что в  сагах  да  песнях  о  богах
говорится, - правда, а, говоря откровенно,  по  большому  счёту,  враньё
непотребное. Те, кого называете  вы  Асами  и  Ванами,  суть  великие  и
могучие духи, имеющие власть над вещами, временем и пространством, но не
более того. Вы и представить себе не можете, сколько таких вот,  как  я,
духов существует в пределах этого мира, а сколько ушло из него! Вот  ты,
- Один ткнул пальцем в отца Целестина, -  весь  свет  почитай  объездил,
язычников... гм... в Веру Истинную обращая. Ты что  же  думаешь,  народы
просто так себе богов, богинь да божков всяческих придумывали? И  неужто
мыслишь, что боги Рима или Египта на пустом месте появились и ни на  чём
вера в них не основана была? Так вот, все они так же реальны, как я, как
ты, как валун вот этот! Все мы дети Единого, только мы,  духи,  обладаем
тем, что вам, людям, недоступно, -  вы  это  волшебством  называете,  да
живём мы э-э-э... несколько подольше. А что вы нас богами сделали, в том
себя вините...
   Тут Один прервался, озабоченно посмотрел наверх,  в  хмурое  небо,  и
вдруг оглушительно свистнул,  сунув  два  пальца  в  рот.  Далеко-далеко
появилась  чёрная  точка,  скоро  превратившаяся  в  птицу,  раскинувшую
широченные крылья. Приглядевшись, монах понял - ворон. И  точно:  чёрный
как ночь, с синевато-зелёным отливом на перьях,  ворон  с  доброго  гуся
размером резко спланировал вниз и, шумно хлопая крыльями,  устроился  на
плече Одина.
   - Мунин вести принёс,  -  пояснил  тот,  подставляя  птице  ладонь  с
кусочками рыбы. Ворон склевал предложенное угощение, потёрся  головой  о
щеку хозяина и едва не засунул ему в  ухо  клюв.  Все  различили  только
непонятное бормотание,  а  затем,  величественно  каркнув,  птица  снова
взмыла вверх и направилась куда-то на восток.
   - Вот, кстати, ещё один пример к тому, о чём я только что толковал. -
Один в упор смотрел на отца Целестина. - Думаешь, Мунин  обычный  ворон?
Он, почтеннейший Целестин, тоже дух, только воплощён  в  тело,  подобное
вороньему. Так-то.
   - А что он сказал? - поинтересовался Видгнир.
   - Любопытен ты больно. Впрочем, доложил он, как дела на востоке идут.
Там десяток дружин ваших, норвежских, Кельн пожечь  хотят  да  пограбить
сей град. Ну а я через  Мунина  волю  мою  валькириям  передал:  бурю  в
Северном море учинить да корабли раскидать. Глядишь, и обойдётся,  ежели
девочки всё правильно сделают.
   "Ну и дела... Сплю я, что ли? - мелькнуло в голове у монаха.  -  Нет,
это подумать только - я, христианин до мозга костей, сижу  тут  рядом  с
живым  воплощением  норманнского  язычества,  которое  повелевает   бурю
устроить в сотнях лиг отсюда! Одно из двух - либо это всё на самом деле,
либо надо бросать пить..."
   Волк, который покрупнее, поднялся, зевнул,  показав  язык  и  розовую
пасть, наполненную жуткими зубищами, и, отойдя в  сторону,  задрал  ногу
возле валуна. Сделав свои  дела,  зверь  вернулся  обратно  и  свернулся
калачиком рядом с Гунтером, положив  голову  на  сапог  германцу.  Один,
увидев это, хохотнул:
   - Глянь-ка, понравился ты ему! Фреки, что же ты это к чужим ластиться
начал?
   Волк опять зевнул и вильнул хвостом.
   - Так что же получается, и не бог  ты  вовсе?  -  неожиданно  спросил
Торин, которого раньше уж никак нельзя было заподозрить в  атеистических
настроениях. Похоже, рассказ Одина поколебал его веру.
   - Да как тебе сказать... Для вас  я  бог.  Но  вот  как  я  тебе  это
объясню? Ты ведь на востоке, в Гардарике, бывал?
   - Бывал...
   - Про тамошнего бога словинского, Перуна, слышал?
   Торин кивнул. Вот чего-чего, а деревянных истуканов он в  тех  землях
насмотрелся.
   -  Так  вот,  этот  Перун  -  сильный  и  в  принципе  неплохой  дух,
покровительствующий словинам вместе со своей свитой. По природе своей он
похож на меня. Вот я вам, норманнам, помощь посильную оказываю,  раз  уж
вы на меня надеетесь да мне поклоняетесь. А словины  же  те  про  Одина,
Тора или Фрейра, к примеру, и слыхом не слыхивали, - так зачем  же  нам,
Асам, в Перунову вотчину лезть? Он пусть за своими народами  смотрит,  а
мы вам поспешествовать будем.
   - Ты ж говорил, что Асы силу теряют! Как же нам без богов-то?
   - Бог один, - строго сказал Один. - Называйте его как  хотите:  Эйра,
Единый,  Отец  или  по-другому.  Я  тебе  уже  битый  час  долдоню,  что
окончательный замысел его исполняется: мы, духи  стихий,  долго  жили  в
этом мире и вашему людскому житию как могли способствовали. А сейчас нам
должно уйти за его пределы, уступив место Вере Истинной, либо остаться и
потерять силу свою. Мы своё дело в Мидгарде сделали.
   - Так что же ты от нас хочешь?  -  спросил  отец  Целестин.  -  Зачем
помогаешь? Не верю я, чтобы ты в этом деле выгоды своей не имел!
   -  И  правильно  не  веришь.  Сейчас  расскажу.  Вы  ведь,  Хельги  и
Гладсхейма послушав, да цели ясной не представляя, рванули сами не  зная
куда, так?
   - Ну-у, на запад поплыли... - протянул Торин,  подозревая,  что  Один
совершенно прав. Ведь истину он глаголет - вслепую, считай, шли.
   - На запад! - передразнил Один. - А зачем?
   - Ход в Скрывшиеся Земли, в Мидденгард искать...
   - Зачем? - настойчиво повторил Один, сверкая единственным глазом.
   - Эйреми отблагодарить за спасение чудесное да то, что Элиндинга роду
принадлежит, найти...
   Один посмотрел на Торина с состраданием, с каким  обыкновенно  глядят
на деревенских дурачков:
   - Эх, конунг, конунг... Ты,  похоже,  и  сам  не  понял,  какую  кашу
заварил. Да я таких событий, что за последний год произошли,  со  времён
последнего  изменения  мира  не  упомню!  Чтоб  Великий  Дух  из   числа
Создателей Мира в войны между людьми встревал? Да  подобного  не  бывало
никогда и, мню я, уже не будет.  Хотя,  как  я  полагаю,  знал  он,  что
делает. Ваш род - из  древнейших  в  нашем  мире,  и  даже  мне  от  Сил
Древнейших поручение было дадено -  хранить  да  оберегать  людей  крови
древних королей.  Помнишь,  что  Хельги  тебе  говорил  об  Аталгарде  и
разделении миров?
   - Помню, Могучий...
   - Так вот, слушай. Некогда единый мир разделился сейчас на три части:
этот,  в  котором  живут  люди,  -  и  они  станут   его   единственными
властителями; тот мир, что именуется Мидденгард, и ещё один. Этот третий
- своего рода промежуток между двумя первыми, и лежит он как раз за  той
Дверью, которую вы ищете. Да, Дверь  сужается  и  через  какое-то  время
закроется навеки. Таков замысел Единого. Вот тогда все три  мира  станут
отдельными друг от друга, и уже никто не сможет прошмыгнуть за их  стены
- ни дух, ни человек. Цепь разорвётся и будет откована лишь только после
Конца Миров и Великой Битвы. Ни  я,  ни  другие  духи  не  хотим  терять
возможности в нужное время  возвращаться  в  миры  соседние,  где  вновь
сможем обрести силу, а затем прийти сюда, к людям, ежели нужда  в  нашей
помощи возникнет.
   Ваш путь как раз в Междумирье лежит, а не в Мидденгард.  Не  допустят
Силы вашего там появления, и делать вам там  нечего.  Междумирье  же  по
землям огромно и чудесами, здесь не виданными, ой как  богато.  Бывал  я
там пару раз. Скажу, что в земли те многие духи из нашего Мидгарда ушли,
и ты, Целестин, вполне можешь кого знакомого там встретить.
   - Кого ещё? - монах удивился несказанно. - Да ты первый дух, коего  я
в жизни увидел! Ну если Эйреми не считать...
   - Да? Какая неприятность. А про римских да греческих богов, что, и не
слыхивал никогда?
   Отец Целестин почесал в затылке и ругнулся. Там, в  Междумирье  этом,
что, свалка отживших своё божеств? Кошмар!
   - Вещь,  которая  имеет  власть  проход  в  иные  миры  открывать,  -
существует, - промолвил Один. - Взять её  сможет  только  потомок  того,
кому она принадлежала изначально. Потомок Элиндинга. Таковы заветы  Сил.
А теперь смотрите!
   Один встал, и ветер раздул его плащ. Вот  теперь  все  увидели  перед
собой истинного Великого Духа, пребывавшего  в  Мире  со  дня  творения.
Князя Асов объял свет, в оке  его  затрепетало  пламя.  Стало  казаться,
будто он намного вырос  и  голова  его  упёрлась  в  облака,  окутавшись
мерцающим туманом. Телесный облик бога отошёл куда-то на второй план,  и
теперь перед отцом Целестином и его сотоварищами предстало  нечто,  лишь
отдаленно напоминающее человека, - огнистый силуэт без чётких очертаний;
частица пламени,  из  коего  родился  этот  мир,  наделённая  разумом  и
собственным бытием. В другое время отец Целестин умер бы  от  ужаса,  но
сейчас страх почему-то не появлялся,  ибо  его  превозмогло  появившееся
откуда-то знание, что здесь нет и не может быть  никакого  зла,  никаких
опасностей или угроз.
   Откуда-то из глубины пламени пришли слова, совсем не похожие на  речь
старца, сидевшего только что у костра. Голос истинной ипостаси того, кто
носил имя Одина, был ровный, глуховатый и, как ни странно, казался очень
молодым:
   - Те, кого вы зовёте Асами, презрев  свою  гордыню,  взывают  к  вам,
смертные. Сейчас лишь  в  руках  короля  Элиндинга  из  сгинувшей  земли
Аталгарда наша судьба, ибо если не придёт  в  сей  мир  Чаша,  именуемая
Трудхейм, то никто и никогда не сможет пройти через пояс  миров,  бывших
некогда  единым  царством.  Двери,  закрывшись,  не   пропустят   ни   в
Мидденгард, ни в Междумирье духа или смертного, мы же  с  потерей  связи
между мирами потеряем всё, падём прахом бесследным. Мы,  духи  Мидгарда,
просим: принесите  Чашу  сюда,  и  тогда  возможность  открывать  ход  в
скрытые, ушедшие земли останется. Один, Тор,  Фрейр,  Ньёрд,  Хёймдалль,
Бальдр, Браги и Бейла, Фригг, Фрейя и Идун  -  те,  кого  народы  Севера
почитают богами, - готовы сейчас отдать многое за сокровище,  дарованное
Элиндингу Создателями Мира, Силами, Которые  Вовне  Трёх  Миров.  Мы  не
хотим уходить из земель, сотнями лет пестованных нами, но потерять  силу
свою и быть запертыми в мире, принадлежащем смертным, - для нас  подобно
гибели...
   "Так, так. Значит, и на ёлку хочешь влезть, и зад не ободрать? Почему
же сам Чашу забрать не сумел, раз бывал в Междумирье? Отчего это  только
дети Элиндинга  получить  её  могут?"  -  Отец  Целестин  позволил  себе
несколько усомниться в искренности бога. Да и говорил он, что разделение
миров суть замысел Единого. Так  что  же,  против  Его  воли  идти?  Раз
повелел вам Господь из земель людских прочь уйти да язычеством  души  не
смущать, так уходите и не восставайте против замыслов Его!
   Неожиданно Один вновь вернулся в привычный  человеческий  облик.  Или
всем только почудилось, что он  сбросил  его?  Блиставший  величием  дух
исчез, уступив место как-то  горестно  сгорбившемуся  высокому  старику.
Морщины на его лице стали резче и заметнее, а голос точно утратил силу:
   - Я просто показал вам свою настоящую природу. То, кем Один из  песен
о богах является на деле. Я не хотел пугать вас или угрожать, просто  вы
должны понять, что мы  хотим  получить.  У  меня  есть  ответы  на  твои
вопросы, служитель Единого. - Один подошёл  к  отцу  Целестину,  положил
руку ему на плечо, посмотрев прямо в  глаза.  -  От  тебя  тоже  зависит
многое, а Асы не хотят никого обманывать. Я не знаю, зачем Эйра разделил
единую землю, но знаю, что Он делал всё во благо своих детей,  не  желая
никому  причинять  несправедливостей.  Созидатели,  первые  слуги  Эйра,
несчётные столетия назад даровали Чашу Трудхейм - Вместилище Силы - роду
королей людских, предвидя день, когда Ворота закроются,  дабы  сохранить
нить, связующую земли уходящие и земли изначальные. Хранится она  именно
в Междумирье, родившемся в час разделения, и нужно, чтобы унаследовавший
силу племени Элиндинга пришёл и  взял  принадлежащее  ему  по  праву.  А
откуда он будет - из Мидденгарда, который за двумя стенами, или отсюда -
ведают только Великие Духи, так что никто не идёт против воли Эйра...  И
мы, Асы и Ваны, не желаем отнять её  у  вас,  потому  как  ключом  может
пользоваться только истинный владелец Чаши Сил. Понял наконец?
   - П-понял, - заикаясь, ответил монах, но тут встрял Торин:
   -  Ответь,  Один,  где  искать  Трудхейм?  А  если  найдём,  то   как
использовать, да и что это за Чаша?
   Один снова сел на свой камень, огладил бороду и начал  повествование,
которое длилось довольно долго.
   Когда западные земли оторвались от иных  и  ушли  из  пределов  этого
мира, - рек он,  -  меж  ними  образовалась  граница,  отрезанная  и  от
Мидденгарда, и от Изначальных Миров. Чем дальше  расходились  миры,  тем
шире становилась граница, пока не выросла безмерно и между двумя  мирами
не появился третий. От первых он также отделён незримыми стенами и имеет
двое Врат - в Мидденгард и в Мидгард. Эта пограничная земля  и  получила
название Междумирье. Оно огромно и не изведано,  ибо  полно  опасностей,
так как там нашли себе пристанище многие духи и живые создания,  ушедшие
из двух миров или изгнанные из них. Из Асов редко кто  туда  заглядывал,
да и далеко от Двери не отходил. Разве что Локи частенько там бывает...
   История же  Чаши  Сил,  Вместилища  Силы,  такова.  Когда  всемогущие
Созидатели низвергли в  пучины  Мирового  Моря  остров  Аталгард  и  мир
изменился во второй раз, спасшийся Элиндинг,  над  родом  которого  было
благословение Эйра и Сил, вернулся в тогда ещё  не  разделённый  на  две
части Мидденгард, принеся с собой  несколько  величайших  сокровищ,  что
принадлежали его предкам со времён молодости мира. Каждая из этих  вещей
несла в себе незримую мощь, использовать которую мог  только  человек  -
потомок высших властителей людей, ведущих  родословие  своё  от  первого
восхода солнца, в чьих жилах текла кровь и  духов,  и  Народа  Древнего,
породнившегося некогда с людьми. Среди сокровищ,  спасённых  Элиндингом,
была и Чаша Трудхейм, подаренная Силами  его  далёкому  предку,  бывшему
вождём людей, которые  вместе  с  ратями  Созидателей  повергли  царство
Чёрного Великана, жившего как раз в землях, именуемых теперь Исландией.
   Чаша сия  суть  одна  из  самых  дивных  и  чудесных  драгоценностей,
когда-либо создававшихся Великими Духами и их  помощниками  из  Древнего
Народа, и ничто не может сравниться с ней... - мечтательно говорил Один,
и на лице его  блуждала  мягкая  улыбка,  словно  бог  вспоминал  что-то
давным-давно потерянное, но очень прекрасное. Взгляд его  был  устремлен
куда-то вдаль, к горизонту, затянутому низкими грязно-серыми тучами.
   - ...А когда Звезда Сил стоит в  зените,  достаточно  налить  в  Чашу
Трудхейм воды, взятой из моря, ибо волны его омывают все миры и земли, и
когда лучи светила коснутся её, следует окунуть в Чашу любой меч, и  он,
наполнившись скрытой в ней силой,  что  вложена  Созидателями,  разрубит
проход в любой мир, какой пожелаешь, или  в  то  место  и  время,  какое
захочешь...
   - Так что же... - Отец  Целестин  был  поражён  до  глубины  души.  -
Получается, можно куда хочешь уйти? Ты сказал - она  откроет  путь  и  в
иной мир, и...
   - Да, -  подтвердил  Один.  -  Если  имеешь  желание,  сила  Трудхейм
позволит тебе уйти куда угодно. Владей мы ею сейчас, мы одним бы взмахом
меча или кинжала  открыли  Врата  Пространства  и  Времени,  отсюда,  из
Исландии, смогли бы пройти в любое место нашего мира или любую дату  его
истории. Ход закрыт только в будущее.
   - А почему? - У Видгнира горели глаза. Неужели где-то есть  та  вещь,
что позволит ему своими глазами увидеть  конунга  Македонии  Александра,
узреть Рим и Грецию во всём их былом величии! Или...  Или  вернуться  во
времена, когда среди морей ещё лежал остров его прадедов, Аталгард... Не
верится даже...
   - Потому что будущего ещё нет, - пожал плечами Один. - И  можно  лишь
предугадывать, но не знать о том, что  будет  происходить  через  многие
годы. Всё знает лишь Эйра.
   - А про Звезду что ты говорил? - озадаченно  спросил  Торин.  -  Ведь
Эйреми, виделось мне, явил себя из звезды, что на западе.
   - Вот как раз она и называется Звездой Сил. Там, в царстве звёзд, вне
Трёх Миров, и лежат владения Созидателей, куда ход открыт лишь духам, но
не смертным. Туда вас даже сила Чаши не пропустит. Впрочем,  это  тайна,
которую даже я не вправе вам открыть. Насчет же того, как она  оказалась
в Междумирье, скажу, что когда-то, при  разделении  Мидденгарда  на  две
части, один из потомков Элиндинга, коему тогда принадлежала  Чаша,  вняв
зову Сил,  решил  уйти  отсюда,  из  Мидгарда,  и  вернуться  в  страны,
принадлежавшие его колену. Не желал он, чтобы дети рода его  жили  среди
обычных смертных. Кстати, остался здесь только твой  предок,  Торин,  со
своими родичами, ушедший слишком далеко на восток и не  мысливший  жизни
без тогда ещё свободного и чистого мира, где он был сам себе хозяин.
   Имя  князю,  покинувшему  Мидгард,  было  Глердинг.  Он  достиг  Врат
Междумирья, и открыты они тогда были  широко.  Пройдя  в  них  вместе  с
дружиной и семьями своими, Глердинг  вошёл  в  Мир  Третий,  стремясь  к
Скрывшимся Землям.
   - А почему он не использовал Трудхейм? - удивился  Видгнир.  -  Зачем
было нужно столь длительное путешествие, когда проще было открыть проход
между нашими мирами?
   - Со времён падения Аталгарда его наследники потеряли многие  знания,
- объяснил Один, - и при воспоминании,  каково  было  королевство  ваших
великих пращуров, мне становится больно, когда  вижу  я  вас,  утерявших
секреты ремесла, забывших свой язык, искусство письма и  многое  другое.
Не одна тысяча лет понадобилась, чтобы уничтожить  об  этом  память,  но
увы, увы... Так  и  князь  Глердинг  считал  Трудхейм  просто  фамильной
реликвией, не ведая о свойствах её.
   В Междумирье же, на долгом пути ко Второй Двери, случилось  так,  что
князь Глердинг погиб вместе со всеми своими людьми. Я уже  говорил,  что
там, за Дверью,  можно  встретить  самых  различных  тварей,  многие  из
которых обязаны бытием своим не Созидателям, но либо злобе Чёрного  Духа
из рода Великих, либо же недостойным занятиям тех,  кому  доступна  сила
волшбы. И драконы там обитаются, и зверьё всякое, здесь не виданное,  да
и людей недобрых куда как хватает, потому что на  землях  Междумирья  не
лежит ни Благодать Созидателей, ни благословение  Эйра.  Можно  сказать,
что Междумирье бытие обрело само; рождённое от двух  изначальных  миров,
оно неподвластно воле Сил и по первости  было  пустынно.  А  пока  Двери
отверсты были широко, хлынуло в те земли всё, что ни в Мидденгарде, ни в
Мидгарде жить не желало да власти Сил признавать не  хотело  по  природе
своей. Людей там много, а вот чего ещё больше, так это  духов  всяких  и
чудищ непотребных. Раньше они, бывало, и в Мидгард шастали,  мерзости  и
разорения чинили, да мы, боги, им спуску не давали и  загоняли  обратно,
либо же... - Один выразительно провёл пальцем по шее. - Думаете, история
с  драконом  Фафниром,  про  которую   скальды   ваши   кучу   глупостей
напридумывали, только от фантазии их взялась?
   - Ты лучше про Трудхейм расскажи, - напомнил отец Целестин. - Сдаётся
мне, что,  если  до  тех  мест  доберёмся,  сами  на  тамошние  прелести
насмотримся!
   Один осёкся, поднял свою бутыль и, обнаружив, что  она  пуста,  сунул
обратно в мешок, посмотрев с укоризной на  Гунтера,  который  откровенно
клевал носом, не выказывая никакого почтения к рассказам  бога.  Что  ни
говори, но, мёду безмерно испив, внимательности не обретёшь.
   - А что рассказывать-то?  Я  вот  ляпнул,  что  погиб  Глердинг,  да,
однако, лучше сказать будет, что сгинул он со всем отрядом в Междумирье.
В Мидденгард он не вернулся, да и здесь не появлялся более. Ни слуху  ни
духу о нём в тех землях, хоть специально Асы ту