скими цитатами. Мол, "блаженны  кроткие"  да
"блаженны милостивые". Будешь милостив с идиотами-норманнами, как же!
   Сам Торин, наблюдая за недовольным монахом, пытался  привести  его  в
обычное благодушное настроение, с серьёзным видом объясняя, что  "Звезда
Запада" скорее всего наткнулась на небольшой остров или очень  вытянутый
на восток полуостров. Более того, сейчас курс остаётся почти неизменным:
когда вечером  появляется  низко  стоящая  над  горизонтом  Звезда  Сил,
находящаяся почти точно на западе, то по отношению к кораблю  она  стоит
впереди и справа, - следовательно,  кнар  идёт  на  юго-запад  и  вскоре
должна будет показаться земля. А что воды пресной по  полторы  кружки  в
день на человека и по полведра на лошадь - так  не  беда,  боги  дружину
Вадхейма от жажды подыхать не оставят.
   Отец Целестин хмуро поглядывал исподлобья.
   Ночь шестая. Монах, которого от сушёной рыбы уже тошнило, едва  уснул
в своей норке. Полвечера он мечтал о кружке пива и варёной оленине,  но,
поняв, что желудок от подобных воспоминаний будет только сильнее урчать,
помолился, исповедовал Сигню-Марию,  сознавшуюся  в  жутком  грехе  (она
допила воду, оставшуюся в кружке Гунтера,  когда  тот  задремал),  затем
почитал уже вызубренные наизусть старые дневниковые записи и лёг  спать.
Завтрашний день будет точно таким же.
   - Поздорову тебе, Служитель Единого.
   Рядом сидел рыжебородый мужик с  боевым  молотом  у  пояса  и  весело
смотрел на монаха. Почему у  него  всегда  смех  во  взгляде,  позвольте
узнать?
   - Здравствуй. Ты Тор?
   - Что, уж и запамятовал? Как голова, не болит?
   - Спасибо. Зачем пришёл, Винг-Тор?
   Рыжебородый усмехнулся, показав здоровые, белые зубы. Внизу,  кстати,
не хватало левого клыка, но улыбку это не портило, а даже придавало Тору
лишнюю привлекательность.
   - Твоя вера учит, что уныние суть грех. Я тоже так считаю. Завтра  вы
будете там, где есть и вода, и сколько угодно земли. Ньёрд приведёт  вас
к одному из поселений рода Хейдрека.
   - Чего-чего? Кто?
   Тор прыснул со смеху:
   - Что, так и не распознали  ?  Проводник-то  ваш,  мой  родич,  между
прочим, из Ванов. Отец Фрейра и Фрейи. Ну удобнее ему  китом  обернуться
было, чтоб лишний раз вас не  смущать.  Ты  только  не  говори  про  это
никому, а то ещё в воду кого бросят в  жертву.  Может,  даже  тебя,  как
самого толстого. Только Нъёрду ты так, на один зубок...
   Тор аж на спину повалился, задыхаясь  от  смеха.  Но  вдруг  перестал
смеяться и принял суровый вид.
   - Слушай  же.  Возле  Врат  Миров  творится  что-то  непонятное.  Асы
слабеют, и дальше берега наш взгляд проникнуть не может. Что  в  глубине
земли - мы не знаем, не знаем и того, что происходит  у  Хейдрека.  Один
говорит, что Вендихо напустил колдовской туман до самого океана  и  даже
Князь Асов не сумел проникнуть мыслью за его завесу.
   - Почему Один сам не пришёл?
   - Не может. Он сейчас на севере Норвегии,  а  корабль  ваш  подгонять
валькириям препоручил. Мы  вскоре  после  вашего  отплытия  из  Исландии
предупредили Хейдрека, он должен вас встретить и защитить. В том посёлке
у него не меньше сотни мечей, да ваших почти сорок. Потом туман  Вендихо
закрыл земли запада, и теперь Асы не могут  разговаривать  с  Хейдреком.
Надеюсь, у него всё в порядке. Сидите в его посёлке  и  носу  наружу  не
высовывайте. В Междумирье снова пошёл Локи.  Ждите  его.  Пока  Лофт  не
появится - ничего не предпринимайте. Гёндуль права была: о вашем  походе
уже знают те, кто знать не должен. И ещё... Будет совсем трудно  -  зови
меня. Возьми.
   Тор протянул монаху вытащенный из-за пазухи лист бересты, исчерченный
рунами. Руны выведены были кровью, ставшей со временем черно-коричневой.
   - Просто подожги это, и я приду на огонь, который  различим  в  любой
тьме и в любом тумане... Ну, прощай. Аса-Top  встал  и  ушёл  куда-то  в
темноту.
   - ...Я проснулся, а береста в руке! - хриплым  шёпотом  говорил  отец
Целестин Торину  рано  утром.  Конунг  держал  в  руках  кусок  бересты,
внимательно рассматривая рунический рисунок, над  которым  главенствовал
знак "тейваз".
   - И ко мне он приходил, - сознался Торин. - И к Видгниру. Считай, всё
то же самое сказал, но  вот  почему  только  тебе  подарок  сделал?  Да,
похоже, очень многое от  нас  зависит,  если  один  из  богов  путь  нам
указывает да, наверно, от чудищ морских сохраняет, а другой помощь сулит
в трудный час...
   Землю в тот день высматривали с двойным вниманием. Около  полудня  на
севере и вправду показалась узкая тёмная чёрточка, но чёрный плавник  не
останавливался, следуя теперь точно на запад. Понятно, что  поворачивать
к земле не стали.
   Ветер вдруг усилился, и кнар, взлетая и падая меж волн,  стремительно
пробирался через  разыгравшееся  море.  Волнение  утихло,  только  когда
солнце успело пробежать значительную часть дневного круга, и тогда же...
   - Вижу берег! - заорал с носовой палубы Гунтер. - Прямо впереди!
   Дружина ответила торжествующим  ревом.  Всё!  Полтора  месяца  трудов
закончены. Рядом земля, где, возможно, живут родичи-викинги,  где  можно
охотиться, есть вода и дрова для костров! Ура! Слава конунгу!
   Монах  не  был  настроен  так  оптимистично.  Очень  его  насторожили
предупреждения Тора минувшей ночью. Опять этот таинственный  и,  похоже,
очень нехороший Вендихо, нагнанный  волшбой  туман...  Племена  дикарей,
которые он себе подчинил. Ох, не к добру это.  Сейчас,  впрочем,  задача
одна - найти селение Хейдрека Рыжебородого и  скорее  оказаться  за  его
оградой. Нет, молодцы Асгардские боги, что предупредили Хейдрека.  Не  в
лесу хоть ночевать.
   Точно, не в лесу.  Ещё  одну  ночь  предстояло  провести  на  "Звезде
Запада", потому что вблизи неизвестного  побережья  оказались  только  к
вечеру. На деле это был ещё не материк, а большая группа разбросанных на
расстоянии одной-двух лиг друг от друга островов, поросших густым лесом.
Чёрно-белый проводник уверенно  вёл  за  собой  корабль,  лавируя  между
большими и малыми клочками суши  до  темноты,  а  затем  на  носу  кнара
пришлось снова зажечь факелы -  Ньёрд  не  желал  останавливаться.  Отец
Целестин охал, предсказывая,  что  свет  привлечёт  недругов,  но  Торин
отмахнулся от него, как от назойливой мухи:
   - Отобьёмся. И Хейдрек должен быть уже недалеко.
   Хлопал наверху парус, булькала под рулевым веслом вода  -  она  здесь
была очень  спокойная  и  уже  на  такая  чистая,  как  в  океане.  Круг
факельного света то и дело выхватывал плавающие  брёвна,  ветки,  иногда
встречались травяные лохмотья, - отец Целестин решил, что где-то  должно
быть устье крупной реки. Хёрд на случай  непредвиденный  вооружился,  по
бортам Торин расставил наблюдателей - вдруг где огонёк мелькнёт.
   Острова минули, когда зашла Звезда Сил, в честь которой  нарекли  имя
ладье конунга Вадхейма. В лунном свете все увидели, что глубоко на север
вдаётся широкий залив, и  тогда  кит-убийца,  высунув  голову  из  воды,
пискнул, нырнул и двинулся к западному берегу залива. Торин потянул руль
на себя, тоже взяв правее. Через некоторое время мимо проплыл длинный  и
узкий остров, тянувшийся с  севера  на  юг  около  лиги.  Обойдя  его  с
северного края, "Звезда Запада" и её провожатый  к  первому  рассветному
зареву упёрлись в низкий берег, усеянный валунами.  Не  доходя  до  него
трёхсот локтей, Ньёрд развернулся, вынырнул у  кормы  корабля,  ещё  раз
чирикнул коротко и утвердительно, а затем исчез.
   - Спасибо! - крикнул было  Торин,  но  только  круги  расходились  на
месте, где только  что  темнел  в  прозрачной  воде  силуэт  покровителя
мореплавателей.  Ньёрд,  выполнив  приказ  Князя  Асов,  ушёл,   оставив
вадхеймцев один на один с таинственной землёй.
   Видгнир стоял рядом с дядей, смотря  на  темневшую  полосу  деревьев,
сплошь покрывавших берег, и монах, случайно обративший взгляд на  своего
воспитанника, похолодел:  "Опять!"  На  сей  раз  золотистый  свет  лишь
ненадолго окутал волосы Видгнира, что в предрассветной полутьме казались
серыми, и сгинул. Только в глубине глаз остались тёплые искры.
   - Я чувствую тут Силу, - прошептал Видгнир. - Она  недалеко,  там,  в
лесах. Очень страшная и злая сила. А за ней ещё одна. Какая - не  пойму.
Точнее, не выразить. Скорее всего она безразлична ко всему сущему. И она
угасает...
   У монаха мурашки по спине пробежали. Сейчас,  в  это  очень  странное
время суток, когда уже и не ночь, но ещё и не утро  -  кажется,  древние
называли это Часом Быка, -  такие  пророчества  звучали  очень  и  очень
жутко.
   - Свернуть парус, якоря в  воду!  -  Торин  озабоченно  посмотрел  на
Видгнира, который стоял как в  параличе,  и  решил  сначала  дать  людям
поспать, а уже потом...
   Промерив багром глубину, Олаф, багровея от натуги,  спихнул  за  борт
тяжеленный якорь, ушедший в воду странно  беззвучно.  Снорри,  Гунтер  и
Эрик сделали то же самое  на  носу,  а  остальные  поднимали  к  верхней
перекладине мачты  бело-синий  парус.  Когда  всё  было  сделано,  Торин
поставил четверых дружинных сторожить и, сказав  всем  отдыхать,  улёгся
сам.
   Утро вечера мудренее. Впрочем, вот оно, утро-то...
   Небеса над Атлантикой стали из чёрных фиолетовыми, а у  самой  кромки
вод золотистыми, в мутно-серых разводах. Отец Целестин бросил  последний
перед сном взгляд на восток, к океану,  обомлел  и  едва  не  полетел  с
палубы от удивления и восхищения.
   Там, на восходе, лежали страны его юности, мир древних цивилизаций  и
новых королевств, колыбель и могила  многих  мировых  религий,  очаг,  в
котором выплавилось человечество. Там была Европа, Италия. Рим. Вадхейм.
И оттуда запуганному донельзя всем случившимся в последнее время доброму
толстяку-бенедиктинцу  пришло  странное  знамение.  Яркий  зелёный  луч,
подобный сверканию изумрудов чистейшей воды,  пронзил  рассветное  небо,
рассеявшись только в черноте его западного  края.  Чувство  было  такое,
словно из радуги вырвали самую насыщенную цветом её часть, добавили туда
зелени луговой травы после дождя, цвет молодого вина  и  буйную  радость
тропических  лесов.  Цвет  надежды  рассёк  надвое  быстро  наливающееся
розовым небо на восходе.
   - Зелёный луч, - раздался сзади голос Видгнира.  -  Добрый  знак  нам
послан. Помнишь, ты когда-то рассказывал мне, что сие происходит оттого,
что лучи солнца проходят сквозь воды моря и оно отдаёт им свои краски?
   - Помню, - зачарованно ответил монах, не отрываясь глядя в  небо  над
океаном. И в самом деле, что-то такое было.
   - Этот знак послали нам те, кто нас ждет и надеется на нас. В зелёном
луче сплелась не только наша, но и их надежда...
   Видгнир развернулся и спрыгнул на  нижнюю  палубу,  а  отец  Целестин
стоял ещё долго, наблюдая,  как  изумрудная  стрела  медленно  исчезает,
уступая место тревожному багровому оку вновь нарождающегося светила. Кто
кого пересилит в грядущем  противостоянии?  Кто  победит?  Жалкая  кучка
смертных или грозные и неизвестные силы, обитающие в землях  по  одну  и
другую стороны Двери? Надежда или Багровый  огонь?  Вопрос,  на  который
пока нет ответа...
   Разбудила монаха Сигню, причём очень скоро. Теперь отец Целестин  уже
не реагировал на того, кто вырывал его из сна, так  бурно,  как  раньше.
Вот и сейчас он моментом открыл глаза и поднял голову:
   - Что?
   - На вот, поешь. - Сигню сунула ему в  руки  кусок  лепёшки,  изрядно
засохший, и постылую рыбу.
   - Всё хорошо?
   - Да, не бойся. Только тревожно что-то. -  И  упорхнула  наверх,  так
толком и не объяснив, в чём дело.
   Отец Целестин хотел было ещё чуть поваляться и спокойно  съесть  свою
порцию, но доля беспокойства Сигню передалась и  ему.  Нащупав  верёвку,
валявшуюся  подле,  он  перевязал  рясу  и  выбрался  наружу,  сразу  же
направившись на корму.  Все  ещё  сжимая  в  руке  хлеб  и  рыбу,  монах
взобрался на палубу, где столпилось изрядно народу. Растолкав  молодёжь,
окружившую конунга, святой отец первым делом накинулся на Торина:
   - Что такое? Где беда?
   Мрачный как туча Торин указал на берег, справа от корабля:
   - Во-он. Видишь?
   Отец Целестин поднёс ко лбу руку,  загораживая  глаза  от  солнца,  и
действительно разглядел то, что раньше скрывалось в темноте. Он опасался
увидеть самый настоящий туман - про который  говорил  Тор,  -  полностью
застилающий берег, но даже намёка  на  туманную  пелену  не  было.  Зато
другое было - ничуть не лучше.
   В четверти мили правее явно различались два спущенных на воду дракара
и ещё один, на берегу, у самой воды. Этот третий, видимо, ещё  строился:
на корме обшивки не было и мачту пока не  установили.  Зато  два  других
выглядели вполне нормально. На первый взгляд. Только... О, чёрт! Один из
кораблей полуобгорел и был явно подтоплен - очень уж  заметный  крен  на
правый борт. Ещё очень странно висели паруса. Точнее, их обрывки.  Часть
вёсел свешивалась с бортов, но  тоже  как-то  не  правильно...  Щиты  по
бортам не висели. И ни одного человека рядом, ни костра или дыма.  Пусто
и тихо.
   - Что ты об этом думаешь? - Торин судорожно сглотнул слюну.
   "Что убираться отсюда  надо  подобру-поздорову!"  -  едва  не  ляпнул
монах, поняв одно: дело плохо. Но сдержался.
   - Не знаю, не знаю...
   - Вот и я не знаю! - хрипло  сказал  Торин,  настороженно  осматривая
близлежащий берег. - Всё одно вызнать надо, в чем дело.
   - И что теперь? - спросил Гунтер.
   - Теперь?.. - Конунг на секунду задумался. - А ну на вёсла!
   Там, где стояли дракары, были построены мостки. Добротно, из  хороших
брёвен. Видно, тут устраивались надолго, с расчётом на много лет. Торин,
послав Олафа замерять глубину впереди корабля, осторожно подвёл  кнар  к
мосткам, и вскоре дерево ударилось о дерево. "Звезда  Запада"  пришла  в
гавань, к которой стремилась.
   Дальнейшая тактика действий была за сотни лет отработана до  мелочей.
Двадцать дружинников в полном вооружении, прикрываясь  круглыми  щитами,
один за  другим  спрыгнули  на  мостки,  моментально  выстроив  хёрд,  и
медленно двинулись вперёд, зная, что с корабля их стерегут лучники. Чуть
спустя они ступили не берег, поросший низкой травой, и выстроились в две
линии - одна за другой, - плотно сомкнув щиты и склонив головы так,  что
зазор для зрения между шлемом и щитом остался минимальный.
   Тихо. Никого. Только птицы в лесу поют, как и пели всё утро. Птицы?!
   Эрик первый опустил щит.
   - Никого нет. Совсем. Я так понимаю, дичь тут пуганая, так  стали  бы
птахи эдак по веткам скакать, если бы прятался кто?
   Здесь действительно  устроилась  небольшая  гавань.  Широкая,  ровная
поляна, с трёх сторон окружённая сосняком,  а  дальше  берег  поднимался
образуя крутой уступ. В ту  сторону  вела  ясно  различимая,  утоптанная
тропа, сворачивавшая куда-то направо. Корабельная стоянка отвечала  всем
требованиям викингов: тут тебе и поваленный и обтёсанный лес,  аккуратно
сложенный сбоку, котлы для варки смолы и даже маленькая открытая  кузня.
Хозяева словно ушли на минуту  и  скоро  вернутся,  чтобы  приняться  за
работу.
   Эрик рассудил верно: как только пятеро дружинников, отосланных к краю
леса в дозор, вошли под сень толстых золотых сосен, птицы мигом  снялись
и упорхнули дальше к чаще. Пока опасность не грозила. Да  и  следует  ли
страшиться нечисти сейчас, при свете солнца?
   Торин оставил на корабле семерых, распорядился остальным высадиться и
сам сошёл на берег. Точнее, не на берег, а на  соседний  полузатопленный
дракар. Осмотреть. Отец Целестин, демонстративно вывесив на  грудь  свой
кинжал, теперь красовавшийся рядом с крестом, а также Сигню и Видгнир  с
Гунтером отправились вместе с конунгом.
   - Не пойму, забери меня Сурт! - сердился Торин. - Похоже, была  битва
- стрелы вон торчат, а  ни  трупов,  ни  крови.  И  отчего  корабль  так
опалило, а сгорела одна обшивка на корме?
   И точно. Вся кормовая часть дракара была изъедена огнём, -  оттого-то
он и затонул, осев в воду почти наполовину.  Кое-где  торчали  стрелы  -
странные, не норманнские. Длинное, выкрашенное красным древко, оперение,
некогда красовавшееся в  хвосте  или  крыльях  какой-то  пёстрой  птицы.
Монах,  поднатужившись,  выдернул  одну  такую  стрелу  и,  взглянув  на
наконечник, ахнул:
   - Торин, Видгнир, вы только взгляните!
   Наконечник оказался костяным. Гладкая, отточенная,  видимо,  о  камни
кость не затупилась, даже войдя глубоко в дерево.
   - Дикари... - пролепетал отец Целестин. - Господи Иисусе, они  железа
не знают! Вот дьявольщина!
   От волнения он  не  заметил,  что  нарушил  сразу  две  заповеди:  не
употреблять всуе имена как доброй, так  и  злой  силы.  Да  до  того  ли
сейчас? Тем более что конунг оказался не прав, когда говорил, что  крови
нет. А это не кровь разве?
   Одна из скамей потемнела  от  подозрительного  коричневого  пятна.  А
рядом валялась сломанная стрела и копье.  Торин  поднял  его,  задумчиво
осмотрел и сунул в руки монаху. Недлинное,  всего  с  две  руки,  древко
украшал непонятный, раньше невиданный орнамент. Синие,  красные,  жёлтые
треугольники, квадратики, зигзаги.  И  наконечник,  окрашенный  засохшей
кровью. Из кости.
   Монах выронил оружие из рук и побледнел. Он слишком хорошо разбирался
в строении людского тела, чтобы не понять, какая то была кость.  Обломок
нижней челюсти человека. Та часть, что идёт от  подбородка  до  коренных
зубов. Правда, тщательно  отполированная,  заострённая  на  конце  и  по
краям, но очень легко отличимая из-за малюсенькой  дырочки,  из  которой
выходила чувствительная жила.
   Теперь  отец  Целестин  слегка  пожалел,  что  почти   год   обучался
хирургическому ремеслу у знаменитого арабского  врачевателя  и  хрониста
Аль-Масуди, коего повстречал, возвращаясь  из  Индии.  Не  всегда  наука
приносит радость и пользу.
   - Т-торин, ты знаешь, что это? - Он взглядом указал на упавшее  перед
ним копьё.
   - Ну?
   Объяснение не  добавило  хорошего  настроения.  Западные  земли,  где
вадхеймцы рассчитывали хотя бы на минимум гостеприимства, становились  в
их глазах всё более и более недобрыми. Отец Целестин  начинал  понимать,
отчего нигде нет трупов, но догадка показалась настолько чудовищной, что
он скорее бы язык проглотил, нежели бы высказал её.
   - Ладно, пошли на берег,  -  поиграв  желваками,  произнёс  Торин.  -
Может, они в посёлке все попрятались?
   "Не думаю", - пронеслась мысль у святого отца.
   - Видгнир, а ты ничего такого... ну как ночью, не чувствуешь? -  Отец
Целестин теперь всецело доверял  чутью  парня  и  надеялся,  что  с  его
помощью можно будет избежать опасности. Видгнир задумался.
   - Там есть Сила, - указал он на северо-запад. - Но сейчас день, и она
спит. Она  просыпается  по  ночам  и  бродит  в  этих  лесах  в  поисках
чего-то...
   - Что она ищет? - вытаращился молчавший до поры Гунтер.
   - Не знаю. - Видгнир нерешительно пожал плечами. - Может быть, нас.
   - Ётуны уже доискались,  -  сказал  Гунтер  и  добавил  пару  сложных
оборотов речи такой биологической изысканности, что никто  и  не  понял,
что же именно германец имел в виду.
   Перебравшись через свой корабль на мостки, отец Целестин и  остальные
спустились на берег. Земля. Твёрдая. Не качается и не  подпрыгивает  под
тобой, как корабельная  палуба.  Отчего  же  так  хочется  вернуться  на
изрядно надоевшую за долгие недели ладью, а не идти по  тропе,  ведущей,
как видно, к поселению Хейдрека. Что мы там увидим? Пожарище? Груду тел?
   - Сигню, девочка,  может,  ты  пока  на  корабле  посидишь?  -  робко
обратился монах к подопечной,  но  Сигню,  похоже,  твёрдо  уверовала  в
непобедимость  конунга,  особенно  после  красочных  описаний  битвы   с
огненными великанами. Да и сама она не из робких!
   - Нет уж, теперь я от вас никуда! Что, зря меня Видгнир да  Снорри  с
Регином мечом владеть учили?
   Да, верно. Молодая  троица,  всё  плавание  петухами  ходившая  перед
Сигню, постаралась. В оставшуюся