наконец появились  вместе  с  оставшимися  лошадьми,  отряд
двинулся  дальше,  оставив  за  собой  пятерых  мёртвых  турсов.   Монах
предложил забросать тела хотя бы травой или листьями,  но  Локи  заявил,
что на подобные глупости нет времени.
   - Надо было хоть одного в живых оставить! - говорил он. - Я бы с  ним
побеседовал. Одно меня беспокоит - как бы  Чёрный  Дракон  не  сообразил
перевал в Небесных Горах перекрыть.  Там  единственное  место,  где  нас
можно поймать, считай, голыми руками. И  кроме  того,  пути  назад  нет.
Нидхёгг не выпустит  нас  из  Междумирья.  Скорее  всего,  Врата  сейчас
охраняет целая армия!
   - Ты думаешь, он догадывается, что  мы  пойдём  к  Имирбьёргу  с  той
стороны гор? - спросил монах.
   - О, он далеко не так глуп. Подходы с востока полностью закрыты. Даже
миновав Триречье, мы наткнёмся на болота и  Железный  Лес.  Что  Нидхёгг
сделал бы на нашем месте? Правильно,  пошёл  бы  через  горы,  в  обход.
Теперь и тот путь далеко не безопасен.
   - Не понимаю, зачем он устроил настолько большую охоту на нас, вместо
того чтобы сидеть у себя в Имирбьёрге и ждать, пока мы сами не придём? -
задал вполне резонный вопрос Видгнир.
   - Может быть, он считает, что мы пойдём не в Имирбьёрг,  а  обратимся
за помощью в  Мидденгард,  где  поныне  живут  ваши  родичи,  обладающие
магическими силами? А может быть, ему просто хочется поскорее заполучить
вас. Иначе зачем  бы  Чёрному  Дракону  посылать  ведьм  в  Мидгард?  Не
терпится ему. А кроме того, Нидхёгг прекрасно знает, что люди смертны  и
время работает не на него. Не забывайте, что Сила  Трудхейма  пробудится
только в ваших руках. Ныне у Нидхёгта одна задача - чтобы  вы  попали  в
его замок целыми и невредимыми. А способ заставить вас делать  всё,  что
он потребует, Чёрный Дракон найдёт, будьте покойны.
   - Ты сказал, что Нидхёгг может поставить стражу в горах, - потребовал
продолжения отец Целестин. - С полудесятком турсов мы справились, а если
их будет сотня или две? Что, другого пути нет?
   - Можно направиться от Сокрытых Гор далеко на юг, к Мёртвым Морям,  и
пойти вдоль берега, мимо долины Нидавеллир, разве что вы и  дня  там  не
проживёте...
   "Нидавеллир - Поля Мрака, - быстро перевёл отец Целестин. - И сюда же
Мёртвые Моря. Многообещающие названия".
   - Неужто там опаснее, чем  в  Триречье  и  возле  Железного  Леса?  -
спросил он, дабы подтвердить возникшие подозрения.
   - Турсы с ведьмами вам покажутся ласковыми белочками  в  сравнении  с
обитателями Нидавеллира... Южнее перевала лиг на тридцать Небесные  Горы
разделяются на два хребта. Меж ними лежит спускающаяся к  Мёртвым  Морям
долина, в которой не бывал никто из Асов или Ванов. Мы  мало  знаем  про
то,  что  там  происходит.  Ходили  слухи,  будто  в  Нидавеллире  нашли
пристанище   многие   воплощённые   духи,   не   подчинившиеся   некогда
Созидателям, и тёмные твари, созданные Потерявшим  Имя.  Из  долины  они
никогда не выходят, а каждый, кто был настолько  смел  или  безрассуден,
что отправился туда, назад не возвращался. Три с  половиной  тысячи  лет
назад царь народа неметров, что жил в Золотой Степи,  завоевал  огромные
области Междумирья к западу от Химинбьёрга, и у него  хватило  наглости,
уверовав в свою непобедимость, бросить вызов  духам  Нидавеллира.  Армия
неметров вошла в долину через ущелье в горах и сгинула. А было их числом
сотня  сотен.  Спустя  несколько  дней  после  исчезновения  войска   из
Нидавеллира поднялось чёрное облако, принесшее в Междумирье  неизвестную
доселе болезнь,  смерть  от  которой  наступала  после  того,  как  тело
перерождалось - кожа становилась синей, в язвах и гнойниках. Болели все,
даже карлики, тролли и драконы. Мудрецы-друи из Леса Идалир до  сих  пор
считают, что тогда вымерло две трети всех народов Междумирья, а  неметры
вообще исчезли. С тех пор к Нидавеллиру  никто  и  близко  не  подходит.
Страх охраняет Поля Мрака лучше любых мечей. Но если вы хотите  испытать
судьбу - Локи вас держать не будет. Только  он  попрощается  с  конунгом
Вадхейма, едва тот свернёт на юг от Сокрытых Гор.
   - Лофт, ты обещал рассказать, почему эти горы называются Сокрытыми, -
напомнил Видгнир, то и дело с  тревогой  оборачивающийся  посмотреть  на
конунга. Торин выглядел совсем зелёным, но пока держался.
   - Сокрытые Горы...  Тоже  интересное  местечко,  -  ответил  Локи.  -
Помнишь Лес Призраков, который окружает Врата в Мидгарде?
   - Помню. Даже лучше, чем хотелось бы.
   - Так вот, в глубине Сокрытых Гор лежит огромная страна,  как  и  Лес
Призраков, со всех сторон окружённая возвышенностями и скалами. Чудесное
место там, надо заметить, и называется оно Долиной Богов.
   - Каких богов?! - вмешался отец Целестин, сразу же заинтересовавшийся
названием, относящимся к его ремеслу.
   - Разных, - ответил Локи. - Там тоже живут  многие  духи,  покинувшие
Мидгард и некогда почитаемые людьми.  Впрочем,  за  Сокрытыми  Горами  и
людей  немало.  Только  они  чужестранцев  не  очень  привечают,  да   и
пробраться  в  Долину  Богов,  считай,  невозможно.  Горы  получили  это
название из-за вечного тумана, который лежит на их склонах  и  вершинах.
Речные тролли однажды рассказали мне, что видели выходящих на склоны гор
странных зверей с телом  льва  и  орлиными  крыльями.  Они  сопровождали
человека огромного роста, у которого росла голова сокола вместо обычной.
Тебе это ничего не напоминает?
   Монаху сразу вспомнились пески Египта, пирамиды  на  берегах  Нила  и
языческие  статуи.  Неужели  и  Осирис  с  Амоном  и  Гором  укрылись  в
Междумирье, покинув Мидгард? Невероятно!
   - А ты сам бывал в Долине Богов, Лофт?
   - Нет. Туда не может пройти воплощенный дух, да и сбросив оболочку, я
тоже, наверное, не пробился бы сквозь туман. Духи Сокрытых  Гор  изредка
пропускают к себе только смертных, а  почему  так  -  не  знаю.  Видимо,
боятся потерять власть,  как  это  уже  случилось  один  раз,  когда  им
пришлось уйти в Междумирье, оставив свои народы, переставшие  обращаться
к ним за помощью. Теперь старые боги живут в своём маленьком  и  скрытом
от всех мире, управляя по  своему  разумению  признавшими  их  людьми  и
другими существами. А желают они только одного - чтобы в их дела не  лез
никто посторонний, а тем более - такой же  воплощенный  дух.  Если  этот
поход закончится неудачей, то похожая участь ждёт и нас, Асов.
   - Ты говорил, что в Междумирье много людей, а мы пока встречали одних
троллей да турсов, - заметил отец Целестин.
   - Люди не живут в Триречье. Нидхёгг не очень любит человечью  породу,
и все племена, обитавшие в краю Трёх Рек, ушли либо на север,  к  Стране
Озёр, или же на запад, за Небесные Горы. Там мы можем встретить  посёлки
людей. Особенно возле Красных Гор, где самые  большие  пещеры  карликов,
если не считать Имирбьёрга... Что такое?!
   Локи обернулся и резко натянул поводья. С Торином было совсем  плохо.
Конунг ехал, уткнувшись лицом в гриву лошади, изо  рта  его,  стекая  по
светлой бороде, текла ярко-красная кровь.  Торин  потерял  сознание  уже
давно, но остальные, увлеченные рассказами Локи, этого не заметили,  тем
более что лошадь конунга брела позади всех.
   - Плохо дело, - бормотал отец Целестин, когда Видгнир и Гунтер  сняли
Торина с коня и положили на траву, в тень. Сердце конунга билось слабо и
очень часто, кожа стала серой и покрылась  холодным  потом.  Пока  монах
гадал, что делать, Сигню, плюнув на осторожность,  побежала  к  реке  за
водой.
   - Ещё немного, и он умрёт... - прошептал отец Целестин  на  ухо  Локи
слова, в которые сам верить не хотел. Ну как же так, умереть от простого
удара в грудь? Нелепая  смерть,  особенно  тогда,  когда  половина  дела
выполнена... Монах перебирал в  уме  все  способы  лечения,  названия  и
действия взятых с  собой  целебных  трав,  но  ничто  не  подходило  для
подобного случая.
   - Надо что-то делать! - Почти плача, отец Целестин  схватил  Локи  за
плечо. - Ты же бог из Асгарда! Придумай что-нибудь, Лофт!
   -  Погоди-ка.  -  Локи  стряхнул  с  себя  руку  монаха.  -  Давно  я
целительством не занимался, да чаще раны от  оружия  врачевал.  У  него,
надо полагать, жила в  груди  разорвалась...  А  ну,  отойдите  все,  да
смотрите за лесом, не появился бы кто!
   Гунтер и  Видгнир  медленно  отошли  в  сторону,  Сигню  с  котелком,
наполненным речной водой, замерла, не решаясь даже дохнуть.
   Нахмурившийся и серьёзный Локи провёл несколько раз ладонью над телом
конунга, словно выискивая нужное место, и,  наконец,  его  рука  замерла
справа над грудью Торина.
   - Ага, нашёл! - Локи позволил себе улыбнуться. - А теперь сделаем вот
что...
   Он сжал ладонь в кулак  так  сильно,  что  рука  задрожала,  а  потом
медленно и торжественно произнёс:
 
   Лучше живым быть,
   Нежели мёртвым;
   Живой - наживает;
   Для богатого пламя,
   Я видел, пылало,
   Но ждала его смерть.
   Ездить может хромой,
   Безрукий - пасти,
   Сражаться - глухой,
   Даже слепец
   До сожженья полезен -
   Что толку от трупа!
 
 
   Монах смутно припомнил, что в одной из древних саг так говорил Один.
   Локи разжал кулак и, едва  закончив  говорить,  прочертил  в  воздухе
пальцем руну силы и руну здоровья. Оба знака оставили над  телом  Торина
пылающие огнем следы, которые чуть погодя исчезли. Ничего не изменилось.
Конунг как лежал, так и лежит без единого движения.
   - Я сделал всё, что мог, - молвил Локи. -  Силы  вложено  достаточно,
чтобы оживить быка. Надо ждать. Хочешь не хочешь,  а  придётся  на  пару
дней остановиться здесь.
   Видгнир нашёл в лесу хорошее место для  лагеря,  и  Торина  перенесли
туда. Берег здесь был более крутым, чем ниже по течению реки, попадались
овраги, и в одном из них - песчаном и сухом - решено  было  укрыться  на
время. Локи скрепя сердце позволил разжечь небольшой костёр, велев  жечь
один сухой валежник, чтоб дымом не выдать себя.  Пока  Сигню  и  Видгнир
хлопотали вокруг  костра,  а  Гунтер  забрался  на  сосну,  устроив  там
наблюдательный  пост,  монах,  отбросив   предрассудки,   изводил   Локи
вопросами о целебной магии рун. Кровь  конунгу  маленький  бог  всё-таки
смог остановить своей волшбой.
   -  Не  думаю,  что  у  смертного  получится  так  же,  -  с  оттенком
высокомерия в голосе сказал Локи. - Понимаешь ли, дух изначально наделён
тем, что называется Силой. Мы умеем направить Силу на те или иные  цели.
Умеем видеть скрытое и чувствовать Силу других духов.
   - Кажется, греки называли Силу энергией,  -  заметил  отец  Целестин,
стараясь не пропустить ни единого слова.
   - Возможно. И кроме того,  Сила  заключена  в  знаках  рун,  открытых
некогда Одину.  Но  рунная  волшба  действует,  только  если  ты  можешь
пробудить  руны  определённым  набором  звуков,  который  вы   называете
заклинаниями. Вот смотри, сейчас я, никак не используя свою  собственную
Силу, постараюсь зажечь палку. Поверь, это очень несложно.
   Локи поднял сухую ветку, очистил её от коры и кончиком  ножа  вырезал
на дереве руну огня - "кано".
   - А теперь слушай внимательно:
 
   Голосами богов
   Огонь призываю,
   Радостью Асов будет
   Искристое пламя...
 
   Рунический знак потемнел, задымил, и ветка вспыхнула.  Отец  Целестин
заметил, что Локи сделал особые ударения на первые буквы некоторых  слов
заклинания, но на какие - не запомнил.
   - Я сказал простейшую форму вызывания огня, - начал объяснять Локи. -
Каждую часть заклятия открывает слово, начинающееся на  один  из  звуков
приказа "Гори!". Остальные слова не имеют значения и служат  только  для
заполнения промежутков между звуками, составляющими  приказ  пробудиться
Силе руны. Ясно?
   Отец Целестин попросил бога продиктовать текст  заклятия  и,  записав
его латинскими буквами при помощи палочки,  увидел,  что  первые  четыре
буквы и впрямь сложились в норвежское слово "гори".
   - А можно мне попробовать? - спросил монах. Локи передал ему ветку  и
стал смотреть, что  получится.  Отец  Целестин  вырезал  руну,  произнёс
заклятие, точно следуя тексту, но ничего не случилось.
   - Говорил слишком быстро, - покачал головой Локи. - Точный промежуток
между звуками приказа очень важен. Давай ещё раз.
   Монаху удалось зажечь палку только с шестой  попытки,  но  он  твёрдо
понял, что теперь знает,  как  произносить  заклятие  -  нараспев,  чуть
растягивая одни слова и быстро проговаривая другие.
   - Такая волшба доступна даже смертному, - усмехнулся  Локи,  наблюдая
за святым отцом, помахивающим перед собой горящей веткой. - Зная  нужные
заклятия рун, ты  можешь  делать  всё  что  заблагорассудится.  Вызывать
огонь, лечить, можешь превращать дерево в камень или  свинец  в  золото.
Надо только знать нужные наборы и очерёдность  начертания  рун  и,  само
собой, пробуждающие Силу слова. А вот  конунга  я  лечил  своей,  -  бог
выделил последнее слово,  -  своей  Силой,  а  руны  мне  лишь  помогали
направить её.
   - А какие Силы работают в рунной  волшбе?  -  насторожился  монах.  -
Добрые или злые?
   - Что ты хочешь этим сказать? - не понял Локи. - Сила не  может  быть
доброй или злой. Она просто есть. Другое дело в том, каковы намерения  у
того, кто её использует. Любой может  начертать  знак  смерти  на  кубке
недруга, и он, выпив из него обычного пива, отравится. И тот же  человек
может использовать таким  же  образом  знак  примирения  и  дружбы.  Всё
зависит от твоей воли и твоих желаний. Вот огонь - он  не  добрый  и  не
злой. На нём готовят еду, но он  может  сжечь  дом...  А  в  реке  можно
утонуть, но без воды ты не проживёшь и трёх дней. Я понятно объяснил?
   -  А...  -  Отец  Целестин  запнулся,  и  перед   ним   вырос   образ
отца-настоятеля  обители  святого  Элеутерия.   Отец-настоятель   грозил
пальцем  и  говорил:  "Да  как  смеешь  ты,  недостойнейший   из   рабов
Всевышнего, бесовским волхованием да  волшбой  промышлять?!  Ужо  тебя!"
Решительно прогнав явившееся так некстати видение, монах закончил:
   - А ты мне не покажешь, ну, например, целительные руны, а, Лофт? Хоть
что-нибудь?
   Локи помялся, но согласился. Отец Целестин же сокрушённо подумал, что
теперь ему точно придётся гореть  в  геенне  огненной.  Вот  так  гибнет
христианская душа, поддавшаяся искушению делать то,  что  Вера  Истинная
отрицает и отбрасывает, называя греховным и ненужным.
   Но ведь прав Локи! Сила не может быть доброй или злой, как  и  огонь,
как и иные стихии. Важны намерения человека.  Что  же  получается:  если
кого исцелишь или жизнь кому  спасёшь  Силой  языческих  рун,  то  разве
покарает за дела эти Господь? Разве придётся держать  ответ  у  престола
его за Добро? Или не сказано у апостола Петра: "...слава и честь  и  мир
всякому, делающему доброе..."! Тогда отчего же  старец  пальцем  грозит?
Отчего Святая Мать  наша  Церковь  погребла  под  развалинами  и  пеплом
костров те знания, что уцелели от древних народов? Почему  и  словом,  а
что чаще - огнём и мечом изгоняется из памяти людской всё, к ней касания
непосредственно не имеющее? И в том числе то, что может  помочь  творить
добро,  как  заповедовано  нам  Спасителем?  Чем  аббату  Либерию  руны,
спрашивается, не угодили? А?
   "Эх,  сюда  бы  надо  сейчас  преподобного  аббата!  -  подумал  отец
Целестин. - И с ним римских да константинопольских епископов.  Посмотрел
бы я, как привыкшие рассуждать о добре и зле в уютной тишине  монастырей
святые отцы заместо Локи Торина лечить взялись! А что скорее, они даже и
не  подошли  бы  к  нему  -  зачем  заботиться   о   жизни   некрещёного
варвара-язычника? За его душу с них не спросится. И что святые  епископы
смогли бы сделать? Кровь остановить? Жизнь, по капле уходящую,  вернуть?
Чудо исцеляющее свершить?
   Чудо, к слову, не они совершают, а некто другой...
   А сейчас спасибо языческому богу  -  наглому,  заносчивому  грубияну.
Спасибо, что рядом в сложный момент оказался, что не отказал,  а  сделал
должное. И не поджимал губы от важности, не выяснял, уплатил ли сей  муж
церковную десятину. Просто взял и сделал...
   А когда хоть что-нибудь подобное получится у аббата Либерия или того,
кто ныне его место занимает, то можно будет верить в  самые  невероятные
чудеса".
   Такие вот  еретические  мысли  посетили  вдруг  монаха  после  первой
попытки овладеть Силою рунных знаков.
   Торин лежал без сознания до вечера. И Локи, и отец Целестин несколько
раз подходили осмотреть его, но никаких действий не предпринимали.  Локи
объяснил монаху, что сейчас, пока действует Сила рун,  помогающая  жизни
возродиться, конунга трогать не следует. Если  волшба  поможет,  то  это
станет видно уже после восхода луны.
   Так и случилось. Едва ночное светило поднялось над  лесами  Триречья,
Торин очнулся и попросил воды.
   - Ну слава Одину! - сказал Локи тогда.  -  И  всё-таки  придётся  ещё
несколько дней ждать, пока он окончательно придёт в себя.
   Торин выздоравливал четыре дня. При обычных обстоятельствах для того,
чтобы встать на ноги, ему потребовалось бы не менее полугода,  но  ныне,
под неусыпным надзором Сигню и с помощью двоих магов-врачевателей - бога
из Асгарда и монаха из рода людей - конунг поправлялся прямо на  глазах.
Отец  Целестин  же  постоянно  изводил  Локи  нескончаемыми   вопросами,
зарисовывал у себя в дневнике  десятки  сочетаний  рунических  знаков  и
записывал заклятия. С последними  было  тяжелее  всего,  ибо  разучивать
приходилось не только слова, но и ритм, ударения и  прочие  особенности,
без которых магия рун не может пробудиться.
   К отцу Целестину присоединился и Видгнир, и в те часы,  когда  он  не
нёс стражу, меняясь с  Гунтером,  наследник  Торина  внимательно  слушал
поучения Локи, стараясь запомнить  как  можно  больше.  Гунтер,  кстати,
сказал, что заниматься такой ерундой недостойно воина, и надеяться  надо
не на какие-то дурацкие руны, а на крепость  меча,  добрую  кольчугу  да
удачу с доблестью. Доказать наличие сих достоинств Гунтер сумел  уже  на
закате второго дня. Заметив со своей сосны  скользнувшую  неподалёку  от
оврага тень, Гунтер, предупредив остальных, пробрался в сторону, где, по
его мнению, затаился враг, и сразу же  наткнулся  на  двоих  здоровенных
турсов, ростом превосходивших германца локтя на полтора.  Первый  лесной
демон так и не понял, отчего  умер  -  метательный  нож  вошёл  в  глаз,
опрокинув турса на спину. Другой, пока соображал, что же произошло,  пал
под ударом топора. Гунтер, обшарив близлежащие заросли и более никого не
обнаружив,  оттяпал  турсам  головы  и  с   довольным   видом   притащил
драгоценные трофеи в лагерь. У отца Целестина при виде Гунтеровой добычи
случились спазмы в желудке и недавний ужин едва не вышел наружу.  Однако
исследовательская жилка сыграла свою роль, и монах, одолевая отвращение,
тщательно осмотрел мёртвые головы лесных демонов и конечно же  зарисовал
их в тетрадку. Особенно  поразили  святого  отца  малюсенькие  черепа  и
огромные  тяжёлые  челюсти.  За  толстыми  тёмными   губами   скрывались
потрясающие зубы - у  турсов  они  не  различались  на  клыки,  резцы  и
коренные, а все до одного были одинаковыми и конусообразными, как у рыб.
При виде столь необыкновенных чудес, которые вызвали бы переполох  среди
учёных мужей Византии или Рима, отец Целестин забыл о тошноте и возжелал
любой ценой забрать бесценные экземпляры с собой,  однако  наткнулся  на
ожесточённое сопротивление Сигню, требовавшей выкинуть эту гадость  куда
подальше. Локи, со смехом наблюдавший за  вцепившимся  в  головы  турсов
монахом, сказал, что возможностей заполучить подобные будет ещё  немало.
Отобрав их у отца Целестина,  Лофт  закопал  головы  поглубже  в  песок,
ничуть не обращая внимания на  страдания  монаха,  который  своим  видом
напоминал обиженного ребёнка.
   Сказывалось ли невероятное везение либо  отряд  пробрался  уже  очень
далеко на юг и Нидхёгг отослал своих  охотников  к  горам,  но  за  дни,
проведённые в укрытой от посторо