-зеленое,
похожее на гигантскую куколку неведомой  бабочки  -  и  застыло  в  полной
неподвижности.
     - Что... что это такое, - спросил  профессор,  не  в  силах  оторвать
взгляда от лежащего на операционном столе объекта.
     - Гьенд. Одна из стадий развития энтара, - Гайдли с трудом  сглотнул.
Его тошнило.
     - Гьенд... Боже мой, выходит, вы все знали? Знали заранее? Но за что,
за что?..
     - Так было нужно, профессор. У нас не было другого выхода. Вы  должны
понять - мы думали только о вашем  спасении.  Ваша  жена...  Тут  мы  были
бессильны.
     - Вы думали о моем спасении? О моем спасении?! Боже мой,  да  как  вы
могли подумать, что я смогу жить после этого? Как?! Вы убийцы! Вот  что  я
вам скажу: вы убийцы. Вы убили мою жену, так  убейте  же  теперь  и  меня!
Убейте меня, я не хочу жить больше!
     И профессор Диллет кинулся к двери. Но не добежал  -  вдруг,  как  бы
запнувшись о невидимую преграду, он переломился пополам и рухнул на пол.
     - Это пройдет, это пройдет,  профессор,  -  говорил  Гайдли,  пытаясь
привести его в чувство. - Это пройдет, я вылечу вас, я умею это делать. Я,
наверное, не так уж много умею, но вылечить вас я обещаю.
     Голова профессора лежала у него на коленях, и Гайдли, положив  ладони
на виски Диллета, изо всех сил  пытался  сосредоточиться,  чтобы  нащупать
контакт. Проклятье! - думал он, стараясь собраться и унять нервную  дрожь.
- Проклятье! Неужели же я не гожусь и на это? Что же я тогда делаю  здесь,
кому я здесь нужен, если не способен  помочь  даже  в  таком  элементарном
деле?!
     И вдруг глаза его как  бы  заволокло  черным  дымом,  и  он  невольно
отдернул свои руки  -  так,  что  голова  Диллета  подскочила  и  едва  не
свалились  на  пол.  Еще  не  веря,  Гайдли  дрожащими  пальцами   оттянул
профессору веко и заглянул в глаз.
     Он не помнил, как вскочил и очутился  в  коридоре.  Память  сохранила
лишь глухой стук за спиной, когда  голова  профессора  ударилась  об  пол.
Шатаясь, поминутно хватаясь за стены, Гайдли двинулся - куда? - он  и  сам
бы не смог ответить. Через полсотни шагов его  вырвало  -  прямо  на  пол.
Хорошо, что удалось упереться лбом в стену - иначе он непременно упал  бы.
Так и застал его Энасси  -  стоящим  у  стены,  и  тупо  наблюдающим,  как
самоочищается петролитовый пол под ногами.  Гайдли  даже  не  услышал  его
громких, уверенных шагов.
     - Что,  что  случилось?  -  не  сразу  расслышал  он  вопрос.  -  Где
профессор?
     - Профессор? - Гайдли не сразу  понял  вопрос.  -  О-он,  он  там,  в
просмотровом зале. Т-т-т-только эт-то  не  профессор,  -  слова  с  трудом
вырывались из горла, и, словно боясь, что Энасси ничего не поймет,  Гайдли
дрожащей рукой показал в сторону двери.
     - Очнись! - Энасси мгновенно все понял. Так,  будто  ожидал  услышать
именно такие слова. И эта его готовность к такому жуткому обороту  событий
почему-то сразу привела Гайдли в чувство.
     - Пр-рроклятые твари! - Энасси уже шагал к просмотровому залу,  когда
Гайдли нагнал его. - Надо предупредить все службы. Иди!
     Хоть на это я еще гожусь, - с горечью подумал Гайдли.
     - А ты? - спросил он вслед.
     - Не теряй времени, - Энасси даже не обернулся.
     Тридцать шагов до поворота, потом налево и еще около тридцати  шагов.
Эти шаги - после  того,  как  за  поворотом  скрылась  проклятая  дверь  в
просмотровой зал - привели Гайдли в чувство. Предупредить всех... А толку?
Интересно, кто из них будет следующим?
     Дверь отъехала в сторону и мягко задвинулась за спиной,  отсекая  все
внешние звуки. Если бы такая дверь могла уберечь  от  энтара...  Кто,  кто
будет следующим? И с изумлением  Гайдли  вдруг  понял,  что  он  почему-то
совершенно не боится за себя. Что  другого  он  боится  -  снова  пережить
минуты, подобные недавним минутам  в  просмотровом  зале,  когда  человек,
несчастный, больной, страдающий и нуждающийся в его помощи  человек  вдруг
оказался - энтаром.
     Гайдли видел энтаров и раньше. Не раз. Но - в последней стадии, но  -
перед самым распадом. Когда уже ничего человеческого не оставалось в  этом
мерзком паразите. Но чтобы вот так... Профессор Диллет - Гайдли  вспомнил,
как он разбивал в кровь кулаки при виде мучений своей жены. Вернее - того,
что носило облик его жены. Вернее, того, что оставалось от  этого  энтара.
Инстинкт примитивного существа? Но тогда и любовь - инстинкт, и  страдание
- инстинкт?
     И как, как он прошел контроль при въезде в институт?!
     Все эти мысли проносились в голове попутно, не отвлекая от  дела.  Он
сел в кресло, быстро высветил общий план института.  Всех  лишних  удалили
еще утром, защитное поле вокруг не выпустит заразу в город. Внутри - всего
шестнадцать человек. Он сам, Энасси в просмотровом зале, еще  три  техника
на первом этаже - остальные в соседних зданиях.  Все  шестнадцать  зеленых
точек светились ровно, как им  и  положено.  На  несколько  секунд  Гайдли
включил изображение операционной - нет, там все было в порядке, гьенд  все
так же спокойно лежал на операционном столе. Гьенд не опасен. И все  же  -
что мы знаем?  Не  опасен  -  да,  пока  он  один.  А  если  рядом  живой,
действующий энтар?
     Если бы я мог, если бы я мог - вот так же, как Энасси! Если бы  я  не
убежал оттуда! Но нет, не смог бы - что толку сожалеть...  Только  ускорил
бы распад энтара. Так у Энасси оставалось чуть больше шансов.
     Гайдли включил общую трансляцию:
     - Внимание! На территории обнаружен второй энтар  в  стадии  распада.
Всем оставаться на местах.
     - В чем дело, Гайдли? - в поле связи возникло лицо Котова.  -  Что  у
вас произошло?
     - Профессор Диллет. Проверь контрольную аппаратуру, Пол.
     - Не может быть. На входе три  блокировки.  Я  сам  проверял  их  при
въезде.
     - Энасси сейчас там. Я был с ним, я видел, - Гайдли отключил связь. О
чем тут еще говорить?
     Дверь за спиной отъехала в сторону  и,  повернувшись,  Гайдли  увидел
Энасси, остановившегося в проходе.
     - Что? - спросил он одними губами.
     - Не успел... Не смог... У меня  просто  сил  не  хватило,  -  Энасси
опирался рукой о косяк, и было видно, что он еле стоит на ногах.
     Спрашивать дальше Гайдли не решился.
     - Пойдем, передохнем. Теперь спешить некуда, -  голос  Энасси  звучал
чуть слышно.
     Они  побрели  в  сторону  кафетерия   -   к   счастью,   в   сторону,
противоположную от просмотрового зала. Правда, роли это не  играло  -  раз
энтар распался, то каждый из них в пределах  ограниченной  защитным  полем
территории рисковал в равной степени. Наверное.
     Энасси едва волочил ноги от  усталости,  и,  усадив  его  за  столик,
Гайдли кинулся к стойке. Лишь выпив по две  чашки  кофе  -  вторую  Энасси
попросил с коньяком  -  они  немного  пришли  в  себя.  Достаточно,  чтобы
разговаривать.
     - Наверное, это и есть разгадка, - сказал Энасси.
     - Что именно? - Гайдли сначала не понял.
     - То, что их было двое. Может быть,  двое  способны  проходить  через
контроль? Пусть Котов проверит, свяжись.
     Заверещал вызов.
     - Если это снаружи, меня не соединяй, - Энасси  откинулся  на  спинку
стула.
     Но это оказался как раз Котов.
     - Энасси с тобой? - спросил он.
     - Да. Потеря контакта.
     - Естественно. Никому еще не удавалось дважды подряд...
     - Не надо меня утешать, - Энасси подключился к каналу.
     - Была охота. Кто бы меня утешил. Вам-то еще хорошо, а  я  на  связи.
Эти, снаружи, совсем распсиховались.
     - Да отключи ты их к черту.
     - Ты, Энасси, тоже бы психовал.  Тут  мне  один  деятель  только  что
заявил, что меня бы на его место, - Котов грустно усмехнулся.
     - А ты что? - спросил Гайдли.
     - А я ничего. Подумал-подумал и промолчал. Я не хотел бы с ним сейчас
поменяться. Ладно, к делу. Мы тут  проанализировали  данные  и  обнаружили
любопытную вещь. Профессор Диллет мог подвергнуться заражению  только  три
года назад, на Мантейбе. Одновременно со своей женой.
     - Бред! Павел, это невозможно! - Энасси даже подался вперед. - Он  же
все эти годы работал! Интенсивно работал! Не можешь же ты сказать, что это
энтар, паразит, неразумная тварь занималась проектом!
     - Возможны варианты. Но это еще не все.
     - Ну что еще?
     - Тут поступили  данные  на  наш  утренний  запрос.  Из  Центрального
архива. Там результаты медицинских обследований самого профессора  Диллета
и его жены Луизы Диллет на протяжении жизни. Любопытные данные.
     - Не тяни, Пол, - Гайдли начал раздражаться от этой лекторской манеры
Котова. Тот мог бы говорить и покороче. Хотя, куда им  теперь  торопиться?
Только сидеть и ждать - кто же окажется следующим?  Кто-то  ведь  так  или
иначе окажется - иначе энтара не выявить. И не перевести в стадию  гьенда.
Пока этого не случится, защитное поле вокруг института  никто  не  снимет.
Они сами, запертые теперь внутри вместе с  этой  страшной  опасностью,  не
позволят никому снять защитное поле.
     - А ты меня не перебивай, - все таким же спокойным  менторским  тоном
продолжил Котов. - Слушайте  дальше.  Как  и  ожидалось,  у  Луизы  Диллет
обнаружилась  -  постфактум,  конечно  -  сложная  форма  прогрессирующего
лейкоспонгиоза. Ей оставалось жить еще  около  полугода  -  по  экспертным
оценкам пост-анализа.
     - Мы знаем, Павел.
     - Зато вы не знаете другого. Сам профессор Диллет, видимо, страдал от
клеточной анемии  Реббета.  В  самой  начальной  стадии  -  но  результаты
анализов выглядят просто угрожающими. Я только  понять  не  могу,  как  он
миновал скрининг.
     Гайдли даже присвистнул.  Анемия  Реббета  -  излечима,  если  начать
вовремя. Но Диллета никто не лечил - значит, он  уже  года  полтора  назад
должен был умереть.
     - Бывает, - сказал Энасси. - Он  же  часто  переезжал.  Данные  могли
просто не поступить в Центр вовремя. А анализы после Мантейба? В норме?
     - Ну естественно.
     Энтар всегда в норме. Энтар всегда здоров - если здоров тот, кто  его
любит. Тот, на ком паразитирует эта тварь.
     - Но они же оба, оба были энтарами! -  Гайдли  со  всей  силы  ударил
кулаком по столу - даже чашка его подпрыгнула и упала на бок.
     - Не психуй, - тихо сказал Энасси.
     Они оба, оба были энтарами! - уже про себя повторил Гайдли. Не людьми
- паразитами  из  страшной  сказки,  из  страшного  мира.  Отвратительными
тварями, исподволь,  незаметно  проникающими  в  человеческий  организм  и
постепенно замещающими собой  его  ткани  -  с  сохранением  всех  внешних
человеческих признаков. Всех -  кроме  разума  человеческого,  кроме  души
человеческой. И то и другой они получали от людей - не тех, в чей организм
проникли. Тех, на ком они паразитировали, тех, кто любил людей, уже убитых
ими. Тех, без чьей мысленной, эмоциональной  поддержки  энтары  просто  не
могли  существовать  -  на  этом  и  основывалась  единственная  пока  что
найденная возможность их обнаружения. Профессор Диллет  с  женой  идеально
вписывались в эту схему. Нежно любящие  друг  друга  супруги.  Смертельная
болезнь Луизы Диллет. Почти шесть суток на Мантейбе - срок достаточный для
энтара,  чтобы  поразить  уже  ослабленный  недугом  организм.  Но  -  сам
профессор за эти три года  добивается  огромных  успехов  при  работе  над
проектом, немыслимых для человека, на ком паразитирует энтар. Но - ни один
из детекторов за все это  время  не  выявляет  признаков  заражения  Луизы
Диллет. Но, наконец, самое немыслимое - сам Диллет - тоже энтар.
     - Ладно, отдохнули, - сказал Энасси, вставая. - Пора работать.
     Они вышли из кафетерия, ненадолго вернулись в аппаратную, из  которой
Гайдли сообщил о распаде энтара. Энасси на мгновение высветил  в  обзорном
поле просмотровой зал, и не успевший вовремя отвернуться Гайдли увидел то,
что осталось от профессора Диллета - темно поблескивающая лужа протоплазмы
на полу с лежащей в ней мокрой одеждой.  Ну  почему,  почему  мне  так  до
тошноты страшно? - спрашивал он себя. - Почему? Ведь  я  уже  видел  такое
раньше. Не раз. И не два. Такое  случается,  если  не  успевает  на  место
распада  мастер,  подобный  Энасси.  Человек,  чья  ненависть   к   энтару
превосходит выносимые им пределы, так что эта тварь под влиянием ненависти
переходит в форму гьенда - древнейший,  атавистический  способ  самозащиты
загнанного в угол энтара, сродни защити некоторых насекомых, при опасности
притворяющихся  мертвыми.  Бесполезный  способ,  если  защищаться  им   от
человека - с гьендами люди справляться научились.
     И вдруг он понял, почему - потому что до  сих  пор  видел  в  Диллете
человека - не энтара.
     Энасси задал автоматам программу анализа этой протоплазмы - в  общем,
дело  почти  бесполезное,  остатки  от  распада   энтара   изучались   уже
неоднократно, и ничего их  изучение  пока  не  дало  в  понимании  природы
паразита. Но не уничтожать же, в самом деле, то, что осталось от  Диллета,
без исследования. Потом они спустились  на  этаж  ниже  в  лабораторию.  И
принялись за работу. Вызовами снаружи им не мешали - Котов взял всю  связь
на себя. Как и вообще все заботы по координации. Он их почти не тревожил -
только когда появлялись какие-то важные сообщения. Спали они  тут  же,  на
диване у стены - по очереди.
     Первые значимые результаты удалось получить через двое суток  работы.
Гайдли проводил сравнительный анализ блокаторов из останков Диллета, когда
заверещал вызов. Не поднимая головы, он подключился к каналу.
     - Где Энасси? - спросил Котов.
     - Спит.
     - Давно?
     - Часа три.
     - Тогда буди.
     - Что-нибудь новое? - Гайдли встал, не дожидаясь  ответа,  подошел  к
дивану и потряс Энасси за плечо.  Тот  проснулся  сразу  -  и  сразу  тоже
подключился к каналу.
     - Да. Расчетная группа определила, как они проходили контроль.
     - Ну? - спросил Энасси угрюмо.
     - Резонанс эмоциональных полей. Они замыкались друг на друга,  и  это
обеспечивало практически полное  экранирование.  Сигнал  отклика  на  пять
порядков ниже сигнала от одиночного энтара. Нам придется  на  два  порядка
увеличить чувствительность детекторов.
     - Замыкались на себя? Что за бред?! - Энасси еще не совсем  проснулся
и тер глаза кулаками.
     - А вот и совсем не бред, мой дорогой. Я проверил их выкладки.
     - Да? А работа Диллета над проектом? И тут замыкание на себя?
     - Кстати, у них там, судя по всему, дела без  Диллета  застопорились.
Вчера  тут  один  из  них  пробился  к  моему  каналу,  спрашивал,  что  с
профессором.
     - Ну?
     - А  что  "ну"?  Что  я  мог  ему  ответить.  Сказал,  что  положение
серьезное.
     - Да уж, - Энасси неожиданно засмеялся. Коротко, зло. - Серьезное.  У
профессора. Положение. Да уж... Это у нас положение серьезное.
     -  Кстати,   наверху   считают,   что,   если   результаты   расчетов
подтвердятся, нас можно будет выпустить из-под поля...
     - Нет! - Энасси даже  подскочил  на  месте.  Потом  встал  и  кругами
заходил по лаборатории - всклокоченный, в измятом халате -  он  так  и  не
переодевался после операции с Луизой Диллет -  с  темными  кругами  вокруг
глаз и двухдневной щетиной на щеках. - Нет! Ни за что!  Нет  у  нас  права
покинуть институт, пока энтар не стал гьендом.
     - Но если повысить чувствительность аппаратуры... В конце концов, это
не проблема - нужно установить всего один хороший детектор.
     - Нет, Павел, я не дам этого сделать, - Энасси постепенно успокоился,
сел за свой рабочий стол. - Кто даст мне гарантию, что не существует более
тонких эффектов?
     - Речь идет о жизни шестнадцати человек  -  если  не  считать  нас  с
тобой.
     Пятнадцати, подумал Гайдли, пятнадцати. Но промолчал.
     - Все здесь знали, на что они идут. Не думаю, чтобы кто-то согласился
бежать. Когда столь велик риск для человечества.
     - Насчет согласия - мы с тобой ведь можем и приказать.
     Ну только не мне, подумал Гайдли, только не мне. Я здесь останусь  до
конца. Но спросил о другом:
     - А насчет риска, Пол?
     - А насчет риска - всегда приходится так или  иначе  выбирать.  Между
большим риском и меньшим.  Мы  здесь  рискуем  в  разной  степени.  Я  еще
позавчера попросил проанализировать состояние здоровья всех, кто остался в
институте. Анализ, конечно, негласный, и проводился он  группой  поддержки
там,  снаружи.  Как  вы  знаете,  энтар  прежде  всего  поражает  людей  с
ослабленным здоровьем.
     Ох уж этот его менторский тон! - Гайдли плотно сжал  зубы,  чтобы  не
рявкнуть чего-нибудь.
     - Вероятных кандидатов здесь пятеро. В первую очередь это Паола  Рейн
из Отдела связи - она действительно серьезно больна.
     - Что, - вздрогнул Энасси.
     - Я знал, что тебя это заинтересует, Дин.
     Меня, меня тоже, подумал Гайдли.
     - Так какого черта ее здесь оставили?
     - Тише, Энасси, на надо так кричать. Я тоже устал,  -  действительно,
выглядел Котов неважно. Возможно, он вообще не спал эти двое суток.
     - Но ведь ты отвечаешь за кадры, Павел, ты!
     - Тебе будет легче, если я посыплю голову пеплом?
     - Нет, - Энасси надолго замолчал. - Ладно. У тебя все?
     - В общем, да.
     - Тогда давайте работать.
     Но они, в общем, не работали.  Просто  заполняли  время.  Они  просто
ждали. Ждали, когда затаившийся где-то в  институте  энтар  проявит  себя.
Хотя бы один энтар - анализ распада  уже  показал,  что  энтар  профессора
Диллета разделился надвое. Даже обнаружение первого энтара теперь не могло
принести успокоения. А если они не успеют блокировать эту тварь, и деление
повторится...
     Но все же они ждали.
     И пытались работать.
     Шли,  кажется,  четвертые  или  пятые  сутки  после  операции,  когда
раздался очередной вызов Котова. Выглядел он очень растерянно.
     - Ребята, я не знаю, что делать. Меня только что  вызывали  по  линии
Главного Совета. Им нужен профессор Диллет.
     - А Александр Македонский им не нужен? А фараон  Сенурсет  третий?  -
желчно спросил Энасси. - Они что там, с ума посходили?
     - Внешняя группа пока держит  информационную  блокаду.  В  Совете  не
знают, что профессора уже нет в живых.
     - Да его уже три года, как нет в живых!
     - Судя по тому, что мне сообщают, они вряд  ли  поверят  в  это.  Они
считают, что он  был  душой,  сердцем  и  мозгом  группы,  работающей  над
проектом. Им нужна срочная консультация.
     - Сумасшедший дом! - Энасси только устало махнул рукой.
     Энтар - душой, сердцем, мозгом! - повторил про себя Гайдли. - Ну да -
потому что эта тварь высасывала их души, их сердца, их мозг.  А  теперь  -
теперь, наверное, все они как бы лишились постоянной порции наркотика.  Но
- детекторы не реагировали на присутствие профессора  Диллета.  Но  -  его
эмоциональное поле целиком замыкалось на поле Луизы Диллет.  Но  -  все  в
один голос утверждали, что ему, именно ему за эти годы принадлежали  самые
блестящие идеи. Мистика, да и только.
     Нет, не мистика. Гайдли вдруг  отчетливо,  как  живого  увидел  перед
собой профессор Диллета - профессора Диллета, в кровь разбивающего  кулаки
о стену демонстрационного зала. Мы боимся энтара не только потому, что  он
поражает смертельно больных людей и существует в их облике. Мы боимся  его
потому, что он живет, паразитируя  на  мыслях  и  чувствах  тех,  кто  его
окружает, и только люди, подобные Энасси, способны  устоять  против  этого
существа - устоять  и  заставить  его  превратиться  в  гьенда,  более  не
опасного для человека.
     Но я-то, я был рядом с Диллетом, думал Гайдли, пытаясь  уснуть  перед
своим ночным дежурством, я был рядом - и все же профессор умер, распался.
     Он все же уснул - и проспал долго, Энасси не разбудил его в срок.
     - Все спокойно? - спросил Гайдли, поднимая голову.
     - Да, - голос Энасси прозвучал как-то странно и глухо -  наверное  от
усталости.
     Гайдли сходил умылся, выпил кофе - есть совсем не хотелось - вернулся
в лаборато