и карантинной  службы.
По сути дела, события пятисотлетней давности стали возможны  лишь  потому,
что служба эта сработала тогда плохо и пропустила на Землю вирус АТ-19.  И
не только вирус, оказывается -  каким-то  образом  она  пропустила  еще  и
тридцать тысяч биороботов.
     Увидев изображение Габбена, возникшее в  поле  идентификации,  Риттул
даже зарычал.
     - Сейчас я ему покажу, - сказал он, вставая и направляясь к выходу. -
Сейчас я ему устрою.
     - Не стоит, - спокойно сказал ему вслед Сантало. - У  меня  появилась
идея. Пусть он войдет.
     - Что? Ты с ума сошел. А это? - Риттул  показал  на  данные  анализа,
высвеченные на пульте.
     - Этого ему знать, конечно, необязательно, - Сантало  погасил  экран,
потом снова повернулся к двери. - Пусть он войдет.
     - Что ты намерен делать?
     - Ничего особенного, - Сантало положил руку на пульт и стал  набирать
какие-то команды. - Но Габбена это не обрадует.
     - Требуется моя помощь?
     - Нет, справлюсь сам. Без тебя, пожалуй, будет даже лучше. Впусти его
и пойди отдохни. Если мой план удастся, у нас будет много работы.
     - Тут не до отдыха, - буркнул Риттул. - Но делай как знаешь.
     Он подошел к двери и  снял  блокировку.  Некоторое  время  они  молча
стояли  друг  против  друга  -  Координатор  карантинной  базы  Риттул   и
представитель фирмы ГБТ Габбен - потом Риттул молча вышел из  лаборатории,
слегка  задев  Габбена  плечом,  и  тот,  посмотрев  ему  вслед,  вошел  в
лабораторию. Дверь за ним плотно закрылась.
     - Что привело вас  сюда,  господин  Габбен?  -  холодно  спросил  его
Сантало, по-прежнему сидевший перед пультом.
     - Как представитель фирмы я должен получить данные по  анализу  крови
всех, кто в настоящий  момент  находится  на  базе.  Надеюсь,  Координатор
Риттул ознакомил вас с протоколом.
     - Разумеется, - Сантало был совершенно спокоен.  Даже  удивительно  -
еще минуту назад, когда он понял, что же нужно сделать,  чтобы  остановить
Габбена,  его  била  нервная  дрожь.  И  вдруг  -  такое  спокойствие.   -
Разумеется, ознакомил, - повторил он, слегка растягивая слова. - Но сперва
вы должны подтвердить законность ваших притязаний.
     - Что? -  впервые  с  момента  своего  прибытия  на  базу  Габбен  не
сдержался. Он был готов давить и оскорблять, чувствуя за своей спиной  всю
мощь цивилизации тсангитов - но сам не ждал оскорблений. По крайней  мере,
оскорблений такого рода. Кровь бросилась ему в лицо, и он прорычал.  -  Да
как  вы  смеете?  Я  представитель  ГБТ,  мои   документы   были   вручены
Координатору вчера, по прибытии на базу, и я не позволю...
     - Да вы не волнуйтесь, господин Габбен, - чуть насмешливо ответил ему
Сантало. - Вы совершенно  напрасно  так  разволновались.  Ваши  документы,
разумеется,  в  полном  порядке,  и  ваша  личность  не  вызывает  никаких
сомнений.  Только  согласно  протоколу  проверки,  на  точном   соблюдении
которого  вы  так  настаиваете,  все  действия  могут   совершаться   лишь
правомочными гражданами. А проверка на  правомочность  включает  в  данных
условиях обязательный тест на отсутствие метки фирмы. Вы же не  хуже  меня
понимаете,  что  мы  не  вправе  выполнять  никакие  указания  со  стороны
биороботов. Разумеется, в вашем случае все это - чистая  формальность,  но
вы же сами недавно сказали, что закон обязателен для всех.
     - Да, - ответил, наконец, Габбен. - Закон обязателен для всех. Но  на
вашем месте, господин Сантало, я не стал бы настаивать на соблюдении таких
вот формальностей. В новых условиях,  которые  возникнут  на  Земле  после
проведения тотальной проверки, Габбены будут иметь большой вес. И разумнее
всего с вашей стороны было бы не настраивать их против себя.
     - Я все понимаю, господин Габбен. Но  закон  есть  закон.  -  Сантало
развел  руками  и  улыбнулся.  Если  бы  то,  что  он  задумал  проделать,
раскрылось, ему угрожало бы лишение всех званий и  пожизненная  ссылка  на
один из астероидов. Каким  ничтожно  малым  в  сравнении  с  нависшей  над
человечеством угрозой казалось ему теперь это наказание!
     - Хорошо, - Габбен злобно сверкнул глазами. - Где  ваши  анализаторы?
Быстрее покончим с этим и приступим к делу. Хорошо еще, что вы  понимаете,
что это чистая формальность.
     - Пройдите сюда, пожалуйста,  -  Сантало  раскрыл  дверь  в  соседнее
помещение. - Вот этот крайний  прибор.  Положите  палец  на  металлический
кружок в центре и...
     - Я знаю это и без вас! - огрызнулся Габбен, подходя к прибору. -  Но
имейте в виду - я немедленно потребую анализа  вашей  крови.  Хотелось  бы
знать, насколько вы правомочны давать мне указания.
     Он подошел к анализатору,  положил  палец  на  металлический  кружок,
слегка надавил. Послышался мелодичный звонок.
     - Вот и все, господин Габбен, - любезно улыбнувшись, сказал  Сантало,
и тот, взглянув ему в лицо, ничего не ответил. Не  нравилась  Габбену  эта
улыбка, очень не нравилась. - Прошу теперь обратно,  результаты  будут  на
пульте через несколько минут. И тогда,  если  у  вас,  конечно,  не  будет
возражений, мы сможем приступить к работе  согласно  протоколу.  Садитесь,
пожалуйста, - он указал на одно из кресел перед пультом,  сам  сел  рядом,
спросил все тем же любезным голосом. - Вы не могли  бы,  господин  Габбен,
посвятить  меня  в  дальнейшие  планы  ГБТ?  Насколько  я  понимаю,  фирма
рассчитывает получить в результате этой  акции  немало  биороботов.  Иначе
просто не имело бы смысла все это затевать. Каковы могут быть последствия?
     - Я не получал полномочий посвящать кого бы то ни было в планы фирмы,
- холодно ответил Габбен.
     - Боже упаси, господин Габбен, я же не прошу вас раскрывать  какие-то
секретные планы. Но мы с вами деловые люди, мы же понимаем,  что  все  это
должно сказаться на курсе акций.  И  не  мешало  бы  предвидеть  возможные
последствия, чтобы не остаться без гроша.
     - Вы, я вижу, имеете что-то на уме? - Габбен повернулся к  Сантало  и
впервые посмотрел на него с интересом. Такого  поворота  разговора  он  не
ожидал.
     - Ничего особенного,  уверяю  вас.  Просто  не  хочу  лишиться  своих
сбережений. И потому  мне  интересно  узнать  ваше  мнение  -  скажем  для
определенности:  ваше  личное  мнение  -  о  том,   как   намерена   фирма
использовать  новых  биороботов.  Насколько  мне  известно,  акции  ГБТ  в
последнее время падали, а  подобное  увеличение,  хм,  основного  капитала
может вновь поднять их стоимость. Ведь фирма сможет возобновить работы  на
ряде замороженных объектов, не так ли?
     - Несомненно. Не надо быть гением, чтобы сделать такой вывод.
     - Разумеется. Но мне непонятно,  на  каких  работах  можно  применять
биороботов, имеющих человеческий облик. Ведь человек - пусть даже и  несет
он метку столь солидной фирмы - всего  лишь  человек,  и  возможности  его
использования  весьма  ограничены.  Не  станут  ли  новые  биороботы,  так
сказать, мертвым капиталом, не ошиблась ли ГБТ, сделав на них ставку?
     - Вы, господин Сантало,  видимо  плохо  представляете  себе  сущность
разработок фирмы. Дело ведь не просто в метке. Она не  возникает  сама  по
себе  и  не  передается   сама   по   себе.   Наличие   метки   однозначно
свидетельствует, что организм несет в себе гены  полиморфизма.  И  значит,
все  эти  так  называемые  люди  потенциально  пригодны  для   необходимой
трансформации. Правда, степень этой пригодности может оказаться различной,
и  какая-то  часть  материала,  несомненно,  будет  отбракована.  Но  опыт
показывает, что часть эта не столь уж велика. Что же касается курса  акций
ГБТ,  то  падал  он  в  последнее  время  исключительно  из-за  недостатка
биороботов на рудниках Оттагана. Даже самые стойкие экземпляры  долго  там
не выживают,  а  размножение  биороботов  требует  больших  затрат.  Фирма
несколько просчиталась, вложив средства в новые разработки,  и  у  нее  не
оказалось вовремя свободных  капиталов  для  покрытия  неожиданно  большой
убыли биороботов. Теперь же, получив практически задаром по  меньшей  мере
несколько  сотен   миллионов   биороботов   с   Земли   -   были   сделаны
предварительные  прикидки  возможного  их  количества  -   фирма   надолго
обеспечит потребности в рабочей силе на всех своих  объектах,  и  курс  ее
акций неизбежно пойдет вверх. В этом я могу вас уверить.
     - А вас не пугают  организационные  трудности?  Все-таки  цивилизация
Земли  может   решиться   на   какой-нибудь   отчаянный   шаг,   возникнет
необходимость в боевых действиях, неизбежны потери - тех же  потенциальных
биороботов, к примеру.
     - Уверяю вас, господин Сантало,  все  будет  гораздо  проще,  чем  вы
думаете. На Земле найдется достаточно благоразумных и сознательных людей -
среди тех же держателей акций ГБТ, к примеру - которые постоят за интересы
фирмы. Гораздо большие потери ждут  фирму  при  трансформации  биороботов,
получаемых с Земли. Ведь перед этим необходимо подвергнуть  их  деструкции
личности, чтобы гарантировать полное повиновение. А  деструкция  личности,
как мы установили при проверке методики на человеке,  чревата  по  меньшей
мере тринадцатью процентами летальных исходов. Потери материала  предстоят
поэтому весьма значительные,  но  снизить  их  вряд  ли  удастся.  Все  же
остальное, уверяю вас, не представляет трудности.
     - Что ж, вы меня убедили, - сказал Сантало и, улыбнувшись, повернулся
к пульту. - ГБТ знает, что делает. Хорошо, что я не спешил расставаться  с
ее акциями. Посмотрим теперь ваш анализ и приступим к работе, - он положил
руку на пульт и ввел команду.
     Результаты анализа появились у них перед лазами.
     В лаборатории стало тихо. Очень тихо.
     - Ну что вы молчите? - спросил Габбен, сам  удивившись  неуверенности
своего голоса.
     Сантало не отвечал долго. С полминуты. Все было  проделано  четко,  и
этот напыщенный дурак не мог  ничего  заподозрить.  Конечно,  никто  не  в
состоянии теперь стереть из  памяти  анализатора  информацию  о  командах,
которые задал ему Сантало  перед  самым  приходом  Габбена,  и  первая  же
проверка обнаружит подлог. Но Сантало не боялся теперь проверок. Какое они
могли иметь значение, какое значение могла иметь теперь его личная  судьба
в сравнении с тем, что угрожало всему человечеству?  Значение  имело  лишь
то, что вместо результатов  анализа  крови  Габбена  на  пульте  светились
результаты анализа его, Сантало, крови. И  они  неопровержимо  говорили  о
том, что это - кровь биоробота. И автоматически  лишали  сидевшего  с  ним
рядом человека прав не только представлять фирму ГБТ -  нет,  прав  вообще
считаться человеком. Только бы этот мерзавец не умер от испуга, с тревогой
подумал Сантало, глядя, как кровь отхлынула от лица Габбена.
     - Господин Габбен, - сказал он наконец. - Согласно Кодексу Сообщества
с данной минуты вы не можете выступать в качестве представителя  фирмы.  Я
вынужден просить  вас  немедленно  покинуть  лабораторию,  проследовать  в
занимаемое вами помещение и там  ожидать  дальнейших  инструкций.  Учтите,
неподчинение будет чревато  для  вас  непоправимыми  последствиями,  -  он
говорил ровным холодным голосом, глядя не на Габбена - сквозь него, и  тот
на глазах съеживался, вдавливался под этим взглядом все глубже в кресло.
     - Н-но это же абсурд, нонсенс...
     - Господин Габбен, фирма ГБТ,  думаю,  повторит  анализ,  прежде  чем
направить вас  на  деструкцию  личности.  Я  очень  сожалею,  но  вынужден
повторить - вы должны немедленно  покинуть  лабораторию.  Иначе  я  вызову
охрану.
     -  Деструкция  личности!  Боже  мой,  это  ошибка!  -  Габбен  встал,
пошатываясь пошел к двери, потом остановился и  повернулся  к  Сантало.  -
Этого просто не может быть. Я требую повторить анализ.
     - Сожалею, господин Габбен, но вы не вправе чего-либо требовать. А  я
не вправе удовлетворять ваши требования, - все  тем  же  холодным  голосом
сказал Сантало. - Аппаратура базы предназначена только для  людей.  Мы  не
правомочны анализировать ткани  существ,  являющихся  собственностью  ГБТ.
Если произошла ошибка, все выяснится во время повторного анализа, когда вы
вернетесь к своим хозяевам.
     - Боже мой, боже мой! - Габбен схватился за голову. - Но  как,  когда
это могло случиться?
     - Видимо, кто-то из ваших  предков,  господин  Габбен,  погулял,  так
сказать, на стороне.
     - Эти женщины! Дьявольское  отродье!  Всегда  презирал  их!  Господин
Сантало, не смотрите на меня так! Вы должны меня выслушать! Я вам заплачу.
Я очень много заплачу вам, господин Сантало! Но результаты  моего  анализа
не должны попасть к тсангитам.
     - Вы понимаете, господин Габбен, чем я рискую? - Сантало сделал  вид,
что задумался. - Я же не могу стереть из  памяти  результаты  анализа.  И,
когда начнется общая проверка...
     - Проверки не будет. Проверки не  будет,  господин  Сантало.  Я  знаю
ходы, я знаю, как отклонить иск. Положитесь на меня. Я сделаю все, что  от
меня зависит. Фирма на грани банкротства, если  удастся  затянуть  дело  с
проверкой, она пойдет с молотка. Я сделаю все, чтобы так и получилось.  Мы
должны с вами договориться...
     Риттул вернулся в лабораторию  через  полчаса  после  ухода  Габбена.
Сантало сидел перед пультом и давился от смеха. Он  повернулся  в  сторону
Риттула, хотел что-то сказать, но не смог произнести  ни  слова  и  только
махнул рукой в сторону пульта.
     - В чем дело? - Риттул подошел ближе.
     - Вот, полюбуйся, -  наконец  обрел  дар  речи  Сантало,  -  вот  эти
показатели я подсунул Габбену вместо его анализа. Это м-мой анализ, - и он
снова зашелся в приступе смеха.
     - Ну ты хитер, - сказал Риттул. - Но что в этом такого смешного?
     - Видел бы ты его рожу! Но самое смешное, самое смешное... -  Сантало
опять захохотал, и, глядя на него, не смог удержаться от смеха  и  Риттул.
Наконец, Сантало остановился и смог закончить: - Самое смешное в том,  что
его настоящий анализ тоже содержит метку ГБТ!
     Они хохотали, наверное, минут десять, и только после  того,  как  сил
совсем не осталось, смогли, наконец, успокоиться.
     - В общем, теперь мы сможем выкрутиться, -  сказал  Сантало,  вытирая
слезы. - Во всяком случае, этот мерзавец теперь в моих руках. И он  больше
всех заинтересован в том, чтобы потопить иск тсангитов.
     - Думаю, в этом нет особой необходимости, - вдруг произнес Риттул.
     - Как это - нет необходимости? Ты о чем?
     - Об этом иске. Если уж на то пошло, то самого  смешного  ты  еще  не
знаешь.
     - Что ты имеешь в виду?
     Риттул молча встал, подошел к Сантало и положил руку на  пульт  перед
ним. Какое-то время ничего не менялось, но потом  Сантало  вдруг  заметил,
что пальцы на руке вытягиваются, а ногти заостряются и растут, превращаясь
в острые когти. Еще минута - и на пульте перед  Сантало  лежала  когтистая
чешуйчатая  лапа,  отливающая  зеленью.  Пальцы  внезапно  сжались,  когти
вонзились в обшивку пульта, прорвав ее, словно лист  бумаги,  и  мгновение
спустя перед Сантало зияла рваная дыра.
     - Ч-что это значит? - с трудом приходя в себя, спросил он.
     - Что? Да то, что тсангиты совершили большую  ошибку,  внедрив  своих
биороботов в человечество. Возможно, это их самая большая ошибка.  Подарив
нам эти гены, они сделали нас сильными. Ты знаешь, я  только  что  выходил
наружу. Туда, в пустоту. Без скафандра. И ты тоже можешь  сделать  это.  И
любой  человек,  несущий  в  себе  гены  биоробота.  Это  только   сначала
трансформация трудна,  потом  становится  легче.  Понимаешь  ты,  что  это
значит? Это значит, что  человек  теперь  сможет  приспособиться  к  любым
условиям существования и противостоять любым опасностям. Это  значит,  что
нам нечего теперь бояться тсангитов и их  прислужников.  Это  значит,  что
жизнь прекрасна. Ты не находишь?
     И Риттул снова засмеялся.





                              Сергей КАЗМЕНКО

                            ОХОТА НА ЕДИНОРОГА




     Если  хорошенько  разобраться,  то  мне,  конечно,  грех  жаловаться.
Работой я обеспечен, кормят здесь вполне прилично и по  воскресеньям  даже
мясо дают, никто мне не угрожает и не мешает. А что до  остального  -  так
ведь за все в жизни так или иначе приходится платить. Хочешь иметь  больше
или  жить  лучше  -  пожалуйста,  но  расплачиваться  придется  здоровьем,
спокойствием, безопасностью, уверенностью в завтрашнем дне, наконец.
     А вот я в завтрашнем дне совершенно уверен. И в послезавтрашнем тоже.
И я вполне спокоен.  Ведь  это  так  важно  для  любого  человека  -  быть
спокойным и уверенным в завтрашнем дне.
     И лишь иногда - теперь, правда, все реже и реже  -  приходит  ко  мне
сожаление о прошлом, и я вспоминаю, что мечтал совсем не  о  такой  жизни,
что задумывал я себе совсем не такое  существование.  И  тогда  я  начинаю
воображать, что могло бы получиться, отнесись  я  ко  всему  серьезнее.  В
такие минуты - честное слово! - я начинаю мечтать о  том,  чтобы  скопить,
наконец, денег и расплатиться с долгами, чтобы снова стать  свободным  ото
всех  обязательств,  которыми  я  сейчас  связан,  чтобы  снова   получить
возможность попытать счастья. Уж тогда я не стал бы спешить,  я  делал  бы
все для того, чтобы добыть настоящего единорога. Уж тогда я не упустил  бы
своего шанса.
     Только бы расплатиться с долгами!
     Правда, никто не требует от меня их уплаты. Я  могу  быть  совершенно
спокоен - сколько бы я ни задолжал, я все равно до конца своих  дней  буду
обеспечен и работой, и крышей над головой, и  миской  похлебки,  и  куском
хлеба. Мне никогда понапрасну не напомнят о моем долге,  никто  не  станет
тревожить меня даже намеком на этот долг, пока я не ропщу на свою участь и
не требую перемен. И это несмотря на  то,  что  с  каждым  днем  долг  мой
возрастает, и после моей смерти некому будет  его  оплатить.  Как  честный
человек я стараюсь хотя бы частично погасить его упорным трудом, но  много
ли наработаешь, махая в одиночку топором в лесу? Так, гроши. Такая  работа
недорого стоит. Раньше я зарабатывал гораздо больше. Но кому  здесь  нужно
то, чем я прежде зарабатывал себе на жизнь?
     Ведь когда-то я был филологом.
     Сейчас  даже  странно  вспоминать  мои  прежние  занятия  -   лекции,
семинары, работу в библиотеке, подготовку  статей  для  научных  журналов.
Другой мир,  другое  время,  другие  потребности.  Иной  раз,  когда  дует
северный ветер и метет поземка, я почти жалею о том времени. Но я  знаю  -
возврата туда не будет. Если я и сумею расплатиться  с  долгами,  то  лишь
затем, чтобы снова попытать счастья. Иного пути мне теперь не дано.
     А  началось  все,  в  сущности,  с  пустяка.   Разыскивая   в   нашей
университетской библиотеке какие-то  материалы  по  теме  своей  очередной
статьи, я наткнулся на  толстенный  фолиант  XIV  века,  написанный  неким
Аггронусом из Иверры - даже  не  знаю,  где  она  находилась.  Видимо,  по
причине  какого-то  недосмотра,  труд  этот  не  значился  в  объединенном
каталоге, и, не имей я свободного доступа в книгохранилище, он так никогда
и не попал бы мне в руки. С тех пор,  как  все  функции  учета  книг  были
переданы компьютеру, библиотечные работники, уверовав в совершенство новой
системы,  не  проводили  ни  одной  ревизии  содержимого   книгохранилища.
Наверняка  в  нем  есть  еще  немало  книг   по   каким-то   причинам   не
зарегистрированных в памяти компьютера и потому недоступных  обыкновенному
читателю.
     Но книга Аггронуса, судя по ее формуляру, была недоступна  уже  очень
давно. Последний раз ее выносили в читальный зал в  конце  прошлого  века.
Всякий, кому доводилось работать с древними манускриптами, поймет  поэтому
мое волнение, когда я осознал, какое сокровище оказалось случайно  в  моих
руках. Ради такой находки стоило отложить в сторону  все  текущие  дела  -
ведь кто возьмется  предсказать,  какие  тайны  скрыты  под  этим  т