и мы не  найдем  выхода,  человечеству  останется  два  пути  -  либо
удовлетворить этот иск, либо погибнуть. И я не знаю, что хуже.
     - Да... - ответил Сантало и замолчал.
     Что  тут  скажешь?  Тсангиты  требовали  поголовной,   под   надзором
посредников, проверки всех людей на наличие в их генах метки фирмы ГБТ.  И
тот, чьи гены содержали эту метку, автоматически становился собственностью
фирмы. Собственностью, имеющей не больше прав, чем обыкновенный  биоробот.
Он на мгновение представил себя в таком положении и ужаснулся.  Проклятье!
Угораздило же этого Пьера Галлоди восемьдесят два года назад разбиться  на
планете, осваиваемой тсангитами. Они теперь утверждают, что он  погиб  при
катастрофе, но останки  его  в  то  время  землянам  возвращены  не  были.
Тсангиты вообще ничего тогда не сообщили об этой  катастрофе,  и  все  эти
годы Пьер Галлоди считался пропавшим без вести. И  вот  теперь  они  вдруг
вспомнили о нем. Почему именно теперь? Скорее всего,  именно  из-за  срока
давности - ведь сейчас уже никто не спросит с них за сокрытие  информации.
Тсангиты умеют остаться чистыми перед законами, действующими в Сообществе,
они умеют скрыть любое свое преступление.  Это  не  составляет  труда  для
доминирующей цивилизации. Кто - через столько лет - разберет, была  ли  та
катастрофа на самом деле? Кто станет вообще разбираться в этом?
     Впрочем, и землянам было  теперь  не  до  бедняги  Галлоди.  Согласно
утверждениям Габбена и представленным им  документам,  в  генах  погибшего
содержалась   метка   фирмы    ГБТ,    самой    влиятельной    тсангитской
биотехнологической корпорации - только это сейчас имело значение.  И  Пьер
Галлоди, имея при себе документы человека, оформленные с соблюдением  всех
правил, предписываемых Кодексом  Сообщества,  являлся,  следовательно,  не
человеком, а биороботом,  собственностью  фирмы.  Или,  по  крайней  мере,
потомком биоробота. Хотя разница несущественна -  биороботы  передают  все
свои признаки по  наследству  вместе  с  меткой.  Биоробот  с  документами
человека - это было грубейшим нарушением Кодекса. Тсангиты вправе были  бы
требовать поголовной проверки, если бы  не  тот  же  срок  давности.  Срок
давности был  пока  что  единственным,  что  давало  людям  хоть  какую-то
надежду.
     Сообщество, будь оно проклято! Этот Габбен в самом начале сегодняшней
беседы имел наглость  что-то  такое  говорить  о  добровольном  вступлении
землян в Сообщество.  Если  что-то,  совершенное  под  угрозой  тотального
уничтожения, можно назвать добровольным, то тогда действия землян таковыми
и были. И  они  совершенно  добровольно  подчинились  Кодексу  Сообщества,
отказались от исследований  в  ряде  областей  науки,  от  распространения
своего влияния на  запретные  области  в  Галактике  -  а  таких  областей
оказалось несчетное количество - от создания мощного  космического  флота,
они добровольно перешли к строгой регламентации жизни на Земле и  немногих
других  ограниченно  пригодных  для  обитания  планетах,  которые   сумели
отыскать за долгие годы исследований в так называемых свободных зонах.  Со
всем этим еще  можно  было  бы  смириться,  все  это  еще  можно  было  бы
воспринимать  как  необходимое  ограничение   свободы   -   иначе   разные
цивилизации сталкивались бы друг с другом в бессмысленном и расточительном
соперничестве, всегда чреватом возникновением войны на уничтожение -  если
бы Кодекс Сообщества был одинаково регламентирующим для всех  его  членов.
Но  те  же  тсангиты  с  незапамятных   времен   пользовались   множеством
преимуществ от которых и не думали отказываться.  А  чего  стоили  находки
трехсотлетней давности на Беллуме, где люди обнаружили  несомненные  следы
уничтожения тсангитами целой самостоятельной цивилизации - и это при  том,
что никакой санкции Сообщества  на  проведение  такой  акции  тсангиты  не
только не получали, но даже и не  запрашивали.  А  их  биороботы?  Сантало
вновь представил, что это будет значить для него, лично для него,  если  в
его генах вдруг обнаружится метка ГБТ, и ему опять стало нехорошо.  Как  и
накануне вечером, когда он получил срочный вызов от Риттула.
     Тогда ему тоже стало страшно. Пожалуй,  даже  страшнее,  чем  сейчас.
Потому что такой вызов - без всяких комментариев, просто код,  обязывающий
его незамедлительно возвратиться на базу -  мог  означать  для  него  лишь
одно: в Голубом поясе случилось что-то страшное,  что-то  чудовищное.  Всю
ночь в транспортной капсуле он не спал, даже не пытался  спать,  воображая
себе картины одна ужаснее другой, потом уверяя  себя,  что  нет,  нет  же,
такое просто невозможно, но затем, через несколько минут, опять поддаваясь
кошмарным  видениям.  Это  нередко  случается  с  людьми  дела,  когда  им
приходится в  минуты  бедствия  сидеть  сложа  руки  и  ждать.  Он  скорее
согласился бы на повторение той посадки на  Баргею,  которая  до  сих  пор
заставляла его кричать во сне, чем пережить снова ночь, подобную  этой.  И
потому, вернувшись на базу и узнав, что ничего страшного в  Голубом  поясе
не произошло, Сантало вдруг ощутил такое облегчение, что весь ужас миссии,
с которой прибыл на базу Габбен, дошел до него не  сразу.  Но  мало-помалу
ужас этот овладевал его сознанием.
     Потому  что  стать  биороботом  тсангитов  означало  перестать   быть
человеком. Биороботы вообще не были  людьми.  Они  были  полиморфами  -  в
разной    степени,    в    зависимости    от    конкретной    модели     -
квазиинтеллектуальными   полиморфами,   способными   приспосабливаться   к
широкому спектру внешних условий, но совершенно  лишенными  свободы  воли.
Если бы биороботы этой свободой обладали...  Тсангиты  прекрасно  понимали
всю опасность этого, и потому деструкция личности  любого  полиморфа  была
одним из основных требований Кодекса  Сообщества.  А  существо,  прошедшее
деструкцию личности,  было  именно  роботом,  механизмом  или  организмом,
предназначенным для  выполнения  определенной  работы.  Не  человеком.  Не
личностью. Ничем. И участь эта, по-видимому, ждала многих и многих  людей,
в чьих генах по прихоти судьбы,  а  скорее,  что  уж  греха  таить,  из-за
каких-то нарушений Кодекса Сообщества оказалась метка фирмы ГБТ.
     - Ну, что будем делать? - прервал Риттул размышления Сантало.
     - Что? - тот  вздрогнул,  услышав  вопрос.  Потом,  сосредоточившись,
ответил: - А что если это блеф? Откуда взяться в человеческом геноме метке
ГБТ? - ему хотелось бы верить в то, что он только что сказал. Но  верилось
с трудом. Тсангитам не было нужды блефовать. Блеф - оружие слабых.
     - А если  она  есть?  -  взгляд,  которым  смотрел  на  него  Риттул,
показался Сантало странным. Очень странным.
     - Что ты хочешь этим сказать? - спросил Сантало, не решаясь даже  про
себя высказать возникшую вдруг в мозгу догадку.
     - Что я хочу этим  сказать?  -  Риттул  надолго  замолчал,  и,  когда
заговорил снова, через минуту, если не больше, Сантало уже не удивился его
словам. - Что я хочу сказать? Все очень просто, дорогой  мой.  Все  очень,
очень просто... Вчера, уже после того, как я вызвал тебя, я проверил...  Я
сделал анализ своего генома - сравнительный  с  тем  образцом  метки,  что
привез Габбен, - он снова помолчал и вздохнул. Потом спросил: - Что, похож
я на биоробота?
     - Т-ты? - Сантало в растерянности замолчал,  не  зная,  что  сказать.
Потом опустил голову и стал смотреть на пол у себя под ногами.
     - Да, я, - ответил Риттул совершенно спокойно. - И не только я -  мои
дети тоже. Ведь они же мои дети. И наверняка еще великое множество  людей.
Похожи мы на биороботов?
     Нет, на биороботов они, конечно, похожи не были. Кому нужны биороботы
в человеческом обличье? Сантало не раз  видел  биороботов  -  он  бывал  в
мирах, населенных тсангитами, когда работал  в  галактическом  транспорте.
Биоробот, конечно, мог принять форму человека.  Полиморф  -  он  на  то  и
полиморф, чтобы принимать самые разнообразные обличья. Но  за  годы  своей
работы Сантало никогда ничего подобного не видел. Ведь биороботы  работали
там, где условия были  экстремальными  и  не  позволяли  применять  всегда
грозящую отказами технику. Биороботов было чрезвычайно трудно создать,  но
раз созданные, они становились очень дешевыми и удобными  инструментами  в
руках своих владельцев. Недаром фирмы-разработчики  никогда  не  продавали
своих  биороботов,   они   только   сдавали   их   в   аренду,   заставляя
приспосабливаться к конкретным условиям, определенным заказчиками. Ох, как
же биороботы приспосабливались!  Сантало  вспомнил  закованных  в  тяжелые
хитиновые панцири многоножек, которые выгрызали  челюстями  куски  черной,
маслянисто  поблескивающей  руды  в  глубоких  шахтах   богатой   тяжелыми
металлами Ганхеды и выносили их на поверхность; дышащих жабрами бледных  и
бесформенных существ в океанах Акуара;  хвостатых  биороботов  со  степной
Ксмаунды, рыхлящих острыми когтеобразными выступами на  хвосте  черную  от
перегноя почву. Нет,  биоробот  в  форме  человека,  существа,  способного
выжить лишь в чрезвычайно узком диапазоне внешних условий - это нонсенс.
     Но не поверить Риттулу он не мог.
     - Как это могло случиться? Когда?
     - А я знаю? - раздраженно ответил Риттул. - С кого из предков  теперь
спросишь?
     - И что же нам теперь делать?
     - Ты меня спрашиваешь? Не знаю. Будь я один такой - черт с ним. Живым
бы я им в руки не дался, и дело с концом. Но ведь я же наверняка не  один.
Нас же таких много, очень много, Итто. Этого  же  просто  быть  не  может,
чтобы первый же  человек,  подвергшийся  проверке,  оказался  единственным
биороботом среди землян.
     -  Проклятье!  -  сказал  Сантало  в  сердцах.  В  кабинете   надолго
воцарилось молчание.
     - Этот Габбен, - наконец, сказал Риттул. - Придушил бы его. Своими бы
руками вот так взял и  придушил,  -  он  сжал  кулаки  так,  что  побелели
костяшки пальцев.
     - Ему-то, мерзавцу, какая от всего этого выгода?
     - Такие, как он, из всего извлекают выгоду.
     - А что если его действительно убрать? - Сантало оживился.  -  Бывают
же несчастные случаи, никто не  застрахован.  Пока  они  разберутся,  пока
снова пришлют представителя, глядишь, и удастся что-то придумать.
     - Что придумать? Да убери мы его, и сюда сразу столько  всякой  мрази
налетит... Мы вообще шагу ступить не  сможем.  Он  же  прибыл  к  нам  как
полномочный представитель ГБТ, а  это,  пожалуй,  звучит  посолидней,  чем
какой-нибудь там чрезвычайный и полномочный посол.  Сейчас  этот  мерзавец
для нас настолько же неприкосновенен, как самый настоящий тсангит.
     - А что если его подкупить?
     - Чем? Чем ты его подкупишь?
     - Нет, в самом деле. Не подкупить, так испугать. Ведь  наверняка  его
испугать можно.
     - Не уверен. И что это нам даст? Отсрочку на какое-то время. Если  бы
у нас хотя бы был план, как этой отсрочкой воспользоваться. А так...
     - Вот именно - отсрочку. Время решает все. Если мы сумеем  спровадить
его без поголовной проверки всех на базе,  если  здесь  он  биороботов  не
обнаружит, то многое еще можно будет предпринять. Очень многое.  Можно,  в
конце концов, укрыть всех носителей этой злосчастной метки от экспертизы.
     - Дожидайся. Думаешь, Габбен один  такой?  На  тринадцать  миллиардов
землян найдется хотя бы несколько выродков.
     - Ну не это - так разработать какой-нибудь вирус, который  стирал  бы
метку.
     -  Чушь.  Я  тут  всю  ночь  изучал  этот  вопрос.  Метку  уничтожить
невозможно. Этот вариант они сами давно предусмотрели. И предотвратили.
     - Стой! А если попробовать встречный иск? А? Ведь  как  вообще  могла
появиться  метка  в  геноме  человека?  И  не  является  ли  ее  появление
свидетельством диверсии ГБТ против человечества?
     - Диверсии, говоришь? - Риттул задумался. - Скорее всего, именно  так
и  есть.  Именно  диверсия  -  хотя  неясно,  какую  конечную   цель   они
преследовали. Сомнительно, правда, что процесс удастся выиграть. Не  помню
случая, чтобы кто-либо выигрывал процессы у тсангитов.  Но  это  даст  нам
время, - он даже слегка улыбнулся. Впервые за этот день.
     - Вот именно! Главное сейчас - выиграть время, не допустить  массовой
экспертизы на Земле и на других наших планетах. А уж дальше что-нибудь  да
придумаем.
     - Стой, - Риттул снова помрачнел. - Ничего не  получится.  Для  того,
чтобы говорить о встречном иске,  необходимо  иметь  права.  А  как,  черт
подери, без этой самой экспертизы может Земля доказать свою правомочность,
если ее-то как раз они и оспаривают? Ведь биороботы же не могут,  согласно
Кодексу Сообщества, предъявлять никаких исков.  И  ГБТ  может  потребовать
поголовной экспертизы как раз на том основании, что мы предъявим этот иск.
Раз уж у них имеется пусть и устарелое, но свидетельство наличия  метки  в
геноме по крайней мере одного человека. И до  проведения  этой  экспертизы
наши права будут тсангитами просто игнорироваться.
     - Ну это  мы  еще  посмотрим.  Если  доказать,  что  лица,  вручающие
встречный иск, заведомо не несут метки... Кому на базе сейчас  известно  о
цели прибытия Габбена?
     - Нам с тобой и ему. Если он, конечно, не выболтал еще кому-то.
     - Не думаю, чтобы это было в его  интересах.  С  теми,  кто  привозит
подобные вести, всякое может приключиться, а Габбен хоть  и  мерзавец,  но
совсем не дурак. У нас осталось меньше суток. Нельзя терять время.  Пойдем
в лабораторию, - Сантало встал и направился к двери.
     На  девятой  карантинной  базе,  Координатором  которой  был  Риттул,
находилось около двенадцати тысяч человек - в основном  те,  кто  проходил
здесь всестороннюю медицинскую проверку для получения  допуска  на  Землю.
Образцы крови каждого из них были в любой момент доступны  для  проведения
анализа, и Сантало, отпустив из лаборатории двух дежуривших там лаборантов
- к счастью, был выходной, и остальные его сотрудники отдыхали  -  ввел  в
систему метку, полученную  Риттулом  от  Габбена,  и  запустил  автоматику
экспресс-анализа.
     Через два часа они знали самое страшное.
     Проверка показала, что гены всех - всех без  исключения  -  людей  на
базе содержали в себе метку ГБТ.  Это  могло  означать  лишь  одно  -  она
содержалась в генах практически всех землян.  Исключение  могли  составить
лишь те, кто, как и Габбен, точно знал родословную всех своих  предков  со
времени первого столкновения землян  с  тсангитами.  Значит,  человечество
было обречено. О том, чтобы сражаться с тсангитами, не могло быть и речи -
даже если бы одни лишь тсангиты противостояли людям в случае возникновения
конфликта. Силы были слишком неравными.  Тем  более,  что  тсангиты  могли
вообще уклониться от прямого столкновения, подставив вместо себя под  удар
других, столь же подневольных, как и земляне,  членов  Сообщества.  Кодекс
давал им такое право. Как сторона, потерпевшая ущерб от действий землян  -
и почему это такой стороной неизменно оказывается сильнейшая?  -  тсангиты
могли требовать от членов  Сообщества  защиты  своих  интересов  и  чужими
руками подавить всякое сопротивление.
     Все было скверно. Но, как ни странно,  Сантало  теперь  чувствовал  в
себе какую-то уверенность, которой не было прежде. И уверенность эта,  как
он понял, разобравшись в своих ощущениях, происходила  из  осознания  того
факта, что отступать теперь  некуда.  Теперь  даже  в  мыслях  не  мог  он
вообразить такой подлости -  остаться  в  стороне  и  позволить  тсангитам
порабощать людей, несущих метку  фирмы.  Он  и  прежде  не  остался  бы  в
стороне, но теперь, зная, что и он, как и все  остальные,  как,  наверное,
большая часть населения Земли, тоже потенциальный биоробот и тоже  обречен
на деструкцию личности и рабство - теперь он был спокоен. Теперь он  знал,
что не дрогнет и будет сражаться до конца.
     Вопрос был только в одном - что делать?
     Важнее всего было не допустить просачивания информации на  Землю.  По
крайней мере до тех пор, пока неясна была общая ситуация. Хорошо еще,  что
все линии связи находились под контролем Координатора базы Риттула,  и  он
после  первой  же  беседы  с  Габбеном  наложил  вето  на  передачу   всех
неслужебных сообщений. Страшно подумать, что может случиться, если  Габбен
свяжется с кем-нибудь из своих союзников на Земле. Эти древние  фамилии  с
их претензиями на мировое господство... Уж кто-кто,  а  они  действительно
могли гарантировать чистоту своих генов. Только теперь  Сантало  до  конца
осознал  дьявольское  коварство  одного  из  казалось  бы   незначительных
требований  Кодекса  Сообщества,  предписывающего  необходимость  строгого
контроля документов всех граждан входящей в Сообщество  цивилизации.  Если
бы люди строго придерживались этого  требования,  чужие  гены  никогда  не
проникли бы в геном человека. И тогда сама мысль о  возможности  подобного
иска со стороны тсангитов не могла  бы  возникнуть.  Если  бы  люди  могли
выполнить это требование... Но разве  мыслимо  проконтролировать  каждого,
разве мыслимо всякий раз при появлении на свет  младенца  определять,  как
это принято у тех  же  тсангитов,  соответствие  его  генома  геномам  его
родителей и лишать его жизни, если такого соответствия нет?  Люди  никогда
не могли бы пойти на такое - и вот теперь наступала расплата!
     Несколько минут после того, как компьютер вывел  результаты  анализа,
они сидели ошеломленные. Слов не было - было одно лишь отчаяние.  Отчаяние
и  злость.  Потому  что  обнаруженное  ими  могло  означать  лишь  одно  -
человечество пало жертвой чудовищной диверсии  со  стороны  ГБТ.  Но  даже
доказав факт диверсии, люди не могли бы  рассчитывать  на  снисхождение  -
сама возможность  ее  совершения  проистекала  из-за  злостного  нарушения
людьми Кодекса Сообщества.
     Если бы люди были осторожнее...
     - Интересно, когда они сумели это  сделать?  -  спросил  Риттул,  сам
удивившись тому, как неестественно прозвучал его голос.
     - Кто теперь  разберет?  Наверное,  как  раз  во  время  тех  событий
пятисотлетней давности. Сейчас я прикину, - Сантало стал быстро вводить  в
компьютер задание со своего пульта, что-то бормоча  себе  под  нос.  Потом
поднял голову и застыл в ожидании ответа.
     Ответ был таким, что сперва они не поверили. Но ошибки не  было.  Для
того, чтобы сегодня все двенадцать с небольшим тысяч  человек  на  девятой
карантинной базе несли в своих генах метку ГБТ, пять столетий назад  фирме
пришлось бы внедрить в  человеческое  общество  не  менее  тридцати  тысяч
биороботов в человеческом  обличье.  Это  было  чудовищно  много,  но  для
других, более спокойных эпох, цифры получались еще большими. А значит,  не
оставалось никакой, даже призрачной надежды  на  снисхождение  со  стороны
Сообщества.   Потому   что   цивилизация,   способная   допустить    столь
массированное  нарушение  Кодекса,  лишалась   права   на   существование.
Человечество было обречено, и те немногие его представители, кто сумел  бы
доказать чистоту своих генов, неизбежно стали бы в будущем не  более,  чем
малочисленными прислужниками тех же тсангитов, оставленными ради экзотики.
Сантало видел подобных - носатых гвельбов, юрких гуннаров - и не завидовал
людям, которым суждено было разделить их судьбу. Хотя  тот  же  Габбен,  к
примеру, уже сейчас находится на службе у тсангитов, выполняет ту же самую
работу, что и гуннары, и он, судя по всему, жизнью своей  вполне  доволен.
Если бы Габбен тоже был биороботом... Но нет, это невозможно. Эти  древние
фамилии всегда следили за тем, чтобы не смешиваться с людьми сомнительного
происхождения. И все же...
     Вызов Габбена застал их врасплох. Он стоял у дверей в  лабораторию  и
хотел войти - намеренная, расчетливая наглость  с  его  стороны  поражала.
Потому что никто, кроме персонала и Координатора базы  не  имел  права  на
вход сюда. Ведь слишком многое зависело от надежност