е сотню отражателей! Тысячу отражателей!
     - Мне не нужна тысяча отражателей. Мне  нужен  один,  -  сказал  Арни
совершенно спокойно. Дорого  бы  он  дал  за  то,  чтобы  не  быть  сейчас
спокойным, чтобы разъяриться, треснуть по пульту кулаком а то  и  свернуть
на сторону нос на этой ухмыляющейся физиономии. Но давно  прошли  времена,
когда он способен был бушевать и пытаться вразумить Тинга. У  него  просто
вышел весь запас ярости, и осталась вместо нее лишь унылая  безнадежность.
А ударить кулаком по пульту -  он  слишком  хорошо  знал,  чем  это  может
кончиться. В их древнем,  слепленном  из  немыслимого  старья  и  неведомо
почему еще летающем звездолете он боялся лишний раз чихнуть.
     - Кончай переживать, старик, - сказал Тинг, садясь в кресло. -  Жизнь
прекрасна, и скоро я тебе докажу это.
     - Советую поспешить с доказательствами,  а  то  мы  действительно  не
будем сегодня ужинать. - Арни уселся в кресло напротив и  стал,  чтобы  не
видеть сияющую физиономию Тинга, рассматривать собственные руки.
     - Кончай ворчать, Арни, - пронять чем-нибудь Тинга, да еще  когда  он
был в приподнятом началом очередной авантюры настроении, было  невозможно.
- Лучше слушай. Как ты думаешь, откуда ланкарийцы берут деньги?
     - Наверное, из кошельков.
     - Да нет, я не об этом. Откуда,  по-твоему,  берутся  вот  эти  самые
бумажки?
     - Не знаю, - Арни пожал  плечами.  -  С  монетного  двора,  наверное.
Печатают, как и везде.
     - А вот и  нет.  Ни  за  что  не  догадаешься!  Их  не  печатают,  их
выращивают, - и он замолчал в ожидании эффекта.
     - Ну и что? - спросил Арни все тем же унылым голосом.
     - А то, что эти вот бумажки - на  самом  деле  не  бумажки,  а  самые
настоящие живые организмы!
     Арни молча покрутил пальцем у виска.
     - Старик, я тоже так поначалу думал. Честное  слово,  они  живые!  Да
вот, пожалуйста, -  он  подскочил  к  полке,  достал  толстенный  валютный
справочник. - Так, Лабегия, Лакромия, Ланбадия...  Вот,  Ланкария.  Читаю!
Денежная единица - проглот, межзвездный  курс...  стабильность...  уровень
инфляции за последние восемьсот лет... так, так... где же это?... А,  вот,
нашел. "В целях  обеспечения  невозможности  подделки  денежных  знаков  в
качестве таковых используется специально выведенный вид живых организмов".
Вот, читай, - и он сунул книгу прямо под нос Арни.
     Арни несколько раз прочитал последнюю фразу.
     - Ну и что? - спросил он, посмотрев на Тинга.
     - А то, - Тинг вдруг сорвался с места и бросился в шлюз. Было слышно,
как он ворочает там задвижками наружного люка. -  А  то,  -  повторил  он,
вернувшись, - что мы теперь сможем получить местную валюту  практически  в
неограниченных количествах. Если будем соблюдать осторожность, конечно,  -
и он покосился в сторону шлюза.
     - Ты что, сдурел?
     - Ты лучше послушай. Оказывается, бумажки достоинством в целое  число
проглотов - это женские экземпляры. Всякие там десятки, сотни и так далее.
И они не могут размножаться без мужских  экземпляров,  у  которых  нецелые
номиналы. Тебе когда-нибудь такие здесь попадались?
     - Нет.
     - Вот то-то и оно, что не попадались. Это  же  страшная  редкость,  и
потому они в большой цене. К тому  же  они,  как  правило,  очень  мягкие,
быстро рвутся и погибают. Вот пощупай, только осторожно.
     Арни пощупал. Бумажка действительно была на ощупь мягкая, как  тонкая
тряпочка.
     - Мужчины, они всегда более уязвимы, - вздохнул Тинг. - Зато  обычные
бумажки  здесь  служат  очень  долго,  потому  что  сами  залечивают  свои
повреждения. Достаточно подержать их на свету. Фотосинтез, сам  понимаешь,
недаром же они зелененькие. Ну да нам до этого дела нет, мы тут  долго  не
будем задерживаться. Сколотим капитал - и  фюить...  -  он  присвистнул  и
взмахнул рукой. - Только они нас и видели.
     - И как же, интересно знать, ты  думаешь  их  размножать?  -  спросил
Арни. Не верилось ему в эту затею. И не потому не верилось, что идея живых
денег казалась невозможной. В конце концов, чего только ни повидали они  с
Тингом за время своих долгих странствий по Галактике.  И  в  существовании
живых  организмов  в  форме  денежных  знаков  не  было  ничего   особенно
удивительного - генная инженерия за тысячи лет развития совершила  гораздо
более впечатляющие  чудеса.  Что  в  этом  сложного  -  закодировать  рост
организмов  таким  образом,   чтобы   они   принимали   форму   одинаковых
прямоугольников с определенным  образом  расположенным  узором?  Рекламные
компании  давным-давно  добились  гораздо  более   впечатляющих   успехов.
Достаточно вспомнить хотя бы  комариков  с  Анавесты,  которые  умудрялись
кусать человека так слаженно, что расположение укусов формировало  рекламу
компании, производящей репеллент - от одного воспоминания об этой  рекламе
у Арни снова зачесалась когда-то искусанная рука. А гусеницы с  Падайзана,
которые, вместо того, чтобы плести  кокон,  за  каких-то  полчаса  одевали
человека с ног до головы в  одежду  произвольного  фасона?  Нет,  в  живых
банкнотах не было ничего удивительного. Удивительным было бы другое - если
бы им с Тингом в самом  деле  удалось,  как  минимум,  выбраться  из  этой
истории без особенного ущерба.  Но  в  возможность  подобного  чуда  Арни,
конечно, не верил.
     - Все очень просто, - принялся, между тем, рассказывать Тинг. - Я все
разузнал. Надо положить эту бумажку  вместе  с  обычными  банкнотами  -  а
дальше  все  произойдет  само-собой.  У  тебя  ведь  оставалось  несколько
сотенных? - и он потянулся  к  шкафчику,  в  котором  хранились  их  общие
финансы.
     - Ну нет! - Арни вскочил и закрыл шкафчик своим телом. - Еще чего  не
хватало! Сотенные бумажки на всякие авантюры тратить.
     - Но пойми же, старик, не мелочь же нам размножать, - пытался убедить
его  Тинг,  но  Арни  был  непреклонен.  В  конце  концов  Тингу  пришлось
смириться. Он со вздохом достал из своей куртки несколько мятых бумажек по
одному  проглоту,  аккуратно   их   расправил   и,   вложив   в   середину
образовавшейся пачки купленную им заветную банкноту,  положил  это  все  в
бумажник.
     - Смотри, старик, - сказал он со вздохом. - Не  пришлось  бы  нам  об
этом пожалеть. Вдруг на эту мелочь вся сила из моей банкноты уйдет  -  где
тогда мы еще такую достанем?
     Ужинали они в молчании.
     Проснувшись, Тинг первым делом кинулся к лежащему на полке бумажнику.
Раскрыв его, он заглянул внутрь - и у Арни, наблюдавшего за за этой сценой
с величайшей тревогой, отлегло от сердца. Достаточно  было  посмотреть  на
Тинга, чтобы понять - надежды его не оправдались.  И  даже  более  того  -
случилось что-то совершенно неожиданное.
     - Ну как? - осторожно спросил Арни, еще не веря в удачу.
     - Слушай, это случайно не твоя работа?
     - Что ты имеешь в виду?
     - Они же  все  сморщились,  -  Тинг  подошел  к  столику  и  принялся
вытряхивать на него содержимое бумажника. - И почернели. Арни, да  что  же
это такое?
     Арни встал и подошел ближе. На  столике  вместо  банкнот,  положенных
вчера в бумажник, лежали какие-то грязные, сморщенные обрывки, на  которых
с трудом различались буквы и цифры. И  только  одна  бумажка  -  вчерашняя
злосчастная трешка, которую Тинг притащил вместо отражателя, лежала  среди
всего этого мусора и лоснилась на свету, как будто краска на  ней  еще  не
просохла.
     - Арни, это ты так пошутил? - снова спросил Тинг жалобным голосом.
     - Да как ты мог подумать такое? - возмутился Арни.
     - Извини, - они слишком хорошо знали друг друга, чтобы Тинг мог  хоть
на секунду усомниться в честности Арни. - Извини, я не хотел тебя обидеть.
Но почему они почернели?
     - Наверное, так полагается. Скажи спасибо, что я не дал тебе загубить
все наши капиталы.
     - А может, они  еще  выправятся?  -  Тинг  взял  один  из  сморщенных
обрывков, попытался его расправить - но  тот  расползся  у  него  прямо  в
руках. - Да нет, непохоже. Тот старикан говорил, что бумажка должна просто
толстеть, пока не станет толщиной в палец.  А  потом  она  распадается  на
обычные денежки.
     - Тот старикан, наверное, тебя просто надул. Что-то не  верится  мне,
что здесь так вот просто можно выращивать деньги.  Насколько  я  помню,  в
валютном справочнике не сказано,  чтобы  здесь  были  какие-то  выдающиеся
темпы инфляции.
     - Думаешь, обманул? - Тинг сжал кулаки. - Ну  тогда  это  ему  дорого
обойдется! Я этому хухрику все ребра пересчитаю, - он кинулся  к  вешалке,
надел куртку.
     - Ты куда? А завтрак?
     - К черту завтрак! - послышалось  из  шлюза.  -  Я  из  него  все  до
последнего проглота вытрясу!
     Останавливать Тинга смысла не имело - Арни  знал  это  по  опыту.  Он
тяжело вздохнул, не спеша позавтракал и снова полез в двигательный  отсек,
прикидывая, нельзя ли все-таки как-нибудь использовать старый  отражатель.
За ночь у него созрела одна интересная идея.  Если  вдруг  получится,  они
смогут улететь хоть сегодня, и тогда, глядишь,  удастся  избежать  крупных
неприятностей с этими дурацкими размножающимися  банкнотами.  В  том,  что
неприятности эти грядут, Арни  не  сомневался.  Он,  правда,  не  особенно
беспокоился за Тинга, поскольку давным-давно убедился,  что  тому  удается
выйти сухим из воды при самых невероятных стечениях обстоятельств - но ему
постоянно приходилось переживать и за собственную судьбу, и за  судьбу  их
совместного предприятия. С самого начала, когда,  купив  по  дешевке  этот
невероятно  старый  звездолет,  они   занялись   с   Тингом   межзвездными
перевозками, предприятие их находилось на грани полного банкротства.  Едва
им удавалось заработать хоть немного денег, взявшись за самые  невероятные
заказы, как подходил срок уплаты очередного долга, и вся прибыль  исчезала
без остатка. Другие давно бы бросили это дело,  убедившись  в  полной  его
бесперспективности - но они с Тингом держались. Тинг - просто потому,  что
все неприятности проходили как-то совершенно мимо его сознания. Он жил - и
жил неплохо, а иногда так прямо отлично - лишь настоящим моментом, оставив
другу все заботы о будущем, целиком полагаясь на его  предусмотрительность
и здравый смысл, что не мешало ему, однако, постоянно ввязывать их обоих в
самые странные авантюры. А Арни был из тех, кто привык тянуть лямку  и  не
склонен был бросать однажды начатое дело. Конечно, основные  неприятности,
которые проходили мимо сознания Тинга,  обрушивались  именно  на  него,  и
особенно  обидно  ему  было,  когда  неприятности  эти   случались   из-за
очередного любовного приключения Тинга. Конечно, на  него  же  выпадала  и
основная работа по обслуживанию и ремонту звездолета - Арни был мастером в
своем деле, и он просто не подпустил бы Тинга с  его  неумелыми  руками  к
тонким механизмам звездолета. Но Арни не считал себя обиженным и не думал,
что отдувается за двоих. Во-первых,  они  с  Тингом  были  друзьями,  и  в
трудную минуту он мог во всем на друга положиться - а  это  что-нибудь  да
значит. Ну а во-вторых, Тинг, при всей своей безалаберности,  умел  быстро
сходиться с людьми, и он взял на себя все  заботы  по  заключению  всякого
рода контрактов - заботы, от которых Арни был рад избавиться. А постоянные
трудности при выполнении этих контрактов -  что  ж,  в  таком  рискованном
деле, как частные космические перевозки, нельзя рассчитывать на одни  лишь
удачи.
     Если бы не авантюры, в которые то и дело ввязывался Тинг, рассчитывая
поскорее разбогатеть, все было бы прекрасно. И Арни, копаясь в  двигателе,
надеялся, что эта авантюра с размножающимися деньгами, закончится не столь
уж большими потерями. В конце концов, полтораста проглотов - не  столь  уж
большие деньги. И если Тингу удастся все-таки заключить контракт,  которым
он занимался последнюю неделю, то с  аванса  можно  будет  расплатиться  с
долгами и, наконец, улететь с этой надоевшей Ланкарии. И так каждый лишний
день стоянки на запасном поле местного космодрома обходился  им  в  добрый
десяток проглотов - это не говоря о расходах на еду и на развлечения Тинга
в городе, от которых он,  конечно,  отказаться  не  мог.  Запретить  Тингу
транжирить деньги Арни был не в состоянии - не у каждого  поднимется  рука
отнять у ребенка любимую игру. А для Тинга такой игрой была сама жизнь,  и
относился он к этой жизни как большой ребенок.
     Вернулся Тинг к обеду, и по его сияющей физиономии Арни сразу  понял,
что все его надежды рухнули.
     - Ну как, - осторожно спросил он. - Пересчитал этому старику ребра?
     - Нет. Я, оказывается, сам виноват.  Представляешь,  -  Тинг  залился
смехом, - эти твари - ну банкноты местные - страшно ревнивы. Ну прямо  как
настоящие женщины, честное слово. Их можно складывать с  мужской  бумажкой
только по одной, а то они помирают от ревности. Эх, женщины...  Ну  давай,
доставай сотню.
     Арни молча сложил кукиш и сунул его под нос Тингу.
     - Но Арни, неужели мы будем мелочиться?
     - Ты бы и вчера не мелочился.
     - Ну вчера я не знал одной существенной детали. Кто же  мог  подумать
что они, ха-ха-ха, просто мрут от ревности?
     - А сегодня ты все существенные детали знаешь?
     - Ну дай хотя бы четвертной.
     Арни молча покачал головой. С трудом удалось  Тингу  уломать  его  на
десятку, и, обиженный на друга, он с полчаса, наверное, насупленно молчал,
что было для Тинга  очень  долго.  Но  после  обеда,  положив  бумажник  с
банкнотами на полку и наказав Арни не открывать его без  нужды  (мало  ли,
вдруг они еще  и  стеснительны  -  засмеялся  он  неожиданной  мысли),  он
приоделся и  отправился  в  город,  заявив,  что  идет  договариваться  об
отсрочке в заключении контракта.
     - Ты совсем спятил? - только и успел сказать ему вслед Арни.
     - Не беспокойся, еще не совсем, - сказал Тинг и скрылся.
     Арни знал по  опыту,  что  дальнейшее  развитие  событий  -  до  того
момента,  когда  им  придется  выпутываться  из  ситуации  уже  совершенно
безнадежной - находится уже вне  его  власти.  Ему  осталось  лишь  тяжело
вздохнуть и снова заняться ремонтом. Похоже, идея  со  старым  отражателем
все-таки  сработает.  Жаль  только,  что  эти  его  многочисленные   идеи,
воплощенные в жизнь - иначе их старая развалина давным-давно  пошла  бы  в
металлолом, а не болталась по всей Галактике -  некому  было  продать.  Те
немногие сорвиголовы, которые умудрялись летать  на  столь  же  изношенных
кораблях, сами постоянно сидели без денег, а нормальная исправная  техника
успешно работала без такого рода усовершенствований.
     Тинг вернулся за полночь, когда Арни уже спал.
     - Уфф, - сказал он присев на постель к другу. -  Насилу  уломал.  Они
хотели, чтобы мы вылетали завтра.  Вернее,  уже  сегодня.  Но  согласились
подождать - я сказал, что у нас барахлит двигатель смещения. Что с  тобой,
Арни?
     Тот только тихо простонал в ответ. Слов у него не было.  Он  понимал,
что это все безнадежно, что это так или иначе должно было произойти  -  но
он предпочел бы не знать, что избавление от тинговой авантюры было  совсем
рядом. Не попадись Тингу в руки эта  дурацкая  бумажка...  Да  что  теперь
думать? Он ни слова не говоря отвернулся  к  стене  и  натянул  одеяло  на
голову. Разговаривать сейчас с Тингом было свыше его сил.
     Но наутро их ждали новые неприятности. Проснувшись, Тинг первым делом
кинулся к лежащему на полке бумажнику, раскрыл его, достал  оттуда  трижды
проклятую трех с половиной проглотовую банкноту и с недоумением  посмотрел
вокруг.
     - Слушай, Арни, ты не брал отсюда денежку? - спросил он с надеждой  в
голосе.
     Арни отрицательно покачал головой,  встал  и  подошел  посмотреть.  В
бумажнике больше ничего не было. Ни следа вчерашней десятки. Тинг чуть  не
наизнанку его вывернул - бумажник был совершенно пуст. Накануне  там  хоть
оставались какие-то обрывки от погибших бумажек, а теперь...  Но  Арни  не
надеялся, что история с ланкарийскими деньгами так вот просто  завершится.
Он давным-давно перестал надеяться на такие удачи. И оказался, как всегда,
прав.
     За завтраком Тинг  был  молчалив,  что-то  сосредоточенно  обдумывая.
Поев, он сказал:
     - Придется снова старикана этого разыскивать, если он еще  не  уехал.
Дай-ка мне десятку, что ли, заодно куплю продуктов каких-нибудь.
     Арни достал из шкафчика бумажник с их общими финансами, сел к  столу.
Из бумажника торчал край какой-то купюры. Нехорошее предчувствие  кольнуло
его в сердце. Он раскрыл бумажник и остолбенел.
     Отделение, в котором лежали их запасы местной валюты, было  в  полном
порядке. Но другое, более толстое отделение, где лежало все, что  осталось
у них после последних выплат - бог ты мой, что там  творилось!  Как  будто
маленький  ребенок  изрезал  банкноты  ножницами  -   обрезки   и   клочки
разноцветных бумажек тут же как конфетти усыпали колени Арни - и вместе  с
ними упало и сочно шлепнулась на пол что-то плоское.
     - Ч-что, что это такое? - еще не понимая, спросил  Арни.  Он  понимал
пока лишь одно - они с Тингом остались практически без денег. И теперь  им
нечем будет оплатить не то что стоянку в космопорте,  но  даже  таможенный
сбор при вылете. А значит, впереди  было  неизбежное  банкротство,  и  эта
старая развалина должна была пойти с  молотка  на  металлолом  -  вряд  ли
найдется дуралей, который согласится купить ее в качестве звездолета.
     Тинг, между тем, нагнулся и вдруг радостно заорал:
     - Уррра-а-а! Это же она, Арни,  наша  десятка.  Она  растет!  Смотри,
какая она уже толстая!
     - А ну-ка дай ее сюда, - вкрадчивым голосом сказал Арни.
     - З-зачем? - Тинг спрятал банкноту за спину.
     - Чтобы разорвать эту дрянь к чертовой матери!
     - Да ты что? Почему?
     - Потому, что эта твоя дрянь переползла и слопала наши деньги. Я хочу
разорвать ее, чтобы она не слопала нас самих.
     - Но Арни, опомнись. Она же не ест людей. Все, что  ей  нужно  -  это
несколько бумажек, причем  безразлично  каких.  Можно  вообще  кормить  ее
однокредитовыми банкнотами...
     - Так ты, выходит, знал?!
     - Н-ну... Видишь ли, я боялся рассказать тебе об этом сразу. Ты  ведь
ни за что бы тогда не согласился. Я же не знал, как она быстро  ползает...
Старик вообще об этом ничего не говорил.
     - Однокредитовыми банкнотами, говоришь, ее кормить можно?
     - Да. И говорят, что ей хватит десятка бумажек - они  же  из  плотной
бумаги делаются.
     - Тебя обманули, друг мой, - Арни вытряхнул остатки от  их  капиталов
на стол. - Здесь было больше двадцати сотенных. Ну и еще кое-какая мелочь.
     Тинг виновато шмыгнул носом. Потом сказал рассудительно:
     - Ну теперь-то ведь ничего не поправишь.
     - Вот в этом я с тобой совершенно согласен, - стараясь наполнить свой
голос сарказмом, сказал Арни. Но сарказм плохо давался ему сейчас.  Не  до
сарказма ему было - происшедшее буквально сразило  его  наповал.  Что-либо
поправить действительно было невозможно - то, что осталось от  денег,  уже
ни на что не годилось. Разве что на прокорм этой твари.
     - Арни, но у нас же остались местные бумажки. На первое время  хватит
- а потом денег будет столько, что ты позабудешь о потерянном.
     Арни ничего не стал отвечать. Как-то неожиданно быстро даже для  него
самого вернулось к нему полное спокойствие. А чего ты еще ждал? -  спросил
он сам себя. Ведь знал же с самого начала, что добром все это не кончится?
Знал. Знал, что расхлебывать придется тебе самому? Знал. Ну так  и  нечего
паниковать и расстраиваться - надо работать. Все получается так, как хотел
того Тинг, и ничего им иного теперь не  остается,  кроме  как  постараться
действительно вырастить местные деньги. И  побольше,  чтобы  действительно
рисковать за дело, а не по мелочи.
     Он раскрыл другое отделение бумажника,  пересчитал  проглоты.  Хорошо
еще, эти твари не приучены к каннибализму, своих  не  едят.  Всего  у  них
оставалось шестьсот пятьдесят про