италось  не  менее
почетным, чем пасть в бою. Однако теперь, когда  продовольствие  поступать
почти перестало, на такой режим питания пришлось перейти  всему  флоту.  А
это плохо сказывалось на моральном духе нижних чинов, поскольку мало  кому
хотелось служить пищей  для  своих  же  товарищей.  Нет,  мир  с  грэмпами
необходим, немедленный мир, иначе уже  к  концу  сезона  потери  в  личном
составе сделают флот небоеспособным. А значит, от  предстоящей  встречи  и
переговоров с Презренным Лжецом никуда не уйти, как ни отвратительна  сама
мысль об этом.
     Наконец, раскрылась диафрагма в переднем конце адмиральской каюты,  и
из трубы показался Лжец.  Вид  его,  как  и  следовало  ожидать,  оказался
настолько омерзителен, что адмирал мгновенно  прикрыл  пленкой  внутренний
глаз   и   прекратил   переваривание,   поскольку   пища   -    добротная,
высококачественная протоплазма здорового рядового - снова стала невыносимо
горькой. Так, будто он проглотил нечто чужеродное и абсолютно несъедобное.
Поразительно,  насколько  отвратительными  бывают  создания  Творца  Всего
Сущего, когда  он  по  контрасту  желает  подчеркнуть  совершенство  своих
Возлюбленных Детей.
     Впрочем, отвлекаться не следовало, и посторонние  мысли  сейчас  были
неуместны. Лжец все равно не в состоянии постичь всей их глубины,  и  если
какая-то из них ненароком  прорвется  наружу,  то  это  может  существенно
затруднить переговоры. Потому адмирал занялся делом. Он быстро сформировал
тяж от звуковой  перепонки  до  Хранилища,  нащупал  там  давным-давно  не
бывавшую в употреблении  капсулу-транслятор  для  общения  со  Лжецами  и,
притянув ее к перепонке, повесил неподалеку от  центра.  Уверенности,  что
капсула исправна, у адмирала не было. Ведь с тех пор, как он проглотил ее,
прошло не меньше четырнадцати сезонов, и пищеварительные ферменты, как  ни
тренируй волю, нет-нет да и  подпортят  содержимое  Хранилища.  В  прежние
сезоны адмирал, конечно, не стал бы мелочиться. Он затребовал бы с Пэтлара
квалифицированного переводчика,  полакомился  бы  его  протоплазмой  и  на
какое-то время обрел бы способность  свободного  общения  со  Лжецами.  Но
теперь такая роскошь стала неуместной, тем более, что времени на  ожидание
не оставалось. Приходилось довольствоваться тем, что есть.
     Лжец, с трудом перебирая  своими  неуклюжими  псевдоподиями,  перелез
через край входной  диафрагмы  и  плюхнулся  на  пол  адмиральской  каюты.
Адмиралу никак не  удавалось  разобрать  его  статус  -  он  позабыл,  как
выглядят оболочки Лжецов различного типа. Лжецы вообще отличаются один  от
другого только оболочками, да и то это не показатель, поскольку -  страшно
подумать! - Лжец  способен  влезть  в  оболочку,  не  соответствующую  его
социальному статусу, и тем самым ввести в заблуждение всех, с кем общается
- даже других Лжецов. Это все равно, как если бы он, адмирал  Шэор,  вдруг
показался бы окружающим  со  сверкающей  восьмидесятипятиконечной  звездой
вместо полагающейся ему восьмидесятичетырехконечной. Случить с  ним  такой
немыслимый позор по забывчивости или  недосмотру  -  и  адмирал  сам,  без
напоминания Старейших отправился бы на камбуз, чтобы послужить пищей самым
низшим чинам флота. Немыслимо жить опозоренным даже невольным  обманом!  А
Презренному  Лжецу  сами  понятия  позора  или  обмана  неведомы.   Обман,
совершаемый этими отвратительными  существами,  никогда  не  влиял  на  их
способность жить и репродуцироваться. Недаром же  это  неуклюжее  существо
так презираемо во всех концах Галактики, у всех  народов,  ее  населяющих.
Какая все-таки жалось, что без посредничества Лжецов не удается  разрешать
постоянно возникающие между разными расами противоречия!  Не  обладай  они
этой полезной способностью, любой  из  народов  Галактики  не  пожалел  бы
усилий на уничтожение не только самих Лжецов, но даже самой памяти о них.
     Лжец неуклюже приподнялся на нижних - или задних? - псевдоподиях, но,
задев вместилищем разума - "го-ло-вой", вспомнилось адмиралу - за  верхний
свод каюты, снова опустился на пол. Когда-то адмирал прекрасно  разбирался
в ксенобиологии  -  Старейшие  регулярно  присылали  ему  самых  способных
студентов, чья протоплазма позволяла освежить память. Но теперь об этом не
приходилось и мечтать, и он с трудом вспоминал самые элементарные сведения
о биологии Лжецов. И когда Лжец раскрыл отверстие в  "го-ло-ве"  -  самое,
пожалуй, отвратительное, что есть во внешнем облике существ подобного рода
- и оттуда вдруг раздался неизвестно к  кому  обращенный  вопрос,  то  для
адмирала это явилось полной неожиданностью.
     - Господи, неужели мне еще придется ползти через эту кишку обратно? -
спросил Лжец.
     Фраза оказалась, в общем, почти понятной, хотя ее смысловая  нагрузка
и ускользнула от адмирала. Впрочем, особого значения это не имело. Главное
- капсула-транслятор позволяла понимать слова, и значит  со  Лжецом  можно
вести переговоры. И потому адмирал, не дожидаясь, пока  у  того  закроется
звуковое отверстие, сказал:
     - У меня есть к тебе дело, Презренный.
     Лжец поднял "го-ло-ву" и часто заморгал перепонками, закрывавшими его
"гля-дел-ки". Почему бы  не  назвать  их  просто  "глаза"?  -  раздраженно
подумал адмирал. Трудно понять чужаков, а Лжецов, наверное, понять  вообще
невозможно.
     - Стало быть, этот студень и есть адмирал, - сказал чуть слышно  Лжец
и вытер правой верхней - или передней? - опять поймал себя на  посторонней
мысли адмирал - псевдоподией выступившую  на  "го-ло-ве"  влагу.  И  почти
сразу вспомнил, что это вовсе не псевдоподия, что Лжецы, как  и  проклятые
грэмпы  относятся  к  существам,   обладающим   стабильным   телом,   мало
приспособленным к трансформации. А передние - или верхние - псевдоподии  у
Лжецов носят название "ру-ки".
     - Я вас слушаю, адмирал, - сказал Лжец, и отверстие в его  "го-ло-ве"
казалось  смертельной  раной,  из  которой   вот-вот   начнет   изливаться
протоплазма. Но нет,  вспомнил  вдруг  адмирал,  обрадованный  постепенным
восстановлением памяти, это не рана, это отверстие служит  для  поглощение
пищи и газового обмена. А с другой стороны у Лжеца есть еще одно отверстие
для удаления продуктов обмена. Вернее, два отверстия. Чувство брезгливости
постепенно отступало. Взамен  пришла  презрительная  жалость  к  существу,
организованному столь несовершенно.
     Отверстие в "го-ло-ве" у Лжеца закрылось, и адмирал ждал,  когда  тот
снова откроет его, чтобы выслушать предложение. Что толку  говорить,  если
Лжец закрыл свою звуковую мембрану?
     - Так и будем молчать? - не выдержало, наконец, это существо.  -  Так
имейте в виду, адмирал: я заявляю  протест.  Я  прибыл  в  один  из  миров
Пэтлара для заключения торгового  соглашения  между  вами  и  цивилизацией
Кантер. Я уже занят, и никто не имел права отвлекать  меня  от  выполнения
взятых на себя обязательств.
     - Мои посланцы не обнаружили ни одного Лжеца, кроме тебя, Презренный,
- ответил адмирал, и только тут заметил, что говорит впустую - отверстие в
"го-ло-ве" уже закрылось. Но Лжец, как ни странно, услышал -  возможно,  у
него где-то была другая звуковая мембрана. Или - кто их разберет  -  Лжецы
слышат всей поверхностью тела? Так или иначе, он услышал и сразу ответил:
     - Это не оправдание. Есть Галактическая Конвенция,  согласно  который
нанятый Лжец не может быть перенанят вплоть до окончания своей миссии.
     - Данный  случай  попадает  под  список  Исключений,  предусмотренных
Конвенцией. Речь идет о ведении мирных переговоров.
     - Что? - Лжец поднял "ру-ку" и поскреб "го-ло-ву". - Но у меня же  не
та квалификация. У меня нет необходимой подготовки.
     - Дело спешное, а военные действия опустошили все окрестные миры, так
что  нам  наверняка  не  найти  другого  Лжеца,  кроме  тебя,  Презренный.
Переговоры придется вести тебе - мои подчиненные и так уже  потратили  три
шестнадцатых сезона на твои поиски.
     - Вот уж что называется влип, - медленно произнес Лжец.
     - Не трать понапрасну времени, Презренный.  Переместимся  в  рубку  и
займемся изучением положения. Ты  должен  добиться  выгодных  для  Пэтлара
условий мира.
     - Переместимся? Хороши шуточки! Ну надо же так  влипнуть!  Зачем  же,
спрашивается, я полз через весь  этот  гадючник,  если  надо  еще  куда-то
перемещаться?
     - Так требует Устав, Презренный, - ответил адмирал, так и  не  поняв,
впрочем, значения слова "гадючник".  Все-таки  капсула-транслятор  немного
подпортилась.
     - Ну уж нет. Я должен передохнуть.  Я  не  червяк,  чтобы  без  конца
ползать по этой кишке, и так весь в слизи перемазался.
     - Передохнуть? - удивился адмирал, чувствуя, что  перестает  понимать
Лжеца. - Тебе совсем нет нужды дохнуть. Ты нужен нам живым. И ты не имеешь
права медлить, раз речь идет о войне и мире.  Так  требует  Конвенция.  Не
забывай, Презренный, великие цивилизации  Галактики  терпят  вас,  Лжецов,
лишь до тех пор, пока вы не нарушаете ее положений. Перемещайся в рубку, -
и адмирал двинулся к выходу, выдавливая Лжеца своим телом из каюты.
     Тот что-то проверещал,  но  адмирал  не  стал  вслушиваться.  Времени
оставалось в обрез. Надо было как можно быстрее проинструктировать Лжеца и
послать его вперед на быстроходном катере. Ведь всего в  нескольких  часах
полета впереди  ждали  их,  как  показывала  разведка,  значительные  силы
грэмпов. Лжец прибыл вовремя - еще  немного,  и  началось  бы  решительное
сражение двух флотов. Даже если бы удалось  победить  в  сражении,  гибель
Пэтлара была предрешена - сил на оборону от многочисленных соседей, всегда
готовых  добить  слабого,  не  осталось  бы.  В  Галактике  слишком  много
цивилизаций и слишком мало места. Сами пэтларцы никогда не остановились бы
перед  возможностью  одержать  легкую  победу.  Жизненное  пространство  -
главное, во имя чего следует бороться. А потому предотвратить  предстоящее
сражение жизненно необходимо.
     Конечно, знай адмирал  наверняка,  что  грэмпов  можно  победить  без
больших потерь,  услуги  Лжеца  не  потребовались  бы.  Но  кто  возьмется
предугадать? Риск слишком велик, и значит мирные переговоры - единственный
выход. Переговоры же мог провести один лишь Лжец. Всякий  баланс  держится
на компромиссе, а компромисс возможен  лишь  при  условии,  когда  стороны
способны что-то утаить друг от друга. Миллионы сезонов, пока  в  Галактике
не появились Лжецы, компромисс был понятием абстрактным, и шла непрерывная
война на выживание. В борьбе за жизненное пространство поднимались и гибли
цивилизации, изобретались и  исчезали  в  забвении  все  более  изощренные
средства уничтожения, опустошались целые  звездные  скопления,  а  планеты
миллионами обращались в постепенно остывающие облака пыли и  газа.  И  все
потому,  что  достижение  идеального   равновесия   между   цивилизациями,
стремящимися расширить  сферу  своего  влияния,  оказывалось  невозможным.
Стоило равновесию хоть ненамного сместиться  в  одну  сторону,  и  тут  же
вспыхивала война, поскольку  получивший  преимущество  не  желал  упустить
своего шанса.
     И  вот  наконец  появились  Лжецы  с  их  поразительной  способностью
скрывать или искажать  информацию  -  и  появилась  возможность  сохранять
равновесие там, где прежде это было немыслимо. Кто рискнет  напасть,  если
точной информации о противнике нет, а Лжецы утверждают,  что  он  сильнее?
Кто  рискнет  нарушить  равновесие,   зная,   что   соседи   не   нападают
исключительно  потому,  что  Лжецы  твои  собственные   силы   существенно
преувеличили? Впервые за многие миллионы сезонов в  Галактике  установился
относительный мир. И если бы мир этот  не  явился  следствием  способности
Лжецов лгать,  то  естественное  отвращение,  которое  испытывали  к  этой
извращенной способности все другие народы привело бы к полному уничтожению
цивилизации Презренных. Увы, Лжецы был  необходимы  -  их  соседи  первыми
оценили благотворное влияние Презренных и вместо  того,  чтобы  уничтожить
их, составили знаменитую Конвенцию и подписали  ее.  Потом  мало-помалу  к
Конвенции присоединились и все остальные цивилизации Галактики,  и  теперь
почти все контакты между ними - по преимуществу торговые -  осуществлялись
исключительно через Лжецов.
     Обо всем этом неспешно думал адмирал, толкая  перед  собой  Лжеца  по
ведущей в рубку трубе. Это оказалось не такой уж легкой задачей. Лжец  был
малоприспособлен к передвижению по скоростным,  обильно  смазанным  слизью
внутрикорабельным магистралям. Временами он с трудом протискивался  сквозь
сифоны, а один раз и  вовсе  застрял,  когда  спешащий  навстречу  штабной
офицер, пропуская, согласно букве Устава, старшего по  званию,  размазался
по стенке трубы. Лишь объединенными усилиями спешно  вызванных  на  помощь
нижних чинов удалось кое-как протолкнуть Лжеца через узость  и  доставить,
наконец, в рубку.
     Несколько штабных офицеров  сразу  же  подхватили  Лжеца  и  клейкими
нитями прикрепили к  месту  перед  пультом,  чтобы  он  своими  неуклюжими
движениями  не  мешал  слаженной  работе.  Адмирал  пристроился  рядом,  с
недоумением наблюдая  за  совершаемыми  Лжецом  странными  телодвижениями.
Казалось, что он хочет отцепиться: его "ру-ки", приклеенные для удобства к
одной из нижних - или задних - псевдоподий, постоянно дергались, а  удобно
зафиксированная на пульте "го-ло-ва" - "гля-дел-ки" были обращены как  раз
в сторону адмирала - как-то странно поворачивалась из стороны  в  сторону.
Лжец то и дело открывал и закрывал отверстие в "го-ло-ве", но доносившиеся
оттуда  звуки   не   воспринимались   капсулой-транслятором   в   качестве
членораздельной речи, и потому адмирал заговорил первым.
     - Ты, Презренный, - начал он, - должен немедленно вылететь вперед  на
быстроходном катере и обеспечить заключение мира между нами и грэмпами. Ты
должен спешить, ибо Пэтлар в опасности. Здесь, в боевой рубке,  ты  можешь
ознакомиться с любой информацией о Пэтларе, которая  необходима  тебе  для
ведения переговоров. Спрашивай, Презренный.
     Но Лжец не желал спрашивать. Какое-то время  он  продолжал  совершать
странные телодвижения, потом застыл в полной неподвижности - лишь  средняя
часть его тела периодически вздувалась  и  опадала.  И  вдруг  закричал  -
резко, противно:
     - Да освободите же мне голову, наконец!
     Судя по всему, он забыл, что нельзя кричать в присутствии адмирала  -
но что еще ждать от существа, цивилизация которого, согласно Конвенции, не
имела права на  создание  флота?  Откуда  Презренному  знать  о  священных
требованиях Устава? Страшно  подумать,  что  произошло  бы  с  Галактикой,
позволь мы Лжецам вооружиться, подумал адмирал и сказал:
     - Освободите ему выступ с отверстием.
     Старшей офицер Врыг двинулся  вперед  и  с  нескрываемой  гадливостью
облил "го-ло-ву" лжеца  слизью,  разъедающей  клейкие  нити.  Вместо  слов
благодарности Лжец дико заверещал и вдруг изверг из отверстия в "го-ло-ве"
целый поток полупереваренной пищи. Соверши такой проступок  в  присутствии
адмирала даже сам Врыг - и он незамедлительно отправился бы на камбуз.  Но
кто  же  станет   требовать   соблюдения   Правил   Благопристойности   от
Презренного? Трижды Победоносный лишь прикрыл перепонкой  свой  внутренний
глаз и милостиво разрешил:
     - Ты можешь проглотить свою пищу обратно, Презренный. Я подожду.
     - Вот ведь влип, черти бы вас всех  разодрали,  -  опять  ни  к  кому
конкретно не обращаясь, сказал Лжец. -  Давайте,  адмирал,  рассказывайте,
что вам нужно. И поскорее. Выбраться бы живым из этой выгребной ямы.
     Смысла последней фразы адмирал постичь так и не сумел.


     Вартан с трудом прополз  по  покрытой  слизью  трубе  с  эластичными,
податливыми стенками к шлюзовой камере и, подождав, пока за ним  закроется
диафрагма, двинулся к  переходу,  соединившему  доставивший  его  катер  с
крейсером грэмпов. О возвращении обратно страшно было подумать -  хотя  он
не знал, что может ожидать впереди. Одно утешало:  хотя  его  до  сих  пор
тошнило при одном  воспоминании  о  склизком  и  зловонном  чреве  корабля
пэтларцев, желудок теперь совершенно опустел,  и  постигшая  его  в  рубке
неприятность не могла повториться. Вряд  ли  переговоры  затянутся,  можно
продержаться и без еды.
     Но влип он основательно. Мирные переговоры - он даже не знал,  как  к
ним подступиться. Шесть лет учился на торгового посредника,  только-только
приступил  к  работе  -  и  на  тебе.  Именно  на  Пэтларе!  А  ведь   его
предупреждали,  что  туда  нельзя  отправляться,  не   имея   необходимого
снаряжения, советовали подождать транспорта, который должен был  доставить
легкие скафандры - не  послушал.  Поспешил,  побоялся,  что  представитель
другого посреднического бюро перехватит сделку.  "Атмосфера  пригодна  для
дыхания, среда обитания нетоксична для человека", - вспомнил он  фразу  из
справочника. Нетоксична! Что в  этом  толку?  Пропади  они  пропадом,  эти
проклятые пэтларцы! Да и грэмпы впридачу.
     А ведь не исключено, что так и случится. Совсем не исключено, если он
не преуспеет в своей миротворческой миссии.  А  как,  спрашивается,  можно
надеяться на успех, если даже в заключении торговых сделок у него пока нет
никакого опыта? Да и будь он, этот опыт - все  равно  страшно  становиться
Миротворцем. Посредники, занимающиеся вопросами войны и мира -  лучшие  из
лучших, те,  кого  Земля  отобрала  после  тщательного  изучения  всех  их
способностей и душевных качеств, кого  специально,  не  менее  десяти  лет
натаскивали, обучая выбираться из самых сложных и запутанных ситуаций, кто
держал в своей голове и свободно  оперировал  колоссальной  информацией  о
множестве ныне живущих и  уже  исчезнувших  цивилизаций,  об  еще  большем
множестве  соглашений,  заключенных  между  ними.  Слишком   велика   была
ответственность, возложенная на этих  людей,  чтобы  доверить  такое  дело
первому встречному. Ведь от успеха в вопросах сохранения мира зависела, по
существу, судьба всего человечества.
     Наконец, открылся проход, ведущий в шлюзовую камеру крейсера грэмпов,
и оттуда сразу же потянуло  могильной  сыростью  и  холодом.  Лишь  первое
мгновение принесло облегчение  после  жаркой  духоты,  в  которой  обитали
пэтларцы. Уже через секунду Вартан понял, что в такой холодрыге ему  долго
не продержаться. Но деваться  было  некуда  -  пришлось  идти  вперед.  Он
поднялся на ноги и медленно, чтобы не поскользнуться  на  покрытом  слизью
полу, двинулся в сторону открывшегося прохода.
     В шлюзовой камере крейсера его встретил человек.
     И сразу все стало  легко  и  понятно.  Ну  конечно  же,  грэмпы  тоже
отыскали посредника для ведения переговоров. Значит, им тоже  несладко.  А
человек с человеком всегда договорится. Люди слишком долго обучались этому
искусству на  Земле,  чтобы  забыть  даже  через  тысячи  лет  космических
скитаний. Вартан с легким сердцем  шагнул  вперед  и  протянул  незнакомцу
руку, сперва вытерев ее от слизи  последним  относительно  чистым  носовым
платком.
     - Здорово! Этим грэмпам, видать, тоже воевать надоело?
     - Да поприжали их твои пэтларцы, - пожимая руку, ответил  незнакомец,
- еще немного, и всем им, как я понимаю, крышка. -  Он  отступил  на  пару
шагов и, смущенно улыбнувшись, сказал, -  ты  извини,  но  от  тебя  такой
запах...
     - Поползал  бы  с  мое  по  этому  гадючнику,  -  рассмеялся  Вартан,
нисколько не обидевшись. - Меня зовут Вартан Кейбаг. Я из  Северного  Бюро
Торговых Посредников.
     - Как? Ты тоже торговый? - растерянно спросил незнакомец, изменившись
в лице.
     - Да, - до Вартана дошел смысл вопроса, и он перестал улыбаться.
     - Я Клод Эртих из Южно-Африканского Бюро.
     - Дела-а-а... - протянул Вартан. - Что делать-то будем?
     - Давай, что ли, присядем.
     - Т-только не здесь, - Вартан уже начинал дрожать от холода.
     - Что, туда? -