первые несколько секунд,  затем  он  почувствовал  огромное  облегчение.
Какое счастье, что Джи Би не увидит его в таком ужасном месте.  С  Верой
же Сент не чувствовал стыда, он так обрадовался, что чуть не заплакал.
   А Вера плакала по-настоящему.
   - О, Сент, как все ужасно, мне так тебя жалко!
   Перестав плакать. Вера  оглядела  камеру,  снова  расцеловала  Сента,
сказала что-то  о  невероятной  жестокости  Флетчер  и  стала  разбирать
пакеты, сияя радостью  от  того,  с  каким  удовольствием  он  принимает
подарки.
   Она принесла ему  конфеты,  арахисовое  масло,  несколько  баночек  с
любимым желе, зубную  пасту,  шампунь,  мыло,  электробритву,  испанский
словарь и магнитофон с кассетами, но самое главное - книги,  которые  он
просил, - "я не могла привезти все, а послать по почте побоялась",  -  и
макет новой книги о приключениях Старфайер.
   - Мне нужна твоя помощь, Сент. Я  хочу,  чтобы  ты  просмотрел  их  и
написал текст. Самой мне не справиться. У меня готовы  рисунки  еще  для
двух книг, но нужен текст.
   Настроение Сента улучшилось. Значит, у них производственная  встреча,
и они опять будут работать вместе.
   "Старфайер" хорошо раскупалась.
   - Успех потрясающий, - рассказывала Вера. - Уже издано  триста  тысяч
экземпляров.
   Сент увидел в этом хорошее  предзнаменование.  Если  "Старфайер"  так
хорошо расходится, то, несомненно, и его будущее не совсем безнадежно.
   Но лицо Веры омрачилось.
   - Господи, Сент, чего мы только не делаем,  но  твоя...  -  На  слове
"жена" Вера запнулась и, немного помолчав, продолжала:
   - Она и ее отец даже не хотят разговаривать  с  нами.  Они  подкупили
всех. Как же эта женщина должна ненавидеть  тебя,  чтобы  поступить  так
жестоко. Какое чудовищное обвинение! И только за то, что ты ее ударил...
Я бы сама ее хорошенько ударила, если бы могла.
   Вера всхлипнула, вытерла нос рукавом платья и продолжала:
   - Она все правильно рассчитала. Арни узнал,  что  в  то  время  здесь
проводили кампанию по борьбе с наркотиками.
   Власти хотели выловить основных поставщиков и провести  показательный
процесс, но им в сети попалась только мелкая рыбешка.
   - Такая, как я.
   Вера кивнула:
   - Мелкие торговцы, наркоманы, ну и ты, ненавистный гринго. Они решили
сделать тебя козлом отпущения. Ну и, конечно, им заплатили. О, Сент, как
все ужасно!
   - Ладно, ладно, успокойся,  -  принялся  утешать  Веру  Сент.  -  Все
хорошо.
   - Не вижу ничего хорошего. Это отвратительно. Ты не  поверишь  в  то,
что я сейчас  скажу.  Я  звонила  твоему  отцу,  и  он  оказался  жутким
подонком. Он тебя знать не хочет. Представляешь, даже разозлился,  когда
я позвонила. Все, что он сказал: "Это так похоже на него, тратить деньги
на такое пустое занятие, как  издание  комиксов".  И  это  говорит  твой
собственный отец! Он ничего не хочет делать  и,  я  думаю,  потому,  что
боится испортить свою репутацию. Арни считает, что нам нужны не деньги и
даже не связи. Нам  нужен  человек,  который  пользуется  неограниченной
властью, чье влияние неоспоримо и гораздо больше, чем у Мак-Гроу.
   Когда Вера ушла, Гальегос, сияя улыбкой, спросил Сента:
   - Ты остался доволен ее визитом?
   - Конечно, - ответил Сент.
   - В постели она, должно быть, настоящая львица, - заметил мечтательно
ресторатор.
   Сент с удивлением посмотрел на него.
   - Можешь не сомневаться, самая что ни  на  есть  львица.  К  тому  же
девушка любит тебя, поверь мне. Я знаю, о чем говорю.
   - Не болтай глупостей, - фыркнул Сент. - Это же Вера, мы с ней просто
друзья.
   Гальегос с сожалением посмотрел на Сента:
   - Тебе надо научиться разбираться в женщинах, Санто.

***

   Дни шли за днями, недели за неделями, проходили месяцы.
   После визита Веры у Сента затеплился было  лучик  надежды.  Но  время
шло, а ничего хорошего так и не произошло, и он вновь впал  в  отчаяние,
еще более глубокое, чем прежде.
   Вместе с ним стал волноваться и Гальегос.
   - Нельзя быть таким глупцом, - говорил он. -  Ты  ничего  не  сможешь
сделать, только истерзаешь свою душу.
   - Тебе хорошо меня успокаивать, - огрызнулся Сент. - Сам-то ты  скоро
будешь на свободе.
   - Хочу надеяться, но разговор сейчас не обо мне. Послушай, что я тебе
скажу, Санто. - Камера на ночь запиралась, и Гальегос спокойно разлил по
рюмкам дорогой коньяк. - Один из  ваших  американских  писателей  сказал
"Одно из преимуществ быть писателем - это то, что  даже  свои  несчастья
можно обратить в деньги".
   - Возможно, ну и что? - сказал Сент, пожимая плечами.
   - Перестань жалеть себя. Ты писатель, и в этом твое преимущество,  ты
можешь мысленно исчезнуть отсюда, можешь с пользой для себя проводить не
только дни, но и ночи, и когда-нибудь еще поблагодаришь  судьбу  за  то,
что провел несколько лет в  тюрьме,  которая  дала  тебе  такой  богатый
материал.
   - Скажешь тоже, - усмехнулся Сент.
   Мексиканец  пожал  полными  плечами,  обтянутыми   дорогой   шелковой
рубашкой, и, отпив немного коньяка, продолжал:
   - До чего же ты скучен, Санто, и к тому же глуп. Я буду повторять это
каждый день, пока ты не возьмешься за ум. Ты писатель и  должен  писать.
Пиши обо всем, что взбредет тебе в голову.

***

   Неохотно и только для  того,  чтобы  отделаться  от  Гальегоса,  Сент
приступил к работе.
   Благодаря стараниям сокамерника ему принесли бумагу  и  ручку.  Можно
было даже нанять машинистку, появись такое желание.
   - Главное, на тебя никто не давит, - заметил Гальегос. - У тебя масса
свободного времени.
   Сент хотел было возразить, но передумал; в  словах  ресторатора  была
железная логика.
   Гальегос оставил его одного.
   Сент заправил в пишущую машинку лист белой бумаги и задумался. Спустя
минуту он напечатал: "Старфайер-скиталица".
   Он  поразмышлял  еще  минут  пять  и  добавил:  "Сценарная  обработка
текста".
   Постепенно в его голове стали  возникать  образы,  которые  затем  он
описал словами:
   "Старфайер, межпланетная посланница, возвращается в свою галактику  и
видит,  что  звезда  ее  старой  системы  видоизменилась,  взорвалась  и
раздулась в  поперечнике  на  миллиарды  миль.  Теперь  это  раскаленный
гигант,  поглотивший  свои  планеты  с  их   спутниками,   вся   система
превратилась в пыль.
   Старфайер не верит своим глазам.
   Почему ее никто не предупредил? Как долго она  отсутствовала?  Должно
быть, время уплотнилось и прошла целая вечность. А  с  исчезновением  ее
дома, дававшего ей энергию, она утрачивает  свою  способность  принимать
различные очертания. Она больше не  может,  концентрируя  свою  энергию,
перемещать предметы в пространстве и времени.
   Сейчас она или просто  сгусток  энергии,  или  навсегда  заключена  в
оболочку тела Дианы Старр...
   Старфайер также привязана к вектору,  который  тянет  ее  обратно  на
Землю, и теперь ей остается только уповать на будущее".
   Воображение Сента рисовало ему  Вселенную.  Вместе  со  Старфайер  он
парил в ней, стараясь избежать катаклизмов, черных дыр, пробиться сквозь
миллиарды миль космической пыли.
   Увлекшись, Сент не заметил, как наступил вечер.
   "Спустившись по вектору за Землю, Старфайер увидела, что и  сюда  она
прибыла слишком поздно.
   В ее отсутствие на Земле разразилась ядерная война.
   Земля лежала перед ней черная  и  обуглившаяся,  окутанная  дымом;  в
образовавшихся воронках бурлило грязное месиво; на горизонте  до  самого
неба вздыбились черные горы  -  остовы  зданий  разрушенных  городов.  -
Старфайер пришла в ужас, потому что Земля теперь по  воле  судьбы  стала
навсегда ее единственным домом.  Она  клянется  сделать  все  возможное,
чтобы спасти ее.  Старфайер  не  позволит  ей  исчезнуть  навсегда,  как
выветриваются и исчезают горные породы..."
   - Отлично, - похвалил Сента Гальегос. - Начало положено.
   - Думаю закончить этот сценарий в ближайшее время.
   - Не торопись, -  с  улыбкой  заметил  сокамерник.  -  У  тебя  масса
времени.

***

   Заканчивался второй год пребывания  Сента  в  тюрьме,  1985-й  плавно
перешел в 1986 год. В мае  Вера  снова  приехала  в  Санта-Паулу,  чтобы
провести деловое совещание. Она остановилась в гостинице и  каждый  день
навещала Сента.
   Девушка быстро усвоила процедуру посещений и подружилась с некоторыми
заключенными.
   - Здесь вполне можно жить, имея деньги, - как-то раз заметила она.
   - Хочешь попробовать?
   - Я хочу сказать, что здесь отношение к заключенным  более  гуманное,
чем в американской тюрьме. Мне все это напоминает  деревню,  -  заметила
она, глядя на тюремный двор, заполненный навесами, под  которыми  сидели
целые семьи, включая и маленьких детей; женщины в полосатых пончо  пекли
маисовые лепешки.
   - Семьи к вечеру уйдут, а заключенных на ночь  запрут  в  камерах,  -
ответил Сент.
   Вера рассказала Сенту, что  Арни  очень  хочется  навестить  его,  но
сейчас он занят в съемках фильма и боится рисковать.
   - Лично я думаю, - добавила Вера, - что ему просто  невыносимо  будет
видеть тебя в таком ужасном месте. Он только еще больше разозлится.
   Далее Вера поведала,  что  они  с  Арни  посылают  во  все  инстанции
бесконечные прошения, пытаясь добиться освобождения Сента,  но  в  ответ
получают  лишь  обещания,  что  их  очень   расстраивает.   Мать   Сента
посоветовала им обратиться к Виктору Даймонду, с  которым  она  когда-то
встречалась, правда, неизвестно, при каких обстоятельствах.
   - Спринг очень переживает за тебя и говорит, что только Даймонд с его
связями и влиянием может вызволить тебя отсюда.
   - С какой стати ему помогать мне? -  удивился  Сент.  -  Чем  он  мне
обязан?
   Вера не имела ни малейшего представления.
   Сент прощался с Верой у ворот, через которые на свободу  устремлялись
родственники заключенных.
   - Одним словом, у вас ничего не получается, - сказал он Напоследок. -
Видимо, мне суждено провести в этой тюрьме всю жизнь.
   - Не  смей  так  говорить!  -  возмутилась  Вера.  -  Мы  делаем  все
возможное, даже твоя мать принимает участие.
   Если Виктор Даймонд нам не поможет, она найдет кого-нибудь еще.
   - Могу я попросить тебя об одном  одолжении?  Не  могла  бы  ты...  -
"попросить Джи Би написать мне", - хотел  сказать  Сент,  но  так  и  не
решился. Он вздохнул и подумал:
   "Все равно из этого ничего не выйдет".
   Позже он даже радовался, что не обратился к Вере  с  такой  просьбой.
Лучше ему забыть Джи Би, спрятать в  потаенный  уголок  своей  памяти  и
никогда не извлекать оттуда.
   Этой ночью Сент сидел за машинкой, и слова сами ложились на бумагу:
   "Старфайер. Сценарий Джона Сента.
   Космическая темнота, лишь кое-где  мелькает  свет  далеких  звезд  да
слышится завывание ветра, пропитанного космической пылью.
   Камера медленно наезжает  на  одну  из  звезд;  та  сжимается,  затем
внезапно взрывается, излучая энергию, и становится красным  пульсирующим
гигантом; под музыкальную какофонию озаряется экран, Постепенно  красный
свет исчезает, уступая место  черному;  снова  завывание  ветра  и  свет
далеких звезд; постепенно на экране появляются  очертания  человеческого
лица.
   Шум   ветра   сменяется   приглушенной   музыкой,   которая   вначале
усиливается, затем становится все тише и, наконец, стихает совсем.
   Из далеких звезд формируется женское  лицо,  становясь  все  ближе  и
отчетливее, пока экран не заполняют одни только глаза. Они  необычайного
серебристого цвета, в них видны отблески огня. Зрачки излучают  звездный
свет.
   Накатом дается название:
   "Старфайер"...

Глава 16

   "Дорогой Дональд, - писала Вера, -  мне  очень  жаль,  что  снова  не
удалось встретиться с тобой во время моего приезда в Англию, но мне надо
было торопиться в Йоркшир к маме,  которая,  как  ты,  наверное,  знаешь
нездорова..."
   На самом же деле все обстояло не так уж плохо.
   - Ей хочется, чтобы о ней кто-нибудь заботился, - говорила Синтия.  -
Она чувствует себя одинокой, ей нечем занять себя.
   Мама очень обрадовалась, что Вера навестила ее, и  говорила:  "Я  так
рада, что ты перестала наконец изображать из себя манекенщицу. Теперь ты
снова похожа на прежнюю Веру".
   Когда пришло время возвращаться в Калифорнию,  мама  слегла  и  стала
жаловаться на ужасные боли.
   - Не могу поверить, что ты опять уедешь туда и оставишь меня в  таком
состоянии. Ты стала безжалостной. Вера, чудовищно безжалостной. Не  могу
понять, зачем тебе возвращаться. Ведь видно, что  у  тебя  нет  молодого
человека, который бы ждал...
   "Я рада, что ты наконец возвращаешься в Калифорнию.
   Твой преемник представляется мне человеком  знающим  и  не  растеряет
твоих пациентов. Я уезжаю на несколько недель, поэтому, к сожалению,  не
смогу тебя встретить, к тому же уверена, что твоя семья  настолько  рада
твоему возвращению, что им  будет  неприятно,  если  при  встрече  будет
присутствовать кто-нибудь чужой".
   На самом деле Вера и не планировала встречать Дональда  в  аэропорту,
как тот просил ее. Девушке  совсем  не  хотелось  его  видеть,  особенно
сейчас, когда она снова растолстела и все ее мысли были сфокусированы на
одном Сенте.
   "Дело Сента так и не сдвинулось с места. Все упирается в мексиканские
власти, но мы с Арни не сдаемся и разработали новый план. Сейчас я  живу
у него в Беверли-Хиллз, он снимает квартиру, и я не могу тебе  передать,
как здесь чудесно. Здесь есть все, о чем только можно  мечтать,  включая
просмотровую  комнату,  бассейн,  гимнастический  зал,  хотя  сам   Арни
пользуется  только  двумя  комнатами:  библиотекой,  где  работает   над
сценарием и слушает музыку, и спальней..."
   Спальня  Арни,  по  мнению  Веры,  была  странной,  но  именно  такой
представлял ее директор, по замыслу которого  подросток  должен  ощущать
себя здесь уютно: односпальная кровать с выдвижным ящиком  внизу,  яркие
клетчатые обои, напоминающие шотландский  плед,  такие  же  занавески  и
повсюду на стенах старые школьные  фотографии  спортивной  команды,  где
среди колыхающихся физиономий школьников виднелось и лицо Сента.
   "Жизнь Арни совсем непохожа на жизнь кинозвезды.
   Он редко  появляется  в  обществе,  отказывается  от  приглашений  на
обеды..."
   И слава  Богу.  Вера  чувствовала  себя  отвратительной  жабой  среди
изящных,  загорелых,  красивых   женщин   Беверли-Хиллз.   Она   боялась
появляться вместе с Арни, которого везде узнавали, а на  нее  глядели  с
удивлением и шептали: "Что за толстая корова вцепилась в Арни?"
   "...Он почти всегда сидит дома, и ему присылают еду  из  итальянского
ресторана, что расположен на первом этаже..."
   А как вкусно там готовили! Вера за это время растолстела еще  больше,
но девушка опять махнула на себя рукой и не отказывалась от вкусной еды.
   Вера вздохнула и устало откинулась в шезлонге. Ей казалось,  что  она
писала это письмо целый день и никак не могла его закончить.
   Гораздо проще позвонить  Дональду  по  телефону,  но  тогда  придется
отвечать  на  его  вопросы,  быстро  соображать,  выкручиваться,  а  так
написала письмо, выполнила свой долг, и можно еще долго не  встречаться.
Да к тому же это занятие помогало скоротать время.
   Скорее бы Арни пришел домой.
   Что могло его  так  задержать?  Встреча  с  Виктором  Даймондом  была
назначена на восемь утра.
   Спринг была совершенно уверена, что он поможет Сенту.
   - Он снимал несколько фильмов в Мексике, и у него есть хорошие друзья
в правительстве. - У него власть и связи по всему миру.
   - Они что, были женаты? - спрашивала Вера Арни. -  Или,  может,  были
любовниками?
   Ей очень хотелось знать, что связывало Спринг с Даймондом.
   - Мне кажется, что они работали вместе, - отвечал Арни. - Правда, это
было давно.
   - По крайней мере она тоже пытается что-то сделать для Сента. И ведет
себя как настоящая мать.
   - Не обольщайся на  этот  счет,  -  отвечал  Арни.  -  Она  из  всего
извлекает для себя  пользу.  Страдающая  мать  рвется  на  части,  чтобы
освободить сына, и все в том же духе.
   - Арни, не будь циничным.
   - Но это правда.
   Так или нет, но Спринг дала им хороший  совет  обратиться  к  Виктору
Даймонду, и Арни, полный  надежд,  отправился  на  встречу  с  известным
продюсером.
   Но Арни ни разу не позвонил  за  весь  день,  а  в  этом  нет  ничего
хорошего.
   У Веры подводило живот, ей хотелось есть, но  было  еще  только  пять
часов, а обед принесут не раньше семи.
   Вера, ходившая взад-вперед по террасе, снова  опустилась  в  шезлонг.
Она положила три страницы письма на столик перед собой  и  придавила  их
терракотовой рыбкой. Она вернется к письму позже. Если бы только у  Арни
было что-нибудь в холодильнике.
   Как было бы сейчас хорошо съесть  большой  кусок  шоколадного  торта,
покрытого глазурью.

***

   - Ну вот, - устало сказал Арни, - ничего не вышло.
   План не сработал. Я не позвонил тебе, чтобы  не  расстраивать  раньше
времени.
   Арни только что вышел из душа и зачесал  мокрые  волосы  за  уши.  Он
надел белые слаксы и белую батистовую  рубашку  и  выглядел  аккуратным,
чистеньким и изящным.
   - Жаль, - ответила Вера, стараясь скрыть свое  разочарование.  -  Он,
наверное, думает, что мультфильм будет предназначаться для детей.
   Арни покачал головой:
   - Вовсе нет. Я его почти уговорил. Он  просмотрел  материал,  у  него
заработало воображение, но я сам все испортил.  Мне  следовало  помнить,
что он становится фанатиком, когда речь заходит  о  наркотиках.  -  Арни
готов был заплакать. - Я забыл, что его жену поместили в  клинику  после
очередного срыва. Кажется, у нее шизофрения или что-то в  этом  роде,  -
Но...
   - Когда-то в шестидесятых она разрушила свой  мозг,  употребляя  ЛСД.
Как только Даймонд услышал, что Сент сидит за торговлю  наркотиками,  то
стал грознее тучи. И не захотел иметь со мной дело. Если бы он дослушал,
мне, возможно, удалось убедить его. Но я его не виню,  я  все  равно  не
сдамся.
   Арни крутанулся  на  пятках  и,  облокотившись  о  парапет,  принялся
рассматривать расстилавшийся внизу город.
   - Теперь я убежден, что он именно тот  человек,  который  нам  нужен.
Надо только найти подход, нам необходимо что-то придумать.
   Вера заплакала:
   - Сколько так может  продолжаться?  Лишь  только  забрезжит  какая-то
надежда, дверь захлопывается прямо перед носом. Я все время навещаю  его
и стараюсь подбодрить, но с каждым разом мне это дается все  труднее.  Я
не могу видеть Сента в этом ужасном месте. А каково ему? Ты себе  можешь
это представить? Господи, Арни. -  Вера  нервно  теребила  подол  своего
платья. - Я скоро не выдержу. - Она подумала о Сенте,  который  проводит
за решеткой свои лучшие годы, и зарыдала еще  сильнее.  -  Я  просто  не
выдержу, я люблю его, Арни.
   Арни погладил ее по спине, как любимую  собачонку,  и  стал  измерять
шагами террасу, затем снова облокотился о перила и посмотрел  в  сторону
океана, туда, где, по его мнению, была Санта-Моника.
   - Я тоже его люблю, - проговорил он.  -  И  полюбил  еще  при  первой
встрече. Он стал моим соседом по комнате.
   Все отказывались жить со мной рядом,  а  он  нет.  Я  был  противным,
толстым очкариком, и все надо мной смеялись. А  Сент  красивый  мальчик,
хороший спортсмен, умный, общительный, - все искали его дружбы,  к  тому
же из богатой семьи. Когда он вошел в комнату,  я  сразу  подумал,  что,
увидев меня, Сент рассмеется и уйдет, хлопнув дверью, и  потребует  себе
другую комнату. Мне тогда стало жутко, но ничего страшного не случилось.
Он отнесся ко мне, как  к  ровне.  Мы  очень  подружились.  Сент  всегда
заступался, если  кто-то  начинал  задирать  меня,  всегда  приходил  на
помощь. Он дрался с одноклассниками из-за меня,  и  его  все  опасались.
Когда рядом был Сент, я ничего не боялся. Я  просто  обязан  помочь  ему
сейчас...
   Солнце уже село; небо за горами потемнело, и Вере  показалось,  будто
она видит вспышки молний.  По  террасе  пробежал  теплый  ветерок.  Арни
посмотрел