два
телефона, малюсенькая раковина и проволока для одежды.
   - Вообще-то жить здесь не полагается. Поэтому уж извини за такой вид.
Это временное жилье. Ну, входи же.
   Он потянул ее внутрь. Ногой захлопнул дверь.
   Изабель поймала себя на том, что зачарованно смотрит на  раскладушку.
Слишком уж хрупкая на вид для того что здесь  сейчас  должно  произойти.
Хотя они не произнесли ни слова, Изабель прекрасно знала, чего он от нее
ждет. Здесь, сейчас будет скреплена их сделка.
   Но.., неужели вот так.., в этой душной комнатушке.., на  этой  вот..,
постели? Совсем не похоже на все ее романтические мечты.
   - Ну что, Изабель Уинтер? Можно  считать,  что  мы  договорились?  Ты
решилась? Отдаешь себя в мои руки?
   На своей территории Дэвис выглядел более уверенным в  себе.  Изабель,
которая уже было решила, что  ей  ничего  не  стоит  им  манипулировать,
теперь почувствовала, как возвращается ее былое уважение к нему. В  этой
маленькой комнате он казался выше ростом, крупнее, чем  там,  на  пляже.
Сейчас он стоял, прислонившись спиной  к  двери.  У  Изабель  участилось
дыхание. Она его даже чуть-чуть боялась.
   Его сильные руки с длинными пальцами были опущены.  Внезапно  Изабель
представила себе эти руки на своей коже и то, что  они  будут  делать  с
ней. Вздрогнула от непривычного возбуждения. Облизнула пересохшие губы.
   - Да, Дэвис. Считай, что мы договорились.
   - Вот и хорошо.
   Дэвис медленно протянул руку. Коснулся ее груди.
   Так же медленно  провел  пальцами  вниз,  по  животу  и  остановился,
осторожно и нежно сжав горячей рукой  ее  лоно.  Изабель  ощутила  влагу
внутри.
   Он опустил руку. Наступило молчание. Изабель затаила  дыхание.  Дэвис
небрежно кивнул.
   - Раздевайся, Изабель.
   Изабель покорно стала снимать майку и шорты.
   -  Пальцы  не  слушались.  Она  нервно  коснулась  груди,  казавшейся
одновременно ледяной и горячей, твердой и тяжелой.
   Дэвис кинул быстрый взгляд на ее грудь, потом внезапно  наклонился  и
провел языком по напрягшимся соскам. Изабель ощутила тепло  и  влагу  на
своей коже и  почувствовала,  что  напряжение  внутри  ее  тела  растет,
становится невыносимым.
   - О, Изабель, - мягко произнес Дэвис, - мы с тобой вместе такое можем
сделать...
   С потолка светила яркая лампочка. Нет, снова подумала Изабель, не так
она  представляла  себе   Великий   момент.   Лишиться   невинности   на
раскладушке, в душной каморке, в  захудалой  конторе,  где  единственное
окно выходит на вентиляционную трубу! Где же  шампанское,  где  атласные
простыни, где  лунный  свет?  Где  нежный  романтический  любовник?  Но,
значит, так тому и быть. Это произойдет именно здесь,  с  Дэвисом.  Дело
того требует.
   Изабель мысленно поздравила себя - кажется, она становится  настоящей
светской дамой.
   Дэвис не торопясь снял с себя одежду. Небрежно  бросил  в  угол,  где
висели его костюмы, купленные до Вьетнама, когда у него еще были  деньги
на костюмы.
   Теперь они стали ему тесны в груди и плечах.
   Изабель, обнаженная, съежилась на раскладушке,  пока  он  раздевался.
Теперь она почувствовала, что стесняется своего слишком пышного тела.
   - Выключи, пожалуйста, свет, - смущенно попросила она.
   Уж слишком резко выделяются все подробности при этом ярком  свете.  И
тело Дэвиса выглядит таким нарочито мужским, волосатым. Густые блестящие
черные волосы покрывали его  широкую  грудь,  твердый  худощавый  живот,
спускались к паху.
   Он не ответил. Склонился к Изабель, коснулся ее коленями. Раскладушка
тревожно заскрипела под тяжестью его тела.
   Он поцеловал ее в первый раз, и  Изабель  забыла  о  яркой  лампочке.
Забыла обо всем на свете.
   Это был долгий, глубокий  поцелуй  искушенного,  опытного  любовника.
Язык его боролся с языком Изабель. Руки  играли  ее  сосками.  Потом  он
провел руками по ее бедрам, по гладкой шелковистой коже ягодиц и наконец
нежно, но решительно коснулся лона.
   Оторвался от ее рта.
   - Значит, ты и в самом деле девственница?
   - Да.
   - Ты знаешь, как сильно я тебя хочу?
   - Да.
   - Ты согласна? Действительно согласна?
   - Да. О, Дэвис, ради Бога...
   Влажными пальцами он снова дотронулся до ее груди.
   Она тянулась к нему всем телом.
   - Пожалуйста, Дэвис.
   - Хорошо, - выдохнул Дэвис.
   - Только.., свет! Выключи свет, пожалуйста.
   - Нет. Свет останется.
 
*** 
 
   Он навис над ней ярко очерченным темным силуэтом. Черт бы его побрал,
с яростью  думала  Изабель,  чувствуя,  как  он  проникает  в  нее.  Это
сопровождалось сильнейшим ощущением дискомфорта, постепенно перешедшим в
боль. Изабель автоматически начала сопротивляться. Дэвис заложил обе  ее
руки за голову. Словно пригвоздил  к  кровати.  Изабель  закусила  губу.
Выгнулась всем телом.
   -  Расслабься,  -  мягко  сказал  Дэвис.  -   Бога   ради,   прекрати
сопротивляться.
   Изабель поклялась себе, что не станет кричать. Ни за что на свете  не
станет кричать у него на глазах. Однако неожиданно для  себя  самой  она
вдруг осознала, что боль,  такая  острая  еще  несколько  секунд  назад,
теперь прошла как не бывало. Она изумленно открыла  глаза.  Значит,  это
свершилось? Она больше не девушка.
   Дэвис отпустил ее руки и теперь целовал Изабель.
   Откинул волосы с ее потного лба. Она чувствовала его внутри себя. Это
было  захватывающее  ощущение.  В  точности  так,   как   она   себе   и
представляла.
   Вот только все кончилось слишком быстро.
   С  последним   спазматическим   толчком   Дэвис   вскрикнул,   слегка
задохнувшись, и расслабился.  Он  лежал  на  ней  с  закрытыми  глазами.
Влажные ресницы трепетали, руки импульсивно ласкали ее грудь и плечи.
   - О Изабель, Изабель.., любовь моя...
   Потом он затих, уткнувшись лицом в ее волосы.
   Изабель тоже лежала неподвижно в его тесных горячих объятиях, ощущая,
как растет тяжелое оцепенение. Она испытывала  невероятную  гордость.  А
она ведь действительно молодец. Как точно она его вычислила.
   Она видела, что он полностью выложился. Она поняла, какой он ранимый.
Больше она никогда не будет робеть перед ним.
   Изабель осторожно потрясла Дэвиса за плечо.
   - Дэвис, я, наверное, приму душ, хорошо? Пора ехать домой.
   Он моментально очнулся. Ресницы вскинулись, он приподнялся на  локте,
взглянул на нее. Уголки губ изогнулись в ленивой улыбке.
   - Принять душ?! Ехать домой?! Дорогая моя  будущая  звезда,  ты  что,
думаешь, представление  окончено?  -  Он  дотронулся  до  ямочки  на  ее
подбородке, янтарные глаза блеснули. - Все только начинается.
 
Глава 5 
 
   Она не одна! Кто-то следит за ней!
   Кристиан медленно обернулась. Ничего не слышно.
   Лишь хруст шейных позвонков да шум в ушах.
   Что  же  это?  Кто  за  ней  наблюдает?  Или   это   лишь   игра   ее
взбудораженного воображения?
   Девушка напряженно вглядывалась в темноту. Ограда с осколками  битого
стекла наверху, стальные ворота, въездная дорожка  за  ними,  освещенная
лунным светом дорога вниз, по склону холма. Чудится  ей,  или  кто-то  в
самом деле бесшумно крадется между кустами?
   Вряд ли на такой крутой  каменистой  дороге  можно  двигаться  совсем
бесшумно, не задев ногой ни камешка, ни ветки.
   Кристиан изо всех сил напрягала слух,  однако  единственное,  что  ей
удалось услышать, - это отдаленный  рев  мощного  автомобиля  на  резких
поворотах  горной  дороги.  Она  уже  решила,  что  все  это   ей   лишь
померещилось, но тут  снова  явственно  услышала  шорох..,  потом  тихий
вздох.
   Волосы у нее встали дыбом. Она приподнялась,  приготовившись  бежать,
как вдруг стальные ворота беззвучно открылись. Сейчас он  набросится  на
нее.., тот, кто там, за воротами.
   У нее перехватило дыхание. Одним прыжком она выскочила на дорогу.., и
замерла, внезапно ослепленная светом фар. Автомобиль  резко  остановился
прямо перед ней. Послышался удивленный мужской голос:
   - Боже правый! Кто это у нас тут?!
   Вполне оправданный вопрос. Она, наверное, выглядит ужасно. Босиком, в
разорванном платье. Одна рука  выброшена  вперед,  как  бы  для  защиты;
другая прикрывает глаза от слепящего света. Ее можно принять за цыганку,
если не хуже.
   Фары погасли, но Кристиан все еще ничего не могла  разглядеть.  Перед
глазами плыли ярко-зеленые пятна.
   Она услышала, как захлопнулась  дверца  автомобиля,  звуки  шагов.  В
страхе съежилась и отступила назад.
   - Не бойтесь, - мягко произнес незнакомый мужской голос. - Я вовсе не
хотел вас пугать. Может быть, все-таки  скажете,  кто  вы  такая  и  что
делаете у ограды моего дома ночью?
   Кристиан облизнула пересохшие губы. Слезы застилали ей глаза.
   - Я.., извините меня. Я ничего не делала.
   - Рад это слышать.
   Теперь Кристиан могла разглядеть незнакомца.
   Среднего роста, худощавый, со светлыми волосами, в вечернем  костюме.
В  правой  руке  небрежно   зажат   какой-то   блестящий   продолговатый
металлический предмет.
   Кристиан догадалась, что это револьвер, но почему-то не испугалась.
   Она попыталась что-то объяснить:
   - Видите ли.., я убежала...
   - В самом деле?
   Он дулом револьвера указал на  автомобиль  -  массивный  "роллс-ройс"
самой лучшей модели.
   -  По  всей  видимости,  дальше  вы  все  равно  бежать  не  сможете.
Посмотрите на свои ноги. Садитесь в машину, дорогая.
   Он переложил револьвер в другую руку, открыл  дверцу  машины,  жестом
пригласил Кристиан. Она повиновалась, не в силах сопротивляться.
   - Как вас зовут?
   - Кристиан. Кристиан Уинтер.
   - Красивое имя. Судя по акценту, вы англичанка.
   Незнакомец также говорил с едва заметным акцентом. Скорее всего он не
американец, подумала Кристиан.
   - Да, - ответила она на его вопрос.
   - Как интересно!
   Он сел в  машину  рядом  с  ней,  насвистывая  сквозь  зубы  какой-то
странный мотив всего из двух нот.  Усевшись,  он  открыл  отделение  для
перчаток и, к величайшему облегчению Кристиан, положил туда револьвер.
   - Он заряжен?
   - Ну разумеется. Какой смысл держать незаряженный револьвер? Но  пока
он мне больше не нужен.
   Он снова включил фары. У ворот, как часовой, черный  на  фоне  черной
ночи, стоял огромный доберман.
   Кристиан содрогнулась.
   - А, так вот кто это! Я чувствовала, что за мной кто-то наблюдает.  Я
так испугалась.
   - Бояться нечего. Если бы вы  попытались  выйти,  Хэнзел  бы  вас  не
отпустил. Держал бы до моего возвращения.  Но  это  хорошо  воспитанная,
вежливая собака. Он не причинил бы вам никакого вреда.  Просто  ждал  бы
моей команды. А потом отпустил бы вас... Или убил, если бы я  счел,  что
вы представляете опасность.
   Хэнзел шел впереди машины, и в свете фар были хорошо видны  ритмичные
движения его крепких, словно стальных лап. В ужасе взглянула Кристиан на
безмятежный профиль человека, сидевшего рядом.
   - Но.., я совсем не опасна.
   Он пожал плечами:
   - Те милые  крошки,  которые  в  прошлом  году  совершили  злодейское
убийство из-за Чарли Мэнсона, тоже не выглядели опасными. Это  произошло
неподалеку, всего в  миле  отсюда.  Вот  и  приходится  носить  с  собой
заряженный пистолет и  принимать  другие  меры  предосторожности.  Жаль,
конечно, но так уж устроен мир.
   Они подъехали к  ярко  освещенному  входу  белого  каменного  дома  в
георгианском стиле. Дверь открылась как  будто  по  мановению  волшебной
палочки, и на крыльце показалась мужская фигура в черных брюках и  белой
куртке.
   Незнакомец помог Кристиан выйти из машины и повел вверх  по  ступеням
крыльца. Хэнзел неотступно следовал рядом, почти касаясь ее ног.
   - Добрый вечер, сэр, - произнес слуга.
   - Добрый вечер, Пьер.
   Он обернулся к Кристиан:
   - Входите же, дорогая.
   Хэнзел остановился перед дверью, а затем по свистку хозяина  исчез  в
темноте. Кристиан едва успела в последний раз взглянуть на его  стальные
лапы.
   - Вас, наверное, порадует, если я  скажу,  что  Хэнзел  останется  на
улице.  Его  место  там.  Пьер,  как  видишь,  у  нас  гости.   Принеси,
пожалуйста, в маленький кабинет бутылку бренди,  мою  аптечку  и  теплую
воду. Машину не убирай. Она мне еще понадобится.
   - Да, сэр. - Слуга чуть заметно поклонился и бесшумно вышел.
   - Ну, моя  дорогая...  -  Внезапно  незнакомец  наклонился  вперед  и
подхватил Кристиан на руки, с силой, неожиданной для  такого  небольшого
человека. - Пожалуйста, не  сочтите  меня  невежливым,  но  вы  пачкаете
кровью один из моих лучших ковров.
   Второй раз за сегодняшний вечер мужчина нес  Кристиан  на  руках,  но
сейчас ей совсем не было страшно.
   Она даже успела оценить великолепие холла, обставленного с изысканным
вкусом и воображением  антикварной  европейской  мебелью  и  украшенного
старинными коврами.
   Он пронес ее по коридору. Открыл дверь в  небольшую  уютную  комнату,
стены которой были увешаны книжными полками.
   - Ну вот.
   Мужчина осторожно опустил Кристиан в глубокое кожаное  темно-бордовое
кресло, пододвинул ей под ноги оттоманку того же цвета  и  встал  рядом,
испытующе глядя на нее.
   -  Сейчас  вы  мне  расскажете,  от  кого  бежали  и  почему.  Должен
признаться, что  вы  -  самое  интригующее  приключение  из  всего,  что
случилось в моей жизни  за  последнее  время,  и  я  вам  очень  за  это
благодарен.
   Кристиан смотрела на незнакомца с любопытством.
   Почему-то она совершенно не боялась этого человека, несмотря на  все,
что с ней произошло, несмотря на пережитое потрясение, на револьвер,  на
страшного Хэнзела, на то, что ее форменным образом похитили. Сейчас  она
не чувствовала абсолютно никакого страха, тогда как  еще  час  назад,  с
Томми... На секунду она снова пережила тот ужас и содрогнулась.
   Возможно, она сейчас чувствует себя в  безопасности  потому,  что  он
приказал Пьеру не убирать машину в гараж. А может быть, потому,  что  он
такой старый... Ему, наверное, при всей его поджарой фигуре и  юношеской
силе, не меньше шестидесяти. Кристиан  оглядела  безукоризненный  черный
вечерний  костюм,  ослепительно  белую  накрахмаленную  рубашку,  черный
галстук. Перевела взгляд на правильные черты лица с  орлиным  носом,  на
густые серебристые волосы. Глаза  окружены  сетью  глубоких  морщинок  -
наверное, часто  смеется.  От  незнакомца  исходило  ощущение  комфорта,
благосостояния и безопасности. Вот бы ей такого отца, подумала Кристиан.
А испытующего взгляда бледно-голубых глаз цвета  зимнего  неба  Кристиан
так и не заметила.
   - Ох простите меня, дорогая! Как это невежливо с моей стороны. Я  уже
знаю ваше имя, а вы  моего  еще  не  знаете.  Я  Эрнест  Уэкслер.  Добро
пожаловать в мой дом.
   Сейчас я займусь вашими бедными  ножками,  потом  налью  вам  немного
бренди - вы  все  еще  нервничаете,  а  бренди  в  таких  случаях  очень
помогает, - потом отвезу вас, куда скажете. Конечно, вы можете  остаться
здесь, но вы так молоды и прекрасны, и,  я  думаю,  те,  кто  за  вас  в
ответе, будут беспокоиться. А.., благодарю вас, Пьер. Поставьте на стол,
пожалуйста. И подайте мне эту чашку.
   С невозмутимым видом, будто для него все происходящее - дело обычное,
Пьер поставил на  стол  серебряный  поднос  с  двумя  изящными  рюмками,
бутылкой  "Корвуазье",  ножницами,  бинтом,  марлевыми   салфетками,   с
ловкостью жонглера подал желтую  пластмассовую  чашку  с  теплой  водой,
после чего поклонился и вышел, закрыв за собой дверь.
   Уэкслер принялся за дело.
   - Судя по всему: по виду вашего весьма изысканного  платья  и  вашему
общему состоянию, - на вас напали, и вы убежали. -  Он  взглянул  на  ее
кровоточащие ноги, точным движением промокнул раны  ватным  тампоном.  -
Здорово вы их поранили. Потерпите,  немного  пощиплет.  Ничего  не  могу
поделать.
   Кристиан  поморщилась  от  боли.  Осторожными  и  умелыми  движениями
Уэкслер наложил повязки. Ей сразу стало легче.
   - Ну вот, - удовлетворенно произнес  он.  -  Теперь  все  в  порядке.
Правда, день-два придется посидеть дома. И уж больше не бегайте босиком.
   Он налил немного бренди в одну из  рюмок  и  подал  ей.  Поднял  свою
рюмку.
   - Сейчас вы почувствуете себя лучше. За вас, моя дорогая. За радугу с
золотыми краями. Только пейте осторожно.
   Бренди словно взорвалось у нее в желудке, и это  было  восхитительное
ощущение.
   - Мистер Уэкслер, - застенчиво произнесла Кристиан, - спасибо вам  за
вашу доброту. Я вовсе не хочу причинять вам беспокойство.
   Уэкслер галантно улыбнулся:
   - Мне это только приятно. Ну а теперь мне бы хотелось  узнать  о  вас
побольше. Например, кто тот молодой человек - я ведь прав, не так ли?  -
кто тот молодой человек, который доставил вам столько неприятностей?
   Может быть, кто-нибудь из наших соседей?
   - Да, наверное. Скорее всего мне не удалось далеко убежать. Его зовут
Томми Миллер. Ему семнадцать лет, так же как и мне.
   - А.., это не тот ли светловолосый молодой человек,  который  гоняет,
как сумасшедший, на "мерседесе"?
   - Да. Он...
   - В таком случае недолго он будет здесь гонять и беспокоить людей.
   Мистер Уэкслер  поднял  свою  рюмку,  внимательно  осмотрел,  понюхал
коньяк, отпил, блаженно вздохнул, поставил рюмку.
   - Ну, как вы себя чувствуете, дорогая? Лучше?
   - О да, спасибо.
   - Я как-то видел его мать. Ужасная женщина!
   Когда-то она работала фотомоделью. Много  раз  выходила  замуж,  и  с
каждым разом все удачнее. А что, скажите на милость, вы делали с молодым
Миллером?
   - Он  мне  показался  таким  милым  в  начале  нашего  знакомства.  Я
познакомилась с ним на вечеринке в том доме, где сейчас живу. Мы  с  ним
играли в теннис. А сегодня мы победили в турнире... - Она остановилась.
   Только сегодня, а кажется, что это было давным-давно. - Мы  победили.
А потом...
   Снова нахлынули воспоминания. Осколки разбитого бокала на черно-белых
изразцах. Жуткая спальня матери Томми. То, как она  боролась  с  ним  на
постели, как потом бежала из его дома. Слезы хлынули у нее из глаз.
   - О, мистер Уэкслер! - Она громко разрыдалась.
   Уэкслер наклонился, взял ее руки в свои.
   - Моя дорогая! Что, это было так ужасно? Ну расскажите же мне.  Этого
мерзавца следует убить. Нет, еще лучше - кастрировать.
   Кристиан вздрогнула, сглотнула слюну.
   - Нет-нет! Понимаете.., вначале все было так.., в общем, мы  выиграли
матч... - Она захлебнулась слезами. - Мы выиграли, -  простонала  сквозь
рыдания.
   Он погладил ее по голове.
   - Да, это прекрасно. Но...
   - Я выиграла приз!
   Кристиан внезапно вспомнила о своей сумочке, которая осталась там, на
огромном мраморном обеденном столе.
   Уэкслер поспешно налил ей еще бренди. Кристиан отпила большой  глоток
и поперхнулась. Он похлопал ее по спине.
   - Ну-ну, дорогая. Давайте начнем сначала; Итак, вы выиграли приз.
   - Да, такую прелестную серебряную статуэтку.
   И чек на сто долларов! У меня никогда таких денег не было. Но все это
осталось там, в его доме. А я не могу  туда  вернуться.  Ни  за  что  на
свете!
   Уэкслер стоял, покачиваясь на каблуках,  внимательно  глядя  на  нее.
Потом внезапно расхохотался:
   - О Господи! Если бы все наши проблемы так легко разрешались.
   Кристиан не отрываясь смотрела на него опухшими от слез глазами.
   - Вы хотите сказать, что можете забрать мой приз оттуда?
   - Конечно, могу. Завтра же вы его получите.
   - О, мистер Уэкслер! Если бы  вы  только  знали,  что  это  для  меня
значит!
   - Не беспокойтесь больше  об  этом,  дорогая.  Уверяю  вас,  мне  это
доставит удовольствие.
   Он улыбнулся. Глаза сверкнули холодом.
   Неизвестно почему, Кристиан внезапно почувствовала жалость к  бедняге
Томми Миллеру.
 
*** 
 
   Изабель  медленно  поднималась  по  лестнице.  Никогда  в  жизни   не
чувствовала  она  себя  такой  усталой.  Болела  каждая  мышца,   каждая
клеточка. Как изможденное животное, стремилась она поскорее добраться до
берлоги, чтобы восстановить силы.
   Только бы Кристиан уже спала, только бы не дожидались ее с рассказами
о Томми Миллере. Боже,  молила  она,  сде