орядка. Происходило это  благодаря  уборщице  Рите,  менявшей
постельное белье,  стиравшей,  отчищавшей  кухню  и  ванную,  покупавшей
необходимые вещи, о которых Арран  без  нее  и  не  вспомнила  бы.  Рита
появилась в квартире против желания Арран, лишь по настоянию Изабель, не
раз ужасавшейся по поводу беспорядочного образа жизни сестры.
   Здесь Арран  чувствовала  себя  в  безопасности.  Ей  было  хорошо  и
спокойно.  Наконец-то  ее  жизнь  потекла  гладко,   и   все   благодаря
неустанному труду. И еще  благодаря  неслыханной  удаче:  она  встретила
Дэлвина, который принес умиротворение в ее  душу,  избавил  ее  от  этих
ужасных приступов унизительной потребности, что налетали на нее,  словно
фурии, в периоды стресса и требовали немедленного удовлетворения.
   В пять часов вечера Арран  закончила  печатать  заметки  о  борьбе  с
пожаром. Внезапно, по-видимому, от непривычно плотного ленча с вином она
почувствовала сонливость и решила прилечь. Дважды звонил телефон, но она
не брала трубку.
   В начале восьмого Арран встала, выпила кофе и включила  автоответчик.
Услышав голос Изабель, почувствовала, что мир вокруг нее рушится.  Когда
перестали дрожать руки, позвонила Дэлвину.
   Дэлвин был стержнем ее существования. "Звони мне в  любое  время",  -
повторял он, улыбаясь своей особенной улыбкой, говорившей, что он  видит
людей насквозь, видит и хорошее и плохое в них. Еще эта улыбка говорила,
что больше его уже ничем не удивить и  что,  если  поискать  хорошенько,
можно найти радость в самых  неожиданных  местах,  в  самых  неожиданных
ситуациях. Для Арран Дэлвин был единственной надеждой.  "Я  не  шучу,  -
говорил он, - звони в любое время дня и ночи".
   Он дал ей номер своего личного телефона.
   Арран знала, что разыскать его в это  время  практически  невозможно.
Она попыталась вызвать в памяти его образ. Как он выглядел в тот  первый
вечер,  который  они  провели   вместе.   Пили   пиво   в   мексиканском
ресторанчике,  где  рождественские  украшения  не  снимались  со   стен,
наверное, круглый год. Дэв поглядывал на нее с озорной, чуть насмешливой
улыбкой, и лицо его выглядело  таким  мальчишеским,  таким  гладким  под
шапкой густых, почти белых волос. А  темные,  мудрые,  какие-то  древние
глаза смотрели так по-доброму.
   Арран ему нравилась. Она в этом  не  сомневалась.  Ей  казалось,  что
по-своему он даже увлечен ею. Позже в его обшарпанном "фольксвагене" она
кинулась ему на шею,  прижалась  всем  телом,  впилась  в  него  жадными
губами.
   Когда прошел первый шок,  он  отстранился,  сжал  ее  руки  с  силой,
неожиданной для такого не слишком крупного мужчины.
   - Ты прекрасная девушка, Арран, - произнес он абсолютно  спокойно.  -
Невероятно привлекательная девушка. И  совсем-совсем  пьяная.  Сейчас  я
отвезу тебя домой. Ты хорошенько выспишься. А завтра или в  какой-нибудь
другой день, когда тебе захочется, мы встретимся и поговорим.
   В голосе его не было ни отвращения, ни осуждения.
   Только доброта, забота и понимание. Он как будто знал по опыту, какие
дьявольские эмоции ее обуревают. Знал всех ее демонов.
   В ту ночь Арран хорошо спала, потому что Дэв так велел.
   Если бы только удалось найти  его  сейчас.  Он  ей  так  нужен!  "Мне
страшно, Дэв, - мысленно говорила она ему.  -  Я  боюсь  самой  себя.  Я
надеялась,  что  все  изменилось,  что  я  изменилась.   Но   нет,   все
по-прежнему. Хуже, чем когда-либо... - Руки ее снова начали дрожать, жар
охватил все тело.  В  голове  появились  знакомые  образы,  привычные  и
ненавистные. - Дэв, помоги мне!"
   Но его нигде не было. Ни в офисе, ни в клинике, ни в управлении.  Она
оставила экстренные сообщения на всех автоответчиках, с  каждым  звонком
чувствуя, как растет отчаяние.
   Когда  телефон  наконец   зазвонил,   Арран   вскочила   с   чувством
невероятного облегчения. Но это снова была Изабель. Она сообщила о  том,
что заказала  билеты  и  забронировала  номер  в  отеле.  Изабель  не  в
состоянии помочь, даже если бы Арран и решилась признаться ей, чего она,
конечно же, никогда не сделает. Как может она  открыть  постыдную  тайну
своей  прекрасной,  знаменитой,  всеми  обожаемой  старшей  сестре!  Она
представила себе презрительное выражение лица Изабель, отвращение  в  ее
великолепных голубых глазах. Ей даже в голову не приходило, что  Изабель
могла бы понять ее лучше, чем кто-либо другой,  что  и  у  Изабель  тоже
могут быть свои постыдные тайны.
   В смятении Арран расхаживала по комнате. Мысли путались. "Где же  ты,
Дэв? Я  больше  не  могу  ждать".  Она  физически  ощущала,  как  внутри
поднимается гигантская волна. Сейчас ее накроет с головой.
   Конечно, она всегда знала, что отец закончит жизнь  именно  так.  Для
него это закономерный конец. Но как же это ужасно -  убедиться,  что  ты
оказалась права. Тоска и отчаяние поднимались из  глубины  ее  существа.
Какая-то темная сила, грозившая завладеть  ею,  поглотить  всю  целиком,
увлечь вниз, в преисподнюю.
   Да, она обречена. Ничего другого не остается.
   Арран даже не стала переодеваться.  Кинула  в  сумочку  все  наличные
деньги, какие у нее были. Потом, повинуясь  какому-то  импульсу,  сунула
паспорт и выбежала из дома в своем лучшем сером костюме,  купленном  для
нее Изабель в прошлом месяце у Сен-Лорана. В нем она ходила на встречу с
начальником управления пожарной охраны.
   Арран пробежала по аллее, вывела из гаража машину, безуспешно пытаясь
уговорить себя ехать осторожнее. Рывком обогнула угол и  понеслась  вниз
по Бродвею, по направлению к  Эмбаркадеро.  Осторожнее,  говорил  слабый
голос благоразумия, не будь идиоткой, попадешь в аварию. Погибнешь.
   К тому времени как Арран  миновала  спуск  на  Сэнсом-стрит,  ей  уже
хотелось умереть. Похоже, это единственный выход для  нее.  Единственный
способ удержать себя от того, что она собирается сделать. Не ехать туда,
куда она направляется. Плача от ярости,  от  собственной  беспомощности,
Арран резко свернула направо, на Эмбаркадеро, к Южному рынку.
   Как посмел отец так поступить с ней! Она сама убила бы его,  если  бы
он не поторопился это сделать. В следующий  момент  до  нее  дошла  злая
ирония этих мыслей.
   Когда Арран припарковала свою побитую "тойоту" на свободной  площадке
на Одиннадцатой улице, она была почти в истерике.
   Дрожащими пальцами она  нажала  скрытую  в  стене  кнопку  звонка,  к
которой не прикасалась уже год. Она знала, что холодные изучающие  глаза
рассматривают ее сейчас на видеоэкране.
   Прямо над головой прозвучал металлический голос:
   - Извините, у нас закрыто на ремонт.
   - Да бросьте вы!
   В панике Арран почувствовала, что из-за сумятицы в  голове  не  может
вспомнить свой членский номер.
   - Это я! Арран...
   - Ничем не могу помочь. Сожалею. Закрыто на...
   - Да заткнись ты! Это я! Номер... 576!
   Господи, сделай так, чтобы она не ошиблась.
   - Ну, открывай же свою дерьмовую дверь!
   Наступило молчание. Арран думала о том, что же ей делать, если  дверь
не откроют. Однако уже в следующую  секунду  раздался  звук  зуммера,  и
Арран почти упала в маленький темный холл. Чуть впереди крутые  каменные
ступени вели в подвал, откуда виднелся красноватый свет. В этом подвале,
расположенном под двумя примыкающими друг к другу  складами  размещалось
много комнат. Арран хорошо знала, что происходит в каждой из  них.  Ниже
находился еще один подвал со звуконепроницаемой дверью. Там Арран еще ни
разу не бывала. То, что могло происходить за той дверью, одновременно  и
завораживало ее воображение и вселяло ужас.
   Широкоплечий человек, сидевший за столом, поднял на нее взгляд.
   - А, это ты! Давненько же ты у нас не была.
   - Да.
   Арран кивнула и почувствовала,  что  немного  успокаивается.  Дыхание
стало ровнее. Она стояла неподвижно, впитывая атмосферу этого заведения.
Все точно  так  же,  как  и  раньше.  Нереальный  фантастический  мир  с
блуждающими  огнями,  тяжеловатым  запахом,  приглушенными   звуками   -
отдаленной  пульсирующей  музыкой,   бормотанием,   шорохами,   шепотом,
невнятными стонами. Обнаженная плоть в момент совокупления...
   Мимо прошел огромный мужчина, абсолютно голый, если не считать  узкой
черной кожаной полоски и лошадиной упряжи. Мышцы перекатывались,  как  у
борца, под  блестящей,  будто  смазанной  жиром  кожей.  Голова  побрита
наголо.
   Арран обернулась.
   - Да, - произнес человек за столом. - Гас все еще здесь. Хочешь Гаса?
Ты его еще помнишь?
   Арран кивнула. Облизала пересохшие губы.
   Он взглянул на список, лежавший перед ним.
   - У нас появился новый парень - мексиканец.
   Знает массу всяких трюков. Настоящий сукин сын. Как раз  то,  что  ты
любишь. Хочешь попробовать его после Гаса? А я пока подберу  кого-нибудь
еще.
   - Хорошо.
   Арран почувствовала, как напряжение постепенно спадает, уступая место
знакомому всепоглощающему ощущению предвкушения. Она  возьмет  их  всех.
Одного за другим...
   - Для начала пятьсот. Можно кредитной карточкой. Подойдет "Виза"  или
"Мастер-кард".
   Арран пошла раздеваться. Он провожал ее взглядом, качая головой. Боже
правый, кто только этим не занимается!
 
Глава 4 
 
   Лондон задыхался от зноя.  Стоял  один  из  недолгих  периодов  жары,
характерных для позднего лета.
   Изабель из окна своего номера смотрела  на  Парк-лейн  с  мчащимся  и
ревущим потоком машин. Внизу можно было  разглядеть  высохшую  траву  на
газонах парка и деревья с сухими обвисшими листьями.
   Она-то ожидала прохлады. Мягкой прохлады и зелени  английского  лета.
Теперь она жалела, что не выбрала другой отель, окнами на реку.  Там  по
крайней мере вода давала бы ощущение свежести.
   Изабель потерла воспаленные глаза и прошла  к  холодильнику,  искусно
скрытому за букетами орхидей и роз.
   Там охлаждалась бутылка французского шампанского, еще лежало полфунта
черной икры, которой  всегда  потчевали  Изабель  в  отеле  "Дорчестер".
Сегодня, однако, ей не хотелось ни икры, ни  шампанского.  Лучше  выпить
водки, чтобы снова почувствовать себя человеком.
   Она положила льда в стакан и  до  краев  наполнила  его  "Столичной",
привезенной из  Лос-Анджелеса.  С  удовольствием  потягивая  водку,  она
ощущала, как стихает переполнявший ее страх. Хорошо бы  сестры  поскорее
приехали. Хотя.., сейчас всего только одиннадцать утра.
   Придется ждать еще целый день.
   Изабель наблюдала, как тают кубики льда в стакане.
   Заснуть, конечно, не удастся, несмотря на то что она страшно  устала.
Внезапно, повинуясь мгновенному  импульсу,  она  потянулась  за  кожаной
дорожной сумкой и вывалила содержимое на  кровать.  Среди  беспорядочной
горы белья, туалетных принадлежностей, косметики и непрочитанных  книжек
в мягких обложках  отыскала  фотографию  в  золотой  рамке  и  аккуратно
поставила на ночной столик. От одного  вида  этой  фотографии  ей  стало
легче.
   "Арран, Кристиан, - беззвучно молилась она, - приезжайте поскорее. Вы
мне нужны".
 
*** 
 
   Кристиан прилетела уже к вечеру. Сначала маленьким местным  самолетом
она летела от Маягуэса до Сан-Хуана, потом "Боингом-727"  до  Нью-Йорка,
потом в  эконом-классе  огромного  реактивного  лайнера  до  Лондона,  в
переполненном салоне, в компании шумных туристов и плачущих  детей.  Это
она-то, раньше всегда летавшая  лишь  лучшими  самолетами  мира.  Однако
сейчас, поглощенная своей душевной мукой, Кристиан  не  замечала  ничего
вокруг и даже  не  вспоминала  свой  последний  перелет  до  Лондона  на
"конкорде".
   - Боже мой, Иза! Как давно мы не виделись! Просто не могу поверить. Я
так тосковала по тебе и Арран! - Плача и смеясь  одновременно,  Кристиан
кинулась на  шею  Изабель.  -  Как  это  здорово..,  как  здорово  снова
увидеть... - Она отстранилась от сестры, закрыла лицо дрожащими  руками.
- Прости. Наверное, я просто переутомилась.
   - Садись, Крис, расслабься. Выпей и сразу почувствуешь себя лучше.  А
потом поговорим.
   Изабель отметила, что, хотя сестра стала еще красивее, чем прежде,  с
этим  ровным  оливковым  загаром,  с   длинными   роскошными   волосами,
ниспадающими на плечи, под глазами залегли темные тени, лицо  напряжено.
Ну что ж, кажется, Изабель понимала, что сейчас испытывает ее сестра.
   Кристиан нерешительно улыбнулась:
   - А ты знаешь, здесь даже жарче, чем в Пуэрто-Рико.
   Она присела на краешек роскошного кресла, скинула поношенные сандалии
и зарылась босыми ногами в ковер с облегчением человека,  не  привыкшего
ходить в обуви.
   Быстрым нервным жестом, какого Изабель раньше  никогда  не  замечала,
откинула волосы и с благодарностью приняла из рук сестры бокал.  Отпила,
резко поставила  бокал  на  столик,  сцепила  длинные  изящные  руки  на
коленях.
   - Ты уже говорила с мамой?
   Ей просто необходимо было слышать спокойный, уверенный голос  сестры.
Изабель всегда такая практичная,  такая  благоразумная.  Кристиан  почти
успокоилась, обсуждая сейчас с сестрой, как лучше добраться до  Шеффилда
- взять ли напрокат автомобиль и стоит ли нанимать водителя.
   Без Изабель и Арран, думала Кристиан, она была бы совсем  одинока  на
этом свете.
 
*** 
 
   Арран прилетела около к полуночи. Она бы могла приехать раньше,  если
бы не отключилась там, в  подвале  дома  на  Одиннадцатой  улице,  и  не
опоздала на самолет.
   В Национальном аэропорту Сан-Франциско она внезапно  обнаружила,  что
паспорт ее уже три месяца как просрочен. Арран всегда забывала  о  таких
вещах. После многочисленных и утомительных переговоров,  когда  она  уже
готова была визжать и биться в  истерике,  ей  наконец  удалось  убедить
несговорчивых чиновников иммиграционной  службы  позволить  ей  сесть  в
самолет. А потом были новые нескончаемые переговоры и новые  задержки  в
аэропорту Хитроу, в Англии.
   - Прости меня, Иза. Я чувствую себя такой идиоткой...
   Арран даже не успела принять душ перед отъездом.
   Сразу после того как самолет поднялся в воздух, она провела полчаса в
туалете, пытаясь соскрести с себя грязь  бумажными  полотенцами,  и  все
равно сейчас чувствовала себя замаранной, отвратительной.  Ей  казалось,
весь мир знает, чем она занималась, и осуждает ее.
   Растрепанная, в измятом костюме  от  Сен-Лорана,  она  опустилась  на
ковер в своей обычной позе - скрестив ноги.
   Теперь по крайней мере она в безопасности.  Она  вместе  с  сестрами.
Теперь Иза позаботится обо всем. Вот только... Черт бы побрал  отца!  Ну
почему он это сделал?
   - Он был пьян, - устало произнесла Изабель. - Мама сказала, он  перед
этим выпил целую бутылку джина.
   - Да он все время пил! - воскликнула Кристиан. - Мы все это знаем.
   - Он сделал это не из-за пьянства,  -  вмешалась  Арран.  -  Пьянство
послужило лишь толчком.
   Наступило напряженное молчание. Каждая из сестер вспоминала о  своем.
И ни одна не знала что сказать.
   Арран заметила фотографию на ночном столике.  С  отсутствующим  видом
взяла в руки, долго смотрела на себя, на Изабель, на Кристиан. На бедных
маленьких  девочек  Уинтер,  которые  вопреки  всему   добились   такого
потрясающего успеха в жизни. История Золушки в тройном варианте...
   А потом ее начала бить дрожь. В первый раз сестры не  могли  дать  ей
утешение. Наверное, и она не может принести  умиротворение  в  их  души,
подумала Арран.
   Профессиональная  писательница  в  ней  пыталась  анализировать,  что
происходило сейчас в  этой  комнате.  Здесь  уживались  самые  различные
чувства: горе, гнев, ощущение вины - все, чем  неизбежно  сопровождается
внезапная насильственная смерть. Но у каждой из них было и  нечто  свое,
личное. Арран отчетливо чувствовала, что  Кристиан  и  Изабель  пытаются
преодолеть это. Так же как  и  она  сама.  Здесь  присутствовало  что-то
тайное, невысказанное. Но что?
   - Может, кто-нибудь из вас объяснит мне, -  резко  произнесла  она  в
полной тишине, - чего мы все так боимся?
 
ЧАСТЬ ВТОРАЯ 
 
Глава 1 
 
1970 год 
 
   Гигантский лайнер содрогнулся, взревел, помчался по взлетной полосе и
через несколько секунд поднялся в  небо.  У  восемнадцатилетней  Изабель
мурашки пошли по телу.
   Значит, это все-таки случилось. До самого последнего момента  она  не
верила, что это произойдет. Но теперь-то их ничто не  остановит.  Они  с
Кристиан летят в Калифорнию Чудо свершилось.
   Сколько лет они трое - Изабель, Кристиан и  Арран  -  молили  Бога  о
чуде. И вот откуда ни возьмись  пришло  приглашение  от  Марджи,  давней
подруги матери, вышедшей замуж за человека, известного  в  Лос-Анджелесе
как Холл Дженнингс III.
   Сначала Изабель не решалась поверить  в  то,  что  это  всерьез,  что
приглашение не ошибка или недоразумение.
   - Она же нас совсем не знает.
   О Марджи Дженнингс они имели смутное представление. Она была для  них
всего  лишь  человеком,  с  которым  мать  обменивалась  рождественскими
поздравлениями и  семейными  фотографиями.  На  снимках  девочки  видели
привлекательную  белокурую  пару,  иногда  с  дочерью  Стюарт  того   же
возраста, что Изабель, часто на фоне рождественской  елки,  под  которой
лежали груды подарков в нарядных пакетах. Супруги Дженнингс год от  года
становились полнее. Стюарт с голубыми глазами, золотистыми кудряшками  и
ямочками, как у Ширли Темпл, на каждой фотографии была в новом роскошном
рождественском наряде.
   Изабель, Кристиан и Арран единодушно признавали, что Стюарт чудо  как
хороша. И еще они сходились на том, что у нее лучшие в мире платья. А  в
этом они могли считать себя знатоками  -  ведь  почти  все  прошлогодние
туалеты Стюарт отсылались в Англию, семейству Уинтер.  Ошибочно  считая,
что девочек Уинтер приглашают на рождественские балы,  Марджи  старалась
подгадать так, чтобы они успели надеть присылаемые ею платья.
   - Стюарт, наверное, каждый день ходит на балы,  -  говорила  Изабель,
поглаживая складки золотистой  атласной  юбки  или  роскошный  бархатный
бордовый корсаж. - Что, в Америке все такие богатые?
   - Нет, конечно.
   Мать отвечала отстраненно, почти не слушая,  занятая  своими  делами.
Приближалось время вечернего чая, пора было ставить чайник для отца.  Да
что может мама знать  о  таких  вещах,  думала  Изабель.  Все  ее  мысли
сосредоточены только на отце. И потом, она, конечно, никогда не бывала в
Америке.
   По дороге на кухню мать обернулась к Изабель.
   - Марджи очень удачно вышла замуж.
   Это была сущая правда. Холл Дженнингс оказался  президентом  компании
"Восточно-тихоокеанские  авиалинии"  с  главным   представительством   в
Лос-Анджелесе и, кроме того,  отпрыском  старинной  нью-йоркской  семьи,
десятки  лет  вкладывавшей  капиталы  в  банки,  биржи  и   пароходства.
Дженнингсы  представляли  собой  огромный  клан  с  множеством  братьев,
сестер, племянников и племянниц.  Все  они  заключали  удачные  браки  с
представителями  других  богатых   семей.   Хорошенькую   Стюарт   часто
приглашали на свадьбы подружкой невесты.
   - Вот  эти,  самые  красивые,  наверное,  и  есть  платья  невестиной
подружки, - говорила Кристиан.
   Отцу это все не нравилось.
   - Чувствуешь себя бедным родственником, - ворчал он.
   "А кто же мы еще?" - думала в это время Изабель.
   Отец настаивал, чтобы мать немедленно вернула все обратно. Однако  на
этот раз - пожалуй, единственный раз в жизни - она его  не  послушалась.
Больше отец о посылках не упоминал, но  на  следующее  Рождество,  когда
Изабель сбежала вниз в платье из голубой тафты, которое Стюарт  надевала
на свадьбу двоюродной сестры в  отеле  "Плаза"  в  Нью-Йорке,  он  круто
повернулся и вышел, не сказав ни слова. И как будто бы унес с собой  всю
радость от подарка.
   - Не позволю ему испортить нам вечер,  -  твердо  произнесла  Изабель
дрожащими губами. - Наденем новые платья для себя.
   Ну почему не мог отец сказать, как хорошо она выглядит в этом платье,
или что-нибудь вроде этого? Что-нибудь доброе.
   Сестрам ничего другого и не  оставалось,  кроме  как  надевать  новые
роскошные туа