леты для себя: в отличие от Стюарт они никогда не ходили ни
на свадьбы, ни на балы.
   - Мы никогда никуда не ходим,  -  вздыхала  Изабель,  глядя  на  свое
отражение в зеркале.
   - Нас никто не приглашает, - резонно замечала Кристиан.
   - Но как же  нас  могут  приглашать,  если  мы  никого  не  знаем?  -
возражала Арран.
   Так родилась и расцвела пышным цветом мечта о том,  чтобы  поехать  в
Америку, где все богаты и счастливы.
   - Если бы у нас были деньги! - говорила Кристиан.
   - Может, кто-нибудь умрет и оставит нам наследство? - вторила Арран.
   - Кто? - гневно возражала Изабель. - Кроме Дженнингсов, никто даже не
знает о нашем существовании.
   И это тоже была сущая правда. А все из-за отца.
   Сестры пытались быть справедливыми, не забывать, что  его  ранили  на
войне. Они все еще помнили тот давний ноябрьский вечер: они сидели возле
газового нагревателя, а мать объясняла, почему их  отец  не  такой,  как
другие.  Из-за  раны  он  разучился  общаться  с  другими  людьми,  стал
настоящим отшельником, боялся внешнего мира.
   - Как его ранили? - спросила тогда Изабель. - Куда?
   - В голову. Хирург вынул четырнадцать осколков шрапнели.
   - Ух ты! - воскликнула Изабель.
   На нее это произвело впечатление. Кристиан же выглядела  так,  словно
ее сейчас стошнит.
   - Поэтому мы должны быть очень добры к отцу.
   Делать то, что он хочет, стараться доставить ему удовольствие.
   Мать так и жила. Стараясь доставить отцу удовольствие, она постепенно
забросила всех своих друзей и знакомых. Даже самые верные и  настойчивые
в конце концов исчезли из виду. Этому способствовало еще и то, что семья
Уинтер постоянно переезжала с места на место, " иногда  по  два  раза  в
год. И это тоже из-за  отца.  Будучи  отшельником,  он  в  то  же  время
испытывал постоянное беспокойство. Лишь много лет спустя девочки поняли,
что и мать не меньше  виновата  в  этих  постоянных  переездах.  Она  не
хотела, чтобы соседи узнали правду об отце.
   Единственным  человеком,  с  которым  у  нее  сохранились   дружеские
отношения, оставалась Марджи Дженнингс.
   И то лишь потому, что она жила так далеко.
   Изабель приходила в  отчаяние  от  такого  образа  жизни.  Однажды  в
октябре ей поручили главную роль в одном  из  школьных  спектаклей.  Для
нее, не проучившейся в этой школе и  года,  это  показалось  неслыханной
удачей. Однако в самый разгар репетиций отец внезапно решил,  что  семья
должна немедленно переехать в  Бирмингем,  и  они  снова  сменили  место
жительства на очередной убогий район. Девочкам  пришлось  идти  в  новую
школу, а Изабель - опять начинать все  сначала.  Завоевывать  признание,
доказывать, что она тоже что-то собой представляет.
   В каждый такой переезд Кристиан переживала одни и те же чувства -  от
надежды до разочарования и отчаяния. Каждый раз она надеялась, что новый
город, новый дом, новая школа будут лучше, чем предыдущие, и  даже  если
это будет не так, все равно вначале  будет  краткий  счастливый  период.
После очередного переезда у отца всегда улучшалось  настроение,  утихали
вспышки гнева.
   Кристиан надеялась, что ее вечный страх перед отцом отступит.
   Иногда она даже мечтала поиграть сезон в школьной теннисной  команде.
Кристиан обожала теннис, но каждый раз  они  приезжали  в  другой  город
слишком поздно, и  ей  доставалось  лишь  место  запасного  игрока  либо
оставалось всего несколько летних недель.
   Вообще  эти  периоды  относительного  спокойствия  никогда  не   были
продолжительными. Постепенно  росло  напряжение  в  семье,  выливаясь  в
бурные вспышки отцовского гнева против всех и всего, что его окружало, -
против дома, семьи, даже против матери.
   Арран нашла свой собственный метод защиты. Она уходила в воображаемый
мир, населенный людьми и образами, гораздо более увлекательными, чем те,
что окружали ее в действительности. Уже с шести лет она с  удовольствием
уединялась в своей комнате и писала  рассказы.  В  одиннадцать  лет  она
написала большой роман о детях и лошадях.  Лошади  в  этом  романе  были
совершенно удивительными,  фантастическими  созданиями,  так  как  Арран
никогда в жизни не видела живую лошадь и, уж конечно, никогда не  ездила
верхом.
   - Тебя никогда ничто не тревожит, - с завистью  говорила  Изабель.  -
Мне бы так.
   - И мне, - вторила Кристиан.
   - Не правда, - отвечала Арран. - Меня многое тревожит.
   - Но только не реальные вещи. И потом, ты совсем не боишься  отца.  И
тебя не беспокоит, что у тебя нет настоящей жизни. -  Кристиан  горестно
вздыхала. - Господи, что же нам делать?!
   Обе с надеждой смотрели на  Изабель,  сидевшую  на  кровати  в  новом
платье из тафты от Стюарт. Изабель была среди них лидером. Она принимала
решения. Она обязательно что-нибудь придумает.
   Изабель понятия не имела, что им делать, но знала, чего от нее  ждут.
Перевела глаза с одной сестры на другую.
   - Ну как же! Сначала надо выработать план. - Стараясь выиграть время,
она принялась тщательно расправлять  складки  на  платье.  -  Мы  должны
уехать. Это не может продолжаться вечно.
   Арран и Кристиан выжидающе смотрели на нее. Изабель  не  обманула  их
надежды.
   - Мы поедем в Америку. И добьемся там потрясающего успеха. В  Америке
всего можно добиться.
   Как это ей раньше не пришло в голову! Изабель и сама не могла понять.
   - В Америку! - воскликнула Кристиан. - Да, конечно. Но  как  мы  туда
поедем?
   - То, чего очень хочешь, обязательно случается.
   Ей самой необходимо было в это верить.
   - А как мы добьемся успеха? - спросила Арран.
   - Как? Да очень просто. Я стану знаменитой актрисой  или  моделью  на
телевидении.
   Изабель давно уже знала, что делать со своей жизнью, и  сейчас  глаза
ее сверкали решимостью.
   - А я стану писательницей! - взволнованно воскликнула Арран. - Напишу
бестселлер, продам его на киностудию, и ты, Иза, будешь  играть  главную
роль.
   - А я как же? - Кристиан растерянно смотрела на сестер. - Я не  такая
красивая, как Изабель, и не такая умная, как ты, Арран. Что мне делать?
   - Ты? Да ты станешь теннисисткой и выиграешь Уимблдонский турнир.
   - Не уверена, что смогу.
   - Тогда ты  поступишь,  как  Марджи.  Выйдешь  замуж  за  миллионера,
такого, как Холл Дженнингс. Ты станешь богатой сестрой Уинтер.  А  когда
разбогатеешь, сможешь делать все что заблагорассудится. Только  подумай,
сколько ты сможешь сделать для меня и Арран.
 
*** 
 
   В тот вечер они все решили. Они поедут в Америку.
   Добьются там  успеха  и  славы.  Нужно  только  придумать,  как  туда
попасть.
   И в один прекрасный день это произошло. Вот так просто.
   "Стюарт осенью уезжает учиться в колледж, - писала Марджи. - В первый
раз за многие годы  мы  собираемся  провести  все  лето  дома.  Было  бы
здорово, если бы девочки приехали к нам погостить. Я ведь никогда их  не
видела. Мне даже не верится, что они уже большие.
   Помнишь, как когда-то давным-давно мы обещали друг другу, что Изабель
и Стюарт будут дружить. По-моему, пришло время их познакомить. Не  стоит
больше откладывать. Стюарт будет так счастлива, если ты согласишься".
   И вот они в самолете. Летят в Америку, на целых шесть недель.
   Отец, конечно, пришел  в  ярость.  Было  много  разговоров  о  бедных
родственниках, которым богатые янки бросают подачки, но в  конце  концов
он уступил. Разрешил поехать Изабель и Кристиан, но Арран не отпустил.
   Заявил, что она еще слишком мала. Что касается денег на  перелет,  то
здесь вопрос решился просто: благодаря  Холлу  Дженнингсу  -  президенту
авиакомпании - они летели бесплатно, первым классом.
   - Мы летим! - задохнувшись, сказала Изабель, когда самолет поднялся в
воздух. - О, Крис...
   Кристиан сидела у окна, прижавшись носом к стеклу, уцепившись  руками
за  привязной  ремень,  так  что  костяшки  пальцев  побелели.   Изабель
беспокоилась о том, как подействует  на  сестру  замкнутое  пространство
самолета. Взяла руку Кристиан, крепко сжала.
   - Крис, ты в порядке?
   От радостного возбуждения Кристиан не могла говорить.  Она  прекрасно
чувствовала себя в самолете. Ведь он  увозил  ее  на  свободу.  Кристиан
обернулась к сестре, молча улыбнулась.
   Самолет резко накренился.  Они  увидели  серовато-зеленые  поля,  как
будто скрытые за туманной дымкой,  бесконечные  ряды  грязновато-красных
кирпичных домов, тающий в тумане круг дороги...  Потом  все  исчезло  за
облаками. По стеклам иллюминаторов поползли серые влажные  полосы,  а  в
следующее мгновение они вырвались из слоя облаков в синее  небо.  Солнце
сияло ярко, и  этот  ослепительный  свет  казался  сестрам  символом  их
будущей жизни.
   - Мы летим в Калифорнию! - воскликнула Изабель. - Мы  и  правда  туда
летим!
   Шесть волшебных недель она не  будет  видеть  ни  унылых  замызганных
улиц, ни грязных канав. Не будет  малюсеньких,  как  каморки,  комнат  с
обшарпанной темно-коричневой мебелью,  ни  занавесок  в  мелкую  клетку,
казалось, впитавших в  себя  всю  городскую  грязь,  ни  отвратительного
линолеума, ни ржавой ванны.
   - Если  бы  Арран  могла  поехать  с  нами,  -  виновато  проговорила
Кристиан. - Пятнадцать лет - это уже не маленькая девочка. На самом деле
она старше, чем выглядит.
   - Для нее это не так страшно. Отец любит ее больше, чем нас.
   Отец и на самом деле не любил ни Изабель, ни Кристиан. "Вам здесь  не
нравится, - повторял он. - Вы не хотите жить дома с мамой и со мной.  Вы
хотите уехать. - Они в растерянности смотрели друг на  дружку.  -  Ну  и
катитесь к черту!" - прорычал тогда  отец  и,  хлопнув  дверью,  ушел  в
маленькую, примыкавшую к кухне комнату, служившую ему кабинетом.
   - Да, - согласилась Кристиан, - он любит Арран.
   И потом, она умеет уйти в себя.  Ничего  не  замечает  вокруг,  когда
пишет.
   - Когда мы станем знаменитыми  и  разбогатеем,  мы  ей  поможем.  Как
только я получу свою первую роль, тут же увезу ее из дома.
   Изабель ни минуты не сомневалась в  том,  что  это  произойдет  очень
скоро.
   Подошла стюардесса с напитками, предложила коктейли. Изабель заказала
джин с тоником, сделав вид, что это ей не в новинку, хотя до сих пор  ей
дозволялся лишь маленький бокал шерри раз в год, во время рождественских
обедов.
   - Иза! - прошептала Кристиан. - Ты опьянеешь.
   - Да ну!
   Изабель сделала большой глоток. Напиток оказался холодным, как лед, и
в то же время согревающим. Она не могла надивиться непривычному ощущению
в голове.
   - Ах как здорово! Вот это жизнь!
   Изабель растянулась на мягком комфортабельном сиденье.
   После второго глотка она похоронила все свое  прошлое.  Забыла  мать,
отца, убогий маленький домик  и  даже  Арран.  Она  Изабель  Уинтер,  ей
восемнадцать лет, и она прекрасна. Она летит  в  Калифорнию.  Начинается
новая жизнь. Благодаря невероятной,  немыслимой  удаче  у  нее  появился
шанс, всего один шанс. И она его не упустит.
   Она летит в Калифорнию и найдет способ там остаться.
   В эту минуту Изабель поклялась, что никогда не вернется домой.
 
Глава 2 
 
   Семнадцатилетняя   Кристиан    вошла    в    зал    Лос-Анджелесского
международного аэропорта.  Ростом  в  пять  футов  и  девять  дюймов,  с
развевающимися густыми каштановыми волосами,  напряженная,  как  струна,
она  вдыхала  прохладный  кондиционированный  воздух  раздувающимися  от
радостного возбуждения ноздрями, жадно вбирая в себя окружающее. Ничто в
жизни больше не произведет на нее такого  впечатления,  как  это  первое
знакомство с Калифорнией.  Как  зачарованная,  смотрела  она  на  шумных
пассажиров,  двигавшихся  в  разных  направлениях,   -   на   солдат   с
напряженными лицами, возвращавшихся из Вьетнама,  на  живописные  группы
хиппи с антивоенными лозунгами, на кришнаитов в шафрановых  балахонах  с
тамбуринами в руках, на молодых людей  и  девушек  в  потертых  джинсах,
вышитых жилетках, ярких цыганских платьях с крупными бусами.
   Кристиан задохнулась от счастья:
   - О, как  мне  здесь  нравится!  Я  уверена,  что  полюблю  все  это.
Обязательно полюблю.
 
*** 
 
   Марджи и Стюарт  встречали  их  в  аэропорту.  Последовали  радостные
приветствия, поцелуи, объятия. Марджи они узнали  сразу.  Она  выглядела
точно   так   же,   как   на   фотографиях,   в   своих    развевающихся
изумрудно-бирюзовых одеждах.  Трудно  было  представить  себе,  что  эта
пышная, яркая, жизнерадостная и дружелюбная женщина - лучшая подруга  их
невзрачной матери.
   - Мои дорогие! Не могу поверить, что вы здесь.
   Надеюсь, вы не  очень  устали?  Изабель,  дорогая,  ты  точная  копия
Джорджа в молодости. Какое чудо!
   Восемнадцатилетняя Стюарт, которую они ни за  что  бы  не  узнали  по
фотографиям, теперь нисколько не походила на Ширли Темпл.  На  ней  было
ярко-розовое мини-платье, едва прикрывавшее зад и обнажавшее  бесконечно
длинные  ноги  с  идеально  ровным  золотистым  загаром.  Держалась  она
холодно.
   - Ну, привет.
   В отличие от своей матери Стюарт вовсе не жаждала  видеть  Изабель  и
Кристиан, тем более терпеть их рядом все лето.
   - Ты что, мам! Рехнулась?
   - Стюарт, я не потерплю таких слов.
   - Хорошо-хорошо. Но ты сама подумай. На все лето!
   У Стюарт были свои планы на лето. Она только  что  окончила  школу  и
намеревалась в июле и августе пожить  в  свое  удовольствие.  Ездить  на
вечеринки, валяться на пляже, курить  травку.  Ей  совсем  не  улыбалось
нянчиться с этими английскими замарашками. Господи, на кого они  похожи!
Она с отвращением смотрела на их плиссированные юбки и белые оксфордские
рубашки. Такого уже сто лет никто не носит. А какие  тощие!  Может,  они
еще и девственницы к  тому  же?  Стюарт  шумно  вздохнула.  Теперь  лето
наверняка испорчено.
 
*** 
 
   Как только они вышли  из  прохладного  здания  аэропорта,  их  обдало
волнами знойного воздуха. Блеклое солнце изо всех сил пыталось пробиться
лучами сквозь слой смога. Через несколько минут Изабель и  Кристиан  уже
сидели в  комфортабельном  сером  лимузине  с  кондиционером,  и  машина
бесшумно неслась  по  направлению  к  Бель-Эр,  где  открывалось  чистое
голубое небо.
   Легко и  бесшумно  распахнулись  кованые  резные  ворота,  и  лимузин
величественно покатил  мимо  цветущих  кустарников  и  изумрудно-зеленых
лужаек, где шелестели  водяными  струями  поливочные  устройства.  Перед
девочками предстал особняк в плантаторском стиле. Изабель подумала,  что
никогда в жизни не видела такого  прекрасного  дома,  и,  поднимаясь  по
широкой, как бы летящей вверх лестнице, глядя  на  картины,  на  вазы  с
цветами, она поклялась себе, что у нее будет точно такой же дом. И очень
скоро!
   Им с Кристиан отвели комнату, выходившую окнами на заднее  патио.  За
ним,  позади  цветущего  кустарника,  виднелась  сверкающая  на   солнце
бирюзовая  гладь  бассейна,  от  которого  живописная  дорожка  вела   к
теннисному корту.
   - Теннисный корт! - не веря своему счастью,  прошептала  Кристиан.  -
Только подумай, Иза, теннисный корт!
   - Если вы не очень устали, - вежливо  предложила  Стюарт,  зная,  что
мать  может  ее  услышать,  -  надевайте  купальные  костюмы  и   пойдем
поплаваем.
   Ей захотелось убедиться, что и остальной их гардероб так  же  ужасен,
как и то, что надето на них сейчас. Именно так и оказалось.
   - Постойте, - поспешно проговорила она, увидев их купальные  костюмы,
- я дам вам свои купальники.
   Конечно, она сделала это не от доброты душевной, просто  подумала:  а
вдруг появится кто-нибудь из ее знакомых, Давид  Уиттэкер,  например,  и
увидит в ее  бассейне  этих  бледных  замарашек  в  цельных  темно-синих
купальниках? Еще решит, не дай Бог, что они ее подруги!
   Кристиан не хотелось надевать чужой купальник.
   Она прекрасно видела, что  Стюарт  им  вовсе  не  рада,  и  от  этого
чувствовала себя не в своей тарелке. Однако Изабель, которая никогда  не
отказывалась от того, что ей предлагали, с  благодарностью  согласилась.
Принесенные Стюарт бикини выглядели очень  стильно.  Кристиан  испуганно
смотрела в зеркало на свои длинные изящные бедра, на мягко  вздымавшуюся
грудь. Как зачарованная дотронулась  до  тонких  треугольничков  голубой
ткани. Да  она  прекрасно  выглядит!  Раньше  она  всегда  считала  себя
дурнушкой, невзрачной сестренкой красавицы Изабель.
   Слишком высокой, слишком темнокожей. Но сейчас она вовсе не  казалась
такой уж высокой. И ее совсем не английская оливковая кожа здесь была  к
месту. "О Боже, - думала Кристиан, - да я просто хорошенькая!"
   Изабель смотрелась роскошно в простом  черном  бикини.  Тонкая  ткань
едва прикрывала пышную грудь.
   Четко вырисовывались соски.
   - Иза, - прошептала Кристиан, - ты, оказывается,  такая  сексуальная!
Стюарт просто взбесится, - удовлетворенно добавила она.
 
*** 
 
   К концу дня избалованная Стюарт, привыкшая к немедленному  исполнению
всех своих желаний, поняла, что  недооценила  Изабель.  С  ней  придется
считаться. Стюарт разозлилась  на  самое  себя  за  то,  что  так  глупо
обманулась. По прошествии нескольких  дней  она  с  невольным  уважением
признала,  что  у  Изабель  есть  характер.  Возможно,  она  даже  и  не
девственница. Однако, к величайшей досаде Стюарт, Изабель проявляла мало
интереса к ее сумбурным эгоцентричным монологам и,  казалось,  вовсе  не
интересовалась друзьями Стюарт, с  их  дорогими  автомобилями,  шикарным
спортивным снаряжением и  другими  дорогостоящими  игрушками.  Все  свое
время они  проводили  на  пляже  или  у  бассейна,  небрежно  занимались
любовью, курили травку или хохотали, как безумные.
   Стюарт и в голову не приходило, что Изабель -  к  этому  времени  уже
вполне сложившаяся актриса - сейчас играет  определенную  роль.  Конечно
же, Изабель была потрясена, как никогда в жизни. Да  и  как  могло  быть
иначе? Она и не подозревала, что существует такой образ  жизни.  Даже  в
самых своих изощренных фантазиях не  могла  она  представить  себе,  что
юноши и девушки ее возраста и даже моложе могут гонять в таких  шикарных
маленьких спортивных автомобилях, разъезжая между  пляжами,  загородными
клубами и бесконечными вечеринками то в одном живописном особняке, то  в
другом.
   Ее выводила из себя несправедливость всего этого. Ведь  Стюарт  и  ее
друзья настолько глупы, что даже не ценят своего счастья. Изабель решила
для себя, что ненавидит Стюарт. И еще она решила, что Стюарт никогда  не
узнает, как хочется Изабель иметь то же самое. Никогда она не должна  об
этом догадаться!
   Ночами ей часто снился один и тот же сон:  она  бежит,  спасается  от
чего-то ужасного, страшного, бежит по бесконечной  серой  дороге,  между
высокими стенами и в конце концов оказывается у двери в одной  из  таких
стен. Дверь открывается в красочный,  залитый  солнцем  сад.  Она  хочет
войти в этот сад, но не может заставить себя переступить порог. Тело  не
хочет двигаться. Она просыпалась вся в слезах. Часами  лежала  без  сна,
прислушиваясь к ровному, тихому дыханию Кристиан, наблюдая, как в  свете
луны движутся тени от деревьев на потолке. С бессильным отчаянием думала
о том, как неудержимо быстро летит время. А ей столько еще нужно успеть!
   Она  должна  здесь  остаться!  Ни  за  что  не  вернется  в   унылый,
продымленный Бирмингем.  Предполагалось,  что  этой  осенью  она  начнет
работать либо в магазине, либо машинисткой  или  секретаршей.  Уж  лучше
сбежать в Лондон и болтаться по улицам, думала Изабель,  не  очень  ясно
представляя себе, как это на самом деле будет выглядеть. Она даже думать
не могла о работе в магазине  или  в  качестве  машинистки.  Нет,  лучше
умереть! Единственное, что ее привлекало, - это карьера актрисы.
   - Неплохая мысль, - сказала как-то на это мама. - Правда,  совершенно
непрактичная. Надо ведь зарабатывать на жизнь.
   Изабель сознавала, что настаивать  на  своем  эгоистично,  что  нужно
найти работу, которая позволяла бы приносить хоть немного денег в семью.
Но...
   - Из меня получилась бы