ить в первый раз. Следи за моими руками. Смотри, что я буду с  тобой
делать. Думай о том, что чувствую я там, внутри тебя.
   Он стал перемещать ее на себе, вверх, вниз, вперед,  назад.  Тело  ее
становилось все тяжелее, напряжение внутри росло, а вместе с ним росло и
то ощущение...
   Поставленный актерский голос Стива, сейчас немного хриплый,  открытым
текстом говорил о том, что она чувствует, что  чувствует  он  и  что  он
делает с ее телом. Потом ее залила  горячая  темная  волна,  все  вокруг
распалось на части, она услышала свой крик. А он оставался  внутри  нее,
все такой же напряженный и твердый. Он тянул ее на  себя.  Кристиан  без
сил упала на его мощную грудь, гордая собой.
 
*** 
 
   Через некоторое время он оторвался от нее,  качаясь  на  спине  среди
пузырящейся воды. Член его, все еще твердый и напряженный,  вставал  над
водой.
   - Возьми меня в рот. Вот умница. Дам тебе передышку для первого раза.
   Он направлял движения ее головы, губ и языка.  Блаженно  вытягивался,
извивался на ступенях бассейна.
   - О-о-о, молодец.., продолжай, продолжай, бэби.
   Знаешь три самых распространенных вида лжи? "Я позвоню тебе  завтра",
"твой чек придет по почте" и "я не кончу тебе в  рот".  Ну  так  вот,  я
никогда не вру.
   Он крепко прижал ее голову к себе, откинулся  на  мокрых  ступенях  и
излился в нее мощными струями, с волчьим воем.
 
*** 
 
   Прошел час. А может быть, два.  Или  три.  Кристиан  достигла  высшей
степени нервного возбуждения. Она была вне себя. Она словно наблюдала за
двумя незнакомцами в момент совокупления. Сквозь горячий пар она  видела
их в огромном зеркале, тянувшемся во всю стену. Два незнакомца, гладкие,
загорелые, с прямыми волосами и карими глазами. Тела отсвечивают золотом
в приглушенном свете джакузи. Как будто издалека видела она изгиб  спины
Стива, его плечи, его коричневые руки на  своей  груди.  Эти  незнакомцы
казались ей прекрасными.
   - Ты совсем не в моем вкусе, - неожиданно  пробормотал  Стив.  -  Вот
Изабель - совсем другое дело.
   Я люблю титьки и пышный зад. У тебя нет ни того, ни другого.  Ты  как
мальчишка. Все равно что я бы трахался со  своим  братом.  Или  с  самим
собой... Вот потеха!
 
*** 
 
   - Мы похожи не только внешне, -  размышлял  Стив  позже,  когда  небо
порозовело и стали отчетливо видны пики гор, что  бывает  одно  короткое
мгновение за весь день, пока не поднимутся в воздух клубы пыли и  газов.
- Мы оба хотим оставаться свободными. Нам не нужны никакие узы. Мы можем
послать весь мир на хрен.
   Ты ведь не любила своего мужа?
   - Нет, никогда.
   - Любовь - это великий убийца. Любовь - это  путы  на  ногах.  В  ней
можно так крепко увязнуть... Только посмотри на Изабель. Бедняга. Я могу
посочувствовать даже Уиттэкеру. Но не сильно. Твердолобый янки!
   К тому же он меня всегда ненавидел.
   - Вообще-то я любила одного человека...
   - Ну, конечно, любила - того старикана, что оставил тебе денежки.  Но
с ним ты была в полной безопасности. Никто ведь не живет вечно.
   - Да нет, это не то.
   Кристиан не могла припомнить, чтобы она рассказывала ему  об  Эрнесте
Уэкслере. Что еще, интересно, она  ему  наговорила?  Однако  сейчас  она
чувствовала себя слишком усталой, чтобы тревожиться или спорить по этому
поводу.
   - Если кого-то любишь, значит, ты уже не свободен.
   Любовь - это тюрьма. Лучше искать не любовь, а любовника номер один.
   Кристиан потом не смогла точно припомнить, так ли он говорил или  все
перепуталось в ее затуманенном мозгу.
   Яркий луч солнца упал на смятую постель. Кристиан казалось, будто она
плывет в глубоком темном колодце.
   А в ушах звучали слова: "Ищи номер один... Всегда ищи номер один".
 
Глава 9 
 
   Это напоминало премьеры тридцатых  годов,  золотого  века  Голливуда.
Мощные прожекторы освещали площадь перед Китайским кинотеатром  Граумана
на бульваре Голливуд. С улицы ко входу в кинотеатр вела красная ковровая
дорожка, огороженная веревочными заграждениями,  за  которыми  толпились
тысячи   любителей   кино.   Кричали,   приветственно   махали   руками.
Фотокорреспонденты  и  просто  фотографы,  яростно  расталкивая   зевак,
стремились занять место поудобнее, чтобы видеть вереницу автомобилей, из
которых высаживались знаменитости.
   Подъехал белый лимузин, уткнулся носом в  тротуар,  словно  Моби  Дик
<Кит, о котором рассказывается в романе Г. Мелвилла "Моби Дик, или Белый
кит" (1851).>, и  толпа  разом  стихла.  Инстинктивно  поклонники  сразу
поняли, что это тот самый автомобиль, которого они  ждали.  Все  затаили
дыхание.  В  следующий   момент   толпа   снова   разразилась   дружными
приветствиями - из машины вышел Стив Романо, красивый до умопомрачения в
белом фраке с белым галстуком-бабочкой поверх черной  шелковой  рубашки,
ослепительно  улыбающийся  зрителям.  Вот  он  повернулся  к  машине,  с
небрежным изяществом протянул  длинную  сильную  руку  и  едва  заметным
движением подтолкнул в свет прожекторов ту, которую все  ждали  с  таким
нетерпением, пытаясь решить главную загадку сегодняшнего  дня  -  в  чем
будет одета Изабель? Знаменитость номер один...
   Изабель слегка покачнулась на высоких каблуках.
   Стив подхватил ее под локоть, поддержал. После минутной благоговейной
тишины толпа разразилась бурными аплодисментами.
   Изабель выглядела поистине внушительно - она решила, что нет никакого
смысла скрывать очевидное - и в то же время величественно. Пышные черные
кудри  схвачены  серебристой  лентой,  лицо  обрамлено  мягкими  тонкими
завитками. Платье было специально  сшито  для  этого  случая  знаменитой
мадам Ла Ветта, которая создавала роскошные  туалеты  на  один  раз  для
самых шикарных заказчиков. Платье  из  легчайшей  черной  тафты  волнами
спускалось до самой земли. Его  глубокий  вырез  приковывал  внимание  к
пышной  груди  Изабель,  которая  теперь  вызывала  почти  благоговейное
восхищение.
   Они стояли рядом, рука  в  руке,  ослепительно  улыбаясь.  Прекрасная
пара. Стив наклонился к Изабель и запечатлел на ее губах нежный поцелуй.
Фотографы буквально обезумели. Потребовали повторить. Стив  повиновался.
В угоду поклонникам Изабель устроила небольшое представление -  прикрыла
глаза, изображая легкий обморок,  начала  обмахиваться  руками.  Публика
безумствовала. Изабель завоевала себе славу всенародной звезды.
   Людям казалось, что она такая же, как они. Одна из них.
   Доброжелательная, земная, настоящая, любит окружающих ее  людей.  Они
платили ей еще большей любовью и всеми силами  старались  это  показать.
Группа молоденьких девушек с длинными  прямыми  волосами  подняла  вверх
плакат, украшенный орнаментом из маргариток:
   "Мы с тобой  до  конца,  Иза!"  Толпа  поддержала  их  одобрительными
возгласами.
   В зрительном зале Изабель сидела между Арран,  воздушно-прекрасной  в
дымчато-голубом  шифоне,  и  Кристиан,  темной  и  загадочной  на   фоне
огненно-красного шелка. Арран прилетела на премьеру фильма и  собиралась
остаться до рождения близнецов. По другую сторону  от  Арран  сидел  Бад
Иверс. Стив Романо устроился рядом с Кристиан.  Последнее  время  пресса
часто связывала их имена. Внешне они казались  хорошей  парой.  А  кроме
того,  в  их  отношениях  публика  видела  что-то  скандальное,  приятно
щекочущее нервы. Подумать только - зачал близнецов с одной из сестер,  а
теперь завел роман с другой!  Притом  что  сестры,  по  всей  видимости,
продолжают оставаться в дружеских отношениях между собой.
   Может быть, они его делят? С другой стороны, чего еще можно  ожидать!
Это же Голливуд.
   Все пятеро смотрели фильм с разными чувствами.
   Бад Иверс -  в  основном  с  гордостью,  которая,  однако,  временами
сменялась раздражением по поводу  неудачного  кадра  или  сожалением  об
упущенных возможностях.
   Арран и Кристиан, забыв и об Изабель,  и  о  Стиве,  затаив  дыхание,
следили за перипетиями фильма, мучениями Марии, ее отца,  за  фанатичным
бандитом Энрико Диасом.
   Стив Романо рассматривал себя во всех подробностях,  отвлеченно,  как
на медицинском осмотре, замечая каждый штрих, каждый нюанс в своей  игре
и внешности.
   Может быть, вот эту едва заметную складочку под  подбородком  следует
убрать, и лучше раньше, чем позже?
   Одно, во всяком случае, не вызывает сомнений - он больше  никогда  не
будет сниматься в паре с Изабель.
   Слишком часто она его переигрывает.
   Изабель же с трудом узнавала себя  на  экране.  В  знаменитой  теперь
сцене драки на мокрой траве мексиканских джунглей  действовала  какая-то
другая, незнакомая Изабель  -  худая,  разъяренная  сверх  всякой  меры.
Сейчас она пыталась восстановить в памяти свои  чувства  в  тот  момент,
когда кусала, царапала его, била коленом в живот. В конце фильма,  когда
полицейские ударами прикладов свалили Энрико на землю, Мария  склоняется
над ним, легонько касаясь пальцами его окровавленной груди.  Смотрит  на
отца и не узнает его. Изабель же  в  этот  момент  смотрела  на  себя  и
думала: неужели это и в самом деле я?
   На экране  поползли  финальные  титры  под  тихие,  призрачные  звуки
флейты. Публика безмолвствовала до тех пор, пока эти  звуки  не  набрали
силу. После этого раздался как бы всеобщий дружный вздох, - затем - гром
аплодисментов.
   - Кажется, удача, - пробормотал Бад Иверс.
 
*** 
 
   - Ну, девочки, за успех!
   Пробка ударила в крышу автомобиля. Стив наполнил  бокалы  -  Изабель,
Арран, Кристиан и свой. Они подняли тост.
   - Фу-у-у! - шумно вздохнула Изабель.
   Она беспокойно задвигалась  на  мягком  кожаном  сиденье,  не  находя
удобного положения для своего утомленного позвоночника. Последнее  время
она могла либо сидеть очень прямо, либо стоять, либо лежать плашмя.
   Сейчас огромный живот торчал у нее прямо перед глазами, твердый,  как
камень. И там постоянно  что-то  происходило.  Она  чувствовала  сильную
жажду. Залпом осушила бокал. Стив снова наполнил его.
   -  Празднуй,  имеешь  право!  Сегодня  твой  день,  -  добавил  он  с
неожиданным, несвойственным ему великодушием.
   Внезапно Изабель захотелось  плакать.  Все  осталось  позади.  Съемки
закончились, фильм вышел на экраны.
   Возможно, он сделает ее звездой, но он разбил ей сердце.
   Скоро и беременности придет конец. Начнется совершенно  новая  жизнь.
Она станет другим человеком.
   Изабель-звезда. Изабель-мать. Одинокая Изабель...
   На улице перед домом продюсера фильма Сая Грина  их  ждала  очередная
толпа фотографов. Изабель  еще  немного  попозировала  -  со  Стивом,  с
Кристиан, с Арран и  в  одиночестве.  Потом  позировала  в  доме  -  для
приглашенных представителей прессы.
   Она выпила еще шампанского. Почувствовала головокружение. Легкая боль
в верхней части позвоночника переместилась ниже. Ей захотелось в туалет.
   - Каждые пять минут хочется в туалет, - раздраженно пожаловалась  она
Арран. - Ты можешь себе представить, что это такое, когда у тебя  внутри
сидят два человечка?
 
*** 
 
   Арран и Кристиан повсюду сопровождали ее.
   Огромная ванная комната для гостей  в  доме  Сая  Грина  была  сплошь
увешана зеркалами.
   - Ух ты! - выдохнула  Арран.  -  Видели  вы  когда-нибудь  что-нибудь
подобное?
   - У меня от этого кружится голова, - пожаловалась Изабель,  глядя  на
перекрывающие друг друга отражения своей слоноподобной  фигуры.  -  Кому
это надо... видеть себя в зеркалах, когда писаешь?
   - Ну не будь же такой приземленной, - засмеялась Арран. - Это кабинет
доктора Калигари. Сюда входишь одним человеком, а выходишь  другим.  Это
как четвертое измерение.
   Она вскинула вверх тонкую руку, помахала. Десятки  Арран  помахали  в
ответ.
   Кристиан сидела на краю огромной черной ванны из  оникса,  окруженной
целой плантацией карликовых пальм.
   - Не понимаю, зачем было ехать на натуру в Мексику. Вполне  могли  бы
снимать здесь.
   В многочисленных зеркалах на стенах и на потолке отражалась  Изабель,
которая пристально смотрела вниз на  черно-белые  изразцы  пола.  Потоки
жидкости стекали в ее туфли от Чарльза Джордана.
   - Черт! Кажется, я ошиблась в сроках. О Господи!
   Арран, Кристиан! Кажется, я...
   - Она рожает! - воскликнула Арран.
 
*** 
 
   После этого все закрутилось очень быстро.
   Кристиан оставила Изабель с Арран в ванной комнате  и  побежала  вниз
искать телефон. Первым, кого она увидела на  нижней  площадке  лестницы,
был Стив Романо. Едва взглянув на нее, он понял, что происходит.
   - Ничего не говори, - спокойно произнес он. - Я тебе сам все скажу. Я
знаю, что надо делать. У меня девять младших  братьев  и  сестер.  Пойди
позвони врачу, потом выведи ее из  дома.  Я  буду  ждать  в  машине.  Мы
доставим ее в больницу быстрее, чем любая "скорая помощь".
   Через некоторое время Кристиан удалось  разыскать  доктора  Уолса  на
каком-то обеде в Беверли-Хиллз. Он  уже  видел  блистательное  появление
Изабель и Стива на премьере по телевизору в одиннадцатичасовых  новостях
и слышал, как ее называли второй Ломбард, а его - вторым Гейблом.
   Стив с Бадом Иверсом посадили Изабель в машину.
   Стив настоял на том,  чтобы  сопровождать  ее  в  больницу  вместе  с
сестрами, так как водитель слишком нервничал.
   - Спокойно, парень. Это ее первые роды, так  что.  дело  кончится  не
скоро.
   Они  промчались  на  Малголланд-драйв,  оставив  позади   конвой   из
разноцветных машин - это пресса и фотографы пытались не  упустить  самую
волнующую историю для сегодняшних вечерних новостей.
 
*** 
 
   -  Я  слышала,  фильм  вызвал  настоящую  сенсацию,   -   воскликнула
симпатичная тридцатилетняя женщина-анестезиолог, устанавливая капельницу
с обезболивающим средством. - Поздравляю.
   Изабель пробормотала что-то  в  ответ,  наблюдая,  как  вздымается  и
опускается ее огромный розовый живот.
   Ворвался доктор Уолс, во фраке и с бабочкой.
   - Ну, Изабель, вижу, вы готовы на все, чтобы только привлечь  к  себе
внимание.
   Он раздвинул ей ноги, заглянул внутрь. Быстро пошел к выходу.
   - Увидимся в родовой палате.
   Через некоторое время, когда схватки немного утихли,  ее  повезли  по
коридору. Она лежала на каталке, бездумно  глядя  на  потолок  и  ощущая
тепло в ногах, одетых в шерстяные носки. Только ноги она  и  ощущала  из
всего своего тела. Она их  не  видела  за  горой  движущейся,  борющейся
плоти, которая, казалось, не имела к ней никакого отношения.
   Она  перестала  думать,  перестала  волноваться.  Дети   Стива,   или
Рамиреса, или Дэвиса.., какое это имеет значение? Хотя уродцев, конечно,
рожать не хочется.
 
*** 
 
   Стив  Романо,  несомненный  герой  этого  вечера,  ждал  в   приемной
больницы, сдерживая напор журналистов  и  фотографов  и  в  полную  меру
наслаждаясь тем, что он сейчас в центре внимания.
   - Чудесно! Прекрасно!
   Доктор Уолс так  и  светился  гордостью,  словно  это  он  был  отцом
ребенка. Поднял на руках что-то серое, почти безжизненное.
   - Посмотрите, ну разве она не прелесть!
   Девочка, тупо подумала Изабель.
   Через некоторое время появился второй ребенок -  мальчик.  Крошечный,
дрожащий.
   -  Вот  и  он!  -  вскричал  доктор.  -  Что   за   чудесный   малыш!
Восхитительный!
   Младенцев обмыли, завернули в пеленки,  закутали  в  шали  и  вернули
Изабель. Вдохнув кислорода, они порозовели  и  стали  больше  похожи  на
человеческие существа.
   Она осторожно прижимала их к себе, всматривалась в крошечные лица,  в
темные,  еще  невидящие  глаза,  гладила  слипшиеся  черные  волосы.  Ей
сказали,  что  они  скоро  выпадут  и  на  их  месте  появится   светлый
младенческий пушок.
   Наступил момент, которого она ждала и боялась почти все семь месяцев.
Момент истины...
   Изабель всматривалась в лица  своих  детей.  Кто  же  их  отец?  Стив
Романо, Дэвйс Уиттэкер или Рефуджио  Рамиpec?  Она  так  и  не  находила
ответа. Близнецы выглядели просто младенцами, которые в один  прекрасный
день вырастут и станут взрослыми людьми. Узнает ли она когда-нибудь, кто
их отец?
 
*** 
 
   Все газеты пестрели  заголовками,  рассказывающими  историю  Изабель.
"Звезда на бешеной скорости мчится в  больницу",  "Близнецы  Изабель"  и
тому подобное.
   Одна статья,  озаглавленная  "Стив  -  счастливый  отец?",  поместила
фотографию Изабель и Стива в больничной палате. Изабель - сияющая, вся в
кружевах, с косметикой на лице, с двумя малышами в пеленках.
   Стив - самодовольно улыбается.
   Дэвис молча взглянул на фотографию. Так  же  молча  пробежал  глазами
текст статьи.
 
Глава 10 
 
1976 год 
 
   Арран сидела в  телестудии,  ожидая  своей  очереди.  Похоже,  и  она
становится знаменитостью. Ее первый роман "Соседка" в  мягком  переплете
разошелся совсем неплохо. Второй, "Ночные звонки",  изданный  в  твердом
переплете, пошел нарасхват, и сейчас ожидался аукцион на его  издание  в
мягкой обложке, который, по убеждению Салли Вайнтрауб, сулил  прибыль  в
несколько миллионов.
   Кроме того, Салли твердо намеревалась продать  права  на  экранизацию
романа. Фильм должен получиться захватывающим, говорила  она.  В  романе
рассказывалась  история  одинокой   женщины,   терроризируемой   ночными
телефонными звонками, страдающей от одиночества и  безразличия  большого
города.   Описывалось   развитие    отношений    между    ней    и    ее
мучителем-психопатом.
   Для  Арран  создание  этого  романа  явилось  одновременно  процессом
очищения. Она чувствовала себя так, словно  изгнала  наконец  из  своего
организма весь ужас ночных звонков, а заодно и те  разрушительные  силы,
что гнали ее на поиски какого-нибудь Блэкки, Джин-Карло или Молотобойца.
Теперь от этих злых сил остались  лишь  редкие  слабые  импульсы.  Слава
Богу, она больше не нуждается ни в каком  докторе  Энгстроме.  Жизнь  ее
сделала крутой поворот.
   В  качестве  подарка  к  изданию  первого  романа  "Соседка"  Изабель
прислала ей пишущую  машинку  новейшей  модели  красного  цвета.  Теперь
пальцы Арран летали над клавиатурой в два раза быстрее,  чем  на  старом
"Ундервуде" Хельмута Рингмэйдена.
   - Ух ты-ы-ы! - воскликнул Фатсо, увидев это чудо современной  техники
среди старомодных вещей в комнате Арран. - А гренки она умеет жарить?
   Фатсо все еще жил  вместе  с  ней.  Прекрасный  сосед  -  аккуратный,
внимательный, тихий, если не считать ежедневных упражнений на  тромбоне.
Его сестра Хелен приходила убирать и  готовить  еду.  Впервые  за  много
месяцев Арран чувствовала заботу и внимание. А главное, чувствовала себя
в безопасности.
   Она работала день и ночь, и наконец работа ее начала приносить плоды.
Она добилась успеха и признания.
   И вот теперь ее пригласили на телеинтервью для еженедельной программы
"Журнал" местного филиала телекомпании Си-би-эс.  Что  и  говорить,  это
захватывающая  история  -  маленькая   хиппи   с   Норт-Бич   добивается
ошеломляющего успеха. Еженедельник "Сан-Франциско  эксперт"  поместил  о
ней большую статью с хвалебными  комментариями  Хельмута  Рингмэйдена  и
Фридома. Конечно, тот факт, что она  еще  и  сестра  знаменитой  Изабель
Уинн, тоже сыграл свою роль.
   Услышав о предстоящем телеинтервью, Изабель  примчалась  с  ближайшим
рейсом. В конце концов это ее поле деятельности, здесь она эксперт.
   - Родная моя, я так горжусь тобой. Ты добьешься огромного успеха. Это
просто чудесно. Но... Арран, дорогая, что ты собираешься надеть?
   Арран смотрела недоумевающе.
   - То же, что и всегда.
   Изабель пришла в ужас:
   - Но ведь нельзя же сниматься для "Журнала" в майке и джинсах!
   Она  повезла  Арран  в  магазин.  После  длительного   обсуждения   с
продавщицей остановилась на пятисотдолларовом неброском платье из хлопка
с гофрированным лифом. Его глубокие тона  должны  хорошо  смотреться  на
экране, так же как и рисунок, не слишком крупный и не слишком мелкий.
   Арран, как всегда незаметно для себя,  подчинилась  натиску  Изабель.
Оживилась она лишь при покупке туфель.
   - Не нужны мне туфли. Вот что я хочу. -