Джесс наверняка бы сказала "да".
   Но теперь ее жизнь изменилась. Джесс попыталась представить себе лицо
Рафаэля, когда она ему скажет примерно следующее.
   "В Нью-Йорке я встретила своего прежнего любовника.
   Просто удивительно. И я решила лечь с ним в  постель,  чтобы  узнать,
что я почувствую..."
   "Будь ты проклята, Джессика! - свирепо закричал бы Рафаэль. - Ты меня
предала! Я убью тебя!"
   Представив себе эту сцену, Джесс  едва  не  расхохоталась,  вообразив
Рафаэля  в  роли   классического   латиноамериканского   мачо-любовника.
Мысленно она очень ясно видела перекошенное выражение лица Герреры.
   "Бедная моя, дорогая Джессика, - подумалось ей,  -  как  же  потрясла
тебя эта встреча. И что же все-таки тебе сейчас делать?"
   - Мне кажется, здесь что-то происходит, - шепнула ей на ухо Катриона.
   Джесс посмотрела на подругу отрешенным взглядом:
   - Где?
   - Гвин и Фред.
   - Гвин и.., что? Не говори глупостей. Они только что познакомились.
   - На это не нужно много времени. - Катриона сдавленно хихикнула. -  И
сказать по правде, глядя на это, я чувствую себя довольно одинокой.
   - Ах, Кэт...
   - А знаешь что? Вернувшись домой, я скажу Арчи "да".
   - Не делай этого. Ты не любишь его.
   - Но он любит меня.
   - Этого недостаточно.
   - Тебе легко говорить...
   - Кэт, ты устала. У тебя был трудный месяц, и ты много выпила. Завтра
утром будешь чувствовать себя гораздо лучше  К  тому  же  между  Гвин  и
Фредом, разумеется, ничего нет.
   - Если нет сейчас, то обязательно будет, - упорствовала  Катриона.  -
Они просто созданы друг для друга. Разве ты не видишь?
   - Нет! - Лицо Джесс вспыхнуло гневом. - Ничего не вижу!
   "Фред был моим, - подумала она. - Как же Катриона  может  быть  такой
бесчувственной?"
   Но тут же, поймав на себе удивленный взгляд Катрионы, вспомнила,  что
Кэт, разумеется, не знает всей истории.
   "Не будь эгоисткой, - отругала себя Джесс. - У тебя есть Рафаэль, а у
Гвин никого, и к тому же Фред тебе больше не нужен".
   И вдруг Джесс поняла, что так оно и есть на самом деле.
   Не нужен. Ведь в ней, в конце концов, даже  не  шевельнулось  прежнее
чувство к нему. Джесс почувствовала легкую печаль и облегчение. Что было
бы, если бы Фред тогда все же нашел ее? Наверное, они  поженились  бы  и
имели ребенка.
   В  своих  прежних  мечтах  Джесс  представляла  себе   их   жизнь   в
романтической бедности: они вместе рисуют  свои  картины,  а  ребенок  -
милый курчавый малыш - счастливо посапывает в своей кроватке у окна,  на
котором растут на солнышке бледно-желтые нарциссы.
   Боже, какой же она была наивной! И как  скоро  подростковая  мечта  о
богемной любви потускнела бы в реальности бессонных ночей и бесчисленных
пеленок при отсутствии стиральной машины  и  сушилки,  а  о  том,  чтобы
рисовать, ей, наверное, пришлось бы забыть.
   Предназначение Джесс было вовсе не в этом.
   Теребя  свою  золотую  цепочку,  Джесс  пристально   изучала   Фреда.
Казалось, он почти не изменился. Даже одет был,  как  и  раньше:  черный
свитер с высоким завернутым воротом и потертые джинсы. Ногти все так  же
испачканы краской (сегодня - голубой и желтой). Лицо  моложавое,  волосы
черные и густые, как И  прежде.  Фред  даже  все  еще  тоскует  о  своей
комнатушке, набитой ворованными тостерами или чем-нибудь,  утащенным  из
грузовика в Хитроу.
   Но если Фред не изменился, то этого  нельзя  было  сказать  о  Джесс.
Прежняя Джессика Хантер давно канула в вечность. Новая Джессика живет  в
Мехико. Она пишет изумительные картины и любит доктора Рафаэля Герреру.
 
*** 
 
   - Прошу меня извинить, но мне  пора  бай-бай,  -  объявила  Катриона,
зевая. - Месяц выдался очень длинным.
   Провожать меня не надо - сама, доберусь  на  такси.  Увидимся  завтра
утром.
   Гвин тоже поднялась.
   - И думать нечего - я еду с  тобой.  Боже  правый,  время-то  уже  за
полночь. - Вид у Гвин был несколько виноватый. - А ты, Джесс, останься с
Фредом. Ведь вы и парой слов не смогли  переброситься  благодаря  старой
дуре, коей являюсь я.
   И тут Джесс увидела, какими глазами Фред смотрит на  Гвиннет.  Ну  до
чего же все-таки умна Кэт -  с  ходу  все  разглядела!  Гвиннет  и  Фред
действительно оказались два сапога пара.
   "Слава тебе. Господи, - с удовольствием  подумала  Джесс.  -  Теперь,
может быть,  Гвин  наконец  влюбится  по-настоящему,  в  кого-то  вполне
реального".
   На телефонном автоответчике  Гвиннет  было  сообщение  для  Катрионы.
Звонила ее мать из Скорсби-Холла. В Нью-Йорке был час ночи, в  Англии  -
шесть часов утра.
   "О нет, - подумала Катриона. - Я этого  просто  не  вынесу.  Что  еще
могло случиться?"
   В голове ее закрутились всевозможные  несчастья,  которые  еще  могли
произойти. Автомобильная катастрофа. Пожар. Смерть. Дети...
   - Кэт, дорогая, - кричала в трубку мать, считавшая, что  при  больших
расстояниях необходимо орать что есть силы. - Ты еще не слышала.  Только
я и могу сообщить тебе об этом.
   - Что случилось?
   - Этот негодяй! А я так ему верила!
   Джонатан...
   - Он был мне почти сыном. Как он только мог? Клянусь,  я  готова  его
убить!
   - Мама, прошу тебя. О ком ты говоришь?
   - Арчибальд!
   - О Боже, он все же отозвал займы? Да нет, не может быть...
   - Приглашение пришло сегодня утром по почте! Одно  для  меня,  другое
для вас двоих... Он.., он...
   Слава тебе, Господи, всего лишь приглашение! Все же не заем.
   - Но я не поеду! Клянусь, меня ничто не заставит поехать!
   - Мама...
   - Вестминстерское аббатство, в июне, -  вздохнула  в  трубке  старшая
Скорсби. - На леди Салли Поттер-Смит - Что?..
   - Свадьба, разумеется. - Новый глубокий вздох  разочарования.  -  Ах,
Кэт, теперь ты уже никогда не станешь герцогиней!
 
 
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ 
 
Глава 1 
 
   Такси подвезло Гвиннет и Джесс к парадному входу отеля  "Плаза",  где
Джесс остановилась у Хольценбургов.
   Подруги только что вернулись из аэропорта Кеннеди.
   - Не надо меня провожать, - настаивала Катриона. -  Я  уже  пролетела
тысячи и тысячи миль. Что такое еще один перелет?
   Но они настаивали, видя, как Катриона расстроена звонком из Англии.
   - Мамочка будет вне себя. Ей так хотелось видеть меня герцогиней!
   Катриона со страхом  смотрела  в  будущее,  поскольку  теперь,  после
женитьбы Арчи на Салли Поттер-Смит, Кэт оставалась один на один со своим
бизнесом. Правда, она все так же могла звонить Малмсбери и просить его о
помощи, но прежней эмоциональной поддержки  ей  уже  все-таки  ждать  не
приходилось.
   - С Кэт все будет в порядке, - доверительно сообщила подруге  Гвиннет
на обратном пути в Манхэттен. - Она зашла слишком  далеко  и  теперь  не
отступит.
   Потом, уже в "Плазе", Гвин сказала:
   - Джесс, мне нужно с тобой поговорить. Давай вместе сходим на ленч. Я
угощаю. Придумай что-нибудь из блюд, которых тебе ни за что не  найти  в
Мехико.
   - Уверена?
   - На все сто.
   - Тогда ладно. Я знаю, куда мы пойдем! Как раз то, что мне надо!
   У входа в Централ-парк, на  углу  Пятьдесят  девятой  улицы  и  Пятой
авеню, стояла  тележка  торговца  сосисками.  Над  веселым  красно-белым
полосатым тентом поднимались клубы аппетитно пахнущего пара.  Написанный
от руки плакат гласил: "СОСИСКИ ИЗ ЧИСТОЙ ГОВЯДИНЫ ОТ БЕРНИ".
   - Я - пас, - пробормотала Гвиннет. - Кажется, мне совсем  не  хочется
есть.
   Она чуть ли не с брезгливостью наблюдала за тем, как Берни -  толстяк
с  огромными  волосатыми  ноздрями  -   шмякнул   невероятных   размеров
франкфуртскую сосиску на булочку, полил ее горчицей и кетчупом и положил
на тарелочку  кучу  острой  приправы.  Джесс  по-гаргантюански  откусила
здоровенный кусок и блаженно вздохнула:
   - Настоящий кайф! В Мехико невозможно найти вкусный хот-дог. Я  часто
мечтаю о нью-йоркских хот-догах. Правда чудно? Прежде я их никогда особо
не любила.
   - Удивительно, - согласилась Гвиннет. -  Ты  представляешь,  что  они
туда кладут?
   - Чистую говядину, леди, -  обиделся  Верни,  -  бы  что,  читать  не
умеете?
   - Я представляла себе нечто более изысканное. - Подхватив  Джесс  под
локоть, Гвин потащила подругу подальше от Берни и его тележки - ко вновь
построенной в парке оранжерее.
   - Может быть, нам лучше посидеть где-нибудь за  стаканчиком  вина?  -
предложила Гвиннет.
   Джесс уселась на скамейке  и  положила  рядом  с  собой  тарелочку  с
приправой.
   - А чем тебе тут не нравится? Можем поговорить и здесь.
   Ты ведь, конечно же, хочешь поговорить о Фреде?
   Гвиннет кивнула и, осмотрев скамейку  на  предмет  следов  голубиного
присутствия, уселась, вытянув свои красивые длинные ноги.
   - Почему ты не осталась тогда с нами у Пьетро? - тихо спросила Гвин.
   - Потому что Катриона сказала... - начала было Джесс, но тут же взяла
себя в руки и спросила:
   - Разве тебе не было приятно?
   - Конечно, было.
   Джесс приподняла бровь, сунула в рот последний кусок своего  хот-дога
и поинтересовалась:
   - Конечно?
   - С ним быть очень приятно.
   - И чем вы занимались?
   - Ничем  особенным,  -  пожала  плечами  Гвиннет.  -  Просто  болтали
допоздна. Затем Пьетро принес еще бутылку вина и немного посидел с нами.
Когда же он закрыл ресторанчик, мы медленно бродили без цели по Виллидж.
Затем остановились где-то  выпить  кофе.  Слушали  джаз..,  разглядывали
витрины... А в четвертом часу утра мы оказались на Вашингтон-сквер.
   - Ты еще встретишься с Фредом?
   - Нет. Не знаю. Он сказал - сегодня в восемь. Но я, кажется,  сегодня
вечером должна идти с Халдайном на балет. А перед  этим  будет  какой-то
большой прием. Халдайн туда приглашен.
   - Скажи ему, чтобы он подыскал себе другую спутницу.
   - А что сказала Кэт?
   - Сказала, что вы отлично смотритесь.
   - О-о-о! - Гвин покраснела от удовольствия, но тут же спохватилась. -
Вчера - это было вчера. Что случилось - то случилось. Но,  Джесс,  я  не
могу снова встретиться с Фредом, если ты.., я имею в виду.., ты ведь его
любила. Возможно, и до сих пор любишь.
   Джесс покачала головой.
   - И ты была беременна. И" вся эта каша... Он ведь бросил тебя...:
   - Я же говорила тебе, что Фред никогда не узнает О моей беременности.
   - Но он ведь сбежал от тебя. Такая скотина. Такой трус...
   - Нет. - Джесс попыталась объяснить события тех лет:
   - Фред был вынужден поступить так из-за  того,  что  его  подставили.
Обычная история. Да и потом, если бы я тогда спросила у Каселли о Фреде,
то тотчас бы нашла его. Но ведь я не спросила.
   Гвиннет выглядела испуганной.
   - Ах, Джесс! Подумать только, что все эти годы...
   -  Просто  мы  не  предназначены  друг  для  друга,  -   выразительно
подчеркнула Джесс. - Не волнуйся на этот счет.
   - Ты уверена?
   - Более чем.
   - Когда я увидела Фреда, - осторожно начала Гвиннет, - он  мне  сразу
же понравился. И я начала злиться сама на себя, потому  что  знала,  как
Фред поступил с тобой. И кроме того, я была  уверена,  что  ты  все  еще
любишь его.
   - Надеюсь, мы с Фредом на всю жизнь останемся друзьями. Но  я  больше
не люблю его. Нисколько. - Достав из  сумочки  салфетку,  Джесс  вытерла
руки и, завернув в салфетку жирную обертку от  хот-дога,  бросила  ее  в
мусорный ящик. - Вот так, - Но, Джесс...
   - Странная это штука - жизнь. Еще четыре месяца назад из всего  этого
могла бы получиться совсем другая история. Но  не  теперь.  Я  встретила
другого человека. -  Джесс  рассказала  Гвин  о  Рафаэле.  -  Теперь  ты
понимаешь, что я имела в виду, говоря, что мы с Фредом не  предназначены
друг для друга.
   Гвиннет не пошла на балет с Габриэлем Халдайном,  вместо  этого  она,
нарядившись в непривычные  для  себя  джинсы  и  широкий  свитер,  снова
появилась с Фредом в ресторане "У Пьетро". Просидев там вечер, они снова
часами бродили рука об руку в теплой  не  по  сезону  ночи  и  говорили,
говорили.
   Гвиннет никогда не приходилось еще так откровенничать. Она рассказала
Фреду о себе все. О том, что ты чувствуешь, когда растешь  некрасивой  и
неуклюжей девчонкой ("Я думала, что мир  будет  принимать  меня,  только
если я буду строить из себя шута"). О том,  как  впервые  недоуменно,  а
потом испуганно поняла, что может быть красивой  ("Первой  мне  об  этом
сказала Виктория, а ее брат Танкреди доказал"). Потом  Гвин,  запинаясь,
поведала Фреду о Бейлоде ("Сама не знаю, как допустила такое").
   Фред стиснул руку Гвиннет.
   - Не волнуйся,  милая.  Все  уже  позади.  Больше  этого  никогда  не
случится.
   Гвин ослабела, почувствовав облегчение и радость. Но позже,  уже  под
утро, сидя рядом с Фредом в темноте на заднем сиденье такси, Гвиннет вся
напряглась от ужаса при мысли, что Фред вот-вот обнимет ее.
   Но Фред, похоже, понимал состояние Гвиннет.
   Когда они подъехали  к  дому  Гвин  на  Пятой  авеню,  Фред  попросил
таксиста подождать и, проводив Гвин  до  дверей,  пожелал  ей  спокойной
ночи.
   - Я не собираюсь заходить. Так что не ломай себе  голову,  приглашать
меня или нет.
   С чувством легкой вины и благодарности Гвин прошептала:
   - Фред, я, конечно же, должна...
   - Ерунда. И не переживай. Я не буду напрашиваться, пока ты сама  меня
не позовешь. - Фред приподнял подбородок Гвин и нежно поцеловал в  губы.
- Тем более что мне рано утром вставать.
   - Фред, я...
   - Не бери в голову. Спокойной ночи, милая.
 
   "15 мая, Нью-Йорк.
   Дорогая Джесс!
   Как бы я  хотела,  чтобы  ты  была  сейчас  здесь,  мне  очень  нужно
посоветоваться с тобой, но Мехико так далеко отсюда, а по телефону  тебя
практически невозможно поймать.
   Мы ежедневно встречаемся с Фредом. Никогда еще я не чувствовала  себя
одновременно такой счастливой, запутавшейся и самой несчастной в мире.
   Думаю, что я полюбила Фреда, и он очень мне подходит.
   Фред заставил меня совершенно преобразиться.
   Я встречаюсь с людьми,  которых  никогда  бы  не  узнала  без  Фреда,
посещаю такие районы города, которые никогда и не  видела.  Например,  в
районе Сорок второй улицы есть небольшая  улочка,  состоящая  сплошь  из
одних букинистических лавочек!
   Мы бродим по всему городу, и Фред делает зарисовки с детишек из гетто
и классических евреев у синагоги. Он любит  районы,  в  которых  торгуют
одеждой, там постоянно снуют беспрерывно ругающиеся друг с другом люди с
тележками. Мы едим повсюду, где придется. Последний раз  -  в  греческом
ресторанчике на Девятой авеню, прямо в подвале, среди стариков,  сидящих
в исподних рубашках и читающих греческие  газеты.  В  меню,  разумеется,
только греческая кухня. Нам  пришлось  заказать  уху  из  карпа.  В  ней
столько костей!
   Мы говорим и  говорим.  Я  рассказала  Фреду  все  о  своей  жизни  с
Бейлодом. Даже о Танкреди. Фред рассказал мне о тебе -  ничего  чересчур
личного,  не  беспокойся.  Его  страшно  ранило  то,  что  вы  так   вот
расстались. Но Фред справится с этим, потому что для него, точно так  же
как и для тебя, важна прежде всего работа. Он сам весь -  работа.  Ты-то
уж как никто знаешь, что Фред практически никогда не перестает  работать
- это так естественно и органично для его натуры, но  это  вовсе  не  то
безумие, что владело Бейлодом.
   Мне никогда в жизни не было так весело. Фред вытащил меня из темницы,
в которую я  сама  себя  заключила.  Он  заставил  меня  рассмеяться.  Я
прекрасно себя чувствую. И знаю, что люблю его.
   Но когда Фред пытается притронуться ко мне, я леденею. Ничего не могу
с собой поделать. Несмотря на то что прошло много лет,  как  я  оставила
Бейлода, я никак не могу вынести, если кто-нибудь пытается сблизиться со
мной физически.
   Фред очень терпелив, но мы целыми неделями почти каждый день проводим
вместе, и ему начинает надоедать то, что он всякий  раз  у  моих  дверей
лишь желает мне спокойной ночи и ограничивается целомудренным  поцелуем.
Ты ведь знаешь Фреда.
   Идиотизм, но если его нет со мной рядом, я только и думаю что о Фреде
и мечтаю о близости с ним,  но  лишь  только  наступает  соответствующий
момент, я - не могу.
   Джесс, это невыносимо. Так больше продолжаться не может..."
 
   Джесс прислала ответ незамедлительно.
 
   "Сделай то же, что сделала я.  Уезжай.  Уезжай  куда-нибудь,  где  ты
прежде никогда не бывала, где вы с Фредом не будете  испытывать  никаких
ассоциаций, В какое-нибудь романтическое место  -  яркое,  экзотическое.
Это должно сработать".
 
   Когда Габриэль Халдайн,  считавшийся  "романтиком  со  странностями",
предложил Гвиннет и Фреду слетать на недельку на Багамские острова,  где
у Халдайна был собственный  фешенебельный  курорт  под  названием  "Клуб
Кораллового залива", это оказалось как нельзя кстати.  Неделя  уединения
на тропическом острове. Великолепно! Даже Франческа  согласилась  помочь
дурить головы фирмам, с которыми у Гвиннет были заключены контракты.
   - Отдохни несколько деньков. Ты заслужила отпуск.
   Прошу лишь об одном одолжении - не увлекайся загаром.
   Покорно укладывая в чемодан соломенные шляпы  и  лосьоны  от  загара,
Гвин твердила себе, что эта поездка разрешит все ее проблемы. Что  белый
песок и аквамариновые волны,  ленивые  дни  и  долгие  мягкие  ночи  под
тропической луной проведут соответствующий курс лечения, в котором  Гвин
так отчаянно нуждалась...
 
*** 
 
   Начало путешествия складывалось хорошо.
   Фреду  понравились  длинные  низкие  здания  в  колониальном   стиле,
которыми был застроен "Клуб Кораллового залива".
   Он наслаждался тем, что  песок  блестел  и  искрился,  как  настоящий
сахар, а вода - действительно совершенный аквамарин, как ему и  обещали;
Фред никогда не верил, что вода может  иметь  такой  цвет.  Кроме  того,
Фреду пришлась по душе  отведенная  им  с  Гвиннет  спальня:  большая  и
светлая,  с  огромной  кроватью  и  лениво  вращающимся   под   потолком
вентилятором.
   "Постель. О Боже!"
   Она же заказывала две раздельные кровати. Гвиннет в ужасе смотрела на
место, где ей предстояло спать вместе с Фредом.
   После  того  как  прислуга  внесла  багаж,  продемонстрировала,   как
пользоваться ванной, открыла жалюзи на  огромных  окнах  с  великолепным
видом на пролив и наконец удалилась, Фред плюхнулся ничком на постель  и
запрыгал на ее упругом матрасе.
   - А что ты на это скажешь, любимая? Хочешь попробовать?  -  Тут  Фред
увидел на лице Гвин выражение неподдельного леденящего ужаса. -  Прости,
дорогая.
   Он  со  вздохом  встал.  Фред  тоже  слишком  уж  надеялся  на  магию
"тропической терапии".
   "Ничего, видно, время еще не приспело", - с твердостью успокоил  себя
Фред.
   А потом дела пошли все хуже и хуже.
   "Что со мной? - снова и снова задавалась вопросом несчастная Гвиннет.
- Фред великолепен. Он добр. Он красив. Он заставляет  меня  чувствовать
себя молодой, беззаботной и счастливой. Он хочет меня. Может быть,  даже
любит меня. Так почему же  я  не  могу  заставить  себя  расслабиться  и
отдаться ему?"
   Утром четвертого дня  Гвиннет  перевернулась  на  спину  на  надувном
матрасе,  на  котором  она,  тщательно  смазанная  кремом   от   загара,
дрейфовала в двадцати ярдах от берега, и пришла к  выводу,  что  вся  их
поездка с любой точки зрения была ошибкой.
   Фред не был создан для праздности и после удовольствия, полученного в
первые дни пребывания на Багамах, нашел "Клуб Кораллового залива" местом
скучным и неинтересным. Природа вокруг была  слишком  уж  "картинной"  и
"искусственной",  как  и  лица  обитателей  курорта.   Фред   мог   быть
по-настоящему счастлив и  доволен,  только  варясь  в  круговерти  жизни
где-нибудь в центре Нью-Йорка или Лондона.
   В самое жаркое послеобеденное время, когда все курортники дремали  на
террасах своих коттеджей или на  пляже,  Фред  исчезал,  отправляясь  на
натуру. Он должен был  рисовать  ежедневно  ("Хотя  бы  небольшой  эскиз
какой-нибудь лачуги или собаки, или еще чего. Иначе я просто  выхожу  из
себя").
   Фред любил многомильные походы по пыльным жалким  деревушкам.  Обычно
он возвращался под вече