Он не мог оставить ее одну в таком состоянии.
   Войдя в номер, Сент сразу же позвонил Флетчер, чтобы узнать, как  она
себя чувствует, но трубку никто не снял. Он начал  волноваться  и  хотел
было поехать разузнать, что с ней, но в  последний  момент  передумал  и
оставил  в  регистратуре  сообщение,   где   жена   может   его   найти.
Обеспокоенный и чувствуя свою вину, Сент долго ждал звонка, но шли часы,
а жена так и  не  позвонила,  и  тогда,  чтобы  скоротать  ожидание,  он
отправился на прогулку, а вернулся в отель уже в полночь.
   И сразу лег спать...
   ...но в три часа утра его разбудило прикосновение  холодного  дула  к
шее.
   Ничего  не  понимая  со  сна,  Сент  попытался  подняться,  но   двое
вооруженных людей удержали его. Тот, что приставил  ружье,  объяснил  на
ломаном английском, что они из федеральной полиции, из отдела по  борьбе
с наркотиками, и потребовал, чтобы Сент сознался, где хранит запасы.
   - Какие запасы? - спросил тот, все еще ничего не понимая. - О чем  вы
говорите?
   Человек ударил его прикладом по лицу, рот наполнился  кровью.  Второй
тем временем прошел в ванную. Сент облизал пересохшие губы.
   - Послушайте, ребята, здесь какая-то ошибка, - сказал он, все еще  не
веря в серьезность происходящего.  -  Произошла  чудовищная  ошибка,  но
скоро все разъяснится.
   Человек вышел из ванной, держа в  руке  два  пластиковых  пакетика  с
белым порошком. Он повертел их перед носом  у  Сента  и  сообщил  своему
напарнику, что там же нашел и нож.
   Сенту стало страшно.
   - Это не мое, - сказал он. - Я никогда раньше этого не видел, у  меня
вообще нет ножа.
   Мужчины никак не отреагировали на  его  слова,  а  просто  стащили  с
постели и приказали одеться. На Сента надели наручники и под дулом ружья
повели к лифту, затем через холл, где на него в испуге уставились ночной
портье и несколько запоздавших гостей, и далее на улицу в  ожидавшую  их
машину.
   По пустынному темному городу его привезли в полицейский участок,  где
наручниками приковали к трубе с горячей водой. Час шел за часом,  а  его
все не отпускали, объяснив, что печатают протокол задержания.
   Когда бумаги были готовы, ему дали одну из них на подпись,  объяснив,
что это его "признание". Документ составили на испанском языке.
   - Я ничего не буду подписывать, - сказал Сент.  -  Надо  быть  просто
сумасшедшим, чтобы подписать такое. Прошу привести ко мне адвоката.
   Полицейские настаивали на подписи. Ему терпеливо разъяснили, что  так
будет лучше для всех, особенно для него  самого.  Почему  он  не  желает
подписывать,  ведь  налицо  все  доказательства:  кокаин,  нож,  и  есть
свидетели,  которые  видели,  как  через  холл  за  ним  бежала   голая,
истекающая кровью девочка.
   -  Нет,  -  твердо  заявил  Сент,  все  еще  отказываясь   верить   в
происходящее. Он, Слоун Сент-Джон Тредвелл-младший,  гражданин  Америки,
молодой, красивый, богатый, с хорошими связями - и вдруг такое.
   Значит, он отказывается подписывать?  Значит,  он  хочет,  чтобы  его
заставили? Ну что же, следователь покачал головой.
   Сента повалили на дощатый стол; руки его по-прежнему  были  прикованы
наручниками к трубе.
   Несколько мужчин схватили его за ноги, двое других крепко зажали  уши
и  волосы,  а  еще  один  разжал  ему  рот  и  засунул  туда  тряпку   с
омерзительным запахом.  Здоровенный  детина  взмахнул  над  его  головой
бутылкой с содовой и стал лить  ему  в  ноздри,  время  от  времени  для
верности зажимая их. Сент стал корчиться. Кровь прилила к голове, легкие
болели. Лицо мужчины, его рука и бутылка исчезли в темноте. На  какое-то
мгновение  детина  разжал  ему  ноздри,  и  Сент  непроизвольно  глубоко
вздохнул. Бурлящая вода, к которой, как Сент  узнал  позднее,  подмешали
какой-то соус, хлынула из носа на грудь. Боль была нестерпимой, и сквозь
эту разрывающую тело  боль,  сквозь  помутневший  рассудок  Сент  слышал
страшные крики, которые, как  оказалось,  издавал  он  сам.  Тело  Сента
дергалось в страшных конвульсиях: четверо мужчин с трудом удерживали его
на столе.
   После довольно долгого перерыва, когда он, истерзанный,  задыхающийся
от боли, рыдающий, стал понемногу приходить в себя, ему снова предложили
подписать "признание".
   - Пошли вы к черту, - выдохнул Сент.
   Пытка повторилась.
   Небольшой перерыв, и снова та же процедура.
   После третьего испытания, более  тяжелого  и  продолжительного,  Сент
понял, что сопротивляться бесполезно.  Они  все  равно  выбьют  из  него
признание, они могут пытать его до бесконечности, и он не выживет.  А  в
том, что пытки будут продолжаться, можно было не сомневаться.

***

   Сент подписал признание, и все сразу заулыбались и стали  вести  себя
более дружелюбно.
   Как только Сент смог говорить, он снова потребовал  адвоката,  и  его
заверили, что обязательно пригласят, ведь это его законное право.
   А тем временем Сента поместили в камеру, рассчитанную на  двоих,  где
он оказался шестым.
   Сент не мог поверить в случившееся. "Такого  не  может  произойти  со
мной, - повторял он про себя. - В это трудно поверить. Такого вообще  не
должно быть".
   И тем не менее случилось - и случилось именно с ним.
   Сент вдруг с ужасом подумал, что они могут сделать  с  ним  все,  что
захотят, и никто не придет ему на  помощь,  потому  что  никто  даже  не
знает, где он.
   Однако ему привели обещанного  адвоката.  Это  был  его  единственный
шанс, и Сент возлагал на него все свои надежды. Адвокат  выслушает  его,
он поймет, что произошла чудовищная ошибка. Его непременно оправдают...
   Адвокат Доминго Белтран, толстенький, похожий  на  грушу  человек,  в
синем нейлоновом костюме, с пальцами, унизанными перстнями, молча слушал
его, отбивая ногами,  обутыми  в  маленькие  черные  блестящие  ботинки,
что-то похожее на чечетку. Он с трудом понимал по-английски.
   Выслушав Сента, он стал задумчиво полировать ногти надушенным носовым
платком с монограммой. Посмотрев внимательно на результат своей  работы,
адвокат спросил:
   - Вы говоришь мне, что кокаин.., подброшен? Ваша жена?
   - Я говорю, что моя жена могла подбросить эту улику.
   Между нами произошло  небольшое..,  недоразумение.  -  Сент  умоляюще
скрестил на груди руки. - Сеньор  Белтран,  мне  ничего  не  известно  о
кокаине, все это ложь. Неужели  вы  не  понимаете?  Все  это  специально
подстроено. Она просто решила мне отомстить.
   Сеньор Белтран прищелкнул языком, этот звук  мог  означать  все,  что
угодно: сочувствие, недоверие, безразличие.
   Сент глубоко вздохнул и вновь  принялся  убеждать  адвоката  в  своей
невиновности:
   - Сеньор Белтран, я хочу изменить показания. Я ни в чем  не  виноват,
меня вынудили подписать...
   Адвокат вытянул  ладони  и  стал  рассматривать  свои  многочисленные
кольца.
   - Но, мистер.., гм... - Он заглянул в лежавшую перед  ним  бумагу.  -
..Тредвелл. - Фамилию ему удалось выговорить только со второго захода. -
Жаль, но невозможно...
   Вы уже подписали признание.
   - Но вам, черт возьми, известно, почему я подписал его. Они же пытали
меня.
   - Пытали? - удивился сеньор Белтран. - Вы говорить ужасный вещь.
   - Мое признание ложное, - продолжал настаивать Сент.  -  Я  скажу  об
этом в суде.
   - Хорошо. - Адвокат согласно кивнул. - И  вы  продемонстрируете  суду
следы пыток?
   Сент молча уставился на него.
   - Господи! - вырвалось у него.
   Адвокат вежливо кивнул.
   - Я выражаю вам свое глубокое сочувствие, сеньор Тредвелл,  -  сказал
он вдруг на хорошем английском языке.

***

   Приговор был быстрым.  На  все  ушло  десять  минут.  Обвинение  было
серьезным. Зачитали его признание и спросили, есть ли у него  претензии.
Их у Сента было достаточно.
   Он пустился в пространные разглагольствования о  пародии  на  суд,  о
насмешке над правосудием, но его уже никто не слушал.  Все  смотрели  на
него, как на надоедливую муху, которая зря отнимает у них время. Толстая
девица с обилием косметики на лице уже заложила в пишущую машинку  новую
бумагу и начала громко печатать.
   Обвинительное заключение передали судье,  который,  в  свою  очередь,
передал его судейскому чиновнику, поставившему на нем печать.
   Пятнадцать лет.
   И жизнь, как теперь Сент уже не сомневался, кончилась.

Часть третья

Глава 14

   Была среда. А каждую среду и пятницу,  ровно  в  восемь  часов  утра,
Виктор Даймонд завтракал в "Поло Лоундж" с Ясоном Бриллом, своим  личным
помощником. Следуя традиции, они всегда располагались в одном и  том  же
кабинете и заказывали один и тот же завтрак:  свежевыжатый  апельсиновый
сок, горячие булочки с отрубями, отвар  из  трав  для  Даймонда,  а  для
Брилла, страдавшего язвой желудка, стакан пахты.
   Даймонд, чрезвычайно высокого роста мужчина,  седовласый,  с  орлиным
носом, внешне смахивал на цыгана.
   Брилл - бледный коротышка,  в  очках,  затянутый  в  черный  шелковый
костюм. Однако вместе они были мощной командой, и здесь дважды в неделю,
на протяжении часа с четвертью, Даймонд вершил свой  неофициальный  суд,
хотя только избранные могли  приблизиться  к  нему  с  просьбой,  и  под
взглядом  холодных,  беспристрастных   глаз   Брилла   устраивал   своим
просителям настоящий разгон.
   Ровно в девять с четвертью  они  уедут  на  киностудию  "Омега",  где
Даймонд, самый преуспевающий продюсер  страны,  будет  руководить  своей
маленькой империей и наслаждаться властью и привилегиями почище,  чем  у
Дэвида Циммермана, председателя правления студии и его непосредственного
начальника.
   В это утро предстояла встреча с двумя людьми.
   Первым был Макс Фрэнк, его секретный агент,  представлявший  интересы
Даймонда  в  британском  совместном  предприятии,  финансировавшемся  из
Западной Германии.
   За Фрэнком последовала Сидней Фаррел, главная героиня фильма "Опасный
ветер", который снимался на студии "Омега". Она  волновалась  за  своего
партнера, у которого возникли проблемы с расписанием.
   - Мы так давно работаем вместе. Просто не знаю, что буду делать, если
мне не удастся договориться с телевидением. Не могли  бы  вы  нажать  на
тайные пружины? Я знаю, вы это можете, если захотите.
   Даймонд заулыбался. Уж что-что, а нажимать на тайные пружины он умел.
   - Рассчитывай на меня.
   Сидней ушла, рассыпаясь в благодарностях.
   - К нам направляется Арни Блейз, - едва слышно за метил Брилл.
   - Нет, - сказал Даймонд, для которого Арни  превратился  в  настоящий
кошмар.
   Арни носился с каким-то научно-фантастическим материалом и  почему-то
решил, что  это  может  заинтересовать  Даймонда.  Он  неделями  осаждал
Брилла, прося устроить ему встречу с ним.
   - Сейчас ставится слишком много  подобных  фильмов,  и  они  меня  не
интересуют, - твердо заявил Даймонд. - Попытайтесь в "Дюне".
   Но Арни продолжал атаковать его снова  и  снова.  Он  даже  попытался
воспользоваться именем Спринг Кентфилд, надеясь  с  ее  помощью  открыть
заветную  дверцу.  Но  подкупить  Даймонда  было  невозможно,   особенно
ссылаясь на такую сомнительную  актрису,  роли  которой  ему  совсем  не
нравились.
   - Доброе утро, мистер Даймонд.
   В ответ Даймонд энергично закивал головой. Ясон Брилл бросил на  Арни
взгляд, способный испепелить даже гранит, но Арни был непрошибаем.
   Он послал Бриллу очаровательную улыбку, опустился на  диван  рядом  с
Даймондом, открыл черный  кожаный  портфель,  вытащил  из  него  толстый
конверт и положил на стол. Затем вежливо протянул Даймонду руку.
   - Мы еще официально не представлены друг другу,  -  сказал  он.  -  Я
Арнольд Блейз, можете звать меня просто Арни.
   - Я вас знаю, - ответил Даймонд, неохотно пожимая руку. Он  не  желал
иметь  ничего  общего  с  Арнольдом  Блейзом,  кумиром  молодежи  с   ее
низкопробными  вкусами,  которые,  по  мнению  Даймонда,  опошляли   все
серьезное в кинобизнесе. Не хотел он и пачкать руки, приобретая то,  что
не принесет ему ни славы, ни денег. - Мне кажется, что вы уже достаточно
наговорились с мистером Бриллом и он объяснил вам...
   - Я хотел поговорить лично с вами, мистер Даймонд.
   Вы сами должны увидеть это, и если оно вас не заинтересует, я  больше
не приду.
   Даймонд тяжело вздохнул.
   - Ну хорошо, - сказал он, глядя на часы, - даю вам пять минут.
   - Мне этого вполне достаточно, - ответил Арни  и,  сверкнув  зелеными
глазами, вытащил из конверта книгу комиксов.
   Даймонд громко рассмеялся:
   - Ради Бога, мистер Блейз, зачем впустую тратить мое время?
   - Вы дали мне пять минут. Просмотрите ее и выслушайте меня.
   В голосе Арни звучала такая уверенность, что это удивило  Даймонда  и
даже в какой-то степени заинтриговало, но не более того. Комиксы, да это
же просто смешно.
   -  "Старфайер"  уже  стала  популярной,  но  концепция  нуждается   в
развитии. Ей нужна более широкая аудитория.
   Настало время игрового кино. Нам нужна поддержка  такой  студии,  как
"Омега", с ее хорошо налаженной рекламой и системой распространения.  Но
особенно важно для нас иметь продюсера такого масштаба, как вы, с  вашим
кругозором.
   Даймонду  начинала  нравиться  настойчивость  Арни,  однако  он  сухо
ответил:
   - Я польщен вашим отношением, но все равно ничего  не  могу  для  вас
сделать, даже если бы очень сильно этого захотел. На ближайшие три  года
все расписано. Если хотите вынести  это  на  широкий  экран,  рекомендую
обратить внимание на японский рынок. Они создают прекрасные анимационные
фильмы. Я могу, помочь вам связаться с человеком, который...
   Не слушая его, Арни продолжал:
   - Здесь уже четвертая  серия.  Каждый  эпизод  имеет  свою  жизненную
линию, свой уникальный характер, сценарий уже пишется. Я  пришел  к  вам
первому, мистер Даймонд, потому что знаю, что вы  с  вашим  воображением
сделаете из "Старфайер" нечто особенное.
   - Вы это серьезно? Вы хотите,  чтобы  я  пропагандировал  поп-арт?  -
Широкие брови Даймонда сошлись на переносице.
   - Никогда в жизни я не был так серьезен, как сейчас, - ответил  Арни.
- У меня осталось еще две минуты.
   Рот Даймонда скривился в насмешливой улыбке. Он  посмотрел  на  Арни,
затем на обложку книги, которая, к его удивлению, была выполнена неплохо
и производила  приятное  впечатление.  Название  "Старфайер-следователь.
Сага  номер  4"  набрали  жирным  шрифтом  поверх   экрана   компьютера,
вделанного в кусок льда. Льдина неслась в пространстве  явно  внеземного
происхождения среди таинственных очертаний гор  и  зловещих  красок.  На
экране  графически  изобразили  лицо  женщины  с  большими   сверкающими
глазами, широкими бровями и копной мерцающих волос. В графику вплеталась
информация: рисунки Веры Браун, текст Джона Сента.
   Даймонд заглянул женщине в глаза. Это  был  всего  лишь  рисунок,  но
взгляд этих глаз увлекал и завораживал.
   Продюсер налил себе еще одну чашку отвара из  трав  и  стал  медленно
листать книгу.
   Пролистав всего лишь несколько страниц, он должен был  признать,  что
рисунки  выполнены  превосходно,  а  текст  под  ними  написан   хорошим
литературным языком.
   - Кому принадлежит авторское право? - спросил он.
   - Права на рисунки принадлежат Вере Браун, идея о Старфайер  тоже  ее
собственность.  Текст  принадлежит  Джону  Сенту,  одним   словом,   они
партнеры.
   - А какое отношение ко всему этому имеет Спринг Кентфилд?
   - Она мать Джона Сента.
   - А кто его отец?
   - Слоун Тредвелл, "Тредвелл комьюникейшенз".
   - Ясно. - Даймонд продолжал листать страницы. - Расскажи  мне  о  нем
подробнее.
   - Я знаю Сента очень давно,  еще  со  школьных  лет.  Он  потрясающий
парень и очень талантливый. - Арни принялся с энтузиазмом рассказывать о
Сенте, сказав в заключение:
   - Сейчас он стал писателем, вышла в свет  его  первая  книга,  о  ней
хорошо отзываются в печати.
   - Чтобы называться писателем, надо издать не одну книгу.
   - Сейчас он работает над сценарием к "Старфайер".
   - Ну и что из этого? Почему этот парень так уверен, что  справится  с
таким делом?
   - Вы же сами сказали, что вам нравятся его диалоги, - ответил Арни.
   - Уфф, - выдохнул Даймонд, - дай мне передохнуть.
   Однако он продолжал  листать  страницы,  внимательно  всматриваясь  в
рисунки. Линии были четкими, цвета подобраны с хорошим  вкусом.  Даймонд
не переставал удивляться, как удалось художнице изобразить сцены в такой
необычной перспективе.
   Сама Старфайер была слишком хороша для книги комиксов. Даймонд  долго
смотрел на рисунок, где та, обнаженная, пряталась за  наносным  песчаным
баром, окруженная экзотической растительностью.  Пар,  поднимавшийся  от
земли, почти скрывал ее тело, лицо выдавало смятение. На нем  отражалось
все:  потрясение,  страдание,  возмущение.  Даймонд  сразу  ощутил:  она
затерялась во времени и  пространстве.  Он  мог  читать  ее  мысли,  мог
слышать ее голос.
   Девушка была как живая.
   - Браун использовала модель? - резко спросил он.
   Арни кивнул.
   - Джи Би, - ответил он с уверенностью, что ее все знают, так как  Джи
Би, которую называли  по  начальным  буквам  ее  имени,  превратилась  в
известную модель. - Так что вы обо  всем  этом  думаете?  -  спросил  он
Даймонда, который пока еще не высказал своего мнения.
   Даймонд поставил чашку на блюдце и  резко  оттолкнул  их.  Услужливый
официант тотчас же подхватил посуду.
   - Будете заказывать что-нибудь еще, мистер Даймонд? - спросил он.
   Ясон Брилл бросил на Арни тяжелый взгляд.
   - Уже поздно, - сказал помощник. - Сейчас  девять  часов  шестнадцать
минут.
   Пять минут, отведенные на Старфайер, закончились.
   Даймонд пригладил волосы, его глаза остались  непроницаемыми,  взгляд
холодным. Разговор закончился, и он уже думал о другом.
   - Ты прав, Арни, - сказал он. - Это заслуживает внимания, но сейчас я
спешу, у меня совещание. Позвони мне в  офис,  и  мы  поговорим.  Это  я
возьму с собой, - добавил он, забирая конверт.
   Он уже подошел к выходу из вестибюля,  где  на  улице  его  дожидался
сверкающий темно-синий "Ягуар XL-S", Когда понял, что  Арни  следует  за
ним.
   - Арни, у меня больше нет для тебя времени,  -  сказал  он,  стараясь
сдержать раздражение. - Пожалуйста, позвони мне в офис.
   - Я еще не все сказал. Я доеду с вами до "Омеги".
   Это уже было неслыханным нахальством. Брилл грозно посмотрел на Арни,
а Даймонд повернулся, чтобы как следует отчитать, но тут  на  них  стали
обращать внимание. Группа туристов перешептывалась, глядя в их  сторону.
Арни узнали. "... А рядом с ним Виктор Даймонд, известный  продюсер",  -
прошептал кто-то. Еще минута, и туристы бросятся к ним  за  автографами,
чего Даймонд хотел меньше всего.
   - О Господи, - вздохнул он. - Поехали.

***

   Даймонд вел машину с жесткой аккуратностью, вливаясь и  выныривая  из
потока машин, устремившихся к бульвару Сансет.
   Арни разглагольствовал:
   -  Мы  представляем  себе  все  это  следующим  образом:  графическая
мультипликация сольется  с  живым  действием  и  специальными  световыми
эффектами. Это  будет  нечто  уникальное.  А  с  вашим  именем  и  вашей
репутацией  каждый  поймет,  что  это  что-то  стоящее.   Не   заурядный
анимационный фильм, а фильм для взрослых, в котором есть  все:  глубина,
характеры, эротика... Только вам под силу сделать такой фильм.
   Арни безжалостно давил на тщеславие Даймонда, и  тому  было  приятно.
Да, за ним укрепилась репутация утонченности и качества.  Он  не  боялся
рисковать, вводя в свои фильмы  эротические  сцены,  поэтому  его  часто
сравнивали с великими европейскими мастерами.
   - А с тем составом, который у нас имеется...
   - Арни, остановись, - прервал его Даймонд. - О каком еще  составе  ты
говоришь? Ты  пытаешься  навязать  мне  совершенно  неизвестные  публике
имена. Я не могу пойти в банк, взяв с собой Джона Сента или Джи Би.
   - Можете, - упорствовал Арни. - Вы все можете. Поэтому я и  пришел  к
вам. Вы обладаете властью.
   Даймонд удовлетворенно кивнул. Да, у него