но рассматривала его густые темные ресницы и выгоревшие  добела
волосы на руках. На груди и плечах полосами засохла  соль.  Ей  до  боли
захотелось коснуться его. Внезапно она осознала, что  уже  почти  неделю
живет в непосредственной близости с этим человеком  и  еще  ни  разу  не
дотронулась до него. Вернее, они изредка касались друг  друга,  но  лишь
случайно, просто что-нибудь делая вместе.
   Он, наверное, смертельно устал. Наблюдая за сменой света  и  тени  на
его лице, Кристиан, подчинившись внезапному импульсу, протянула  руку  и
дотронулась до пряди волос.  Она  уже  знала,  как  мгновенно  он  может
переходить от  полной  неподвижности  к  действию  -  словно  спортивный
автомобиль, срывающийся с места и достигающий скорости в шестьдесят миль
за считанные секунды. Однако она не знала, что  даже  во  сне  он  может
отличить случайное прикосновение от намеренного - ведь от этого зависела
его жизнь.
   Ритм его дыхания не изменился, ни один мускул не дрогнул на его теле.
Кристиан, теперь уже смелее, не таясь, гладила светлые волосы.  Откинула
прядь со лба.
   Внезапно она обнаружила, что он смотрит прямо на нее широко открытыми
глазами. Это было так неожиданно, что она вспыхнула и отдернула руку.
   - Нет, - произнес Лудо. - Не убирай.
   Не глядя на него, Кристиан снова стала гладить волосы, перебирать  их
пальцами. Очень осторожно и нежно коснулась его губ, провела вдоль линии
рта, с удивлением наблюдая за своими собственными  пальцами,  как  будто
они двигались независимо от нее. Он пошевелился, взял ее руку,  притянул
ее к себе на грудь.
   Кристиан словно плыла  в  голубом  и  золотистом  тумане.  Руки  Лудо
медленно  гладили  ее  шею,  плечи,  спустились  к  тонкой  талии.   Она
наклонилась ближе к нему и увидела свое отражение в  его  глазах,  таких
темных, что радужка казалась лишь чуть светлее  зрачков.  В  его  глазах
стоял вопрос. Я хочу тебя, говорили они. А ты? Ты меня хочешь? Ее  глаза
ответили: да.
 
*** 
 
   В следующую секунду ее бикини и его шорты лежали на полу. Обнаженная,
она наклонилась к нему, а  он,  обхватив  ладонями  ее  грудь,  медленно
поглаживал пальцами соски. Ни один из них  не  произнес  ни  слова.  Она
потянулась к его губам. Ощутила, какие они твердые и соленые.  Губы  его
раскрылись под ее губами. Руки скользнули вниз  по  ее  спине.  Кристиан
ощутила, как горячий ток прошел по телу. Она как  будто  таяла.  Глубоко
вздохнув, она опустилась на него. Ничего подобного она никогда  в  жизни
не ощущала и даже не знала, что можно так желать мужчину. Она лежала  на
нем, обнимая руками шею, ощущая его глубоко внутри себя. Подняла голову,
взглянула ему в лицо. Он едва заметно улыбался, наблюдая за ней.
   - Я люблю тебя, - сказала Кристиан.
   Лудо  улыбался  счастливой  юношеской  улыбкой,  которой  она  раньше
никогда у него не видела. Он не сказал ей в ответ, что тоже любит ее. Но
она этого и не ждала.
   Тьма быстро сгущалась. Ветер набирал силу. Поднимался шторм. Кристиан
и Лудо подплыли к мрачным стенам крепости  Эль-Морро,  веками  служившей
защитой для города Сан-Хуан.
   Корабль входил в гавань на гребне высокой волны.
   Кристиан не сводила  глаз  с  грязно-желтых  стен,  возвышавшихся  на
несколько сотен футов над ее головой.
   Перевела взгляд  вниз,  на  остроконечные  скалы,  лежавшие  в  такой
опасной близости. Однако они их благополучно миновали и вскоре  вошли  в
спокойные воды гавани. Кристиан спустила и свернула парус на грот-мачте.
   Лудо стоял у штурвала, внимательный, собранный и настороженный,  и  в
то же время уверенный в себе и счастливый. Улыбнулся ей поверх сложенных
парусов.
   - Сейчас мы помоемся. Потом пойдем поедим где-нибудь стейк или, может
быть, добропорядочный американский гамбургер. Что ты на это скажешь?
 
*** 
 
   Как чудесно снова оказаться  на  твердой  земле  после  двух  недель,
проведенных в океане. Чудесно и немного непривычно... Земля  качалась  у
нее под ногами. Больше всего хотелось свежего мяса  (стейк,  о  да,  это
прекрасно!) с бутылкой хорошего вина.
   Они сидели в такси, тесно прижавшись друг к другу.
   Кристиан обняла Лудо за талию. Он наклонился вперед,  разговаривал  с
таксистом. Он был в просторной белой хлопковой рубашке и  широких  белых
брюках - типичной одежде латиноамериканцов.  Сквозь  ткань  рубашки  она
ощущала тепло его кожи, движения упругих мышц.
   Кристиан вскоре поняла, что, находясь рядом с Лудо, не может  устоять
перед искушением коснуться  его.  За  последнюю  неделю  они  занимались
любовью по четыре раза в день. И  сейчас  она  мечтала  о  том  же.  Она
смотрела на ветровое стекло, наполовину  скрытое  изображениями  святых,
пластмассовыми розами, миниатюрными детскими ботиночками  и  болтающимся
резиновым крокодильчиком, но ничего этого не  видела.  Она  представляла
себе склоненную светлую голову Лудо, его обнаженные  плечи,  напряженные
руки, ритмичные движения... Этот образ заслонил все остальные.  Кристиан
почти застонала, прижалась к Лудо, спрятала лицо у него между лопатками.
   Не оборачиваясь, он дрогнувшим голосом продолжал объяснять  таксисту,
куда ехать.
   Машина  остановилась  у  небольшого  ресторанчика,  примерно  в  трех
кварталах от пляжа. Кристиан ждала под деревом, пока Лудо  расплачивался
с таксистом. Слушала звуки  тропической  ночи  -  стрекотание  сверчков,
пронзительные крики древесных лягушек над головой, плеск волн  о  скалы,
неожиданные  раскаты  грома.  Небо   разорвалось   пополам,   пронзенное
пурпурно-белой  молнией,  осветившей  на  мгновение  скопление   тяжелых
кучевых облаков. Кристиан даже зажмурилась. В  следующую  секунду  полил
дождь, обдав их теплыми струями. Они вымокли до нитки, прежде чем успели
добежать до дверей ресторана.
   Во время обеда они сидели почти вплотную друг к другу, говорили много
и сумбурно, перескакивая с одной  темы  на  другую,  много  пили,  много
смеялись. Кристиан, загорелая, как цыганка, выглядела очень экзотично  в
рабочих штанах  Лудо  и  его  рубашке,  завязанной  узлом  на  талии,  с
ярко-красной лентой в темных волосах.  Она  вся  светилась  здоровьем  и
счастьем. Загорелые щеки вспыхивали ярким  румянцем  каждый  раз,  когда
рука Лудо касалась ее бедра. Она с аппетитом  ела  стейк,  с  замиранием
сердца думая о том, что никто во всем мире, даже  Арран  и  Изабель,  не
знает, где она сейчас. Она выпала из времени и пространства.  Интересно,
пытался ли Сэм Старк разыскать ее? С детским восторгом  она  подумала  о
том, что ему ни за что  не  придет  в  голову  искать  ее  на  небольшом
парусном суденышке в гавани Сан-Хуан.
   Гроза кончилась. Они вышли из ресторана. На  темных  улицах  блестели
лужи, от тротуаров поднимался пар, с листьев  деревьев  капала  вода.  В
посвежевшем после  дождя  воздухе  чувствовался  легкий  аромат  цветов.
Мокрые древесные лягушки захлебывались от счастья в ветвях деревьев.
   Кристиан и Лудо взяли такси и вернулись на корабль.
   В каюте было сыро, повсюду блестели капли воды. Они  закрыли  люк,  и
почти в ту же минуту над их головами  раздался  треск  -  налетел  порыв
града. Его крупные дробины громко стучали о палубу.
   Лудо,  босой,  стоял,  наклонив  голову,  жадными  глазами  глядя  на
обнаженную Кристиан. Она ждала его, распростершись на  узкой  койке.  Не
сводя с нее глаз, он сорвал с  себя  одежду,  не  глядя  кинул  на  пол.
Несколько долгих мгновений они не прикасались  друг  к  другу.  Кристиан
смотрела на него такими же жадными  глазами  и  думала  о  том,  как  он
прекрасен без одежды, какой стройный и подтянутый. И еще  она  думала  о
том, что каждое мгновение, проведенное вне физического контакта с ним  -
сущая мука. Она сознательно  продлевала  эту  агонию,  чтобы  потом  еще
полнее насладиться своим счастьем. Трепеща под взглядом его темных глаз,
она протянула руки.
   - Иди ко мне, Лудо. Иди ко мне!
   Он улыбнулся, и все его лицо изменилось. Так он улыбался  только  ей.
Это ее, на всю жизнь.  Он  бросился  к  ней,  и  они  слились.  Кристиан
целовала его закрытые глаза, перебирала спутанные  волосы.  Он  снова  и
снова  погружался  в  нее,  пока  она  не  почувствовала,  как   растет,
поднимается  какая-то  неистовая  сила  в  них  обоих,   услышала,   как
участилось и стало хриплым его дыхание, увидела капли пота на его лице и
теле. Все его мышцы напряглись в мощном спазме. Он изливал в  нее  всего
себя.
   Кристиан  громко  стонала,  снова   и   снова   повторяя   его   имя,
растворившись в нем без остатка.
   Потом он лежал рядом с ней с закрытыми глазами, тихий и  неподвижный.
Капли  пота  высыхали  на  его  теле  под  легкими  порывами  ветра   из
приоткрытого люка.
   (Позже  им  снова  пришлось  его  закрыть  -  налетел  новый  шквал.)
Кристиан, приподнявшись на локте, смотрела на него. Как бы  ей  хотелось
узнать, о чем он думает.
   Но лучше ей этого было  не  знать.  Лудо  мечтал  об  одном  -  снова
оказаться в Атлантическом океане, как можно дальше отсюда. Его разрывали
чувства, каких он раньше никогда не испытывал.  Секс  он  всегда  считал
чем-то вроде сильного телесного голода, который легко утолить и  который
потом выбрасываешь из головы до следующего раза. Он никогда не испытывал
недостатка в женщинах, их влекло к нему. Однако чувства его при этом  не
затрагивались,  и  слава  Богу.  В  его  жизни,  полной  опасностей,  не
оставалось места для чувств.
   И вот теперь появилась Кристиан. Что ему с ней делать?
   Вначале он планировал  расстаться  с  ней  сразу  же  по  прибытии  в
Сан-Хуан. Каждый из них пойдет своим путем. Прощай, желаю счастья,  буду
о тебе вспоминать.
   И все дела.  Но  теперь  расстаться  с  Кристиан  казалось  таким  же
немыслимым, как разрезать самого себя пополам.
   Если бы их путешествие  никогда  не  кончалось.  Если  бы  они  могли
провести всю жизнь наедине с ветром и океаном...
   Назавтра ему придется снова включаться  в  прежнюю  жизнь.  Позвонить
разным людям. Сначала доложиться о благополучном прибытии;  потом  другу
Мигелю, у которого во время отлучек хранился "фиат" Лудо; потом... потом
связному - официанту из отеля "Кондадо-палас".
   И  тогда,  рано  или  поздно,  начнется  другая   жизнь,   с   ложью,
неожиданными исчезновениями, постоянным риском.  Жизнь,  в  которой  для
Кристиан нет места, и втягивать ее в эту жизнь - преступление.
   Мороз прошел у него по коже. Он  знал,  что  она  за  ним  наблюдает.
Нельзя, чтобы она заметила его страх.
   Раньше Лудо  никогда  такого  не  испытывал.  Он  боялся  за  другого
человека. Да, рано или поздно им придется расстаться.  Он  должен  будет
отослать ее, тут и сомневаться нечего.
   Но не сейчас, о Господи, только не сейчас!
 
Глава 5 
 
   Все свои силы Арран в эти дни отдавала работе. И все свое время тоже.
Либо сидела  за  письменным  столом,  печатая  на  великолепной  красной
ай-би-эмовской машинке, подаренной Изабель, либо встречалась  с  нужными
ей для работы людьми.
   Что  же  касается  общения  вне  работы;  то  эта  сторона  ее  жизни
практически свелась к нулю.
   У Фатсо после смерти его сестры Хелен проснулась  давно  забытая,  но
все еще существующая ненависть к белым. Пробить ее оказалось  невозможно
даже для Арран. Он исчез из  ее  жизни,  ушел  в  свой  недоступный  мир
черных, и больше она его не видела. Хельмут Рингмэйден вышел на  пенсию,
а  магазин  "Могал  букс"  превратился  в  модерновый   шоп,   торгующий
импортными товарами - комнатными  тапочками,  отороченными  мехом  ламы,
афганскими шапками, мексиканскими поделками.
   С сестрами Арран тоже почти не  общалась.  Изабель  работала  так  же
много, как и она сама,  Кристиан  же  просто-напросто  исчезла.  Сбежала
перед самой  свадьбой  с  Сэмом  Старком,  миллиардером  из  Флориды,  и
объявилась, в Пуэрто-Рико вместе с  незнакомцем  по  имени  Лудо  Корей.
Конечно,  он  контрабандист,  уверяла  Изабель,  и  конечно,  занимается
перевозкой наркотиков.
   - А чем еще он может заниматься?
   Арран очень беспокоилась за Кристиан,  даже  несмотря  на  счастливый
голос  сестры  в  тот  единственный  раз,  когда  они  разговаривали  по
телефону.  Ты  сошла  с  ума,  Крис,  хотелось  ей   крикнуть,   он   же
контрабандист!
   Еще больше тревожило ее то, что Кристиан  так  резко  и  бесповоротно
оборвала все связи с внешним миром - ни  телефона,  ни  адреса,  никакой
возможности добраться до нее. А если что-то случится?  Если  понадобится
срочно связаться с ней? Арран  чувствовала  себя  брошенной,  покинутой.
Ощущала обиду на Кристиан за то, что та ей не  доверяет...  И  ревность.
Да, ревность. Кристиан влюблена, Кристиан счастлива, и  это  вызывало  у
Арран  горькое  чувство  ревности.  Сможет  ли  она  сама   когда-нибудь
влюбиться? Наверное, теперь уже нет.
   Она так панически боялась повторения унизительной сцены, пережитой  с
Хартом Джэрроу, что стала избегать общества мужчин и остерегалась  любых
личных  контактов.  Теперь,  когда  темные  силы   одолевали   ее   (как
выяснилось, печальный опыт с Молотобойцем не изгнал  злых  духов  -  они
лишь притаились на время, набирая силу), она садилась в свою  старенькую
побитую  "тойоту"  и  ехала  в  промышленную  часть  города  к  югу   от
Маркет-стрит, в клуб "Тысяча сто", где проводила несколько часов  в  его
тускло освещенных комнатах.
   Клуб регулярно посещали садомазохисты обоих полов, и вскоре Арран уже
неукротимо  влекло  в  его  подвалы  под  складами.   Ее   привлекал   и
невозмутимый профессионализм работавших там проститутов. У нее появились
любимчики - Гас, спортсмен по бодибилдингу с бритым черепом,  в  дневное
время работавший на заводе по упаковке  мяса,  и  Сандро  -  полуиндеец,
полугрек, тупой, как осел. Она не покидала этих мрачных стен до тех пор,
пока все тело не начинало  болеть  от  побоев,  а  внутри  на  несколько
драгоценных часов не появлялось ощущение легкости и чистоты.
   На следующее утро она просыпалась,  плача  от  стыда  и  отчаяния,  и
клялась самой себе, что больше никогда, никогда не пойдет в  этот  клуб.
Она очистится. С этого дня она будет  жить,  как  монашка.  Ведь,  кроме
всего прочего,  есть  опасность  заразиться  смертельной  болезнью.  Эта
угроза висела над ее головой как  дамоклов  меч.  Никогда,  клялась  она
себе, никогда, никогда!
   Но через месяц, гонимая непреодолимой темной силой, она снова звонила
в потайной звонок на той же двери, с пятьюстами  долларами  наготове,  и
снова проводила ночь в угаре и забытьи в темном подвале с чужими людьми.
***
 
   Труднее всего приходилось ранними вечерами.  Вот  почему  Арран,  уже
завершив работу  над  книгой  о  бездомяых,  продолжала  посещать  приют
Святого Эндрю на Девятой улице и проводила все больше времени среди  его
обитателей - ста пятидесяти мужчин, женщин и детей, ежедневно получавших
там горячий обед и теплый ночлег. Она общалась с  бездомными  бродягами,
которые, однажды доверившись ей, безоговорочно приняли  ее  как  свою  и
рассказывали  ей  все  без  опаски.  Это   были   люди   типа   Гуча   -
пятнадцатилетнего мальчишки, знавшего все  места  в  городе,  где  можно
найти еду, или Джима и Марко - наркоманов и  жертв  шестидесятых  годов,
искавших защиты друг у друга  и  постоянно  державшихся  вместе,  словно
сиамские  близнецы,  или  миссис  Делани  -  дурно   пахнущей   старухи,
убежденной в существовании марсианского заговора с целью  предотвращения
второго   пришествия   Иисуса   Христа,   или    мистера    Фролика    -
восьмидесятилетнего профессионального нищего с  ампутированными  ногами,
королевской  осанкой  и  лицом  поэта,  опекаемого  громадной   немецкой
овчаркой с ласковыми глазами по имени Лофтус.
   Подружилась Арран и с теми, кто помогал приюту, например,  с  молодым
доктором  Джонни  Гарсиа,  родом  из  Гватемалы,  руководившим  клиникой
Долорес на небольшой улочке неподалеку от Миссии.  Он  заходил  в  приют
дважды в неделю и бесплатно лечил любые болезни  от  поражений  кожи  до
дизентерии. Был еще Хамфри - трехсотфунтовый гомосексуалист из  бара  по
соседству под названием "Темница". Он отвечал за приютскую кухню. Каждый
день в пять часов Хамфри, в черной кожаной форме  а-ля  наци,  потный  и
задыхающийся, притаскивал огромный чан с домашним супом. Каждое утро  он
закупал свежие продукты на  фермерском  рынке  и  мечтал  о  собственном
французском ресторанчике где-нибудь в сельской местности.
   Однажды вечером Арран познакомилась с Дэлвином.
   - Дэв пришел, - сообщил Джонни Гарсиа.
   Арран в это время стояла за стойкой, устанавливая на подносах чашки с
чаем, кофе и молоком.
   - Он хочет поговорить с тобой.
   Однако прежде чем Джонни успел рассказать, кто  такой  Дэв  и  о  чем
хочет поговорить, его отозвали к старику со страшным нарывом за ухом.
   Может быть, Джонни подумал, что она уже  знакома  с  Дэлвином?  Когда
Дэлвин подошел к ней, Арран поняла, что никогда раньше не  видела  этого
человека. Она бы его не забыла.
   Все черты его красивого лица разительно противоречили друг другу,  от
шевелюры блестящих, совершенно белых волос до гладкого юношеского лица с
древними - мудрыми и проницательными - темными глазами  и  самой  доброй
улыбкой, какую Арран когда-либо видела.
   Ему с одинаковым успехом можно было дать и  тридцать,  и  шестьдесят.
Одет он был в старый  черный  пуловер  с  высоким  воротом  и  выцветшие
джинсы.
   - Вы, наверное, Арран?  -  мягко  произнес  он  глубоким  бархатистым
голосом. - Я  давно  ждал  встречи  с  вами.  Джонни  мне  много  о  вас
рассказывал, и теперь я  хочу  попросить  вас  об  одолжении.  Позвольте
угостить вас кружкой пива, когда все улягутся спать.
 
*** 
 
   В девять часов Арран и Дэв сидели в отдельной кабинке в  мексиканском
баре-ресторане на улице Валенсия. Над  их  головами  свисали  с  потолка
неизменные гирлянды рождественских украшений - серебряные  колокольчики,
ангелочки, Санта-Клаус с оленем. Ангелы трубили в грязные золотые трубы.
   Дэв жадно  поглощал  маисовые  чипсы  и  рассказывал  Арран  о  своем
проекте.
   - Дело вот в чем. Я хочу сделать фильм о приюте и о людях, которые от
него зависят. Надеюсь,  его  покажут  по  телевидению,  и  мы  привлечем
внимание.
   Может быть, удастся собрать немного денег.  Мы  покажем  повседневную
жизнь приюта, сопровождая это текстами в кадре и за кадром. Мы  отснимем
интервью с персоналом и, возможно, кое с кем из обитателей, такими, как,
например, мистер Фролик. Он будет  счастлив  и  смотреться  будет  очень
живописно.  Но..,  нам  нужен  профессионально  написанный  сценарий,  а
заплатить за него мы не можем.
   - Конечно, я это сделаю,  -  не  задумываясь,  ответила  Арран.  -  С
большим удовольствием.
   - Прекрасно! Просто замечательно! Судя по тому, что я слышал о  ваших
работах, вы именно тот человек, .который  нам  нужен.  Как  вы  думаете,
смогли бы вы набросать мне его в общих чертах к следующей неделе?
   Он вкратце изложил ей основные пожелания и требуемый объем сценария.
   Увлеченная его энергией и неотразимым магнетизмом его личности, Арран
решила, что сможет сделать то, что требуется.
   - Кто будет читать текст?
   - Я сам. По крайней мере так я планирую, за неимением никого лучшего.
   Арран подумала, что никто и не сможет сделать это лучше него.
   -  У  вас  это  прекрасно  получится.  Такой  красивый  голос...  Вы,
случайно, не актер?
   Дэлвина ее вопрос, по-видимому, очень позабавил.
   Глаза его сощурились в улыбке.
   - А разве все мы не актеры в той или иной степени?
   Арран не поняла, в чем тут шутка, и немного растерялась.
   - Во всяком случае, о том, как делаются фильмы, вы кое-что знаете.
   - Я когда-то обучался киноискусству.
   - В самом деле? Где же?
   - ВЮ-эс-си.
   - Я потрясена. Там же, где Джордж Люкас и Стивен Спилберг!
   Дэв улыбнулся:
   - Ну, это было после меня.
   Жизнерадостная  толстушка  в   ярко-красном   костюме,   напоминавшем
индийский, принесла еще две  буты